Драконова Академия

Глава 14 settings

    Первым в глаза бросился владелец кабинета — Альгор стоял у окна и, сцепив руки за спиной, бесстрастно взирал на что-то, происходящее снаружи. Вторым — аскетичная обстановка: массивный и сразу видно что дорогой стол, кресло, обманчиво-шелковистые стены, темные, осветленные только серебристо-стальным узором. Свободного пространства было много, очевидно, шкаф и прочую мебель еще не привезли. Или не доставили прямиком из портала, как здесь все обычно доставляют.

    Время шло или остановилось, я точно не была уверена, потому что Альгор не поворачивался. Застыл, как истукан, только волосы лились поверх контрастом подчеркивающего белоснежную рубашку черного жилета. Я даже подумала, что они напоминают ночной водопад — чтоб мне в процессе написания книги так же образно думалось! Но нет, в процессе написания книги у меня родилось всего три или четыре предложения, которые я бы постеснялась показывать даже Соне, настолько они были ни о чем.

    — Я жду, — донеслось от окна.

    Так неожиданно, что я подпрыгнула и спросила внезапно севшим голосом:

    — Чего?

    — Твой роман, разумеется. Или у тебя есть что-то еще? — Альгор развернулся, врезался в меня своим смертельно-ночным взглядом, и во мне кончилась даже икота. Вот никогда не считала себя слабачкой, но сейчас ноги как-то подозрительно стали ватными.

    Все дело в тренировке, не иначе. Зря я так бегала.

    — Роман, — сказала я, вскинув голову и стараясь говорить как можно более уверенно, — на стадии зарождения.

    — Зарождения чего? — он не изменился в лице. Вот эта вот бесстрастная маска, надо признаться, и нервировала больше всего. Когда непонятно, что человек (или не человек?) думает, становится как-то основательно не по себе.

    — Романа.

    — Значит, показывай свой зародыш.

    Спасибо всем, кто меня сегодня учил, я сориентировалась быстро. Быстро вывела на всеобщее обозрение написанное и магическим импульсом отправила «лист» в сторону Альгора.

    — Принцесса Ковальда посмотрела на себя в отражающем артефакте, — зачитал архимаг тем же самым тоном, которым мог сообщить, что чьи-то похороны состоятся завтра или что он ждет всех на своем полудраконьем юбилее. — Отражение ей понравилось. Ей показалось, что именно так должна выглядеть принцесса, портрет которой будут писать на природе. Писать должна была лучшая подруга, с которой Ковальда дружила с малых лет. Они вместе ходили в школу, вместе мечтали о том, как впервые поднимутся в воздух в драконьей ипостаси, вместе сбегали на пляж. Подругу Ковальды звали Сондарией. Ее отец был советником отца Ковальды. Это все?

    Мужчина оторвался от чтения и одним движением пальцев скомкал виртуальный лист и развеял в пространстве.

    — Книги быстро не пишутся, — быстро сказала я, вспомнив свою «легенду».

    — Неужели?

    — Да. И вообще, я такой обстоятельный человек, что не могу писать, когда не уверена в матчасти. Мне нужно точно понимать, что произойдет, если Ковальда переместится в другой мир, и…

    Архимаг приблизился ко мне. Остановился едва ли в шаге, не только сбив с мысли, но и заставив мурашки коллективно попадать в обморок и осыпаться дружными рядами. Вслед за этим у меня как-то резко подскочило давление, а сердцу, по ходу, включили латиноамериканскую музыку, потому что оно затрепыхалось в попытках найти выход, как случайно попавший на зажигательную вечеринку ботаник.

    Мне жизненно необходимо было жизненное пространство, а поскольку пути к отступлению, то есть к двери, перекрыл Валентайн, я сделала то, что смогла — осторожно отступила к столу.

    — Хочешь мое мнение, Ленор? — поинтересовался он. Мое имя его голосом прозвучало так, что у меня зашумело в ушах: «Р-р-р» на конце превратилось в глухое рычание. Глухое и низкое, так мог бы рычать дракон.

    — Про роман?

    — Про тебя, — он шагнул ко мне.

    Я стратегически отступила.

    — Про меня мне известно все, — собрав остатки силы воли (собственной и полуживых мурашек), ответила я.

    Валентайн наклонил голову, словно хотел рассмотреть меня под другим углом. Находиться с ним в замкнутом помещении, особенно так близко, было все равно что находиться в непосредственной близости от опасного хищника. По крайней мере, я чувствовала это так.

    — Ты изучала меня. Зачем?

    Вот и читай потом всяко-разное в местной сети.

    — Вы изучали меня, я изучаю вас. Все честно, — пожала плечами.

    Он снова приблизился. Шаг. Еще шаг.

    Усилием той же самой воли заставила себя остаться на месте: по аналогии с хищниками свой страх нельзя показывать не под каким предлогом. Еще им нельзя смотреть в глаза, но этот взгляд затягивал, как водоворот, вплавлялся в тело и в разум, погружая все глубже и глубже, туда, где становится неважным абсолютно все, кроме стоящего напротив. Заставляя чувствовать себя не то искрой, которую он легко погасит между пальцами, не то сверхновой, способной раскрыться своим пламенем на всю Вселенную.

    — Честность — не самая сильная сторона твоей семьи, Ленор, — его голос стал резким, холодным и жестким. А мне вдруг стало отчаянно больно за эту семью, которую я никогда не знала.

    — У вас в семье тоже не все в порядке, насколько я понимаю, — слова вырвались из меня на выдохе, который, судя по всему, грозил стать последним: Валентайн снова шагнул ко мне. Коротко, одним движением. Длинные сильные пальцы обхватили мою шею, как ножку бокала, и от этого прикосновения по коже потекли огненные струйки. Я их не видела, могла только чувствовать обжигающий жар, грозящий превратить меня в серебряный пепел — отражение его глаз. Точно так же я чувствовала его силу и понимала, что магия ему не нужна, в случае чего Валентайн Альгор просто свернет мне шею, не особо напрягаясь.

    Вместо этого он разжал пальцы. Кончиками зацепив ключицы в вырезе форменной блузки, из-за чего огненный шторм прокатился уже по всему телу.

    — Никогда не смей поднимать тему моей семьи, — холодно бросил он.

    — Никогда не смейте оскорблять мою, — я вскинула голову. Кажется, у меня окончательно сорвало тормоза, потому что сейчас уже я шагнула к нему вплотную и, глядя ему в глаза, резко произнесла: — Что бы ни совершили мои родители, они — моя семья!

    Меня основательно потряхивало, то ли от его прикосновений, то ли от силы, которая клубилась в нем под семью печатями. Теперь, когда я знала ее истинную природу, становилась понятнее моя реакция на нее. Или на него? Я не могла определить, потому что чувствовала себя наэлектризованной. У меня даже волоски на коже поднялись, а дыхание напоминало искрящуюся сферу шаровой молнии. Что чувствовал он, мне оставалось только догадываться: в его радужке плавились и смешивались ночь и серебро. Плавились и смешивались до тех пор, пока не осталась одна только ночь.

    — Раздевайся, Ларо.

    — Что?

    — Раздевайся, — повторил Альгор. — Если тебя интересует тема межмировых перемещений для твоего… — он усмехнулся, — романа. Посмотрим, что еще ты можешь мне предложить.

    Что я еще… намек был более чем прозрачным. А впрочем, это даже был не намек, но самое жуткое заключалось в том, что мои щеки полыхнули как алые паруса, и если бы только щеки. Кажется, я сама вся превратилась в пламя, на макушке — фитилек, в пятках искрящие угольки, и так по всему телу. Еще хуже, что он все видел. И еще — что во мне даже слова закончились.

    Потом я подумала о Соне.

    О молнии.

    Снова о Соне. О том, что я не имею ни малейшего понятия, что с ней случилось, а прошло уже несколько дней. О том, что возможно ей нужна моя помощь. О том, что тот таксист запросто мог уехать.

    Подумала — и со злостью рванула пиджак. С такой злостью, что у меня чуть все пуговицы не отлетели, а между пальцами проскочила искра. Пиджак отправился на пол, следом за ним полетели блузка и юбка. Оставшись в простеньком белье, чулках и туфельках, подавила желание прикрыться хотя бы чем-то или сбежать за кресло. Вместо этого вызывающе вскинула голову и поинтересовалась:

    — Так пойдет? Или остальное тоже снимать?

    В черный взгляд снова ворвалось серебро. Такое холодное, как лезвие бритвы, о которое можно порезаться до крови. Этих искр стало настолько много, что уже спустя мгновение холод превратился в расплавленную сталь.

    Подчиняясь движению его руки, легко сомкнулись портьеры, погрузив кабинет в полумрак. Щелкнул ручкой запирающий контур двери.

    — Дальше я сам, Ленор, — на конце мое имя снова превратилось в рычание, а холода в комнате стало в разы больше. По ощущениям меня запихнули в морозильник, но даже в этом морозильнике я умудрялась гореть от бушующих внутри меня чувств и какого-то дикого звериного покалывания в каждой клеточке тела.

    Альгор прищурился, а потом просто меня обошел. Встал сзади.

    Подавив желание зажмуриться, я расправила плечи еще сильнее и чуть не подавилась вдохом, когда пальцы скользнули по моей спине. От основания шеи, повторяя каждый позвонок, до полоски белья на коже. Если бы я себя отпустила, меня бы, наверное, затрясло, как комок нервов в электрошоке, потому что каждое прикосновение отдавалось во мне, как удар тока.

    Щелчок застежки белья и вовсе прозвучал как выстрел.

    Скольжение бретелей по коже — как обманчивая ласка огненных языков. То ли холод уже отступил, то ли внутреннего жара было больше, но я задыхалась, поэтому и втянула в себя воздух слишком поспешно и так же резко выдохнула.

    — А-а-хххх…

    Получилось громче, чем я рассчитывала.

    Очень громко.

    Правда, сосредоточиться на этом мне не дали: верх от белья скользнул вниз, а меня потянули за волосы. Не сильно, но довольно ощутимо.

    Миг — и сдерживающая их лента тоже стекает к ногам, а пряди холодным водопадом рассыпаются по спине. Короткое ощущение сменяется другим: на мои подрагивающие пальцы ложатся сильные руки, чтобы заставить мои последовать за его и потянуть вниз резинку трусиков.

    Чтобы из них вылезти, приходится прогнуться в спине, и в этот момент Альгор неожиданно отступает. Так неожиданно, что я едва держусь на ногах. Снова выпрямляюсь, а он обходит меня как ни в чем не бывало и устраивается в кресле. В своем преподавательском кресле, чтоб его скрутило в драконий рог.

    Я молчу.

    Он молчит тоже. Даже не смотрит на меня — создает магический планшет, подтягивает к себе и, похоже, полностью погружается в работу. Это все настолько дико и странно, что у меня то и дело темнеет перед глазами, а губы становятся сухими, как после путешествия по пустыне без воды.

    Я стою перед ним обнаженная и утешаю себя мыслью, что могло быть гораздо хуже.

    Гораздо.

    Поэтому сейчас все замечательно. Насколько слово «замечательно» применимо к данной ситуации. Сердце бьется, как выброшенная на берег рыбка, и даже тот факт, что рыбка выбросилась на берег сама, меня не успокаивает. Теперь я стояла лицом к столу, поэтому не могла на него не смотреть. На него, на эти длинные пальцы, легко создающие и разрушающие какие-то контуры: судя по сосредоточенному выражению лица, он не просто что-то смотрел, а скорее, что-то «загружал» в местный магический интернет.

    Надеюсь, не мои обнаженные снимки.

    На этой мысли я чуть было сдавленно не хрюкнула, но вовремя закусила губу. В этот момент Альгор поднял свой снова светлеющий драконий взгляд. И тут же снова его опустил до того, как серебро полностью поглотило тьму, я это видела. Пожалуй, последнее, что я видела, потому что после смотрела только на портьеры. Смотрела и старалась не замечать скользящих в воздухе пальцев, которые совсем недавно так же скользили по моей коже.

    Не знаю, сколько прошло времени, пока он снова поднял голову:

    — Одевайся. Можешь идти. — Коротко. Резко. Как пулеметная очередь. — Завтра после занятий здесь же.

    Колени у меня подрагивали: то ли от эмоций, то ли от напряжения. Потому что мне показалось, что я тут стояла вечность (в пересчете на нормально время пару часов, не меньше). Тем не менее я оделась, отряхнула пиджак перед тем, как застегнуть его на все пуговицы.

    — Надеюсь, — сказала, глядя ему в глаза, — слово вы держать умеете.

    — Сомневаешься в моем слове?

    — В ваших умениях. Педагог из вас так себе. Я бы сказала, днище.

    Не дожидаясь ответа, подхватила сумку и остановилась только у двери.

    Щелчок размыкающего контура — и я на свободе. Почти бегу по коридорам, на улицу, глотаю свежий воздух так, будто никогда не дышала. Дорожки, деревья, отдыхающие на скамейках адепты сливаются перед глазами в ленту бессвязных воспоминаний, которые память сотрет как только они исчезнут из виду. Но что останется в ней навечно — так это время, проведенное в его кабинете. Его прикосновения.

    Последние — не только в памяти.

    Мне кажется, они отпечатались на мне, как клеймо.

    Я влетаю в свою комнату, с грохотом захлопываю дверь и падаю на кровать. У меня нет сил даже до душа дойти, все тело горит, и если бы здесь были ртутные термометры, уверена, мой бы сейчас взорвался. Я глубоко дышу, и становится легче.

    Я все сделала правильно.

    Я должна найти способ вернуться, я должна узнать, как там Соня. Я не могу просто взять и бросить ее, просто потому что…

    Меня трясет при одной мысли об Альгоре.

    Сжимаю и разжимаю пальцы, начинаю проваливаться в сон. Кажется, даже действительно проваливаюсь, поэтому сквозь тяжесть полудремы слышу грохот: кто-то колотит в дверь.

    — Ларо! Ларо, Люциан ждет тебя на ужин!

    Голос подозрительно знакомый: кажется, это Ярд. Грубить ему не хочется, поэтому, еле ворочая языком, говорю:

    — Я дико устала и хочу спать.

    — Что?! Что? Ты что, не придешь? Ларо, он меня убьет!

    — Пусть лучше сам убьется.

    Это звучит так, что я не уверена, что вообще это сказала, а не подумала. Впрочем, и это неважно: меня окутывает темнотой и затягивает в глубокий сон.

    Loading...

      Комментарии (2 949)

      1. Вау и ух, с каким продолжением мы ушли на выходные! Альгор не так просто затаился: он нашёл Соню, ура! Осталось только узнать, что с нею, где она. Но Валентайн не поделится инфой просто так, по доброте душевной. Жаль будет, если то, что есть между Леной и Люцианом будет разрушено

        1. Marisha, думаю, что это как раз тот случай, когда концовка совсем не ясна. Оба питают сильные чувства, которые не совсем могут себе объяснить, ни один не видит перед собой любимую, просто «тянет», а цели дальнейшие не ясны. Валентайн, правда решительно хочет сделать Лену любовницей и потом бросить, так как думает, что только отсутствие близости его так заводит, а Люциан решил, как-то спонтанно, серьёзно поухаживать и посмотреть, что из этого получится. Может их «подтолкнули» к этому магически? Ведь как-то серьёзно нужно их столкнуть. Почему Люциан забрал кольцо, а потом всё же вернул его? Он же не мог почувствовать, что Лене стало плохо от обиды, так как наложились прошлые воспоминания, которые оказались похожи по событийности и даже по фразам.

          1. Тьяна, То, что Люциан пошёл, а скорее — побежал, за Леной после «разрыва» помолвки совсем не удивляет: он же видел её реакцию. И то, что Люциан именно решил попробовать серьёзные отношения, это уже о многом говорит: ему интересны чувства Лены, не только свои хотелки (этого тоже хватает с его стороны). Мне видится главным препятствием Альгор и его упорство (даже Соню нашёл!), ну, и реакция Лены на последнего — эта их черная страсть вещь пока не понятная, что-то же главгад рассказывал уже о ней. Вполне возможно, что раз Альгора ею накрыло, то и Лену тоже ею накрывает…тогда Люциан в пролёте, но вот если сейчас у Лены с принцем какие-то взаимные чувства появятся, думаю, отставку получит Альгор. В общем, интересно всё тут

            1. Marisha, согласна, что взаимоотношения чуть ли не навязанные, что это — не понятно, но Ниихтарн(главгад) вряд ли мог как-то влиять на Валентайна, он же вне контактов с отцом, вот уже как лет 10. После того, как покинул тёмные земли он успел посидеть арестантом и спасти верховного архимага от смерти(в покушении как раз и обвинили родителей Ленор), который и определил его дальнейшую судьбу, похоже. Скорее на двух воздыхателей Лены влияет и подталкивает кто-то не известный пока нам, но движимый именно Ниихтарном.

              1. Тьяна, у меня создалось впечатление, что Адергейн мог понять точное место и то, что Валънтайн или Лена делали в любой момент. Отсюда всего один шаг до поиска способа влияния через третью сторону.

      2. Да, комната у Ленор не очень… Единственное, что радует, — ванная. Правильно она сделала, что сбежала в Академию. Хотя даже после этого ее жизнь не стала лучше. Разве что хоть какие-то перспективы появились. Похоже, кольцо и правда защищает от вмешательства Валентайна. На Лену нахлынули настолько сильные эмоции только от одного его голоса… Или это были его эмоции, раз кольцо их погасило? Или его ментальное воздействие на нее… Спасибо!

      3. Настоящей Ленор доставалось по полной — от скудного гардероба и презрения окружающих до полного отсутствия каких -либо перспектив в будущем. Близкие родственнички порой хуже врагов — отберут последнее.

      4. Спасибо за продолжение )

      5. Потираю руки :)) Грянет что-то очень интересненькое!

      6. Ой… Откуда он там??? И ведь нашел, чем зацепить… Раз сама не пришла искать, я, мол, сам обнаружу объект, и тогда отказаться от него будет гораздо тяжелее… Эээх… А ведь у Ленор явно отношения с Люцианом наклеиваются… Чего-то жалко мне Вальку… И вообще всех «неплохих» темных… Никто их не любит 😩 Хочу, чтобы Валька не просто какую-то черную страсть встретил, а именно любовь!!!

        1. golondrina, почему жалко? 😉

          1. Марина Индиви, Один из мужиков по-любому без Лены останется… Ощущения такие, что Лена сердцем уже выбрала Люциана… Значит, жалко Вальку!!!

            1. golondrina, *** Ощущения такие, что Лена сердцем уже выбрала Люциана*** — или чувства Лены к Люци просто замещающая реакция в состоянии непонимания и страха.

              1. Sety, Не знаю, как-то она на него тепло реагирует…

                1. golondrina, это нормально, магия смерти и магия жизни имеют разные проявления. Холод vs тепло.

                  1. Sety, Но тепло-то приятней. А от Вальки её оторопь берёт. Да ещё его поведение….

                    1. Иоланта Карле, что ж, Валънтайн темный, несмотря на то, что его мать — человек. Лена не может не чувствовать магию Смерти. В целом она оказывается сверхчувствительной. Интересно, что Л. почувствует, когда встретит Сезара.

        2. golondrina, Да, темные тоже замлуживают счастья!!Забастовка!! Требуем счастья для темных драконов!

          1. Елена, да, некоторым драконам и недодраконам нужен быстрый курс с бабушкой Sety (старая шутка из предыдущих комментариев).😈

      7. Нищета и дома и в академке. А брат в таком же положении? Последствия ареста родителей или дело дядиных рук? А Люцик всётаки молодец. Пока. Спасибо за интересные продолжения.

      8. Внезапность, видимо, основное кредо и вторая натура Валентайна! Ну что за обращение — » не Ленор»?!?! Вроде умный, сильный , с редкостной магией, но что не скажет — во всём афронт и глумление над достоинством девушки.

        1. annabinari, возможно, это просто его стиль общения 😉

          1. Марина Индиви, Конечно, поживешь с таким парпшей, а потом с такими светлыми. Я бы вообще всех матюгами крыла и средниц палец им

        2. annabinari, Ну в чём глумление? Он же нежно её называет. Он же знает что она НЕ Ленор. Это только ИХ тайна. Такая интимность.

      9. Спасибо за продолжение. 😉

      10. О, Валентайн объявился. Интересненько!!!! Жду продолжения, спасибо

        1. mgalinas, скоро продолжим 😉