Бабочка

Глава 11. Польза и вред физподготовки  

— Едховы водоросли! — выругалась Алетта.

Я фыркнула.

—  Тебе смешно! — буркнула она. — Твои-то не напоминают волосы моей прабабушки в их самые худшие дни.

— Твоя прабабушка красилась в синий? — поинтересовалась я.

—  Моя прабабушка во что только не красилась.

Лабораторный зал, где мы выращивали водоросли, столами был окружен по периметру. Преподаватель сидел в центре, то есть в лучшие времена он сидел, а в худшие прохаживался рядом с нами и отпускал всякие комментарии вроде того, что зачет нам не светит, потому что.

Водоросли лару были знамениты тем, что были чуть ли не самым капризным подводным растением, но из них изготавливали бешено дорогие таблетки для похудения. Что самое интересное, таблетки работали (то есть месяц курса ты ходил синего цвета, как водоросли лару и ничего не мог жрать), и въерхи отваливали за них баснословные деньги. Честно говоря, у меня таких проблем не возникало, поэтому разделить их ценность я не могла, но поскольку подводные погружения были запрещены, водоросли синтезировались искусственно.

В общем, именно этим мы сейчас и занимались. Какого едха — понятия не имею, но на то, чтобы вырастить одну веточку требовалось около двух месяцев, строжайше соблюдая все условия, которые требовались этим синим гадам. В методичке было прописано все от и до, поэтому сейчас я вертела водоросли в разные стороны, имитируя движение воды.

«В спокойных водах лару не выживет», — гласила методичка.

— Неплохо, — похвалил меня преподаватель, пучеглазый въерх, который увидел, что моя водоросль выглядит в целом ничего себе так живенько. — А у вас что такое, нисса Грейм?

Алетта вздохнула.

— Учтите, без выращенных водорослей зачет по лиаботанике вы не получите, — хмыкнул он. — А если будете продолжать в том же духе, ваша лару умрет через пару недель.

Стоило ему отойти, Алетта скривилась и принялась вращать лиариум на специальной подставке так яростно, что вода чуть не выплеснулась ей на руки.

— Мне кажется, или мне в жизни это никак не пригодится? — поинтересовалась она.

— Тебе кажется, — ответила я, замеряя в лиариуме уровень соли. — Тебе это пригодится, чтобы сдать зачет, выучиться на лиабиолога и работать по специальности.

— А если я не хочу работать по специальности?

— Тогда что ты здесь делаешь?

Однокурсница покосилась на меня.

— То же, что и ты. Меня выбрал «Калейдоскоп», а сюда было проще всего поступить.

— Мне нравится лиабиология.

— Серьезно?! — Алетта ткнула пальцем в лиариум. — Как это может нравиться?

— Вот поэтому она у тебя и не растет.

— Очень смешно! — Огрызнулась девушка, но тут же помрачнела. — Так… мы не договорили про Лэйси. Ты уже решила, что будешь делать дальше?

Нет. Нет, я не решила, и мне это не давало покоя.

К счастью, прозвенел звонок, и отвечать на неудобный вопрос не пришлось. Однокурсники зашумели, задвигались стулья, загремели шкафчики: лару должны были храниться при определенных условиях, и если неправильно выставить им температурный режим, освещение и прочее… в общем, зачет можно было не сдать.

— Поможешь? — шепнула Летта, кивнув в сторону инкубаторов.

Кивнула, подхватила сумку и поморщилась: вчерашнее знакомство с крышкой бака давало о себе знать. Нет, болело конечно сносно, но если не делать резких движений, поэтому сумку я вернула на плечо более чем аккуратно и так же аккуратно подхватила лиариум с водорослями, которые бултыхались внутри. Их огромные синие листья напоминали крылья бабочки, и я снова вспомнила клуб, где работала Лэйс.

Если бы только мне удалось туда попасть…

И поговорить с кем-то адекватным.

Увы, вход в «Бабочку» был открыт только его сотрудникам, а мифический парень сестры не имел даже имени и возраста. Что ни говори, а мы с Лэйси знали друг о друге бесконечно «много».

— Смотри и запоминай, — сказала я, выставляя режим в инкубаторе.

Алетта повторила за мной и, когда мы ввели защитный код и захлопнули шкафчики, облегченно вздохнула.

— Если эта дрянь сдохнет, я не знаю, что я с ней сделаю.

— Если эта дрянь сдохнет, ей будет все равно, — философски отозвалась я.

— Кто составляет расписание?! — Алетта глянула на часы на тапете. — Я в конце концов бегаю, а не летаю. Они что, не в курсе расстояний между корпусами? А ведь еще переодеться надо!

Следующей парой у нас шла физподготовка, а я в этом месяце уже брала освобождение по теме ЖН (женского недуга). И нет бы, две-три недели назад, так на прошлой же. Что касается прогула, я однозначно себе уяснила, что так лучше не делать. Собственно, выхода у меня особо и не было: только идти и надеяться, что сегодня будем сдавать нормативы по бегу или заниматься дыхательной гимнастикой (к которой у нашей преподавательницы была особая любовь).

Оставив водоросли на милость инкубатора, мы с Алеттой пробежали по переходу в спортивный корпус, амфитеатром выраставшим вокруг огромной площадки, по размеру больше напоминающей стадион. Эта площадка была для обычных занятий спортом, а за корпусом располагался испытательный полигон.

То есть место, где въерхи тренировали свою силу.

Силовые тренировки были только для парней, девушки к ним не допускались, но меня это волновало мало. Точнее, волновало мало до сегодняшнего дня. Мы как раз шли в сторону раздевалок, когда мой взгляд скользнул за окно.

Чтобы споткнуться о Лайтнера К’ярда.

Он разминался (если так можно выразиться), то есть держал на раскрытых ладонях сгустки энергии, между которыми протянулась дрожащая искрящая нить. Я впервые видела магию въерхов, поэтому сейчас просто залипла. Да, определенно, залипла я исключительно из-за магии, магия земли переливалась всеми оттенками огня, запертого в силовой ловушке, и смотрела я исключительно на сомкнутые контуры, созданные парнем.

То, что при этом он был обнажен по пояс, до меня дошло не сразу. Не сразу, но дошло, равно как и то, что перекатывающиеся под кожей мышцы, отзывающиеся на стихию, которую он удерживал под контролем, достойны быть увековеченными в какой-то киноэпопее.

Несмотря на погоду, на смуглой коже блестели капельки пота.

К’ярд отпустил стихию, и она ударом вонзилась в землю, расколовшуюся трещиной. Корпус даже не тряхнуло, а вот по отгораживающему полигон силовому щиту прошла рябь, взметнулись брызги земли, которые тут же собрались в комья, а потом втянулись обратно, запечатывая только что созданный разлом.

Он стряхнул руки, словно сбрасывая остатки напряжения, а потом повернулся ко мне. Взгляд, наполненный раскаленной медью, вонзился в меня, и я отпрянула. Влетела в Алетту, которая почему-то резко побледнела, но ни слова не успела сказать.

— На что это ты пялишься, калейдоскопница?

Прямо напротив нас стояла Ромина со свитой. Сложив руки на груди, подчеркивая ложбинку между грудей, которую до нее уже и так подчеркнула расстегнутая на лишнюю пуговица рубашка формы. Золото волос расплескалось по темно-синей ткани, на контрасте становясь еще ярче. Стоявшие по обе стороны от нее девицы и третья за спиной на фоне Ромины терялись точно так же, как форма на фоне ее роскошной гривы. Обладательница которой не просто смотрела на меня сверху вниз, она пыталась сделать меня еще ниже сокрушительной тяжестью взгляда огненных глаз.

— Ты всегда можешь подойти и заглянуть, — сказала я. — Но как по мне, там больше нет ничего интересного.

Не дожидаясь ответа, я прошла мимо опешившей от такого въерхи и ее компании, Алетта припустила за мной.

— Ты с ума сошла! — выдохнула она, когда мы свернули к раздевалкам.

— Да, ты мне это уже говорила.

— Тебя пронесло с К’ярдом, какого ты нарываешься, Ви?

— Разве я нарываюсь?

— А что ты делаешь, позволь спросить?

— Даю понять, что с наездами — это не ко мне.

Алетта задохнулась, но мы уже вышли в женскую раздевалку. Там было шумно, хлопали дверцы, раздевалка гудела от множества девичьих голосов.

— Ты идешь на вечеринку к Лору? — донеслось до меня.

— Да делать мне больше нечего!

— Так и скажи, что Найд тебя не позвал.

— Плевать я хотела на Найда! Просто у меня есть дела поважнее.

— Например? Сопровождать папочку на благотворительный бал и сдохнуть со скуки?

— Да иди ты…

Я прошла к своему шкафчику, в отличие от центральной, шкафчик Алетты располагался на противоположной стороне, поэтому она просто кидала на меня косые взгляды, как будто я не Ромину отбрила, а ее.

Интересно, вечеринка о которой они говорили — та самая?

И с какой радости мне это вообще интересно?

Форму для занятий нам не выдавали, она была у каждого своя, и, пожалуй, физподготовка была единственным предметом, на котором студенты Кэйпдора выделялись чем-то еще, кроме нашивок. У меня были ярко-красные шортики и такая же простенькая майка с белым узором — изображением океанской раг’аэны. Это существо было размером с вагон гусеницы, передвигалось оно с небывалой скоростью, а знаменито было тем, что могло существовать как на суше, так и на море, объединяя два наших мира.

Правда, их мало кто видел: раг’аэны обожали глубину и приходили только во время штормов, они не подчинялись ни людям, ни въерхам, обладая удивительной мощью, скоростью и красотой: огромный зверь с плавниками, больше напоминающими крылья, за что их называли океанскими бабочками. Мощное, гибкое тело, чешуя и удивительные, почти человеческие глаза с круглыми зрачками.

Разумеется, я их видела только на картинках.

Но многое бы отдала за то, чтобы увидеть вживую.

Укрывшись за дверью шкафчика (чтобы никто не увидел жутковатую, протянувшуюся по спине темно-синюю полосу), я переоделась. Стянула волосы в хвост, морщась от боли, зашнуровала кроссовки, захватила спортивную куртку на случай, если занятия все-таки будут на открытом воздухе. Собственно, для занятий на открытом воздухе надо было дополнительно купить длинные штаны, но на них у меня пока не хватило денег.

— И все равно я считаю, что тебе нужно быть осмотрительнее, — продолжала бурчать Алетта, пока мы шли к аудитории. — С такими, как Д’ерри лучше не связываться.

— Ты тоже самое говорила про К’ярда.

— Ладно, с ним тебе просто повезло. У него просто было хорошее настроение, или Д’ерри ему дала…

Я фыркнула.

— Слушай, я серьезно. Эта надра может здорово испортить тебе жизнь.

На этот раз я промолчала. Да, Д’ерри могла бы испортить мне жизнь, вполне. Но чтобы этого не произошло, надо однозначно дать ей понять, что я не из тех кто складывает плавнички и позволяет делать с собой все, что угодно.

— Сегодня сдаем нормативы по бегу, — заявила подтянутая и спортивная н’естра Экз. — Так что подходим, берем браслеты и дружно шагаем на площадку.

Не дыхательная гимнастика, ну и ладно. Могло быть гораздо хуже, например, растяжки или прогибы, в которые я сегодня не скрутилась бы при всем желании.

Преподавательница раздала всем браслеты, измеряющие частоту пульса, скорость, а заодно и расстояние, после которого этот самый пульс начинал сбоить, после чего мы все направились во двор. Стоило выйти из корпуса, как ветер прокатился по пустующим рядам металлических кресел и впился в обнаженные голени и ту часть бедер, до которой достал. Солнце светило вовсю, но теплее от него не становилось. Девушки обхватывали себя руками, только преподавательница бодро шагала вперед.

— Разминаемся и начинаем, — скомандовала она, остановившись у черты. — Бежим до сигнала, если кто-то попытается смухлевать, напоминаю, что все ваши результаты у меня все равно фиксируются здесь…

Она еще что-то говорила, но я потеряла мысль, потому что увидела К’ярда. Устроившись в первом ряду на трибунах, он смотрел прямо на меня, но я сделала вид, что этого не заметила. Отвернувшись, наскоро сделала несколько упражнений для разминки, чтобы разогреть мышцы и по минимуму тревожить спину.

Когда тренер пригласила на пробежку первую пятерку, я вызвалась первой, следом за мной лениво потянулись еще четверо девушек. Одну вставшую рядом со мной оттолкнула въерха с густыми темными волосами, заплетенными в косу, но я не придала этому значения.

Как выяснилось чуть позже, зря.