Драконова Академия

Глава 23 settings

    Пока я моргала на голограмму, она успела добавить:

    — Вместе с моим посланием сработает cubrire silencial, дочка, поэтому можешь не волноваться, нас никто не услышит. Я не знаю, что сейчас у тебя случилось, и, к сожалению, не смогу помочь именно по этому поводу, но я надеюсь, что мои слова помогут тебе воспрять духом и гордиться своими родителями, как, я уверена, мы можем гордиться тобой. Это сообщение я записываю в те минуты, когда мы вот-вот покинем наш дом. Драконов дал мне несколько минут, и эти несколько минут я хочу посвятить тому, чтобы рассказать, как все было. Хотя до конца объяснить всего не могу даже я. Подарок, который мы с твоим отцом выбирали для Керуана, лежал в моей сумочке. Я могу поклясться всем, что мне дорого, что в нем не было ни капли темной магии, а тем более такой темной магии, которая почти досуха выпила его силы. С наибольшей вероятностью, коробочку подменили во время праздничного фуршета, когда мы с отцом отлучались со своих мест, но кто это сделал и когда, мне сказать сложно. Не исключено и то, что подарок уже был «заражен», когда мы его покупали в «Туасон ле Фре», но это было сделать гораздо сложнее — заранее все просчитать, да по большому счету это и неважно.

    Голограмма дрогнула, и я впервые увидела, как исказилось ее всегда спокойное доброжелательное лицо. Привычная маска сползла, уступая место страху, отчаянию, чему-то еще… и это было настолько неожиданно, что я просто смотрела на нее, не в силах выдавить из себя хотя бы слово. С другой стороны, мои слова в любом случае были лишены всякого смысла: судя по тому, что я видела, передо мной была магическая «запись», которую мать Ленор сделала за пару минут до сцены из моего сна.

    — Важно только то, что я хочу сказать. Мы никогда не предавали корону, доченька. Мы сделаем все, чтобы это исправить… чтобы доказать свою невиновность, но… — ее голос дрогнул, — если нам это не удалось, а судя по тому, что ты это слушаешь, нам это не удалось, значит, тебе через многое пришлось пройти. Тебе и твоему брату. Я даже не представляю, как могло быть вам тяжело, и это не единственное, за что я хочу попросить прощения. Я хочу попросить прощения за то, что мы допустили это и за то, что оставили тебя одну. Макс… он всегда был более самостоятельным и независимым, как все мальчишки.

    Эвиль глубоко вздохнула, пытаясь справиться со слезами, но уже в следующий момент улыбнулась:

    — А ты с детства была ранимой и очень хрупкой. Слишком замкнутой временами. Мне безумно жаль, что я не увижу, какой ты стала прекрасной девушкой. Мне безумно жаль, что ты будешь расти с клеймом дочери заговорщиков. Поверь, если бы я могла все исправить, я бы сделала это, но я не могу. Поэтому просто хочу, чтобы ты знала — ты не дочь заговорщиков. Ты дочь любящих тебя родителей, и я, и твой отец… мы всегда будем рядом, даже когда нас нет. Прости нас, доченька, и знай, что мы тебя очень-очень любим, и что все обязательно будет хорошо. Потому что под твоей видимой хрупкостью скрывается сила, которая…

    Голограмма снова дрогнула.

    — Да, сейчас иду. Еще минуту… Нет!

    Запись прервалась.

    Какое-то время я стояла, оглушенная свалившимися на меня новостями. В мыслях все еще звучал голос Эвиль Ларо, а в воспоминаниях на него наслаивался другой. Тети Оли.

    — Мне очень жаль, Леночка, но они не вернутся.

    — Как не вернутся? Почему?

    — Понимаешь… на трассе произошла авария… 

    Я слушала ее и не понимала все равно. Ну и что, что авария? При чем тут мои мама и папа? Они же обещали вернуться! Они обещали мне!

    Я обхватила себя руками, потому что по коже прошел мороз, а слезы… ну, наверное я все их выплакала в те дни, когда будучи ребенком, пыталась осознать, что больше не увижу маму и папу. Я их действительно не увидела больше, потому что автомобиль взорвался, и единственное, что я видела спустя несколько дней — это землю под моими ногами. Тетя Оля не позволила мне поехать на кладбище в день похорон, сказала, что для ребенка — это слишком страшные впечатления, но самым страшным для меня было осознать, что мне дали с утренним чаем снотворное, чтобы я не увидела ничего, а потом, когда я проснулась, все уже было кончено, и наш дом, наша уютная квартирка, была полна чужих людей. Знакомых тети Оли, каких-то дальних родственников, маминых и папиных коллег, но их — больше не было.

    Нигде.

    Вообще.

    Я вытряхнула себя из воспоминаний и сбежала в душ. Сбежала раньше, чем чувства снова взяли бы надо мной верх, и я позволила бы рыдать в голос. Пару минут соображала, как здесь включается вода, потом вспомнила и выругалась так, что мне позавидовали бы даже грузчики со стажем. Не знаю, сколько я простояла под холодными струями воды по времени, по ощущениям — до тех пор, пока не начала стучать зубами и не поняла, что забыла добавить теплой.

    Только тогда я вернулась в комнату, привычно достала из шкафа полотенце и даже почти успела в него завернуться, когда услышала:

    — Мне кажется, или я сказал — пятнадцать минут, Ленор?

    В этот раз я даже не подпрыгнула. Медленно повернулась и увидела устроившегося за моим столом Валентайна Альгора. С таким видом, будто это тоже был его кабинет, а это, между прочим, моя комната.

    — У вас в порядке вещей вламываться в комнаты к адепткам, магистр Альгор? — сухо поинтересовалась я. Суше был только дохлый сухарик, который провалялся в моей сумочке несколько месяцев, выпав из общей упаковки — до того момента, пока я его не обнаружила.

    Альгор моим голосом не впечатлился.

    — У вас в порядке вещей игнорировать требования магистров, адептка Ларо? — парировал он. 

    — Не знала, что за это магистры являются лично. 

    Он приподнял брови, явно ожидая продолжения, но продолжения не последовало. 

    — Мне нужно переодеться.

    — Одеться, вы хотели сказать. Одевайтесь, — и все это — не меняясь в лице.

    Я поняла, что спорить себе дороже, просто схватила оставленное на кровати платье и все остальное и ушла в свою тесную ванную комнатку. Положить вещи здесь особо было некуда, поэтому приходилось изображать чудеса акробатики, периодически натыкаясь на дверь спиной, врезаясь в нее локтями и чудом несколько раз не поскользнувшись и не грохнувшись на мокром полу.

    Мысли, которые мне приходили в голову в этот момент, были весьма далеки от цензурных. В нашем мире за такое можно было как минимум лишиться должности, но это в нашем мире. Плюс в нашем мире Лена Харитонова не была отягощена внезапно вылетающими из нее сетями Грихмира, которые здесь считаются чуть ли не наследием Волдеморта и преследуются строго по закону. Добавим сюда тот факт, что родители Ленор считаются заговорщиками, и что в случае чего разбираться со мной никто не будет… и получим то, что есть. 

    Ну да. Межмировые перемещения и мой интерес к ним тоже никто не отменял, но пред лицом всего остального они как-то меркли. Подозреваю, что для Валентайна Альгора тот факт, что в другом мире остался мой единственный по-настоящему близкий человек, с которым неизвестно что произошло — так, фигня-фигней.

    Поэтому я плотно застегнула платье, замотала волосы полотенцем и вышла обратно, дабы не оттягивать неизбежное.

    — Решила учиться всему и сразу, Ленор?

    Наблюдательный какой.

    — Ваша наблюдательность, магистр, вне всяких сомнений делает вам честь, но я уверена, что вы здесь не за этим. Тогда зачем?

    Стоять не стала, а поскольку мой стул был занят, села прямо на кровать и слегка провалилась: в этом месте матрас оказался продавленным. 

    В глазах Валентайна сверкнуло что-то похожее на то, что я уже видела сегодня утром в кабинете — смех. Или намек на него. Или что-то вроде.

    Похоже, я его здорово развлекала. Во всех смыслах.

    — Тебя совсем не волнует, что произошло утром?

    — А ты расскажешь? — вернула ему его фамильярность.

    — Возможно.

    — Если у этого «возможно» такой же подтекст, как у теории межмировых перемещений, то спасибо, я обойдусь. Предпочту ходить в неведении.

    Улыбка из его глаз ушла, они стали очень холодными. И еще холоднее, когда мазнули по моим пальцам, на одном из которых сверкало кольцо Люциана. От этого даже кольцо стало холодным настолько, что я подавила желание его снять: металл натурально обжигал кожу.

    — Мне нужно было убедиться, что на тебе нет метки Иеххарга, — сообщил Альгор.

    — Чего?

    — Метка Иеххарга, — повторил темный, глядя на меня в упор, — пятнадцатый уровень темной магии. Наносится для того, чтобы скрыть любые ее проявления и того, кто так или иначе использует заклинания темных. Знаменита тем, что ее нельзя нанести сразу на человека или на дракона, первым делом ее рисуют на теле любого другого — живого — после чего вонзают кинжал ему в сердце. У мага есть время, пока сердце бьется, чтобы перенести заклинание и метку на того, кто ее будет носить. 

    — А если не успеет?

    Я вообще-то не собиралась спрашивать, оно само вырвалось.

    — Если не успеет — заклинание квирху под хвост, минус одна жизнь и разочарованный клиент.

    Очаровательно.

    — Наносится она строго на уровне сердца. Между лопаток или на груди.

    — То есть раздевать меня после того, как я сняла блузку, дальше не требовалось?

    — Нет. Это было исключительно для моего удовольствия.

    — Чудесно, — сообщила я. — В таком случае, я полагаю, для моего удовольствия я сейчас услышу теорию межмировых перемещений?

    В глазах Валентайна опять мелькнул смех. И снова сменился арктическим холодом, или что у них тут есть вроде Арктики.

    — Правду, — приказал он.

    — Что?

    — Мне нужна вся правда о тебе. И прежде всего, кто ты такая.

    Попаданка я. По всем статьям.

    Это была первая мысль, которая пришла мне в голову после его слов. Правда, не уверена, что это бы прозвучало эффектно, поэтому пришлось импровизировать:

    — Я — Ленор Ларо…

    — Да, это я уже слышал, но это совершенно не объясняет возникновения сети Грихмира, сопротивляемости темной магии и тому, что мы с тобой могли общаться мысленно.

    — А?

    — Утром, — напомнил Валентайн, постукивая пальцами по столу, — когда ты впустила меня в себя.

    Я поперхнулась и закашлялась, но его, кажется, это совершенно не смутило.

    — Итак?

    — Боюсь, за такую правду раздеться придется вам, — пробормотала я.

    А в следующее мгновение подскочила с кровати:

    — Вы что делаете?!

    — Как — что? Раздеваюсь, — Альгор с невозмутимым видом расстегнул жилет и принялся за рубашку.

    — Вы с ума сошли?

    — Нет. Я очень хочу правду, Ленор.

    Почему мне показалось, что «правду» из этого предложения можно убрать? Хотя лучше убрать Валентайна Альгора из поля моего зрения, он как-то странно на меня действует!

    — Хватит! — сказала я. — Не раздевайтесь! Я все расскажу.

    — Точно? — он оставил в покое пуговицу, примерно на том самом месте, где рубашка уходит в брюки, и я усилием воли заставила себя туда не смотреть. Что касается Валентайна, его, кажется, не смутит даже оргия перед главным входом в Академию, даже если она будет между людьми и драконами.

    О чем я вообще думаю, а?!

    — Предлагаю правду за правду, — сказала я, возвращая мысли в нужное русло. — Я рассказываю все о себе, а вы — про межмировые перемещения.

    — Ничто другое тебя не интересует?

    — Скоро вы поймете, почему.

    — Надеюсь.

    Я не могла понять, в чем он серьезен, а в чем — нет. Особенно когда сидит в полурасстегнутой рубашке на моем стуле и смотрит в упор, а в глазах, в темной радужке клубится серебро. Спасибо хоть не та тьма, которую я видела на площади, и то ладно. Потому что, если бы была она, меня можно было бы выносить. Или я бы сама в окно сиганула, невзирая на то, что волос как у Рапунцель у меня нет.

    Ладно, Лена. Про сеть Грихмира он уже знает, голой тебя видел, в тебе… то есть в голове твоей побывал с прямой трансляцией «Валентайн Альгор против Лэйтора».

    Глубоко вздохнув, я открыла рот, и… выдохнула. Еще раз вздохнула, только после этого получилось произнести:

    — Я попаданка.

    — Кто?

    Так, опять местный переводчик сбоит.

    — Попаданка. Это девушка, которая случайно оказалась в вашем мире из другого, и…

    Я хотела сказать «очень хочет вернуться назад», но не успела. Наверное, так двигаются хищники: стремительным рывком, одним едва уловимым движением — и ты уже лицом к лицу с ним. Зажатая между стеной и столом у стеночки, с одним-единственным желанием: слиться с окружающей средой. С четвергом. Да хоть с пятницей! Только бы не чувствовать на себе этот взгляд, от которого внутри дохнут мурашки. Одна за другой.

    — По-твоему, это смешно? — при всем его умении не повышать голоса, голосом он мог убивать. Это точно. Потому что в одном коротком вопросе сейчас смешались обещание пыток, драконья кара и смертный приговор.

    — По-моему, вообще нет, — вытащив остатки самообладания из пяток, ответила я. — Мы с лучшей подругой поехали фотографироваться…

    — Фотографироваться?

    — Неважно. Мы были вместе, когда посреди лета стало очень холодно, а потом в меня ударила черная молния, я провалилась в черное озеро и оказалась здесь. То есть в Ленор Ларо. — Валентайн молчал, превратившись в изваяние. Настолько жуткое, что я решила добавить: — Вы хотели правду, я ее рассказала. Другой у меня нет.

    Его близость меня нервировала. Настолько, что я готова была стечь по стеночке, просочиться вниз и медленно отползать в сторону двери. Останавливало меня только то, что для этого придется сползать почти по нему — Валентайн Альгор стоял в миллиметрах от меня, и ворот его расстегнутой рубашки касался моей щеки. Поскольку его молчание нервировало еще сильнее его близости, я решила добавить:

    — Теперь вы понимаете, почему я интересовалась межмировыми перемещениями?

    Ладно, со стороны мой рассказ звучал как бред, и я уже готовилась к комментариям, от которых кровь превратится в лед, а сердце — в миниатюру «оно сгубило Титаник», но он неожиданно ответил.

    Валентайн Альгор, к счастью, а не Титаник.

    — Я тебе верю.

    И на том спасибо.

    — Но у меня для тебя плохие новости, не-Ленор.

    — А можно начать с хороших?

    — Можно. Ты жива, и это само по себе большой плюс.

    Вот тут даже спорить не буду.

    — Тогда плохие — это…

    — Вернуться назад ты не сможешь. Точнее, сможешь. Но это тебя убьет.

    Loading...

      Комментарии (2 949)

      1. Занять мозги информацией всегда помогает от непрошеных мыслей… Очень интересно с этим полным оборотом. Жаль что не могут вернутся в человеческую форму. А может им по другому, а мы рассуждаем с точки зрения людей? Спасибо большое!!!

        1. zofija320, да, про полный оборот драконов мы все узнаем, в том числе и психологическую сторону 😉

      2. Информация великая вещь … больше знаний, больше уверенности и независимости … и трудней будет управлять, всем кому не вздумается. Может Валентайн и очень умный, и все продумал, но Лену так просто не взять …
        Не-Ленор собралась стать полу-драконом …? что так ее это заинтересовала?

        1. Светлана, По мне так пусть сама ищет Соню и выпутывается, чем с этим ненормальным дело имеет. У меня еще ни один литературный герой такой антипатии не вызывал

          1. Марина, Полностью согласна, типчик отвратительный, первое желание после прочтения сцены с ним, пойти помыться … и не один раз

          2. Марина, Полностью согласна!!! Только вчера , после прочтения проды, возникли такие же мысли….

        2. Светлана, да нет, она просто изучает основы мироустройства 🙂

      3. О как интересно…. Знаете, каким бы не было продолжение, читателям всегда мало.) спасибо за Ваше творчество и лёгкого пера)))

        1. nina-damm, 💖💖💖

      4. Да, Люциан, по сравнению с Валентайном — ребёнок, но его-то и можно чуть-чуть воспитать под себя…

      5. Ух ты неделю не заходила, а тут такие события 😳 спасибо за проду ❤️ ❤️ ❤️

      6. Люблю такие главы😊😊😊

      7. Ого вот это новости!!

      8. Знания в этом мире точно лишними не будут, раз путь обратно заказан. И с магии начать было правильным решением. Неожиданно, что после полного оборота драконы не могут принять человеческий облик. Хотя наверняка есть исключения, тот же Ниихтарн, например. Или у темных драконов это просто по-другому устроено? Зря Лена так уверена, что не увидит Соню… У нее вроде были мысли о том, что она тоже могла переместиться. Впрочем, Соня вряд ли рада случившемуся… Спасибо!

        1. Виктория, оборот у Ниихтарна бывает второй (более вероятно) или третьей степени.

      9. Тааааак, оказывается, действительно сильные эмоции (отчаяние, негатив, и т.д.) могут вызвать оборот четвертой степени. Короче: плохие новости для Валънтайна, но он, очевидно, это знает.
        И что это за испорченный переводчик дали Лене — ​​переводит человеческий (русский) на дарранианский, а драконьий не переводит.

      10. Ученье-свет! Может чего полезного для себя и вычитает. Главное не мучить себя выбором мужиков. Само образуется. Спасибо за продку.