Драконий праздник

За пять часов до праздничного ужина

— Сиреневенькое.

— Фиолетовое!

— Сиреневенькое…

— Фиолетовое.

— Сиреневенькое!

— Фиолетовое!

Не знаю, к чему бы привел этот наш разговор, если бы в гостиную не заглянул Гроу. К тому моменту мы с Леоной уже лежали на ковре, возле импровизированного камина и горячо спорили про цвет платья, которое нам понравилось. Гроу присвистнул (видимо, оценив пустую бутылку вина) и мой бокальчик, на дне которого еще явно виднелись несколько капель.

— Девочки, вам не говорили, что стоит закусывать? — поинтересовался он, заглядывая через мое плечо на платье.

— А тебе не говорили, что надо стучать? — огрызнулась Леона.

Я не успела захлопнуть каталог, поэтому выразительно посмотрела на мужа:

— Сиреневенькое?

— Фиолетовое.

— Да ну вас, — обиделась я.

— Танни, это фиолетовый цвет, — Гроу устроился рядом с нами на ковре. Между мной и Леоной.

— Тут девичник, — снова огрызнулась Леона.

— Теперь уже нет, — Гроу беззастенчиво подвинул ее в сторону и притянул меня к себе. — Ну, что с платьем?

— Я хочу…

— Мы перебрали десятки вариантов, — перебила меня Леона. — И…

— И просто перебрали, — перебил ее Гроу. — Ты зачем мою жену напоила?

— Никого я не поила, — Леона мигом подобралась, усаживаясь на ковре. Я представила, как из нее вырастают иголки, и хихикнула.

Гроу приподнял брови.

— Нет, я понимаю, что у тебя тяжелая правительственная жизнь, и все такое, но Танни-то за что?

— Знаешь что, Гроу…

— Ни на минуту нельзя оставить одних, — меня подтянули к себе и поцеловали в макушку. Сразу стало так тепло и уютно, что даже возражать перехотелось. Мне вообще давно не было так тепло и уютно, и если учесть, что мое понятие семьи с детства хромало на обе ноги, то теперь оно встало и пошло.

Я бы сказала, пошло танцевать.

— А давайте танцевать? — предложила я.

Гроу фыркнул.

— А давай ты часок поспишь?

— Я не хочу спать!

— Да кто ж тебя спрашивать будет.

— Эй!

— Меня сейчас всего один вопрос интересует, вы платье заказали?

Мы с Леоной переглянулись.

— Кажется, да?

— Это вы у меня спрашиваете?

Я полезла в карман джинсов за телефоном (на него должно было прийти уведомление), но телефона там не обнаружилось. Я точно помнила, что мы начинали с него, а потом перешли на ноутбук, и кажется, мы даже отправили заказ, а после начали спорить, какого цвета платье.

— Я не помню, где телефон, — сказала я.

Гроу приподнял брови, и сделал это настолько в своей манере, что мне захотелось его укусить.

— Сейчас найду, — я вывернулась из его рук и полезла под диван.

— Танни, ты в курсе, что когда ты так оттопыриваешь попу, это выглядит очень провокационно? — донеслось хриплым голосом мужа из-за спины.

— Гроу, ты в курсе, что вы здесь не одни?

— Ты всегда можешь выйти, Халлоран.

— Это моя гостиная!

— Ну, я не настаиваю.

Судя по тишине за спиной, Гроу с Леоной выразительно смотрели друг на друга. У них такое случалось, я называла это «невидимая связь творческих людей». Первое время, помнится, даже пыталась ревновать, потом поняла, что единственное желание, которое Гроу временами испытывает по отношение к Леоне — так это желание ее придушить. Абсолютно взаимное.

— Нашла! — радостно воскликнула я, вытаскивая телефон из-под диванной подушки. Провела пальцем по дисплею: — Заказала!

— Ура, — Гроу поднялся и подхватил меня на руки так резко, что вместе со мной ввысь взмыли стены, приблизился потолок, и закружилась голова.

Леона посмотрела на меня снизу.

— Танни, ты как?

Я подняла большой палец вверх.

— Все, первая леди, до встречи на праздничном ужине.

В случае Гроу открыть дверь с ноги — это даже не образ речи, и когда мы оказались в коридоре, я сунула телефон в карман и обняла его за плечи.

— Давай потанцуем?

— После ужина. Если будешь хорошо себя вести.

Голова у меня и правда кружилась все сильнее, поэтому я прижалась к его груди и закрыла глаза. То ли Гроу оказался прав, что надо закусывать, то ли дорогое вино чешуя знает скольки летней давности оказывает на меня совершенно недопустимое действие, но как бы там ни было, меня повело. Отрицать это было бы глупо, равно как и то, что с меня разом свалилось все предпраздничное напряжение, а из головы ушли все дедлайны по предстоящим проектам, которых я набрала аж три штуки.

— А твой подарок лежит в моем рюкзаке.

— Мой подарок у меня на руках, — сказал Гроу. — Совершенно невыносимый, но самый чудесный подарок, который я когда-либо получал.

— Это я-то невыносимая? — возмущаюсь.

— Совершенно.

Я кусаю его за ухо как раз в тот момент, когда мы переступаем порог нашей комнаты.

— В рюкзак не лезть! — говорю я. — Это я тебе сказала, что он там, потому что я тебе доверяю.

— Я польщен.

Гроу опускает меня на кровать, а сам опускается рядом.

— Знаешь, о чем я думаю? — спрашиваю я.

— О том, какого цвета платье?

— И об этом тоже. Но вообще-то о том, что когда-то ты называл меня «сестричка Ладэ» и о том, что я могла отказаться идти тем вечером в клуб.

— Но ты пошла.

— А могла не пойти…

— И высыпала лед мне в штаны.

— Фу, какой ты злопамятный! — говорю я и отворачиваюсь. Точнее, пытаюсь, потому что отвернуться мне не позволяют, мягко разворачивая к себе.

— Знаешь, что я хочу от тебя в подарок? — интересуется Гроу.

— Наверняка что-нибудь извращенное.

— Разумеется. Приват с совершенно другим финалом.

Не знаю, из чего делают постели в «Скай Стрим», но я в них проваливаюсь. Можно сказать, тону, погружаясь все глубже и глубже, и в этих мягких объятиях мне важно знать только то, что Гроу рядом со мной. Высокие потолки мерцают искрами света (уже стемнело), и вдруг эти искры гаснут, остается только ряд светильников вдоль двери.

— То есть тот подарок, который купила я, можно выбросить?

— Тот подарок нужно мне подарить, а потом станцевать приват, — Гроу меня обнимает.

Обнимает так, что я забываю обо всем и тянусь за поцелуем:

— Так какой ты хочешь финал?

— Расскажу, когда проснешься, — легкое скольжение губ по губам, колючего подбородка по скуле. — Спи, чудо мое.

И я проваливаюсь в его объятия. И в сон.