Бабочка

Глава 10. Завтра будет новый день

Домой я возвращалась в подавленном состоянии. Не в моих правилах так легко сдаваться, но сейчас у меня не было ни малейшей идеи, что делать дальше и как искать Лэйс. Можно было бы остаться у служебного входа и надеяться, что кто-нибудь из коллег сестры согласится со мной поговорить, но пока я прокручивала в голове эту мысль, следом за мной вышел охранник. Тот самый, который собирался меня выставить — окинул пристальным взглядом, однозначно говорящим о том, что мне пора сваливать, и я пошла в сторону станции.

Честно говоря, моя идея на тему «дождаться и поговорить» была заранее обречена на провал. Если ты подписал соглашение, в котором обязуешься молчать по поводу и без, любое его нарушение влечет за собой не только дикую неустойку и увольнение, но и соответствующее занесение в трудовой файл, с которым тебя вряд ли возьмут куда-то еще. Не потому что не захотят, а потому что это запрещено государством, своего рода глубинная метка[1]           , от которой никогда избавиться.

Рисковать заработком, карьерой и возможностями прокормить семью вряд ли кто-то станет, пусть даже я десять раз дам клятву Недр, что никогда ни словом не обмолвлюсь о том, что произошло. Винить кого-то за то, что они хотят спокойной сытой жизни так же глупо, как пытаться вломиться в «Бабочку» через турникет, чтобы поговорить с начальством. Просто так уж устроен этот мир: в нем каждый сам за себя, единственное, что у тебя есть — семья.

Если она, конечно, есть.

К ночи ветер еще усилился, завывал в трущобах и колотился о поднятые противоштормовые жалюзи. Платформа дребезжала и стонала, словно собиралась разваливаться на куски.

Обычно до своей станции я добиралась одна, но сегодня на металлической сидушке напротив меня устроился какой-то парень. Длинные светлые волосы, падающие на плечи, почти полностью закрывали лицо, он не отрывал глаз от тапета, безостановочно колотя что-то то ли в чат, то ли отстреливая неведомого противника в игре. Я бы поставила на первое: обычно тем, кто забирается в такие районы, не до игр.

Когда платформа остановилась, я спрыгнула с подножки и, сунув озябшие руки в карманы, быстро зашагала в сторону дома. Привычная дорога сейчас казалась чуть ли не вдвое, если не втрое длиннее. Когда колючий ветер, сносящий с ног, забирается везде, а плавучие фонари (так называют нанизанные на бесконечные гроздья проводов светосферы), раскачивались с такой силой, словно собирались улететь в море. Благо, лететь тут недалеко.

Я едва успела об этом подумать, когда из проулка прямо навстречу мне шагнул бугай размером со шкаф.

— Куда-то торопишься, детка? — поинтересовался он, обнажив полусгнившие зубы.

Одним движением спустив сумку с плеча, нащупала шокер.

— Да брось, ты собираешься меня напугать вот этим? — хрипло поинтересовался он.

— Давай проверим.

Лучшее, что можно сделать в такой ситуации — не показывать страха. Худшее — повернуться к нему спиной. Теоретически ему ничего не стоило свернуть меня в узел и выжать, как половую тряпку. Практически, одного прикосновения шокера, выставленного на максимальный режим, будет достаточно, чтобы он выбил себе все зубы в конвульсиях.

— По ходу, собирается, Гак, — донеслось из-за спины.

Вздрогнув, поняла, что дело дрянь. Даже не оборачиваясь, по сносимым ветром теням я видела, что сзади надвигаются двое. Выход отсюда только один — бежать, но не факт, что они бегают медленнее меня. К тому же, единственный путь отступления остался за спиной громилы, который сейчас ухмылялся, пережевывая что-то во рту, а потом смачно сплюнул.

Чувствуя, как внутренности сдавливает ледяная рука, тем не менее вскинула руку с шокером и бочком двинулась к стене.

— Да ладно, малышка… может, просто отдашь нам все деньги, которые у тебя есть, а? И мы просто разойдемся.

Тот, кого назвали Гаком, шагнул вперед, сзади тоже напирали, зажимая в клешню.

— Просто отдай сумку — и вали, — ухмыльнулся парень, — Недром клянусь, ты не в моем вкусе. Тощая, и какая-то дикая.

Его дружки загоготали, как резаные флатьи[2].

Сумку бросать нельзя, в ней тапет.

Эта мысль пришла первой, а следом — вторая. Возможно, Лэйс так же ехала на работу и ее встретил кто-то вроде этих уродов. Может статься, даже они, именно осознание этого придало мне сил и какой-то сумасшедшей, нездоровой злости.

— Еще шаг, — процедила я, глядя в узенькие заплывшие от частых возлияний глаза, — и заряжу по самые бубенцы.

Улыбка сбежала с его лица, а я прижалась спиной к стене, оценивая обстановку. Двое, которые вышли сзади, ростом ничуть не уступали Гаку, и единственный зазор между стеной и проулком, единственное мое спасение за спиной этого недоделка.

— Слышь ты, — процедил он, рука скользнула в карман широких плотных брюк и выудила лазерный нож, с шипением выплюнувший лезвие из рукоятки. — Не хочешь по-доброму, поговорим по-другому. Сумку давай. А потом придется хорошенько извиниться.

Гак вскинул брови и выразительно подтянул ширинку.

Сильнее сжала шокер в ладони и дернулась в сторону, откуда пришла.

Обманный маневр: все трое синхронно рванули мне наперерез, а я метнулась в проулок, в тысячных долях валла от лица мелькнула волосатая клешня, перехватила за капюшон. Меня рвануло назад, и я с наслаждением припечатала мясистое запястье шокером.

Гак взвыл, пальцы разжались, я снова бросилась вперед. На краткий миг даже показалось, что все получилось, но в этот момент в спину со всей дури влетела крышка от мусорного бака. Боль обожгла спину, швырнула меня вперед, лицом в грязь и камни. Шокер отлетел в одну сторону, сумка — в другую. Благодаря тренировкам, которым я посвящала все свободное время (когда-то каждый день), а сейчас только по выходным, успела сгруппироваться и не размазалась кляксой по щербинам улицы.

— Надра драная! — прорычали за моей спиной, вздергивая на ноги, разворачивая лицом к лицу, точнее, к перекошенной от злости морде. — Да ты даже не представляешь, что я с тобой сейчас сделаю!

Объяснить это он не успел: раздался громкий хруст, хватка ослабла, а глаза урода вылезли из орбит от боли. Его рывком отшвырнуло назад, с такой силой, что я не выдержала и полетела на землю. Подхватив лазерный нож скорчившегося на земле Гака, еще один урод метнулся к невесть откуда взявшемуся парню. Тот ушел в сторону от рассекшего воздух лезвия, пригнулся, а потом с такой силой впечатал раскрытую ладонь в солнечное сплетение, что придурок согнулся пополам, хватая ртом воздух. Нож отлетел и погас, а я рванулась к валяющемуся на земле шокеру.

— Валите отсюда, — раздалось за моей спиной. Хриплый и сильный голос, эта команда прозвучала как приказ.

Дрожащей рукой подхватила шокер, нажимая кнопку перезарядки, подтянула валяющуюся в грязи сумку к себе и только после этого резко обернулась. Двое тащили все еще изредка дергающегося Гака подмышки, его ноги волочились по земле. У одного парня вдоль тела висела сломанная рука, второй так и не разогнулся до конца после удара. Поливая ругательствами, тонущими в завывании ветра всех и вся, они удалялись достаточно резво, но сейчас у меня была другая проблема: парень, который разделался с ними, шагнул ко мне.

— Не подходи, — процедила я, вскинув руку с шокером.

— И вся благодарность, — он вздохнул, откинув со лба длинные светлые волосы.

Тот самый парень, который ехал со мной на платформе.

— Он у тебя сейчас процентах на десяти, так? — он кивнул на шокер, но все-таки остановился.

— Хочешь проверить?

С трудом, потому что зуб на зуб не попадал и спина болела жутко, оперлась ладонью о стену и медленно поднялась.

— Не хочу, — он мотнул головой.

— Тогда вали куда шел.

— Я шел за тобой. Мне в ту же сторону.

— Да ладно?

Не сказать, чтобы я знала всех соседей, в трущобах Ландорхорна, читай на пятнадцатом круге, жителей больше чем где бы то ни было. Тем не менее подпускать его к себе я точно не собиралась.

— Вартас, — представился парень, шагнув под свет плавучего фонаря.

Лицо его из-за длинных волос казалось узким, а черты — наоборот, слишком крупными. Впрочем, мне было совершенно без разницы, какие у него черты.

— В общем, так, Вартас. Если тебе в ту же сторону, пойдешь впереди.

— И снова ни слова спасибо, — хмыкнул он.

Тем не менее обошел меня и, сунув ладони в карманы растянутых джинсов, направился по проулку на два шага впереди. Закинув сумку на плечо, пошла за ним, не выпуская из виду и не убирая пальца с кнопки шокера.

— Может, скажешь как тебя зовут? — не останавливаясь, бросил на меня взгляд вполоборота.

— Зачем?

— Хочу знать, как зовут девушку, по ночам разгуливающую одну в таком районе.

Я фыркнула, но ничего не сказала, а он, по всей видимости понял, что пытаться завести разговор бессмысленно и тоже замолчал. Мы вышли из проулка, свернули направо и под мечущимися тенями вместе дошли почти до самого моря.

— Проводить? — спросил он.

— Не стоит.

— Ну как скажешь, девушка, которая не говорит своего имени, — я обратила внимание, что куртка у него распахнута (словно обрушивающийся на Ландорхорн ветер совершенно его не касался), а под ней только подчеркивающая грудные мышцы футболка. Внушительные такие мышцы, что в общем-то неудивительно, учитывая как он разделался с двумя бугаями.

Я дождалась, пока он свернет на свою улицу, и только после этого направилась дальше.

— Хочешь совет? — донеслось до меня. — Найди себя парня, который готов за тебя постоять, или ходи в обход. Эти типы наверняка вернутся на место, где тебя ждали.

Я обернулась, но он уже скрылся на слепом участке: там, где фонарей не наблюдалось, а глазницы окон домов сияли бездонными дырами. Напоследок вглядевшись в темноту, зашагала быстрее и спустя несколько минут, подстегиваемая шумом бьющихся о камень волн, уже была дома.

Полоска света протянулась из кухни в холл.

Опять забыли выключить свет, да что ж за…

Сбросив грязную сумку на пол, стянула куртку и поморщилась от боли. Спина чувствовала себя так, словно к ней раскаленную пластину приложили, и, видимо, представляла из себя один сплошной синяк. Отмахнувшись от этой мысли, прошла на кухню и увидела Митри. Сестра спала, сидя за столом, вытянув руку поперек, лежа щекой на тапете.

Подошла и осторожно тронула ее за плечо.

— Эй! Ты чего?! — та подскочила, сонно моргая.

— Ты заснула, — пояснила я. — Уроки делала что ли?

— Тебя ждала, — буркнула она, но оценив мой внешний вид, широко распахнула глаза. — Э… что случилось?

— Три придурка по дороге попались, — отмахнулась я.

Вспомнила, что купила хлеба, пак с готовой лапшой и водорослями, и упаковку соевых котлет, поэтому вернулась за сумкой. Водоросли размазались по коробке вместе с лапшой, но не пострадали, котлеты и хлеб остались в первозданном виде. К тому моменту, как я выгрузила еду в холодильник, сестра проснулась уже окончательно и теперь хмуро смотрела на меня.

— Все в порядке?

— Ага, — я захлопнула дверцу. — У меня.

— В «Бабочке» ничего? — догадалась Митри, убирая длинные волосы за спину.

— Ничего. У них едхова конфиденциальность, — я вспомнила, что ничего не ела и пошла заваривать травы.

— У Лэйс был парень, — неожиданно произнесла сестра, закусив губу.

Я резко обернулась: сунув руки между сдвинутыми коленями, она покачивалась на стуле. Спокойно так покачивалась, словно только что не сказала ничего важного.

— И ты только сейчас об этом говоришь?!

— Лэйс просила не говорить, — Митри вздохнула. — Они встречались где-то полтора года.

Потрясающе. У моей сестры полтора года был парень, а я узнаю об этом только сейчас.

— И? — приглушив ворочающееся внутри раздражение, спросила я. — Кто он?! Как зовут? Где работает.

— Не знаю, — сестра мотнула головой. — Просто знаю, что он есть, и что у них вроде как отношения.

Покосилась в сторону кипятка и вырубила нагреватель. Плеснула в кружку горячей воды, чтобы согреться: может, я и не ела, но есть не хотелось совершенно. Сейчас во мне не осталось никаких сил — ни желания злиться на сестру, которая промолчала (да и толку злиться, парень, о котором ничего не известно, никак в поисках не поможет), ни желания двигаться, ни желания говорить. Даже разбирать задания к лабораторной не хотелось, несмотря на то, что очень надо.

— Ви, мы ее больше не увидим, да? — у Митри задрожали губы. — Она тоже… как мама и папа…

— Увидим, — отрезала резко. Только этого мне еще не хватало для полного счастья.

— Правда?

— Правда, — устало покосилась на холодильник и окончательно поняла, что ничего не хочу. Наткнулась на взгляд сестры, в котором отчаяние мешалось с надеждой и сказала: — Я ее найду. Обещаю.

Сестра нахмурилась еще сильнее, а потом вдруг порывисто меня обняла, из-за чего унявшаяся ненадолго спина вспыхнула огнем. Я задохнулась от боли, но Митри уже отстранилась.

— Спасибо, — пробормотала она. — Спасибо.

А потом развернулась и убежала к себе раньше, чем я успела что-то сказать.

К счастью, потому что пугать сестру видом своей спины я не хотела. Пугать там, честно говоря, было чем: это я поняла, когда сняла свитер в ванной перед потертым зеркалом. Синяя полоса пересекала спину от правой лопатки до поясницы, припухший кровоподтек выглядел так, что мне самой стало не по себе. В шкафчике у нас оставалось немного обезболивающей мази (Лэйс недавно сильно потянула ногу, а ей нужно было ходить на шпильках), ей я кое-как и намазалась, морщась и желая тем трем уродам до конца жизни хромать и трястись.

Сходила за остывающей водой и тапетом, забрала их к себе в комнату и уселась на расшатанный диван. Минут десять пялилась в методические материалы, после чего поняла, что это бессмысленно. Допила воду, погасила крохотную лампу и свалилась под старый укутанный простыней плед, сунув под голову сплющенную от времени подушку.

Перед глазами до сих пор стояло лицо Митри и звучало ее: «Спасибо». Одно короткое слово, неожиданно вернувшее мне веру в себя и в свои силы.

Я не сдамся.

Никогда не сдавалась, не сдамся и сейчас. Я найду Лэйс, и все у нас будет хорошо.

Найду, пусть даже пока не знаю как, но это сейчас. Завтра я обязательно что-нибудь придумаю.

Ведь завтра будет новый день.

[1] Глубинная метка — старинное поверье, согласно которому отмеченные морем (получившие какое-либо ранение во время шторма, которое останется на теле шрамом) рано или поздно погибнут от воды.

[2] Флатья — крупное мясное животное, разводится на государственных фермах в промышленных масштабах. Основной источник дешевого мяса в современном мире.