Драконова Академия

Его драконье высочество смотрит на меня так, что по коже словно прокатывается золотое пламя.

— Люциан, мы…

— Вон.

Присутствующих как ветром сдуло. Не исключено, что действительно ветром, потому что от их перемещений по комнате стало свежо, только напоследок, когда парень вытаскивал пакет с рамой-артефактом, Люциан произнес:

— Если хоть одна живая душа узнает о нашей помолвке до бала…

Он не закончил, но дверь захлопнулась с характерным стуком гробовой крышки. В общем, насколько я догадалась, все всё поняли.

— Ты очень дружелюбный, — заметила я, когда мы окончательно остались одни.

— Они мне не друзья.

— А кто?

— Эти, — Люциан даже не оглянулся на дверь, — просто счастливы, что они у меня на побегушках.

Вся гипнотическая магия золотого взгляда после таких слов как-то испарилась. Не представляю, как здесь жилось Ленор, но я очень хорошо знала, каково это быть не самой популярной ученицей в школе.

— Знаешь, — сказала я, — если уж ты собираешься изображать моего жениха, мог бы засунуть свой снобизм куда подальше. Пока я не передумала.

Люциан прищурился.

— Передумала? Это ты изображаешь мою невесту, Ларо. И должна понимать, что если я тебя брошу так, как я обычно это делаю, твоя жизнь станет гораздо мрачнее той, что была раньше.

Ну здравствуй, первая милая семейная ссора. Не рановато ли?

— Мне не привыкать, — я сложила руки на груди. — Что, не терпелось проверить, как выглядит невеста?

— Не терпелось, — вкрадчиво произнес Люциан. — Повернись.

Интересно, какое наказание положено за то, что потенциальная несостоявшаяся невеста (местный аутсайдер) бьет потенциального несостоявшегося жениха (драконьего принца) в нос?

— Повернись, — повторил он уже резче.

Я повернулась исключительно из тех соображений, что по-прежнему не представляла, как работают местные законы. Если здесь за  невинные вопросы про другой мир в ректорат вызывают, то за разбитый нос драконьего принца вполне могут превратить в золотую какаху, а превращений с меня на ближайшие лет сто хватит.

Поток мыслей оборвало прикосновение холодного металла к коже. Я невольно коснулась сверкающих всеми гранями камней, а в следующий момент вздрогнула от уже совсем другого прикосновения. Люциан скользнул пальцами по моей шее, едва слышный щелчок застежки потерялся в его словах:

— Чтобы между нами не возникло недопонимания, Ларо. Я говорю — ты делаешь. Я говорю — ты молчишь. Ты не комментируешь мои действия, и не говоришь, с кем и как мне общаться. Схема кристально прозрачна, как слеза дракона. Надеюсь, что мне удалось до тебя ее донести. В противном случае можешь прямо сейчас идти в ректорат и признаваться в участии в магической дуэли.

Хватит и того, что мне в ректорате по поводу запрещенного запроса разбираться придется. Правда, в следующий момент я уже забыла про ректорат, потому что буквально почувствовала, как бежит по коже золотое пламя, повторяя путь скользящего по ней взгляда.

— Твоя жизнь отныне в моих руках, — подвел итог Люциан. — Запомни это.

После чего развернул меня лицом к себе, и от прикосновения драконьих губ мои вспыхнули еще до того, как его высочество усилил напор, а после обжег укусом — собственническим, звериным, палящим. Я вздрогнула, но меня только плотнее прижали к себе, скользнув языком по безумно чувствительной тонкой коже, которую все еще дергало от укуса.

— Мне нравится с тобой целоваться, сиротка, — сообщили мне, отстраняясь. В довершение всего еще и провели пальцем по губам.

— А мне не нравится, когда ты меня так называешь.

Люциан усмехнулся.

— Туфли.

— Что?

— Надевай туфли и пойдем. Мне надо успеть произвести впечатление, пока там не появился мой братец.

Интересно, почему впечатление надо успеть произвести до братца? Увы, ответ на этот вопрос пока останется в подвешенном состоянии, как и на многие другие. В том числе, хватит ли остроты шпилек на моих туфлях, чтобы отдавить ногу драконьему принцу?

Когда я залезла в пакет, обнаружила там вполне земную коробку. Хотя ладно, она была не вполне земная, такая круглая, цилиндрическая, и туфли, когда я сняла крышку, стояли на бархатной подставке. По цвету напоминающие драгоценные камни, которые сейчас мерцали на моей груди (не знаю, как назывались местные камни, но при взгляде на них представлялись магические бриллианты). Словом, такие туфли могли бы быть у Золушки, если бы не размер. Который скорее подошел бы нашему физкультурнику, и я чуть не поинтересовалась, что у Люциана с глазомером, когда на глаза попалась карточка.

«Туфли драконьего дизайнера королевского двора Андроа Сальжберьерри. Просто наденьте и наслаждайтесь!»

Я нахмурилась, но все-таки сунула ногу в туфельку. И охнула: на моих глазах она уменьшилась, мягко облегая пятку и пальцы ног. Со второй произошло то же самое, и мне оставалось только моргать. Потому что выглядели они бомбически! При этом почти являясь продолжением моей ноги, потому что я их абсолютно, ни капельки не ощущала! Как будто их не было. И двенадцатисантиметровой шпильки тоже.

За такие туфли любая девушка из нашего мира (и я в первых рядах) продала бы душу! При всей своей модельности и офигенности они не жали нигде. Что-то мне подсказывало, что и натирать не будут.

Все, решено. Если вернусь… точнее, когда вернусь, туфли забираю с собой! И плевать, что это подарок Люциана, будет мне моральная компенсация за все, что со мной случилось.

Драконопринц коснулся своего браслета, больше напоминающего местный Ролекс, чем Санлайт, и прямо передо мной возникло зеркало. Я замерла, уставившись на свое модельное отражение, которое точно так же ошарашенно пялилось на меня.

Румянец на моих щеках был едва заметен, зато выделялись подчеркнутые девушками глаза. И губы, подчеркнутые… гм, драконьим принцем.

— Последние детали, — произнес Люциан, и румянца стало чуть больше.

Когда в довершении к умопомрачительному колье мне в уши вдели такие же серьги — легко, играючи коснувшись пальцами мочек — я подумала, что это не парень, а отвал башки какой-то. Да меня сейчас вся женская половина Академии захочет порубить в капусту (ну, та половина, которая еще не хотела просто по причине того, что Ленор — дочь заговорщиков). И ведь не расскажешь, что у нас с ним взаимовыгодное соглашение, которое мне требуется для выживания в суровых условиях драконьего мира, а ему для драконьей свободы, чтобы и дальше делать отвал башки девушкам.

Подозреваю, не только башки. И не только отвал.

В тот момент, когда я об этом подумала и покраснела еще сильнее, Люциан, к счастью, отвлекся. На то, чтобы стянуть с меня мой браслет и швырнуть его на кровать.

— Сегодня вечером тебе это все равно не потребуется, — произнес он, а потом зеркало на моих глазах вытянулось от пола до потолка.

Удивиться я не успела, потому что мы с Люцианом уже шагнули в него. Точнее, шагнул Люциан, а я на буксире его руки влетела следом.

Оказавшись на балконе бального зала.

Вообще-то про Золушку я пошутила, но сейчас мне становится не до шуток. Вид с балкона открывается совершенно невероятный: потолок переливается искрами огоньков, выложенными в виде золотого дракона. Нити праздничной иллюминации протянулись от него по всему залу, они согревают каменные своды, стекают по стенам и портьерам на высоченных окнах, как золотой водопад. Свечение, которое они источают, превращают все вокруг в сказку, хотя сказки здесь и без них хватает.

Широченная каменная лестница, по обе стороны от которой застыли мужчины в ливреях. Музыканты, которые пока еще не играют, но явно готовятся. Бесчисленное множество девушек в роскошных нарядах и молодых людей во фраках. Повсюду снуют официанты с закусками и, я подозреваю, что с безалкогольными напитками, но все равно.

Нифига себе студенческая вечеринка!

Это — первая мысль, которая приходит мне в голову, едва мое сознание охватывает всю широту роскоши, в которой я оказалась. Вторая — на нас все смотрят.

На нас действительно все смотрят, даже шум голосов, шорохи шагов и платьев стихают, стоит нам с Люцианом шагнуть в сторону лестницы. Ладно бы просто стихают, в тишине кто-то выдает:

— Э-э-это что там, Ларо? С Драгоном?!

— Тэрн-ар.

— Тэрн-ар.

Мужчины синхронно склоняют головы, стоит нам с Люцианом с ними поравняться, а я стараюсь держать спину прямо и не думать о том, что в последний раз привлекла столько внимания, когда полила бывшего натуральной H2O, которую налила в колбу с надписью H2SO4.

Наверное, до настоящего момента я как-то не воспринимала всерьез свое принцеженибельное состояние, но сейчас настал тот момент, когда пришлось. Взгляды девушек — изумленные, разочарованные, раздосадованные, восхищенные — прыгали с принца на меня, и обратно. Взгляды парней скользили по мне, я слышала недоумевающие перешептывания.

— Лозантир меня подери!

Это тоже прозвучало достаточно громко, а потом, среди череды вонзающихся в меня взглядов я явственно ощутила жгучий, как кайенский перец, и столь же яростный, злой, ненавидящий. Проследить его не составило особого труда: в первых рядах образовавшейся в зале своеобразной дорожки стояла девушка с иссиня-черными волосами, которые поглощали даже блики искрящегося золотого освещения. Платье — алое настолько, что больно смотреть, было украшено сверкающими нитями, такие же нити оплетали ее руки и украшали более чем глубокое декольте.

Продолжалось это какое-то мгновение, потом она резко отвернулась и затерялась в толпе. Следом за ней протиснулось еще несколько девушек, больше напоминавших свиту, чем подруг.

— Ани несколько расстроена, — произнес Люциан, проследив мой взгляд.

— Ани?

— Аникатия Эльдор, — произнес он, — дочь папашиного советника. Расстроена, видимо, тем, что мы пару раз переспали, и я дал ей надежду считать, что на балу она может быть со мной.

Мне захотелось наступить ему на ногу шпилькой драконьего дизайнера королевского двора.

— Ты всем своим фальшивым невестам рассказываешь о том, с кем ты переспал, и какое количество раз?

— Нет, — Люциан хохотнул. — Думаешь, у меня будут еще фальшивые невесты?

— Думаю, настоящей здорово не повезет.

Улыбка сбежала с его губ, но продолжить диалог нам не дали: к нам приблизились двое парней. Один — шатен с косой челкой, падающей на глаза, другой — брюнет с гладкими, зачесанными назад волосами. Стильностью образа он мог посоперничать с Люцианом, чья белая рубашка, и шикарный костюм явно стоили целое состояние. На парне была такая же рубашка, только черная, а костюм — наоборот, белый. И туфли.

— Люц, — произнес он, явно намекая на то, что не против узнать, что за фигня здесь творится.

— Дас.

— Ленор Ларо? — это было явно не ко мне обращение.

— Ага, — Люциан махнул рукой.

— Поговорим?

— Не сейчас. Мы немного пройдемся, — он накрыл мою руку своей и, раньше чем парни успели хоть слово вставить, увел в сторону. За нами сомкнулся плотный драконо-людской полог, и зал снова пришел в движение. Все перешептывались, хотя перешептывались — это слабо сказано. Скорее, гудели, как пчелиный улей, по которому я в детстве сдуру долбанула совочком. Что-то мне подсказывало, что отпусти Люциан сейчас мою руку и отойди в сторону, очень многие поведут себя как те пчелки, которых я оторвала от производства меда на пасеке дяди Вити.

Да-а-а, Лена! Только тебя могло угораздить так вляпаться!

И принц не принц, а ящерица озабоченная с десятком злых бывших в анамнезе, и рыпнуться пока особо никуда не получится, потому что разведка втихую лучше, чем разведка боем.

— Что дальше? — спросила я, когда Люциан, крутанувшись на каблуках своих стильных туфель, развернулся в сторону мерцающих огоньками окон.

— Дальше — нагнетаем интригу, — произнес он. — Пусть пока все пообсуждают наше появление, разогреются.

Он подхватил с подноса официанта шипящий искрящийся напиток в высоком бокале на тонкой ножке и сунул мне в руку. Второй взял себе.

— Что это? — подозрительно переспросила я, глядя на бурлящие огненные пузырьки, которые вопреки всякой логике опускались с поверхности золотого напитка ко дну.

— Ларо, — на меня посмотрели сверху вниз. — Я понимаю, что ты дремучая, но не настолько же. Дорнар-скар, драконье пламя.

Я поморгала, а его высочество закатил глаза.

— Напиток, который производят в провинции Дорнар, из драконьих ягод. Единственный алкоголь, который допускается на вечеринках в Академии, потому что не пьянит.

Он звякнул краем бокала о мой, а потом прошипел:

— На нас все смотрят. Пей!

Справедливости ради, на нас правда все смотрели. Не разом, правда, как когда мы вошли — а урывками, эпизодически, но я все-таки пригубила драконье пламя. Вкус был приятный, яркий, как от душистых лесных ягод, совершенно непохожий на наше шампанское или вина, а вот послевкусие такое, будто действительно глотнула огня. Но не как от крепкого алкоголя, а именно странное, покалывающее чувство обжигающе-опасной близости пламени. Вряд ли я смогла бы описать это точнее, я бы и алкоголем это не назвала, и, чтобы распробовать, решила сделать второй глоток.

Которым поперхнулась и чуть было не выплюнула обратно: потому что с балкона в меня вонзился еще один взгляд. Темный, поражающий своей глубиной, взгляд мужчины, смотрящего на меня в упор. Тоненькая ниточка холода протянулась вдоль позвоночника и разбросала это дикое ощущение по всему телу, не считая того, что мне захотелось сжаться в комок или распластаться по полу под гнетущей властной силой этого пристального внимания. Зал, не до конца отошедший от явления Люциана Драгона с Ленор Ларо, снова всколыхнулся волной:

— Валентайн!

— Валентайн Альгор!

Тот самый?!

— Лозантир подери!

Я осторожненько вернула бокал на пустой поднос пробегавшего мимо официанта и проглотила драконье пламя во избежание казусов. Потому что Валентайн, чтобы его Лозантир (кем бы он ни был) подрал, медленно спустился по лестнице и, судя по выбранной траектории, явно направлялся к нам.