Драконова Академия

Что-что?

Я подавила желание переспросить вслух: потому что Альгора расслышала очень хорошо, и, наверное, потому что повторения мне слышать не хотелось.

— Эта договоренность…

— Ничего для тебя не значит, — коротко произнес он. — К счастью для вас обоих.

Это понравилось мне еще меньше. В смысле, лучше бы я переспросила.

— То есть вы мне приказываете? — уточнила я.

Выдерживать этот взгляд становилось физически тяжело, потому что несмотря на весь свой потусторонний холод, Валентайн Альгор действовал на меня как поднесенный к лицу факел, пламя которого вот-вот коснется кожи. Жар этой близости стекал со щек на шею, с шеи — на грудь, на живот и ниже, и все, о чем я могла сейчас думать — это как от нее избавиться. От этой близости. И от этих чувств, которых совершенно точно быть не должно!

— Я даю тебе выбор, — произнес он, повторяя «путь факела» взглядом — и возвращаясь. — Хотя выбора у тебя нет. Если ты действительно хочешь узнать о том, что произошло с твоей Соней, тебе придется избавиться от кольца. Что-то мне подсказывает, что для такой девочки как ты, не-Ленор, будет проблематично носить кольцо Драгона, когда я буду тебя трахать.

— А, то есть это была очередная забота о моих чувствах? — справившись с эмоциями после его последнего заявления, поинтересовалась я.

— Понимай, как знаешь.

Если я что-то и поняла, так это то, что ему все равно.

Ему плевать на Соню и плевать на меня, по какой-то причине — выражаясь его словами — он хочет меня «трахнуть», и его не смущает даже кольцо Люциана. Точнее, кольцо как раз смущает. Если его вообще что-то способно смутить.

— То есть тот факт, что у меня на вас аллергия, вас тоже совершенно не волнует?

Я старалась справиться с чувствами, как могла, но они все равно прорывались через заслонку моего долгоиграющего терпения, а может быть, она просто слегка расшаталась. Вместе с нервами, которые гибли в немыслимых количествах, когда до меня раз за разом, снова и снова доходило — я остаюсь здесь. Я не смогу вернуться. Моего мира больше нет. Для меня нет.

Он там.

А я здесь.

Точка.

А еще здесь этот непробиваемый полумонстр, который захотел новую игрушку. Задавалась вопросом, зачем он тебе помог, Лена — получай ответ. Нет тут никаких скрытых мотивов.

— Знаете, вы днище не только как педагог, но и как мужчина! — выдала я. — Потому что ни один…

Договорить не успела. Альгор впечатал меня в стену одним движением: коротким и сильным, на этот раз я сполна ее ощутила. И стену, и холод, который источал древний камень, и холод, мешающийся с жаром, исходящим от ошейником заблокировавшей мне все движения ладони. Я чувствовала, как это прикосновение меня отравляет, и как этот огнем растекающийся по венам яд отражается в мерцающих серебром глазах.

В нем сейчас нет ничего человеческого, но меня это не пугает.

Я понимаю это с ужасом, и еще с большим ужасом понимаю то, что прикосновение, превратившее меня в неподвижную статую, заставляет меня гореть. Я никогда ничего подобного не испытывала, чтобы разом — от кончиков пальцев и до корней волос, и кажется, сама превращаюсь в факел, от которого с треском летят искры. Второе прикосновение — когда он сжимает мою грудь через ткань — ложится на уже напряженный сосок, и приходится закусить губу, чтобы сдержать выдох, больше напоминающий стон.

То, что произошло у него в кабинете и то, что происходит сейчас, заставляет чувствовать грань его ладони на шее особенно жестко. Еще жестче — скользящую по моему бедру ладонь, поднимающую подол платья.

— Хватит, — говорю я. — Прекрати.

Это звучит хрипло, как будто я сама не верю в то, что говорю, и я действительно в это не верю. Потому что близость Альгора и его пальцы на моей коже, эти мысли раскалывают меня на две части, и от этого ведет еще сильнее. До теперь уже до боли закушенных губ, которые все равно не способны перебить ощущения. Прикосновение под бельем оказывается настолько острым, что я на мгновение теряюсь в его глазах, падаю в них, как будто не за что зацепиться, и остается только это скольжение пальцев, заставляющее меня дрожать.

И обрывающееся резко, потоками холодного воздуха на чувствительной до безумия коже.

Альгор демонстрирует мне влажные пальцы.

— Странная у вас, попаданок, аллергия.

Он убирает вторую руку и достает платок.

— Завтра в моем кабинете. После занятий. Без этого, — он смотрит на кольцо, вытирает пальцы и бросает платок на постель. После чего разворачивается и выходит, а я смотрю ему вслед и чувствую, как внутри змеей клубится сумасшедший коктейль впрыснутой в кровь отравы — эмоции, чувства, чувственность, осознание, взгляд, давящий, растирающий кожу, как самыми непристойными ласками — холод и жар, интоксикация Валентайна Альгора.