Истинная поневоле
Глава 1 
— Значит, ты хочешь обсудить приготовления к нашей свадьбе.
Собственные слова: все, что я хотела сказать, застывает на губах вместе со вздохом. Поэтому я упускаю преимущество внезапности. Хотя какая тут внезапность? Доминик сверкает глазами, а Одри оборачивается, смерив меня фирменным высокомерным взглядом. Они оба наверняка почувствовали и услышали меня еще в приемной. Она услышала. Не сомневаюсь, про свадьбу волчица тоже сказала нарочно.
Только Доминик не спешит ее поправлять. Он вообще смотрит волком и интересуется:
— Шарлин, что ты здесь делаешь?
Я оглядываюсь на Оуэна и Венеру: первый в замешательстве, вторая — в ужасе, и прикрываю за собой дверь.
— Так вас можно поздравить? Уже выбрали дату?
Одри открывает рот и мигом закрывает, когда со стороны альфы слышится утробное рычание. Вот только я здесь точно не для разговоров о чьей-то свадьбе, поэтому шагаю вперед.
— Нам нужно поговорить.
— Мы можем сделать это позже.
Ну нет! С Одри станется ради такого дела затянуть обсуждения счастливого события.
— Нет, сейчас, — говорю твердо.
— Я занят.
— Она подождет. — Я очаровательно улыбаюсь волчице, которая, судя по виду, готова меня загрызть, не перекидываясь. — Правда, Одри? Твоя невеста просто душка.
— Шарлин. — Вот вроде и голоса не повысил, а уже готов вмиг шерстью покрыться.
Кажется, нападение вервольфов и похищение Хантером положительно на меня повлияло, потому что меня больше не пугает ярость Доминика. У меня теперь совсем другие страхи и опасения.
— Я хочу с тобой поговорить, — повторяю я. — Срочно и наедине.
Видимо, вервольф тоже понимает, что проще со мной согласиться, чем продолжать играть в гляделки и рычать на меня. Ну или рассчитывает придушить без свидетелей. Потому что он отодвигает кресло в сторону и направляется к боковой двери, явно ведущей не в приемную.
— Иди за мной.
Когда он отворачивается, Одри готова испепелить меня взглядом, но я отвечаю ей взаимностью и следую за Домиником.
За неприметной дверью скрывается кабинет в кабинете. Достаточно большая комната без окон, с пейзажами на стенах, с двумя широкими диванами и журнальным столиком между ними. Она будто создана для секретных бесед, или для того, чтобы подремать в обед.
— Это очень личный разговор. Уверен, что нас не подслушают?
— Здесь звукоизоляция.
Значит, с секретными беседами я угадала. Хотя если честно, мне уже плевать — подслушает нас Одри или нет. Я обхожу диван, стараясь оказаться от Доминика как можно дальше.
— Что ж, поздравляю, — говорю я.
— С чем? — хмурится вервольф.
— С будущей свадьбой, конечно же. С тем, что ты все-таки определился со своими симпатиями.
— Ты прекрасно знаешь о моих симпатиях.
Его взгляд в который раз вонзается в меня с силой отточенного лезвия, но я стряхиваю его.
— Нет, не знаю. Я вообще тебя не знаю, Доминик. Ты говоришь, что можешь не жениться, но не спешишь разрывать помолвку. Вообще интересная постановка предложения «я могу не жениться». Могу не жениться, а могу жениться. Могу даже обсудить свадьбу с будущей женой. Ты вообще очень могучий!
С последним предложением я почти срываюсь на крик, поэтому мысленно одергиваю себя. Надо успокоиться. Я здесь не за этим.
— У тебя была возможность узнать меня, Шарлин, — несмотря на исходящую от него злость, которую я чувствую кожей, голос у Доминика спокойный. — Ты от нее отказалась.
Я киваю на дверь в кабинет.
— И ты быстро нашел мне замену?
— Это теперь тебя не касается.
— А что касается?!
Между нами диван и пару метров комнаты, но ощущение такое, что целый квартал, а может, город.
— Зачем ты здесь? — спрашивает Доминик.
Я должна рассказать про ребенка, но слова снова застревают в горле. Понимаю, что просто не могу этого сделать. Не после того, что здесь услышала.
— Если я выполнила обязательства по сделке, то я хочу сегодня же вернуться в свою квартиру.
Больше всего на свете хочу этого!
— Это невозможно. Пока Кампала ведет свою игру, тебе лучше оставаться в безопасности. А мой дом — самое безопасное место.
И наблюдать за его приготовлениями к свадьбе? Точно нет!
— Установи охрану. Пусть сидят у меня на кухне, но я хочу…
— Нет, — отрезает он, — я поклялся тебя защищать. Это не обсуждается.
Вот теперь я приближаюсь к нему, останавливаюсь в шаге и запрокидываю голову, пытаясь рассмотреть в глазах этого чужого мужчины того, с кем я смеялась, играла в снежки, бегала на пляже. Которого впустила в свое сердце. Осознание, что я влюбилась в Доминика такое сильное и внезапное, что от этого больно вдвойне.
Правда, я люблю Доминика, а не этого бессердечного хищника!
— Тебе нравится издеваться надо мной? — интересуюсь я.
— Тот же вопрос к тебе, Шарлин.
И о чем нам еще говорить?
Я отворачиваюсь, потому что в груди печет от тех чувств, которые сейчас горят во мне. От всего невысказанного.
— Это все? — спрашивает Доминик.
— Да, — не раздумывая, отвечаю я.
— Тогда я не стану тебя задерживать.
Намек более чем прозрачен, поэтому я, не глядя на счастливую невесту, вылетаю из кабинета. Натыкаюсь на Оуэна и Венеру и сворачиваю к туалетам.
Нет, меня не тошнит — попросту нечем. Но пульс грохочет в ушах, и не получается вздохнуть. Я силюсь, но ничего не выходит. Поэтому я просто врубаю кран с холодной водой на полную и плещу ею в лицо. Умываюсь до тех пор, пока это все не проходит. Боль внутри не проходит.
Только затем выключаю воду и смотрю на отражение.
— И что ты будешь делать? — спрашиваю у себя.
Легкий шорох со стороны заставляет вскинуть голову. На пороге стоит Одри, только смотрит на меня без торжества. В ее взгляде замешательство и неверие.
Она принюхивается и все-таки спрашивает:
— Ты… беременна?
Лучше бы это была Венера. Или Оуэн. На крайний случай, Доминик. Хотя что последнему делать в женском туалете? Но он мог пойти за мной, чтобы… Чтобы что? Он свое мнение насчет меня уже высказал.
Его невеста — последняя, кому я бы хотела рассказывать про малыша. А выходит, и рассказывать не нужно? К счастью, потому что все, чего я хочу — чтобы она поскорее отсюда убралась.
— Это очень странная традиция, — отвечаю волчице, — наши разговоры в дамских комнатах.
Одри складывает руки на груди:
— Отвечай на вопрос.
— Зачем? Ты же и так все прекрасно унюхала.
Я медленно беру бумажное полотенце и промокаю им лицо. Медленно, потому что не хочу выдать себя дрожью в пальцах.
Значит ли это, что Доминик тоже в курсе?
Почему тогда ничего мне не сказал?
— Он не может быть ребенком Доминика. Это невозможно. Значит, ты ему… изменила? — Последнее Одри выдает с таким отвращением, будто я не альфе изменила, а лично ей на крыльцо нагадила.
— Тебя это не касается, — повторяю я излюбленную фразу Экрота.
— Я его будущая жена, поэтому меня касается все, что касается его.
— А так же все, кто касаются его?
На щеках волчицы проступает гневный румянец, но она только вздергивает подбородок и возвращает себе неприступный вид.
— Скоро касаться не будешь. Он тебя выгнал.
Нужно просто не отвечать, но тогда эта самодовольная стерва решит, что может мне указывать.
— Ошибаешься. — Я выбрасываю полотенце в корзину и поворачиваюсь к ней. — У нас сейчас сложный период в отношениях. Доминик привык, чтобы перед ним бегали на задних лапках, а я — к тому, что я сама альфа. К тому же, это его ребенок, и он еще не в курсе.
Глаза Одри широко раскрываются.
— Но это же…
— Невозможно? — хмыкаю я. — Я тоже так считала. Но как видишь, бывают исключения.
— Ты лжешь!
— Зачем мне это? И разве можно обмануть вервольфа? У вас же звериное чутье.
Удивительно только, почему Одри почувствовала мою беременность, а альфа нет.
На лице волчицы сквозь недоверие и злость проступает растерянность.
— Ты действительно беременна от Доминика?
— Да.
— И не сказала ему?
— Нет. Хочешь рассказать за меня?
По одному взгляду Одри видно, что не хочет. Потому что незапланированный ребенок может нарушить ее планы стать женой альфы. Она ничего не расскажет. Сохранит в тайне, а это именно то, что мне нужно. Пока я не разберусь во всем.
— Пропусти.
Как ни странно, она отступает в сторону. Неохотно, но на этот раз не пытается распускать свои лапы. Что удивительно.
— Если это его ребенок, — бросает Одри мне в спину, — если он будет вервольфом, мы примем его в свою стаю. Можешь не волноваться на этот счет.
От ее слов я едва не спотыкаюсь о порог. До этого я считала, что моя единственная проблема в том, что Доминик может мне не поверить. А даже если и поверит, я все равно буду матерью-одиночкой. И я почти смирилась с этим фактом. О том, что моего малыша попросту могут у меня забрать, я даже не подумала. При этой мысли все внутри меня восстает, мне хочется разорвать Одри на части. Любого разорвать на части, кто попробует забрать моего ребенка.
Не позволю!
Поэтому я оборачиваюсь и, глядя ей в глаза, напоминаю:
— Пока что это не твоя стая, Одри.
Спокойствие дается мне непросто, но я выхожу за дверь, расправив плечи, сохранив достоинство и оставив последнее слово за собой.
Я возвращаюсь той же дорогой, только сворачиваю не к лифтам, а снова в приемную Доминика. Мне нужно узнать, почему Одри почувствовала перемены во мне, а главный волк нет. И единственная, кто может дать мне ответ — Венера.
Я нахожу девушку за ее рабочим столом и, игнорируя Оуэна, говорю:
— Знаю, ты на работе, но можешь уделить мне минутку? Это очень важно.
— Да. Хорошо.
— Где мы можем поговорить, чтобы нам не помешали?
Венера кивает и проводит меня в большой зал, который, судя по длинному столу и множеству стульев вокруг него, предназначен для переговоров. Она прикрывает за собой дверь.
— Во-первых, хочу сказать, я очень рада, что ты вчера не пострадала. Во-вторых… Во мне что-то изменилось?
Венера всегда держит лицо, но сейчас даже не скрывает собственного замешательства.
— Не понимаю.
— То есть ничего не изменилось? — уточняю я.
Вот теперь волчица смотрит на меня пристально, а потом ведет носом, как совсем недавно делала Одри. Чтобы через пару минут охнуть.
— Ты в положении?
— Да.
Сосредоточенность на ее лице сменяется улыбкой.
— Поздравляю, Чарли! Это чудесно! Но… Но как?
— А как появляются дети? — У меня вырывается нервный смех. — Прости. Все это неважно. Лучше скажи, как ты это почувствовала. И почему это не почувствовал Доминик?
— Он не почувствовал?!
— Нет. По крайней мере, не сказал…
Венера хмурится:
— Возможно, потому что срок беременности слишком маленький, твой запах еще не слишком изменился. Волки и волчицы по-разному чувствуют это, но…
Он закусывает губу, не договорив.
— Что но? — интересуюсь я.
— Отец обычно чувствует своих детенышей даже в утробе. Это наша природа.
Мне становится смешно, настолько смешно, что я едва сдерживаюсь, чтобы не расхохотаться. Очень зло рассмеяться. Особенно, когда Венера тихо интересуется:
— Это ребенок Доминика?
— Конечно, Доминика! Или ты думаешь, что я могла ему изменять при таком тотальном контроле? Вокруг меня армия преданных вервольфов. Да, вчера меня похитили, но забеременела я не вчера!
— Извини за глупый вопрос. Дело правда не в армии вервольфов, в тебе. Ты бы не стала изменять сама.
— Считаешь, что слишком хорошо меня знаешь?
— Успела узнать. К тому же, между тобой и Домиником такие искры, что это сложно не заметить
Не знаю, про какие искры речь, но между нами все кончено.
Было бы кончено, если бы не мой малыш!
— Какая разница, если он все равно не чувствует собственное дитя?
— Огромная. Альфа не глупец. И хотя это чудо, что ты смогла забеременеть от вервольфа, он ни за что не откажется от своего волчонка.
Эта новость мне совсем не нравится!
— Одри меня уже просветила на этот счет. Сказала, что Доминик мне его не отдаст. Это правда?
— Одри точно не та, к советам кого стоит прислушиваться. Зачем тебе это? Ты можешь жить в стае. Никто не имеет права прогонять тебя.
Жить в стае и смотреть на Доминика с Одри. Вот и ответ.
— А если не захочу? Захочу уехать вместе с ним.
— Любому волку нужна поддержка стаи.
— Если он родится волком.
— Кем еще он может родиться? — хмурится Венера.
— Человеком.
Хотя сейчас я не уверена, что этого ребенка можно будет назвать человеком. Ведь я не человек, я — имани. Непонятно кто. И мой ребенок может быть как вервольфом, так и… Кем он вообще будет? Таким как Хантер. Историк сказал, что у него сила проснулась в тринадцать. Возможно, до этого она просто пряталась в нем. Так и мой малыш маскируется и не хочет выдавать себя биологическому папаше.
Я влипла!
Я влипла в это сильнее, чем в долг Дэнвера.
— Чарли, — прерывает мою мысленную панику Венера, — ты должна рассказать все Доминику. Поверь, он будет счастлив.
— Счастлив забрать у меня ребенка?!
Кажется, я все-таки срываюсь, поэтому делаю медленно вдыхаю и так же медленно выдыхаю. Волчица смотрит на меня с сочувствием.
— Никто у тебя его не забирает.
— Но может.
Зря я рассказала все Венере. И зря обратилась к ней. Но теперь это уже не важно.
— Чарли…
— Я расскажу ему, когда буду готова. Хорошо? И прошу ничего ему не рассказывать. Думаю, ты бы тоже не хотела расстаться со своим малышом.
Венера вздрагивает, но кивает. Возможно, я бью по больному, но сейчас мне еще страшнее, чем когда я увидела вторую полоску на тесте.
Потому что понравится это Доминику или нет, ребенка я ему не отдам!
Истинная поневоле
Купить
Доминик молодец))))заботится уже о будущем малыше,может так она уже поймет ,что он любит и заботится о них
Ну всё, все девочки на сайте растаяли от умиления😍
Isabella, Да нет. Мы просто, наверное рады передышке. Конечно всё равно хочется объяснений, ясности, конкретики. Но хоть первый шаг к примирению сделал. Наверное для него это поступок, да и для нас тоже. Заморочился ведь.
Isabella, Немного есть)))
Вот манипулятор)))) Как ещё к беременной женщине найти подход, если крупно накосячил? Он, конечно, так не думает — что накосячил) Что скажет Шарлин? По её реакции, пока не понятно — тронуло её это или нет.
Prima, А мне показалось что очень тронуло. Увидим 😉
Марина, Надеюсь на это))
Какие у Чарли ошибки? Что пришла, в своё время, к Доминику за помощью? Хантер, значит, сможет снять запрет. Сам волчонок посылает свою имани в руки другого, печально.
Prima, а разве речь про Чарли? 😉
Ксения, Я ещё не прочитала))
Prima, Блин. Он всю вторую книгу ее туда завуалировано посылает своим поведением)
Марина, Ага)
Ох, как мило. Спасибо большое за продолжение!
Ну вот, кто то хочет изменить сложившуюся ситуацию. Может и ей стоит сделать шаг вперёд, навстречу?Спасибо за продолжение.
Мне кажется Чарли просто превращается в капризную истеричку, и не надо все списывать на беременность, если человек изначально не склонен к этом, то и в беременность такого не будет
Дарья, О чем вы? Какая истерика?Вопрос в доверии, если ты доверяешь то никакие приказы не нужны.
stalya_t, Так и у неё нет доверия, если она такая хорошая, что ж она не рассказала о словах Венеры?
Дарья, А когда ей было рассказать? Когда в кабинет зашла?-рядышком с Одри нужно было стать на колени? Да и о чём?-если уж на то пошло. Какие-то не равноценные сравнения, нет? По большому счёту Хантер просил передать, что знает, как ей сохранить беременность и жизнь. Доминик и слышать ничего не хочет о Хантере и помощи от него. Тут скорее вопрос к Доминику, который зная о угрозе жизни обоих не хватается за любую помощь-опять отсылка к его самоуверенности. Пусть лучше летальный исход, но не приму помощь от аппонента. Я ж альфа, а он жалкий полукровка.
Что ему рассказать? Хантер не ухаживает, не приглашает, -ничего подобного. Он помощь предлагает. Чарли в своём праве принимать ее или нет и распространяться ли об этом. Хантер владеет знанием и информацией, он в своём праве выдвигать условия, -с кем разговаривать. Для Доминика имя Хантера, как красная тряпка для быка. О чем говорить? Ввиду поведения Доминика едва ли он расценивается как союзник Чарли. Я бы здесь как и многие другие рассчитывала уже только на себя. Не факт что завтра не прикажет силой Альфы из комнаты не выходить.
Откуда Чарли взять доверие к Доминику? Это не он ли угрожал, что отберёт ребёнка, не он ли всё скрывает, что всё что Чарли узнаёт-постфактум от посторонних людей. Ах да. Ну и Одри на коленях. «Ты все равно не поверишь»-как раз те слова, после которых все поймёшь и будешь доверять.
Я, честно, не понимаю о чем Вы. Доверие всегда приходит со временем. У обычных, адекватных людей. Люди встречаются, влюбляются, притираются, дорожат друг другом, прощупывают почву. И через месяцы а то и годы можно сказать что доверяешься и полагаешься. Как можно доверять Доминику? Как можно на него положиться и рассчитывать. Выключите читателя и посмотрите глазами Чарли. Взрослой, состоявшейся личности с опытом не удавшегося замужества. Глазами женщины, наконец. Как надо?-в омут с головой?-так это в 17, а не в 25 лет)
Полностью понимаю и поддерживаю Чарли. Более того, косячила бы так что щепки бы летели, ввиду эмоциональности, беременности и тех условий, в которых оказалась. Чарли ещё сидит и ждёт чего-то. Меня бы уже там не было. В стае, в смысле. Потому что я женщина. Хочу любить, быть любимой. Чтобы обо мне заботились, за мной ухаживали, ценили и оберегали. А не бороться за свою любовь ежедневно, а то и несколько раз в день со всем миром.
Марина, Как по мне (не настаиваю, не навязываю свою точку зрения и рассуждаю как женщина, которая родила) Чарли должна разговаривать!!! Когда мужчина тебе дорого, то ты думаешь в первую очередь не о своих обидах, а о налаживание отношений ( и это не как читатель я пишу, а как человек, который живет обычной жизнью) и что бы не говорили беременность это не болезнь, гормоны конечно играют, но здравий смысл присутствует всегда, а пока в поведении Чарли лично я вижу детские обиды, в ее рассуждениях только и видно, что как он мог, он должен, он не думает обо мне, но у меня возникает вопрос, а что ты то сделала, чтобы он так себя не вёл??? Почему когда Доминик наложил на тебя подчинение ты не сказала, стоп, не делай этого, я обещала тебе что не буду общаться с Хантером, но есть новые обстоятельства, нееет, она начинает требовать, сними, объясни, сделай так как мне будет спокойно!!!!!
Но давайтесь объективно, мы читаем не утопию, а роман и вот он должен быть максимально приближен к реальным отношениям в жизни каждого человека и давайте ка мы, вот теперь уже как читатели, вспомним, а у вас то в жизни часто бывало так, как вы у себя в голове сложили??? Не бывает такого, и да, женьщига мудрее, поэтому если женщина хочет хороших отношений, то она долга быть мудрее, смелее, сильнее морально, но если ей этого ничего не нужно, то и обижаться не нужно, потому что реакция мужчины пропорциональна твоему поведению .
Дарья, Ох, ну даже не знаю. Так выложилась в предыдущем комментарии, да и добавить мне нечего. Кроме как то, что я как та же женщина, которая так же как и Вы родила, прекрасно понимаю Чарли. И поддерживаю. Но об этом я писала. Из нового могу подвести итог нашего диалога: все женщины разные. Кому-то близка и понятна Чарли, кому-то Шарлотта, например. Кто-то считает что он заслуживает любви и уважения просто за то, что он есть и сам любит и уважает, кто-то считает что этого не достаточно. Наверное в этом дело. У всех своя правда. Не вижу смысла расписывать все то, что я написала в предыдущем комментарии, хоть я и удивлена, что прочитав его Вы не увидели там аргументов объясняющих поведение Чарли. Ну не вижу я в книге детского поведения, истеричной беременяшки и рассуждений что ей должен Доминик. Может разные книжки читаем? 😉
Марина, Абсолютно согласна! И как же качественно он ей нервы треплет, самое то для спокойного течения беременности!
Фаина Колодяжная, И вот повторюсь, я уже писала эту свою мысль. Она беременна первый, а возможно и единственный раз в жизни. Очень сложно завести ребёнка бывает в обоих мирах. У неё очень тяжелая беременность. Каждое переживание может закончится выкидышем. НИКТО этого не понимает. Каждый кому не лень считает своим долгом с ней поболтать и о чем-то рассказать. И по фиг, как Чарли это воспринимает. У каждого свой интерес.
Если такое действительно случится, (выкидыш), возможно Чарли больше не сможет стать матерью. И это будет только ее проблема. Даже у Доминика не будет проблемы сделать кому-то ребёнка (естественно только для продолжения рода)
Надо как-то Хантера попросить.Может,он отменит приказ.Хотя,кто против альфы пойдет?А,есть же Венера,засранка,она тут налажала намедни,вот, пусть докажет,какая она нам подруга:)))
Вероника, Венера вообще могла бы Доменику рассказать когда и как встретила Хантера, и что про беременность у имани тот собирался рассказать Чарли.
Vizzz, Вот и я о том же, не такая уж и простая Венера, как нам тут показалось
Vizzz, Кстати,да:)))
Вероника, Хантер далеко 😉
Ага-ага, постоянно из каждого утюга и в нашем мире и в том женщинам говорят, что надо быть мудрее, уметь прощать, добиваться своего лаской, уметь уступать. Вот и Клара завела эту песню, все делают ошибки, бла-бла-бла… Так пусть эти ошибки исправляют те, кто их делает, а не те, кто от них страдает. Доминик знал, что делал, когда отдавал приказ. На что он надеялся? Что Чарли смирится? Он дурак, то что он сделал, это насилие. В его патриархальном обществе это нормально. Но для Чарли это дикость. И Доминик это знает. Как же я хочу, чтобы Шарлин сама справилась и смогла снять приказ. Может сила малыша ей поможет?
Tanya Branco, Да, и чтобы Чарли стала как минимум на равных с ним. Чтобы Доминику пришлось ее уговаривать не силой, угрозами и шантажом, а ухаживать, как он и планировал в начале, до того, как Чарли пришла к нему за помощью. Да, и чтобы боялся, что она выберет не его. И не мог ее заставить силой
Tanya Branco, Доминику не просто раз и измениться 😉
Доминик-очень плохой волк. Как-то надо его воспитывать.Но как,я ещё не придумала, очень тяжёлый случай:))))