Драконий праздник

За три часа до праздничного ужина

— Танни, мы здесь лишние.

Гроу повторил это уже раз шесть, но я все равно не могу заставить себя подняться с кровати Вэйда и оставить его одного. Умом понимаю, что муж прав, и вообще-то я никогда не была из тех, кто водит сына за ручку всегда и везде, но сейчас, после того, что случилось… Вэйд заснул очень быстро. Он не просто заснул, он вырубился, а я сидела рядом с ним на постели, точнее, лежала, глядя на то, как ровно поднимается и опускается его грудь, как густые ресницы отбрасывают тень на щеки, и не могла на него насмотреться.

При мысли о том, что могло произойти, что он мог не вернуться, меня продирал такой страх, что начинало трясти изнутри. Я не стучала зубами только потому, что могла его разбудить, а Гроу говорит — уйти и оставить его?

Нет.

Нет.

Нет!

— Танни…

— Я побуду с ним до завтра.

— Ты будешь бегать за ним всю жизнь, если сейчас не дашь просто ему поспать.

— Как ты можешь такое говорить?! — я с шипением развернулась к нему. — Мы чуть не потеряли сына…

— Не потеряли, — Гроу в упор смотрит на меня. — Вот именно, Танни. Он с нами, и с ним все в порядке. И если ты сейчас через это не перешагнешь, будешь всю жизнь с ним носиться.

— И что в этом плохого? — интересуюсь я все так же шепотом, правда, на этот раз сжимаю руки в кулаки. — Ах, да. Я забыла, ты же из тех, кто учит справляться со страхами радикально: мордой в бассейн, в открытый лифт на огромную высоту. Все так просто, правда?

Гроу плотно сжимает губы, разворачивается и уходит. После чего в комнате воцаряется тишина, а я снова поворачиваюсь к Вэйду.

С ним действительно все в порядке. Медики, которые с ним носились, подтвердили, что все показатели в норме, и что повторный оборот в ближайшие несколько месяцев ему не грозит: он израсходовал колоссальные резервы своего пламени. Пламени, которое сочетает в себе все четыре стихии.

Впервые за всю историю нашего мира.

Разумеется, информация разглашению не подлежала, но я даже не представляла себе, что будет потом, когда об этом узнает Совет. Мировое сообщество иртханов. И прочая, прочая, прочая… Возможно, дело было в том, что с моей кровью изначально что-то пошло не так, то есть мне влили кровь пустынника, а потом мне делали переливание от Рона, но я получилась истинная.

А мой сын… точнее, наш…

Мы с Гроу создали не просто новую жизнь. Мы создали совершенно уникального драконенка, чья сила пока не поддается описанию.

Буквально.

— Танни. Можно к вам? — В спальню к сыну заглядывает Леона.

Сейчас я в ее джинсах и свитере, потому что от моей одежды ничего не осталось. От Гроусмокинга, кстати, тоже.

— Можно, — говорю я и сажусь на постели, когда сестра подходит.

— С ним все будет в порядке, — обещает она.

— Ты уверена?

— Уверена. С тобой же в порядке. Просто он очень сильный. — Сестра улыбается. — Ну вы с Гроу не могли не выпендриться, правда?

— По-твоему, это смешно?

— Не смешно. Прости. — Леона присаживается на краешек кровати. — С ним правда все будет хорошо.

— И его не превратят в объект исследований, это ты хочешь сказать?

— Разумеется, нет, — сестра хмурится. — Танни, первые истинные тоже когда-то были первыми, но сейчас это считается абсолютно нормальным. Мир развивается, эволюционирует, мы не стоим на месте… Просто Вэйд будет первооткрывателем.

Я бы предпочла, чтобы он им не был, но выбирать, кажется, не приходится.

— Тебе все еще нужна помощь? — спрашиваю я. — С праздничным столом?

— Все еще нужна, — Леона улыбается. — Но если ты откажешься, я пойму.

Если я откажусь, я и правда буду сидеть рядом с Вэйдом всю оставшуюся жизнь, и никому от этого лучше не станет. Гроу был прав, а я… а я, кажется, его послала. Хотя на его месте я бы послала себя, но я не на его месте. То, что он не бился в истерике, вовсе не значит, что ему все это легко далось. Что он не переживал за Вэйда. Что он точно так же не переживал за то, что наш сын может не вернуться.

— Он проспит до утра, — говорит Леона. — За его состоянием следят через датчики и камеры. Ты можешь не переживать, Танни.

А за дверями еще стоят двое вальцгардов, которые чутко реагируют на любые колебания силы, да.

— Ты бы не переживала, если бы такое случилось с Дархарром? Или с Лири?

— Не переживала бы? Да я бы тут все разнесла, — Леона смеется. — Но сейчас ему правда ничто не угрожает.

— Я присоединюсь к тебе через полчасика, — говорю я. — Помоги мне найти Гроу.

Леона приподнимает брови, но ничего не спрашивает. К моим услугам все камеры «Скай Стрим», поэтому пока сестра разбирается с этим, я иду к себе в апартаменты. По пути прохожу мимо наших предыдущих, точнее, мимо того, что от них осталось. Обломки уже расчистили, сейчас здесь убираются горничные, и надо сказать, все делается на удивление шустро. Еще чуть-чуть — и можно будет заново селить гостей. Ну, если заделать несколько дыр в стенах и одну возвести заново, разумеется.

Мой рюкзак стоит в гостиной вместе с немногими уцелевшими вещами, я расстегиваю и достаю самое главное. То, над чем я работала несколько месяцев, а потом думала, как это адекватно довезти до «Скай Стрим» и не засветить. Никогда не думала, что это настолько сложно. А может быть, просто никогда не думала, что еще хоть раз за это возьмусь.

— Танни, Гроу наверху. В парке. — Леона заглядывает ко мне.

О, парк «Скай Стрим» — это нечто невероятное. Сюда экскурсии можно водить: накрытый защитным куполом на самом верху этого комплекса, он только по какой-то случайности не считается чудом света. Многоуровневый, наполненный красками и свежестью зелени, огромный. Если так подумать, чем-то он мне напоминает «Сердце Аринты» в замке Даармархского.

И если так подумать, я временами по ним скучаю. По Теарин и ее невыносимому дракону. Они кажутся мне целой эпохой, оставшейся в прошлом. С исторической точки зрения так оно и есть, но для меня они тоже эпоха. Целый мир в моей жизни, в который я окуналась с головой и проживала их чувства как свои.

— Спасибо, — говорю Леоне.

— Тебя проводить?

— Нет, я найду.

Удивительно, но сейчас мне даже не приходится пользоваться навигатором. Я спокойно нахожу нужный коридор, нужные лифты и спустя некоторое время уже поднимаюсь по лестнице к светящейся тонкой искристой паутиной беседке. Кажется, ее какой-то Халлоран подарил какой-то Халлоран, как бы не отец Рэйнара его матери, но я была не сильна в Халлоранах. Не считая Леоны и ее детей, а моя память короткая, если это не касается моей семьи.

Гроу стоял, сунув руки в карманы и смотрел на небо. Снежинки, падающие на укрывающий сад купол, мерцали в сияющей дымке защиты.

— Прости, — сказала я, приближаясь. — Я психанула, и все такое. И еще… Хотела вручить тебе это сегодня ночью, но поскольку ты захотел другой подарок…

Гроу приподнял брови, а я вручила ему футляр. За этим футляром мне пришлось побегать: это было совсем ретро. Даже винтажные магазины у себя такого не держали, в итоге футляр оказался на популярной электронной площадке, на аукционе у одной девушки, которая ну очень увлекалась стариной. Правда, гораздо больше меня сейчас волновала реакция Гроу на то, что в футляре.

Я не бралась за портреты с того самого дня, как закончила портрет Лодингера. Но где-то около года назад, глядя на спящего мужа, поняла, что дико, до одури хочу его нарисовать. Хочу запечатлеть каждую черточку его лица, каждое мгновение… не на фото, а так, через чувства. Я отмахивалась от этой идеи несколько месяцев, особенно учитывая, что с моими заказами рисовать мне было можно исключительно, когда Гроу спит, но так и не смогла отмахаться.

Рисовала, когда Гроу спит.

Рисовала в перерывах между заказами.

Рисовала, рисовала, рисовала…

И сейчас смотрела, как муж разворачивает холст. В наше время не модно дарить холсты, основные упоры делаются на голограммы и все такое, но Гроу немного со сдвигом, как и я, поэтому я надеялась, что ему понравится. Я очень этого хотела. Безумно.

Поэтому сейчас смотрела, как меняется выражение его лица, когда он скользит взглядом по холсту. Я рисовала его спящим, с закинутой за голову рукой. Даже тогда отмечая каждую знакомую черту, и резкость крыльев носа и скул, и падающую на лоб прядь, и вечный художественный беспорядок на голове. И родовой узор, который он восстановил не так давно, сияющий льдом Гранхарсенов. И мощную грудь, и пресс, и… ладно, я предпочла допустить художественную вольность и накрыть кое-что простынкой. В конце концов, если Гроу понравится это безобразие, мы могли бы повесить его в нашей спальне, а если Вэйд или Ленард к нам заглянут… в общем, да.

— Танни, где тебе удалось это распечатать?

— Это все, что ты можешь сказать?

Гроу долго смотрел на меня.

— Нет. Не все. Это…

— Прежде чем ты скажешь: «Это ужасно», дважды подумай. Футляр под рукой, и он тяжелый.

— Это прекрасно.

— Правда?

— А ты как думаешь? — Гроу прищурился.

В том, что он действительно так считает, я не сомневалась. Вломить словами мой муж умел как никто другой и совершенно не стеснялся на тему пощады чьих-то чувств. С другой стороны, рядом футляр…

— Танни. Это чудесный подарок. — Он шагнул ко мне. — Но ты же и так это знаешь, правда?

— Правда, — согласилась я, глядя ему в глаза.

Поверить не могла, что когда-то наши отношения начинались с желания огреть его чем-нибудь тяжелым. Кажется, это было не со мной, а сейчас…

— У меня для тебя тоже есть. Но его я приберегу до полуночи. — Гроу осторожно свернул холст.

— Жадина.

— Как есть, — согласился муж.

Мы вместе убрали картину в футляр.

— Как ты смотришь на то, чтобы повесить меня в нашей спальне?

— Ты еще не настолько меня достал.

— Иглорыцка!

Я показала ему язык, и Гроу притянул меня к себе.

— Вообще-то я хотела предложить тебе то же самое.

— Даже не сомневался.

— Вот как?!

Вместо ответа он коснулся губами моих губ, хотя коснулся — это слабо сказано. Раскрывая их, раскрывая меня, углубляя поцелуй, обхватил ладонями мое лицо, делая нас единым целым. Сейчас это было так непохоже на привычный напор Гроу, что я на мгновение растерялась, но лишь на мгновение: в следующий миг меня уже укусили, с глухим рычание вжимая в себя, и я отозвалась всем телом, всем существом… и звериной сутью.

Стоя в парке, мы целовались, как впервые в жизни.

А падающий на купол снег вспыхивал и гас искрами звезд.