Драконова Академия
Глава 14 
Первым в глаза бросился владелец кабинета — Альгор стоял у окна и, сцепив руки за спиной, бесстрастно взирал на что-то, происходящее снаружи. Вторым — аскетичная обстановка: массивный и сразу видно что дорогой стол, кресло, обманчиво-шелковистые стены, темные, осветленные только серебристо-стальным узором. Свободного пространства было много, очевидно, шкаф и прочую мебель еще не привезли. Или не доставили прямиком из портала, как здесь все обычно доставляют.
Время шло или остановилось, я точно не была уверена, потому что Альгор не поворачивался. Застыл, как истукан, только волосы лились поверх контрастом подчеркивающего белоснежную рубашку черного жилета. Я даже подумала, что они напоминают ночной водопад — чтоб мне в процессе написания книги так же образно думалось! Но нет, в процессе написания книги у меня родилось всего три или четыре предложения, которые я бы постеснялась показывать даже Соне, настолько они были ни о чем.
— Я жду, — донеслось от окна.
Так неожиданно, что я подпрыгнула и спросила внезапно севшим голосом:
— Чего?
— Твой роман, разумеется. Или у тебя есть что-то еще? — Альгор развернулся, врезался в меня своим смертельно-ночным взглядом, и во мне кончилась даже икота. Вот никогда не считала себя слабачкой, но сейчас ноги как-то подозрительно стали ватными.
Все дело в тренировке, не иначе. Зря я так бегала.
— Роман, — сказала я, вскинув голову и стараясь говорить как можно более уверенно, — на стадии зарождения.
— Зарождения чего? — он не изменился в лице. Вот эта вот бесстрастная маска, надо признаться, и нервировала больше всего. Когда непонятно, что человек (или не человек?) думает, становится как-то основательно не по себе.
— Романа.
— Значит, показывай свой зародыш.
Спасибо всем, кто меня сегодня учил, я сориентировалась быстро. Быстро вывела на всеобщее обозрение написанное и магическим импульсом отправила «лист» в сторону Альгора.
— Принцесса Ковальда посмотрела на себя в отражающем артефакте, — зачитал архимаг тем же самым тоном, которым мог сообщить, что чьи-то похороны состоятся завтра или что он ждет всех на своем полудраконьем юбилее. — Отражение ей понравилось. Ей показалось, что именно так должна выглядеть принцесса, портрет которой будут писать на природе. Писать должна была лучшая подруга, с которой Ковальда дружила с малых лет. Они вместе ходили в школу, вместе мечтали о том, как впервые поднимутся в воздух в драконьей ипостаси, вместе сбегали на пляж. Подругу Ковальды звали Сондарией. Ее отец был советником отца Ковальды. Это все?
Мужчина оторвался от чтения и одним движением пальцев скомкал виртуальный лист и развеял в пространстве.
— Книги быстро не пишутся, — быстро сказала я, вспомнив свою «легенду».
— Неужели?
— Да. И вообще, я такой обстоятельный человек, что не могу писать, когда не уверена в матчасти. Мне нужно точно понимать, что произойдет, если Ковальда переместится в другой мир, и…
Архимаг приблизился ко мне. Остановился едва ли в шаге, не только сбив с мысли, но и заставив мурашки коллективно попадать в обморок и осыпаться дружными рядами. Вслед за этим у меня как-то резко подскочило давление, а сердцу, по ходу, включили латиноамериканскую музыку, потому что оно затрепыхалось в попытках найти выход, как случайно попавший на зажигательную вечеринку ботаник.
Мне жизненно необходимо было жизненное пространство, а поскольку пути к отступлению, то есть к двери, перекрыл Валентайн, я сделала то, что смогла — осторожно отступила к столу.
— Хочешь мое мнение, Ленор? — поинтересовался он. Мое имя его голосом прозвучало так, что у меня зашумело в ушах: «Р-р-р» на конце превратилось в глухое рычание. Глухое и низкое, так мог бы рычать дракон.
— Про роман?
— Про тебя, — он шагнул ко мне.
Я стратегически отступила.
— Про меня мне известно все, — собрав остатки силы воли (собственной и полуживых мурашек), ответила я.
Валентайн наклонил голову, словно хотел рассмотреть меня под другим углом. Находиться с ним в замкнутом помещении, особенно так близко, было все равно что находиться в непосредственной близости от опасного хищника. По крайней мере, я чувствовала это так.
— Ты изучала меня. Зачем?
Вот и читай потом всяко-разное в местной сети.
— Вы изучали меня, я изучаю вас. Все честно, — пожала плечами.
Он снова приблизился. Шаг. Еще шаг.
Усилием той же самой воли заставила себя остаться на месте: по аналогии с хищниками свой страх нельзя показывать не под каким предлогом. Еще им нельзя смотреть в глаза, но этот взгляд затягивал, как водоворот, вплавлялся в тело и в разум, погружая все глубже и глубже, туда, где становится неважным абсолютно все, кроме стоящего напротив. Заставляя чувствовать себя не то искрой, которую он легко погасит между пальцами, не то сверхновой, способной раскрыться своим пламенем на всю Вселенную.
— Честность — не самая сильная сторона твоей семьи, Ленор, — его голос стал резким, холодным и жестким. А мне вдруг стало отчаянно больно за эту семью, которую я никогда не знала.
— У вас в семье тоже не все в порядке, насколько я понимаю, — слова вырвались из меня на выдохе, который, судя по всему, грозил стать последним: Валентайн снова шагнул ко мне. Коротко, одним движением. Длинные сильные пальцы обхватили мою шею, как ножку бокала, и от этого прикосновения по коже потекли огненные струйки. Я их не видела, могла только чувствовать обжигающий жар, грозящий превратить меня в серебряный пепел — отражение его глаз. Точно так же я чувствовала его силу и понимала, что магия ему не нужна, в случае чего Валентайн Альгор просто свернет мне шею, не особо напрягаясь.
Вместо этого он разжал пальцы. Кончиками зацепив ключицы в вырезе форменной блузки, из-за чего огненный шторм прокатился уже по всему телу.
— Никогда не смей поднимать тему моей семьи, — холодно бросил он.
— Никогда не смейте оскорблять мою, — я вскинула голову. Кажется, у меня окончательно сорвало тормоза, потому что сейчас уже я шагнула к нему вплотную и, глядя ему в глаза, резко произнесла: — Что бы ни совершили мои родители, они — моя семья!
Меня основательно потряхивало, то ли от его прикосновений, то ли от силы, которая клубилась в нем под семью печатями. Теперь, когда я знала ее истинную природу, становилась понятнее моя реакция на нее. Или на него? Я не могла определить, потому что чувствовала себя наэлектризованной. У меня даже волоски на коже поднялись, а дыхание напоминало искрящуюся сферу шаровой молнии. Что чувствовал он, мне оставалось только догадываться: в его радужке плавились и смешивались ночь и серебро. Плавились и смешивались до тех пор, пока не осталась одна только ночь.
— Раздевайся, Ларо.
— Что?
— Раздевайся, — повторил Альгор. — Если тебя интересует тема межмировых перемещений для твоего… — он усмехнулся, — романа. Посмотрим, что еще ты можешь мне предложить.
Что я еще… намек был более чем прозрачным. А впрочем, это даже был не намек, но самое жуткое заключалось в том, что мои щеки полыхнули как алые паруса, и если бы только щеки. Кажется, я сама вся превратилась в пламя, на макушке — фитилек, в пятках искрящие угольки, и так по всему телу. Еще хуже, что он все видел. И еще — что во мне даже слова закончились.
Потом я подумала о Соне.
О молнии.
Снова о Соне. О том, что я не имею ни малейшего понятия, что с ней случилось, а прошло уже несколько дней. О том, что возможно ей нужна моя помощь. О том, что тот таксист запросто мог уехать.
Подумала — и со злостью рванула пиджак. С такой злостью, что у меня чуть все пуговицы не отлетели, а между пальцами проскочила искра. Пиджак отправился на пол, следом за ним полетели блузка и юбка. Оставшись в простеньком белье, чулках и туфельках, подавила желание прикрыться хотя бы чем-то или сбежать за кресло. Вместо этого вызывающе вскинула голову и поинтересовалась:
— Так пойдет? Или остальное тоже снимать?
В черный взгляд снова ворвалось серебро. Такое холодное, как лезвие бритвы, о которое можно порезаться до крови. Этих искр стало настолько много, что уже спустя мгновение холод превратился в расплавленную сталь.
Подчиняясь движению его руки, легко сомкнулись портьеры, погрузив кабинет в полумрак. Щелкнул ручкой запирающий контур двери.
— Дальше я сам, Ленор, — на конце мое имя снова превратилось в рычание, а холода в комнате стало в разы больше. По ощущениям меня запихнули в морозильник, но даже в этом морозильнике я умудрялась гореть от бушующих внутри меня чувств и какого-то дикого звериного покалывания в каждой клеточке тела.
Альгор прищурился, а потом просто меня обошел. Встал сзади.
Подавив желание зажмуриться, я расправила плечи еще сильнее и чуть не подавилась вдохом, когда пальцы скользнули по моей спине. От основания шеи, повторяя каждый позвонок, до полоски белья на коже. Если бы я себя отпустила, меня бы, наверное, затрясло, как комок нервов в электрошоке, потому что каждое прикосновение отдавалось во мне, как удар тока.
Щелчок застежки белья и вовсе прозвучал как выстрел.
Скольжение бретелей по коже — как обманчивая ласка огненных языков. То ли холод уже отступил, то ли внутреннего жара было больше, но я задыхалась, поэтому и втянула в себя воздух слишком поспешно и так же резко выдохнула.
— А-а-хххх…
Получилось громче, чем я рассчитывала.
Очень громко.
Правда, сосредоточиться на этом мне не дали: верх от белья скользнул вниз, а меня потянули за волосы. Не сильно, но довольно ощутимо.
Миг — и сдерживающая их лента тоже стекает к ногам, а пряди холодным водопадом рассыпаются по спине. Короткое ощущение сменяется другим: на мои подрагивающие пальцы ложатся сильные руки, чтобы заставить мои последовать за его и потянуть вниз резинку трусиков.
Чтобы из них вылезти, приходится прогнуться в спине, и в этот момент Альгор неожиданно отступает. Так неожиданно, что я едва держусь на ногах. Снова выпрямляюсь, а он обходит меня как ни в чем не бывало и устраивается в кресле. В своем преподавательском кресле, чтоб его скрутило в драконий рог.
Я молчу.
Он молчит тоже. Даже не смотрит на меня — создает магический планшет, подтягивает к себе и, похоже, полностью погружается в работу. Это все настолько дико и странно, что у меня то и дело темнеет перед глазами, а губы становятся сухими, как после путешествия по пустыне без воды.
Я стою перед ним обнаженная и утешаю себя мыслью, что могло быть гораздо хуже.
Гораздо.
Поэтому сейчас все замечательно. Насколько слово «замечательно» применимо к данной ситуации. Сердце бьется, как выброшенная на берег рыбка, и даже тот факт, что рыбка выбросилась на берег сама, меня не успокаивает. Теперь я стояла лицом к столу, поэтому не могла на него не смотреть. На него, на эти длинные пальцы, легко создающие и разрушающие какие-то контуры: судя по сосредоточенному выражению лица, он не просто что-то смотрел, а скорее, что-то «загружал» в местный магический интернет.
Надеюсь, не мои обнаженные снимки.
На этой мысли я чуть было сдавленно не хрюкнула, но вовремя закусила губу. В этот момент Альгор поднял свой снова светлеющий драконий взгляд. И тут же снова его опустил до того, как серебро полностью поглотило тьму, я это видела. Пожалуй, последнее, что я видела, потому что после смотрела только на портьеры. Смотрела и старалась не замечать скользящих в воздухе пальцев, которые совсем недавно так же скользили по моей коже.
Не знаю, сколько прошло времени, пока он снова поднял голову:
— Одевайся. Можешь идти. — Коротко. Резко. Как пулеметная очередь. — Завтра после занятий здесь же.
Колени у меня подрагивали: то ли от эмоций, то ли от напряжения. Потому что мне показалось, что я тут стояла вечность (в пересчете на нормально время пару часов, не меньше). Тем не менее я оделась, отряхнула пиджак перед тем, как застегнуть его на все пуговицы.
— Надеюсь, — сказала, глядя ему в глаза, — слово вы держать умеете.
— Сомневаешься в моем слове?
— В ваших умениях. Педагог из вас так себе. Я бы сказала, днище.
Не дожидаясь ответа, подхватила сумку и остановилась только у двери.
Щелчок размыкающего контура — и я на свободе. Почти бегу по коридорам, на улицу, глотаю свежий воздух так, будто никогда не дышала. Дорожки, деревья, отдыхающие на скамейках адепты сливаются перед глазами в ленту бессвязных воспоминаний, которые память сотрет как только они исчезнут из виду. Но что останется в ней навечно — так это время, проведенное в его кабинете. Его прикосновения.
Последние — не только в памяти.
Мне кажется, они отпечатались на мне, как клеймо.
Я влетаю в свою комнату, с грохотом захлопываю дверь и падаю на кровать. У меня нет сил даже до душа дойти, все тело горит, и если бы здесь были ртутные термометры, уверена, мой бы сейчас взорвался. Я глубоко дышу, и становится легче.
Я все сделала правильно.
Я должна найти способ вернуться, я должна узнать, как там Соня. Я не могу просто взять и бросить ее, просто потому что…
Меня трясет при одной мысли об Альгоре.
Сжимаю и разжимаю пальцы, начинаю проваливаться в сон. Кажется, даже действительно проваливаюсь, поэтому сквозь тяжесть полудремы слышу грохот: кто-то колотит в дверь.
— Ларо! Ларо, Люциан ждет тебя на ужин!
Голос подозрительно знакомый: кажется, это Ярд. Грубить ему не хочется, поэтому, еле ворочая языком, говорю:
— Я дико устала и хочу спать.
— Что?! Что? Ты что, не придешь? Ларо, он меня убьет!
— Пусть лучше сам убьется.
Это звучит так, что я не уверена, что вообще это сказала, а не подумала. Впрочем, и это неважно: меня окутывает темнотой и затягивает в глубокий сон.
Драконова Академия
Подробнее
😳🧐🧐😲😲😲афигеть, вот чую что образуется здесь трио😉
От же, явление дракона народу))Интересно он лично заглянул или это опять голос в голове? Если сам пришел, то хреновая у архимага защита в доме, так любой Айдергайн заявится и утащит всех
Такая чувственная сцена… И тут брат… Я еще подумала, кто бы это мог такую реплику отмочить… Подросток))))
golondrina, о да :)))
Воспоминания Лены наводят на мысли, что Валентайн либо не все знает про межмировые перемещения, либо специально что-то утаил. Да уж, вот это задачка — найти свою комнату в совершенно незнакомом доме, да ещё не спалиться)
Анастасия, не то слово 🙂
Кажется, что связь между Леной и Ленор похожа на связь между Адергайном и Тэйрен.
Sety, Только, где Ленор? Не хочется верить, что она погибла или они обе в одном теле, но со спящей Ленор. А остаточные воспоминания Ленор , мне кажется естественны ,
Светлана, я не знаю, где Ленор. Просто связь похожа — в определенные моменты Лена чувствует то же, что чувствовала Ленор. Если это просто генетическая память, должны быть просто воспоминания без такой сильной эмоциональной реакции.
п.п. Еще кое-что. Я думаю, черная страсть присуща всем драконам, а не только темным. Люци, кажется, очень одержим чем-то вроде этого.
Sety, *…это просто генетическая память..* да, это я имела ввиду. А страсть , она у всех есть , цвет не влияет на темперамент 😜 , воспитание влияет на внешние проявления страсти.
Светлана, *** воспитание влияет на внешние проявления страсти*** — мммм, Люци привык получать от женщин все одним щелчком пальца, не задумываясь. Вспомните его поведение по отношению к Аникатии. Он попробует то же самое с Леной.😜
… Не имеет смысла, что все, что помнит Лена, является проявлением генетической памяти. Как одна из близнецов, готова поспорить, что это что-то другое.
Sety, С разными ведут себя себя по разному, Люциан не будет себя вести с Ленор, как со всеми остальными… Даже такой как Люциан или Валентайн, встречая свою женщину, относятся к ней по особенному …
*…готова поспорить, что это что-то другое.* Спорить не буду, еще точно не сформировала мнения об этом.
Светлана, ***Даже такой как Люциан или Валентайн, встречая свою женщину, относятся к ней по особенному …*** 👍да, это довольно распространенное клише в жанре фэнтези. В реальной жизни все немного иначе.
Sety, Если окажется , что Лена женщина Валентайна… то клеше не всегда работает 😜 или он законченный ХАМ 🤷 или это у Валентайна и было по особенному 😂
Светлана, честно говоря, я не вижу Лену с Люцианом или Валънтайном.
Такой поцелуй прервали) Лена и правда ведёт себя сегодня странно, по крайней мере со стороны. Просто у нее неожиданно сильные чувства от Ленор, и она этого не ожидала. Но при этом она сама видит этот дом впервые и даже не знает, где ее комната. Интересно, сможет ли Лена получить все воспоминания Ленор или только те, где есть сильные эмоции? Жаль, что Лена испытывает больше эмоций от прикосновений Валентайна, а не от Люциана… Может, это всё-таки связано с черной страстью? Спасибо!
А я думаю, что Ленор была влюблена в Люциана и ее «тело» так реагирует на него , а Лену цепляет Валентайн, то есть ее душу . Ну так как-то 🙈. Конечно я могу ошибаться ))).
Дарья Сергеевна Мартынова, А мне кажется наоборот. Лене противен Вал, она не понимает странное притяжение. А с Люцианом все добровольно.
Мария Пыж, Ленор тянет к Валентайну, а Лена не понимает реакции тела…. но не забывайте про черную страсть Валентайна и нам не известна, как она действует на партнера. Может Тэйрен также влияла на Фергана , эта была не любовь , а черная страсть?
К Лене приходят воспоминания Ленор. И видимо не только воспоминания, но и ощущения этих воспоминаний. А если к Лене вернется все от Ленор? Смешать воспоминания и чувства одного человека с воспоминаниями и чувствами другого…получится и не Ленор, но уже и не Лена. 🤯
Ах,влюблённость…интересно,дядя появится один,или с Валентайном?
Ольга, А почему с Валентаем ? Были предпосылки ? Дядя спит и видит племянницу с Люцианом.
Ольга, Эмм а с чего вы решили, что Валентайн появится?
Странно быть одним человеком,а фоном получать воспоминания другого. Так и до белочки может быть недалеко. Надеюсь разум крепкий.😉Спасибо.