Любовница поневоле

 

Я стояла под душем и пыталась представить, что это водопад.

На первом курсе я попала на занятия по медитации, там как раз было упражнения для обретения душевного равновесия. Но то ли я давно его не делала, то ли сейчас просто никакое равновесие мне не светило, но меня продолжало всю колотить. Даже когда я сделала воду погорячее, внутренняя дрожь никуда не исчезла.

Не представляю, сколько времени прошло. Полчаса? Может больше. Оказавшись в своей квартире, я прямо с порога начала стягивать с себя одежду и терять ее по пути в ванную, хотя обычно аккуратно складывала на стуле или сбрасывала в бельевую корзину.

Я принимала душ в «Кингтоне», но мне показалось этого мало.

Я хотела смыть невидимый след на своем теле от прикосновений Доминика, и делала это снова, и снова.

Но, конечно же, получалось примерно как с водопадом.

Фигово получалось.

Бросив эту затею, я прислонилась лбом к прохладному кафелю, прокручивая в голове прошедший вечер и новость, что сама продала себя в рабство на неопределенный срок.

Точнее сроки мы, конечно же, обговорили. После того, как Экрот перехватил массивную подушку с таким видом, словно я швырнула в него воробьиным перышком или носком и заявил:

— Мне нравится твоя страстность, Шарлин. Но учти, что стоит показывать ее только когда мы наедине. Когда мы на людях, лучше прячь свой характер. Иначе я буду вынужден пересмотреть условия нашей сделки.

Бесов шантажист!

После такого мне захотелось бросить в него тяжелым светильником с прикроватной тумбочки, но сдержалась. Владыка, не представляю, как я сдержалась, но завернулась в покрывало (хоть какую-то замену одежды) и процедила:

— Сроки. Нам нужно обговорить более конкретные сроки.

— Конкретных не будет. Ни для меня, ни для тебя. Когда Кампала перестанет прятаться и придет ко мне, — его глаза сверкнули в полутьме спальни, — тогда все и решится.

— А если не придет?

— Придет. Самое страшное оскорбление для альфы — объявить себя трусом, а он считает себя альфой.

— Я должна присутствовать на этой встрече, — выдвинула я условие раньше, чем успела его обдумать.

— Хорошо. Только если будешь молчать.

— Хорошо, — повторила я эхом. — Нужно еще обсудить, что будет входить в мои обязанности, как твоей игрушки.

— Моей любовницы, Шарлин, — поправил меня Доминик. — Не стоит занижать свой статус.

— Избавь меня от этого! Мне нужен конкретный список.

Вервольф пожимает плечами.

— Секс, когда я захочу. Где я захочу. Как я захочу.

Чего-то подобного я ждала.

— У меня есть работа, которую я не всегда могу оставить…

— Придется, если ты мне понадобишься.

— Я не стану участвовать в оргиях или в чем-то подобном. Это только между нами!

Глаза Доминика снова вспыхнули злым огнем, он в одно движение оказался рядом со мной.

— Как мало ты знаешь о вервольфах, Шарлин, — прорычал он мне в лицо. — Я не собираюсь ни с кем тебя делить. Учитывай это тоже.

На это я едва не рассмеялась. Потому что последнее, о чем я стану сейчас заботится — поиск мужчины.

Было еще много всего.

Как любовница я должна была принимать его подарки и сопровождать его везде, где могла понадобиться Доминику. И, в общем, если наступить на горло своей гордости, со всем этим можно смириться.

Как ни странно, после всех обсуждений и ужина Экрот отпустил меня домой.

Что делать с моим долгом было понятно, а вот что делать с моим влечением к вервольфам — нет.

Дэнвер не был моим первым мужчиной: до него у меня были отношения с партнерами. Я лишилась девственности в старшей школе со своим одноклассником. Мы встречались целый месяц, а у всех моих подруг уже был опыт. Но такой опыт честно хотелось забыть, потому что спустя пять минут его пыхтения все закончилось, а я так и не получила удовольствия. Второго партнера я выбирала тщательнее. Его звали Рой, с ним я познакомилась в университете, мы вместе посещали курс по Западной литературе. Рой потрясающе за мной ухаживал, дарил подарки без повода, ходил со мной на все концерты и выставки, зависал со мной в библиотеке и разделял мою страсть к детективам. Когда дело дошло до секса, он сделал все, как надо: был нежен и осторожен. Но этого оказалось мало.

Я не возбуждалась от прикосновений или поцелуев, и в какой-то определенный момент решила, что со мной что-то не так. Существуют же женщины, которые не ловят кайф от секса! Но на одной из вечеринок, куда меня затащила подруга, я встретила Дэна, и меня повело. Я хотела его так, что у меня горело все тело. Мы тогда еле добрались до отеля и чудом дошли до кровати, настолько хотелось разорвать друг на друге одежду, только чтобы быть ближе. Секс был таким, что я кричала от наслаждения, извиваясь под Дэнвером. Он после еще повторял, что у него тоже никогда такого не было.

Тогда я подумала, что это судьба. Полное совпадение.

После вечера с Домиником я поняла, что дело было не в Дэне. Во мне.

Точнее, дело в том, что меня по какой-то причине возбуждают только вервольфы.

Озарение наступило, когда я уже проваливалась в сон, возможно, поэтому скорее успокоило меня, чем снова взвинтило нервы. Значит, секс с Домиником заводит меня, потому что он вервольф.

В эту ночь я спала настолько крепко, что разбудил меня только световой будильник, разливший яркий солнечный свет по всей комнате. Осенью и зимой солнце в Крайтоне встает часов в десять-одиннадцать, а садится в три-четыре, так что это было одним из моих лучших приобретений. Хорошенько позавтракав, я надела темные брюки с блузкой цвета стали и вспомнила, что моя машина осталась возле магазина. Пришлось вызывать такси и торопиться, чтобы успеть открыть его раньше, чем это сделает Рэбел. Мне и так пришлось вчера придумывать историю, будто я сама случайно уронила тревожную кнопку, а потом, не заметив, на нее наступила. Новых странностей помощница мне не простит: прижмет к стенке и не слезет, пока все не расскажу.

Расчет вышел верным, и я успела на работу первой. Включила вывеску, сделала первый чек и открыла главный вход. Странно, но вчерашний визит вервольфов сейчас воспринимался, как нечто далекое, и будто произошел не здесь, а в другом месте. Магия моего магазина, не иначе!

Колокольчик на двери звякнул раньше, чем я успела дойти до стойки. Порог перешагнул высокий мужчина, сразу рассматривая полки сквозь стекла очков в тонкой оправе. Такую реакцию я видела по десять раз на дню: он выдавал тех, кто оказывался в моем магазине впервые.

— Узнаю этот взгляд, — я решила привлечь к себе внимание. — Ищите что-то особенное?

— Я бы купил весь магазин! — восхищенно произнес он.

— Я его слишком люблю, чтобы продавать.

Сказала, и осознала, что ни капли не покривила душой. Мой букинистический магазин — моя единственная любовь.

Комплекцией мужчина не уступал ни одному вервольфу — широкие плечи, сильные руки, но явно был человеком: стоило ему подойти ближе, я уловила легкий запах сигарет. Видимо, он курил перед тем, как войти в магазин.

Вервольфы не курят — не выносят резких запахов, и зрение у них как у хищников.

Впрочем, я тут же обо всем забыла, когда посмотрела в глаза незнакомцу. Они у него были разного цвета: карий и светло-голубой. В сочетании со строгими мужскими чертами смотрелось необычно.

— Вы владелица этой сказки?

Поняв, что тупо пялюсь на него, я поспешила ответить:

— Да, это мой магазин.

От его улыбки мое сердце екнуло. Хотя посмотрела бы я на женщину, у которой ничего не екнуло после такой улыбки — широкой, открытой, сражающей наповал.

— А я ваш будущий поклонник!

— Поклонник?

— Вашего магазина, конечно же. Здесь лучше, чем я думал. — Он протянул руку. — Хантер Бичэм.

— Чарли Мэддисон.

У него горячая ладонь и твердое рукопожатие.

— Как получилось, что вы у нас впервые?

— Я недавно в Крайтоне. Перевелся из Асерского университета в Крайтонский исторический.

Исторический институт — одно из самых крутых и востребованных учебных заведений в столице, и я его выпускница. Сколько же Хантеру лет? По ощущением около тридцати, хотя что тут удивительного? В Крайтонском учатся студенты всех возрастов.

— Учитесь?

— Преподаю. Но считаю, что учиться можно и нужно всю жизнь. Поэтому, Чарли, я пришел в ваш магазин. Мне нужно очень много книг, а на вашем сайте сказано, что вы можете достать любую.

— Давайте список!

— С чего вы решили, что у меня есть список?

Я прищурилась.

— Не поверю, что его у вас нет.

— Вы меня раскусили, — он снова улыбнулся, достал из кармана свернутый листок бумаги и протянул мне.

Я ловко развернула список и пробежалась по нему глазами.

— Что же… Он действительно большой! Дайте мне минутку.

— Хоть пять.

Я вернулась к компьютеру и стала вбивать названия книг, которые ему требовались, а Хантер прилип к стеллажам, посвященным разделу по истории вервольфов.

— «Крайтонская новая история» у нас есть, — обрадовала его я. — Все четыре тома. «Лузские тайны» и «Легенды о Багровой ночи» тоже. А вот Даниэля Хилла придется подождать, он пока едет к нам из Норфилда. Насчет «Сказаний о морских чудовищах» ничего не могу обещать, по-моему, она давно разошлась по частным коллекциям. Редкая жемчужина, стоимостью с мотоцикл.

— Я могу себе это позволить. — Оказывается Хантер подошел к стойке совершенно бесшумно и внимательно на меня смотрит своими фантастическими глазами, но почему-то мне не становится неловко. Мы будто давно знакомы.

— Не уверена, что ее можно найти даже в Интернете.

— Я предпочитаю книги на бумаге. Они обладают особой магией.

— Совершенно с вами согласна. Именно поэтому я продолжаю дело своей бабушки.

— Семейный бизнес? — снова улыбается он. — Какое совпадение. Моя мама тоже преподавала.

Я не выдерживаю и улыбаюсь в ответ, наверное, впервые за эти дни, когда у меня наступила черная полоса.

— Я сейчас соберу вам все, что есть, и оставлю запрос. Как только получим Хилла или какую-то другую книгу из вашего списка, я или моя помощница вас наберем, — кладу перед ним чистый листок бланка. — Вот, напишите номер своего телефона. Обещаю не спамить, это нужно только для связи.

— Вам можно и спамить, Чарли, — совершенно серьезно признается он и размашисто вписывает в форму свой телефон. — Но, чтобы было все честно, хочу взамен получить ваш.

— Телефон магазина есть на визитке.

— Я не про магазин. Про ваш личный номер. Это возможно?

Я зависаю, потому что обычно отказываю. Поначалу мой номер тоже был на визитке, но клиенты начинали звонить по ночам, и я заказала новый. Но здесь мне хочется согласиться. Может, дело в его улыбке?

— Доброе утро! — здоровается Рэбел, заходя в магазин с черного входа и нарушая затянувшуюся паузу.

— Доброе утро, — отвечаю я. — Ты вовремя, нужно быстро собрать заказ для прима Бичэма.

— Я не тороплюсь. — Хантер посылает помощнице свою улыбку, и я прямо вижу, как Рэбел столбенеет, попав под его очарование.

Пока мы собираем книги, он выбирает еще несколько, из того, что у нас есть, и расплатившись, уходит. Кажется, его ничуть не задело то, что он не получил моего номера, но второй раз он спрашивать не стал.

— Какой красавчик! — восклицает Рэбел, стоит двери закрыться. — И весь твой!

— Мой?

— Твой-твой! Сразу видно, на тебя запал. Глаз не сводил. Владыка, какие у него глаза! Это какая-то аномалия. Как-то даже называется.

— Гетерохромия.

— Точно!

— Его больше интересуют книги, — говорю я.

— Книги, как же. Чарли, я работаю в книжном магазине, тут каждого первого интересуют книги, но этот парень смотрел на тебя. Почему ты не дала ему свой номер?

— Подслушивать нехорошо!

— Да что там было подслушивать!

Я возвращаюсь к работе, тем более что в магазин входит еще один мужчина.

— Ты знаешь мое мнение на этот счет, — сообщаю ей шепотом, а Рэбел в ответ закатывает глаза.

— Ты самая занудная начальница из всех, на кого я работала.

Я шикаю на нее и поворачиваюсь к посетителю:

— Здравствуйте. Чем могу помочь?

— Посылка для Шарлин Мэддисон, — сообщает он, ставя на стойку два объемных пакета и вручая мне стильно-черный конверт, а мое сердце снова екает, только на этот раз не от радости.

Потому что я подозреваю от кого посылочка. Не подозреваю — знаю точно.

И записка в конверте только подтверждает мою догадку.

Пообедаем сегодня. Заеду за тобой в 13.00.

Надень то, что я прислал.

Д.

 

Пообедаем?

Я не хочу с ним обедать! И вообще, у меня встреча с примом Лораном!

— Опять тайный поклонник?

Рэбел явно не собирается приступать к своим обязанностям и косится на пакеты с коробками. А я даже не представляю, что может в них оказаться. Наряд горничной? С Доминика станется устроить мне подобное. Одно знаю точно — я не собираюсь это ей показывать. По крайней мере, до тех пор, пока сама не увижу, что там.

— Может, хватит о поклонниках? — отвечаю резче, чем следовало.

— Хватит, так хватит. — Помощница расправляет плечи и широко улыбается девушке, вошедшей в магазин. — Иди, разбирай посылку, а я поработаю.

Бесы! Обиделась.

И что теперь делать?

— Рэбел…

— Потом, Чарли, — отрезает она.

Ну и ладно!

Мне сейчас не до ее обид. Со своим бы проблемами разобраться.

Я сгребла пакеты со стойки и отправилась в подсобку, которая была что-то вроде склада и кухни. Обычно она почти полностью заставлена книгами, которые мы еще не разобрали и не рассортировали, поэтому кофе мы с Рэбел пили в общем зале. Но так как новая партия книг должна приехать завтра, здесь даже стулья оказались свободными. На них я пакеты и сгрузила.

И тут же набрала номер своего личного беса.

Пришлось ждать несколько звонков, прежде чем Доминик поднял трубку, но я готова была звонить даже два часа.

— Я тебя слушаю, Шарлин.

— Я не могу сегодня с тобой пообедать. У меня назначена встреча.

— С кем?

— Это неважно.

— Важно, если ты предпочитаешь эту встречу обеду со мной.

Я мысленно выругалась. Потому что не собиралась рассказывать Экроту про Лорана и про то, что хочу продать магазин. Чутье подсказывало мне, что не нужно ему это знать. Но и послать его куда подальше я тоже не могу.

— Это связано с моей работой. Один клиент хочет купить очень дорогую и редкую книгу, — придумала я на ходу.

— Чем его не устраивает покупка книги в магазине?

— Он не хочет, чтобы ему кто-то мешал.

— Отправь свою помощницу.

Вот гад!

— Это моя работа, — процедила я.

— Твое время, Шарлин, — в голосе Доминика проскользнула сталь. — теперь принадлежит мне. Поэтому я буду у тебя в час. Не забудь надеть мои подарки.

— Чем тебя не устраивает моя одежда?

— Она мне не нравится, — бросил Доминик и отключился.

Взял и отключился!

Я подавила желание выбросить пакеты в мусорный контейнер, досчитала до десяти, прикрыла дверь на щеколду (не потому, что не доверяла помощнице, просто мне почему-то так было спокойнее) и достала коробки. Их было три: большая, поменьше и совсем маленькая, наподобие той, в которой Доминик вернул мне телефон. С нее я решила и начать.

Внутри оказался тонкий браслет из белого и желтого золота: они переплетались наподобие корабельных канатов, а застежка имитировала морской узел. Не ошейник, но мне почему-то показалось, что этот браслет будто знак принадлежности Доминику. Будто он недостаточно меня себе присвоил!

На двух других коробках переливался серебристый логотип бренда «Олли», сети безумно дорогих бутиков, известных на всю Легорию. В средней коробке оказались из песочного цвета замши лодочки, а в большой золотистая пышная юбка, длинной в три четверти, молочная блузка, жакет и крохотная сумочка. Ко всему этому прилагалась упаковка чулок с кружевной резинкой. Трусов не было, и на том спасибо!

Все красивое и стильное, не стану врать, сама бы примерила эту юбку, если бы увидела ее в магазине. Правда ценник с нее предусмотрительно срезали. Но сам факт того, что меня заставляют переодеваться, будто я какая-то бродяжка! Или кукла, которую можно украсить по собственному вкусу.

Еще бы заставил душ принимать перед обедом!

Я сжала кулаки.

Обойдется! На обед я пойду, но шмотки брать не стану. Вручу подарки Доминику, такого пункта в нашем договоре нет.

Сложив все обратно в коробки, я подхватила пакеты и вылетела из подсобки. Чтобы натолкнуться на Сая, который тащил Рэбел за руку к окну. Кажется, сегодня у него был свободный день в школе, поэтому Сайрус обычно проводил его в магазине.

— Мам, смотри! По улице бродит стая собак.

— Стая? — нахмурилась помощница. — Такого не может быть.

Меня тоже это заинтересовало, потому что в Крайтоне не было бездомных собак. А тех одиночек, которые все же появлялись, тут же отлавливали. Но чтобы стая!

Поэтому я тоже подошла к окну, немного отодвинула занавески и осмотрела улицу. По ней действительно рассредоточились огромные серебристые звери, действительно отдаленно напоминающие псов. Вот только псами они не были.

— Это не собаки, Сайрус, — озвучила мои мысли Рэбел. — Это волки.

— Волки? Вервольфы! — пришел в восторг мальчишка.

В отличие от подруги, которая продолжила хмуриться.

— Впервые вижу столько вервольфов в звериных ипостасях. Что они здесь забыли?

Меня.

Доминик сдержал свое слово. Вервольфы охраняли меня.

А я не могу надеть одну несчастную юбку!

Меня кольнуло чувством вины. Не перед Экротом, нет, перед Рэбел и Сайрусом. Вервольфы Доминика защищают меня, я — защищаю своих близких.

Я отнесла пакеты назад в подсобку, позвонила приму Лорану и отменила нашу встречу. Естественно, он не обрадовался, но я объяснила, что мы сможем состыковаться чуть позже. В конце концов, не думаю, что Доминик захочет обедать со мной каждый день.

Рэбел со мной по-прежнему не разговаривала, поэтому если бы не загруженность работой, я бы, наверное, пошла к ней мириться. А так приняла решение, что обязательно ей все объясню, только чуть позже.

Ближе к назначенному сроку, я вернулась в подсобку и переоделась в присланные Экротом вещи. Все подошло идеально, будто вчерашней ночью Доминик не трахал меня, а изучал мое тело до сантиметра. Разве что туфли слегка жали, но это было скорее потому что я привыкла носить кроссовки. Я застегнула браслет на запястье и подумав, распустила волосы, как нравилось Доминику.

Он говорил, что его возбуждает, когда я ему сопротивляюсь.

Так может, ему быстро надоест, когда я стану послушной.

Когда я вышла из подсобки, брови Рэбел поползли вверх, а большие глаза Сайруса стали просто огромными. На мою удачу помощница была занята покупателями, поэтому бросила на меня красноречивый взгляд, который лучше прочего сказал, что меня ждет допрос с пристрастием. А вот Сай сопровождал меня до дверей.

— Чарли, ты такая красивая.

Вот что юбка с человеком делает!

— Спасибо, Сайрус. Передай маме, что я иду на ланч и вернусь через час.

— Ты на свидание?

— Да, но это тайна, договорились?

Он мне подмигнул и убежал к своему любимому креслу, где обычно читал книги, а я глубоко вздохнула и вышла из магазина через парадный ход. Врать ребенку нехорошо, но что еще я могла сказать? По версии Доминика это, наверное, и было свидание.

Черный лимузин уже ждал меня на той стороне улицы, я сжала клатч, как оружие, и направилась к нему. Мой план был простым: стать послушной, скучной, настолько, что Доминику надоест. У него много женщин, а я интересна только тем, что зависима от него и бешусь от этого. Как только перестану беситься, интерес сразу же упадет. И не только интерес!

Клятва альфы не позволит ему нарушить обещание — мои близкие останутся под защитой, а остальные проблемы буду решать по порядку.

До машины оставалось метров пять, как я услышала за спиной:

— Шарлин?

— Мама?

Я так увлеклась своими планом, что совершенно не заметила маму, покупавшую газеты в лотке с прессой. А вот она меня заметила и рассматривала с интересом и с чисто женским восхищением.

— Какая ты нарядная! И наконец-то в юбке. У тебя все в порядке?

Я невольно усмехнулась. Чарли в юбке — значит, ударилась головой.

— Да, мам, все хорошо. Я иду на деловую встречу.

Мама посмотрела за мою спину, и оглянувшись, я увидела, что Доминик вышел из машины и теперь наблюдает за нами.

— Ну-ну, — покачала головой мама. — Снова вервольф?

— Это не то, что ты думаешь.

— Ты сама строишь свою жизнь. Главное, будь осторожна.

— Хорошо, — поспешно кивнула я и поцеловала ее в щеку. — Передавай привет папе.

Я не собиралась знакомить их с Домиником, опасалась, что мама все поймет, что я случайно себя выдам. Поэтому быстро направилась к нему. Впрочем, он снова все испортил, когда галантно поцеловал мою руку. Ведь явно сделал это напоказ! Но настигшее меня раздражение, я давлю тут же.

— Здравствуй, — говорит он.

— Здравствуй, — отвечаю я, садясь в машину. В юбке это делать неудобно, но как есть. — Благодарю за подарки.

Доминик приподнимает бровь.

— И все?

— Спасибо, что позволил оставить нижнее белье.

— Предполагалось, что ты будешь без него.

Я поперхнулась воздухом, но выдавила из себя улыбку. Надеюсь, она получилась милой и благодарной, а не волчьим оскалом.

Кто бы знал, как сложно быть милой рядом с Домиником!

— Без белья мне некомфортно, так что хотелось бы остаться в нижнем белье.

— Хорошо, сегодня вечером выберем тебе его.

Что, значит, выберем?

— Я привыкла делать это сама.

— Теперь привыкай делать все со мной.

Вот и поговорили.

Как можно быть милой с вервольфом, который отказывает тебе в самостоятельном выборе трусов?

Дорога оказалась короткой. Мы остановились возле ресторана «Бейлиз», который располагался через несколько кварталов от моего магазина. Не такой роскошный как «Фавель», но достаточно популярный. Я здесь обедала несколько раз, в основном назначала деловые встречи. Но сейчас уютная обстановка в светло-зеленых тонах, тихая музыка и вышколенные официанты будто проходили мимо меня.

Я шла к столику возле окна и раз за разом повторяла, что могу быть благодарной.

Быть благодарной за одежду и разрешение оставить трусы не получалось, тогда я снова попыталась представить водопад и сосредоточиться на хорошем. А оно было.

— Спасибо за то, что прислал вервольфов. Я помню про обещание альфы, но для меня это важно.

Доминик бросил на меня нечитаемый взгляд. Думала, что ответит что-то в своем насмешливом стиле, но он просто кивнул:

— Пожалуйста, Шарлин.

Мы одновременно развернули меню, и я поинтересовалась:

— Снова выберешь за меня? Я люблю мясо, но равнодушна к морепродуктам.

— Я тоже люблю мясо, — заявил Доминик. — На нем и остановимся.

Сработает мой план или нет, но может у нас получится нормально? Как деловым партнерам.

— Какая встреча! — воскликнули откуда-то сбоку.

Доминик сдвинул брови, а я оглянулась и увидела направляющуюся к нам Джинджер. Следом за ней шла ее сестра.

Невеста Доминика.

Как ее зовут, я забыла напрочь: имя девушки улетучилось из моей головы, потому что в тот вечер мне было не до нее. В тот вечер мне вообще ни до чего было! Но сейчас я смогла рассмотреть, что с Джинджер их объединяли лишь длинные шоколадные локоны, слегка раскосые глаза и форма носа. В остальном невеста Доминика была слегка полнее своей сестры, но это только добавляло ей женственной мягкости и шарма. Большеватый рот с полными губами, тонкие брови и упрямый взгляд из-под длинных пушистых ресниц, который сейчас был направлен на меня.

— Мы с Одри как раз решили заглянуть в «Бейлис» на ланч, а тут ты и Чарли, — затараторила Джинджер, остановившись возле нашего столика.

Одри.

Точно.

Одри остановилась за спиной сестры и не стесняясь рассматривала меня. Оценивающе так рассматривала, будто решала: стоит беспокоиться или нет. Мы с ней столкнулись взглядами, и она поджала губы.

— Может, мы присоединимся к вам? — тем временем поинтересовалась Джинджер. — В ресторане почти не осталось свободных столиков.

Учитывая, что «Бейлис» сейчас был наполовину пустым, ложь была настолько откровенной, что я приподняла брови и посмотрела на Доминика.

— Нет, — ответил он, удостоив собственную невесту предостерегающим взглядом, а на Джинджер едва посмотрев. — Вы можете выбрать любой ресторан поблизости.

— Нам не нужен любой. Одри нравится этот, а мы почти семья, и у вас есть два свободных стула.

В подтверждение своих слов она ухватилась за спинку.

Взгляд Доминика стал совсем хищным, черты вмиг заострились, наглая волчица осеклась и шарахнулась в сторону. Это длилось всего секунду, зрачок Экрота расширился, а в глазах Джинджер мелькнула паника: она рухнула на колени прямо возле нашего столика.

— Прости! — всхлипнула, глядя затравленно и прикрывая лицо, будто Доминик занес над ней руку для удара, хотя он даже не двинулся с места, и лишь воздух пропитался напряжением, от которого молоденькая волчица задрожала всем телом.

— Хватит, — прервала эту сцену Одри, храбро выступив вперед. Она подхватила сестру и помогла ей подняться. — Пойдем, Джинджер. Доминик занят. Может, в следующий раз пообедаем вместе.

Она склонила голову перед альфой, а потом бросила короткий взгляд на меня.

— Прошу прощения за то, что прервали ваш разговор.

Сестры покинули зал так же быстро, как и появились, а я поняла, что ворот блузки сдавливает горло. И что я просто задохнусь, если не возьму хоть какую-то передышку. Как же я забыла, что имею дело с не человеком, с вервольфом. И что этот мир мне чужд.

— Мне нужно в дамскую комнату, — предупредила я, не глядя в глаза Доминика, и поднялась, с громким шорохом отодвинув стул.

Я пролетела через весь зал, чтобы оказаться в туалете в тонах горького шоколада. Перед глазами все еще стояла некрасивая сцена с волчицей, посмевшей указывать альфе.

Я крутанула кран с холодной водой и ополоснула лицо.

А когда поднялась, в отражении за своей спиной увидела Одри.

Ее взгляд вонзился в меня, и добрым его было назвать сложно. Она смотрела на меня, как на насекомое, которое хочется раздавить и в то же время брезгуешь к нему прикасаться.

Поэтому я распрямила плечи и потянулась за белоснежным полотенцем, молча промокнув капли воды на лице. Привычка обходится без макияжа второй раз играла мне на руку, если бы Джинджер решила повторить этот трюк за мной, то размазала бы всю косметику по лицу. Но ее здесь не было, зато была ее недружелюбно настроенная сестра.

Я сбросила полотенце в корзину и попыталась пройти мимо нее, но мне ожидаемо преградили выход. Мы с Одри оказались одного роста и могли смотреть друг на друга прямо. Правда, уверена, что у волчицы сил побольше, чем у меня. Все-таки она вервольф, а я человек. Но мне не нужны проблемы.

Поэтому я призвала всю свою дипломатичность:

— Позволь пройти.

— Не раньше, чем мы поговорим.

— Нам не о чем разговаривать.

Экрот сказал, что я буду исполнять все его интимные фантазии и сопровождать, куда он пожелает, но не давал никаких инструкций как обращаться с его невестой, и что ей говорить. Хотя будь я на ее месте, закатила бы ему громкий скандал. За то, что оставил любовницу, а будущую жену отправил погулять.

— Отнюдь, — прорычала Одри. Буквально. Его голос изменился на долю секунды до звериной хрипоты, а в глазах сверкнуло желтое золото.

Я осталась на месте только исключительно потому, что будто вросла в пол. По спине пробежал холодок, а ладони вспотели. Я не хотела показывать того, что опасаюсь ее, но кажется, Одри это уловила своим чутьем, потому что ее губы изогнулись в самодовольной улыбке.

Бесы!

Она приблизилась ко мне, но спросила словно обращаясь в пустоту:

— Что в тебе такого особенного? Что его в тебе привлекло? Красотой похвастаться не можешь. Манерами тоже. Даже твой запах… — Одри принюхалась и поморщилась. — Отвратительный.

Отвратительный? Это такой вервольфский аналог: «Ты, кажется, набрала пару килограмм»?

— У тебя с манерами тоже все плохо.

— Привыкла говорить прямо, когда это нужно.

— Я тоже.

— Тогда утоли мое любопытство. Почему ты? Почему из всех шлюх, вьющихся рядом с ним, он выбрал тебя?

Оскорбление резануло, но собрав все внутреннее спокойствие, я демонстративно пожала плечами:

— Понятия не имею. По-моему, тебе стоит обсудить этот момент с ним.

— А ты забавная. Я бы поверила, что он выбрал тебя из-за чувства юмора, если бы ты так не раздражала. Надеюсь, ты не думаешь, что его к тебе интерес — это надолго?

— Ты говоришь это всем женщинам, которые обедают с Домиником?

Взгляд волчицы снова вспыхивает желтым свечением, она делает едва уловимый глазу шаг, и красивые тонкие пальцы почти нежно обхватывают мою шею. Почти, потому что длинные ногти или, вернее сказать, когти вонзаются в кожу аккурат возле яремной вены.

— Сейчас я говорю это тебе. В нашем обществе считается нормальным, заводить таких постельных заек, но мне это не подходит. После того, как мы с Домиником поженимся, для него будет существовать только одна женщина.

— Ты? — хрипло уточняю я, не двигаясь и не отводя глаз. Судя по отношению Экрота к невесте и ее сестре, плевать он хотел на будущих родственников.

— Я. И я не потерплю рядом со своим альфой никаких человеческих женщин.

— Насколько мне известно, в семьях вервольфов все решают мужья.

— Как много ты знаешь о вервольфах? После свадьбы между нами появится такая связь, кто на других ему станет плевать.

— Связь?

— Волка с волчицей. Он будет есть из моих рук. Я буду управлять своим альфой, а заодно и всей стаей.

Мне не понять феодальных вервольфских замашек, но статус жены альфы бесспорно велик. Если ты можешь выдержать постоянный прогиб под мужа или задавить его своим характером. Владыка, она даже не скрывает, что Доминик нужен ей для престижа и власти! А вот в том, что Экрот после свадьбы не станет белым и пушистым, я не сомневаюсь.

— Не боишься, что я все это расскажу ему?

Вот теперь со стервы слетает ее уверенность и самодовольство, и она сильнее сжимает пальцы. Знаю, что если пошевелюсь, получу «подарочек» от злобной волчицы, а мне этого не хочется.

— Что именно? — она усмехается. — Что тебе угрожала его невеста? Вперед! Я посмотрю, как долго он будет смеяться. Посмеюсь вместе с ним.

Она отпускает меня так резко, что я с шумом выдыхаю и хватаюсь за столик раковин, чтобы удержать равновесие.

— Отвяжись от Доминика, и с твоим здоровьем и твоей шеей все будет хорошо. Мы поняли друг друга?

Одри вылетает из туалета раньше, чем я успеваю ответить.

Взгляд в зеркало только позволяет еще раз убедиться, что вервольфы замечательно контролирует свою силу: на коже ни следа. Но эта демонстрация всего лишь предупреждение! В следующий раз Одри не станет тратить время на разговоры. И не объяснишь ведь, что Доминик мне нужен исключительно для защиты семьи и встречи с загадочным альфой. В последнее время мне хватает врагов, чтобы приобретать новых. Особенно таких девочек, больше похожих на чудовищ.

Я сжимаю подрагивающие пальцы и делаю глубокий вдох, чтобы прийти в себя. Для меня это перебор, и где-то внутри себя мне хочется орать, но я вновь ополаскиваю руки и возвращаюсь к Экроту.

— Тебя можно поздравить со счастливым событием? — интересуюсь у вервольфа, вернувшись за столик. — Когда свадьба?

Его взгляд более чем красноречив, что от него мурашки по коже. Будь я волчицей, наверное, уже бы валялась на полу, но, к счастью, я человек, и на меня подобное не действует. Ну почти.

— Тебя это не касается, Шарлин. Нашему договору это не помешает.

— То есть наши… отношения продолжатся и после того, как ты женишься?

— Именно так.

Хм, почему же тогда Одри считает иначе?

— Я рассчитываю на то, что мы покончим с этим гораздо раньше, — призналась честно. Я не собиралась врать: ни ему, ни себе самой. — Потому что не хочу становиться частью мира, где отношение к женщине как к живому товару.

Судя по потемневшему лицу Доминика, ему мой ответ не понравился, но мне было плевать. Остатки моих сил ушли на то, чтобы выдержать этот обед. Я даже толком не запомнила, о чем мы говорили, не чувствовала вкуса еды. Захват Одри по-прежнему ощущался на моей шее, перед глазами стояла Джинджер на коленях, а во мне самой подрагивало напряжение. Настолько сильное, что я даже не отпрянула, когда в машине Доминик притянул меня к себе и уткнулся носом мне в шею.

— Ничего не хочешь мне рассказать? — поинтересовался он, поймав мой взгляд.

— А должна?

Взгляд я выдержала. Как и глубокий поцелуй в губы, ток от которого ударил по моим и без того натянутым нервам.

— Увидимся вечером, — сказал Доминик, когда проводил меня до дверей магазина, а я шагнула внутрь, не оборачиваясь.

Вечером.

Вечером!

Вечером…

Все заново.

Я поняла, что если не поделюсь с кем-то, не расскажу об этом всем, то меня либо разорвет на части, либо я просто свихнусь.

Как назло, Рэбел нигде не было видно, за стойкой стояла ее дочь.

— Чарли, привет! Ты такая красивая! Но немного напуганная… Что-то случилось?

Много всего случилось. Я узнала, что у меня умер муж, что я должна много денег какому-то хмырю, о существовании которого даже не подозревала, продалась в рабство, а еще мне угрожали расправой дважды за три дня. Такая простая арифметика круглой жопы!

— Лола, где мама?

— В курьерской компании. Они что-то намудрили с заказом, а тебя не было. Но не волнуйся, я со всем справляюсь.

— Знаю, — бросила сухо. Нужно было похвалить девочку, но на это меня уже не хватило. — А когда она вернется?

— Не знаю, вы с ней чуть-чуть разминулись.

Значит, нескоро. Я падаю в кресло для посетителей, нужно подняться, переодеться и жить дальше. До вечера.

«Увидимся вечером».

— Чарли, я тебе соболезную, — тихо говорит девочка, касаясь моего плеча: я и не заметила, что она подошла ко мне.

— Спасибо, Лола.

— Правда. Когда умер папа, я долго не могла в это поверить. Даже на похоронах казалось, что это не он там — в земле. Что не может быть такого, что его больше нет…

— Похоронах? — цепляюсь я за ее фразу и вскакиваю с кресла. — Прости, Лола, мне нужно позвонить. И, спасибо за то, что рассказала мне об этом. Это очень важно.

Девчушка нахмурилась, будто сомневалась в моей адекватности.

— Надеюсь.

Я же убежала в другой конец магазина, отыскала визитку, оставленную полицейскими, и набрала номер:

— Сержант Лабрю? Это Шарлин Брайс.

— Да, прима Брайс, я вас слушаю.

— Вы сказали, что мой муж погиб, но ничего не сказали насчет тела. Я должна была его опознать или забрать.

— Прошу прощения, прима, но у вас вряд ли бы получилось его опознать… От тела мало что осталось.

Меня всю перетряхнуло, стоило снова представить ужасную гибель Дэнвера. Пришлось выдержать паузу, чтобы собраться силами для следующего вопроса.

— А что случилось с тем, что осталось? По законам Легории, людей и вервольфов должны хоронить.

— Так и есть. Но этим занимаются родственники или в случае вервольфов — альфы рода. Мы передали тело его родным. Насколько мне известно, похороны состоялись сегодня утром.

Сегодня?!

И Доминик мне об этом ничего не сказал! Знал, и ничего не сказал.

— Вы знаете, где его могила?

Возможно, это был странный вопрос от вдовы, но мне уже было плевать.

— Дэнвер Брайс похоронен на Лурском кладбище.

Там, где хоронили весь род Брайсов. Какая честь для отвергнутого наследника! После смерти он наконец-то со своей семьей.

Я поблагодарила офицера, подхватила ключи от машины и бросила на ходу Лоле, что она снова за старшую.

Дорога до Лура смазалась, стерлась, вымаралась из моей памяти. Я осознала себя у кладбищенских ворот, которые даже в солнечный день смотрелись зловеще, а сейчас вовсе казались дверью в потусторонний мир. Я знала, где похоронены все Брайсы и Экроты. Мы с Дэном были здесь однажды, на похоронах его деда. Кажется, тогда он хотел помириться с матерью, но лишь поскандалил с родней. Он всегда со всеми скандалил. Считал, что все ему должны.

Когда я отыскала свежую могилу с именем «Дэнвер Брайс» на надгробном камне, уже начало темнеть, но мне было плевать. Я стояла и смотрела на этот камень. На имя. На дату. А потом во мне что-то треснуло и надломилось, раскололось на части. Может это я раскололась. Колени будто подогнулись, и я с воем упала на свежую землю.

— Урод! Мерзавец! Ты во всем виноват!

Я билась и ревела, загребала землю руками, ударяла по ней кулаками.

— Тебе всегда было на меня плевать! На то, что я старалась для нас двоих. Ты меня бросил на растерзание волку!

Я орала до тех пор, пока перед глазами не потемнело. А потом просто рухнула на холодную землю с диким желанием умереть.

Чтобы всего этого не было.

Не было в моей жизни ни одного вервольфа.

Я очнулась только когда почувствовала дикий холод, а еще чей-то взгляд. Подняла голову, вглядываясь в темноту, но моего человеческого зрения не хватило, чтобы рассмотреть в сумерках одна я здесь или нет. По телу прокатилась волна страха: глубинного, первобытного, стирающего все грани разумного. Воображение нарисовало не самые приятные картинки криминальных хроник, и я сжала кулаки, загребая пальцами сырую землю и напоминая себе, что от переутомления и не такое бывает.

Я здесь одна.

Кому вообще придет в голову прийти на кладбище ночью? Кроме меня, конечно же. Если кто-то и следит за мной, прячась среди надгробных камней, то выдавать себя не собирается. По крайней мере, пока.

По дурной традиции последних дней начал накрапывать дождь, поэтому я поднялась на ноги и запахнула пиджак, который совсем не спасал от холода в груди. Пронизывающий ветер крайтонской осенней ночи ни шел с ним ни в какое сравнение. Страх на мгновение выдернул меня в реальность, но теперь я снова почувствовала себя скорее духом, чем живой. Усталость каменной плитой навалилась на плечи, и я дошла до автомобиля, едва переставляя ноги.

Просмотрев оставленный на пассажирском сиденье телефон, я обнаружила кучу пропущенных вызовов: от Рэбел, от папы и от прима Лорана. Над тем, чтобы написать сообщение помощнице (я была не уверена, что смогу сейчас разговаривать с кем-либо) и попросить ее закрыть магазин, я раздумывала долго: сидела и пялилась в экран. Но затем во мне проснулась совесть.

Все-таки это мой магазин, и Рэбел мне ничего не должна!

К тому же, на парковке ощущение взгляда никуда не делось, а только усилилось. Будто тот, кто следит за мной подошел ближе. На мгновение у кладбищенских ворот, куда не доставал свет фонарей, мелькнула огромная черная тень, и в темноте словно сверкнули два янтарных глаза, но стоило мне моргнуть, фигура исчезла. Шпионы Доминика? Или кто-то еще? Слишком много вервольфов для меня одной. Я спешно завела машину и отправилась в обратный путь.

Когда вернулась, вывеска уже не работала — неудивительно, потому что время было позднее, но свет внутри еще горел. Забыли выключить? Или Рэбел задержалась из-за какого-либо посетителя?

Но в магазине оказалась только одна помощница: Сая и Лолы не наблюдалось. Подруга сложила руки на груди и сидела с неестественно прямой спиной.

— Рэбел, ты почему не ушла домой?

Она ответила не сразу, и на секунду я решила, что случилось что-то ужасное. Что-то гораздо более ужасное, чем смерть Дэнвера и все, что за ней последовало. Но тут помощница взвилась с кресла и шагнула ко мне.

— Почему я не ушла? — гневно переспросила она. — Не ушла, потому что моя лучшая подруга неизвестно где, и с ней явно что-то происходит, если она забила на работу.

— Я делаю для магазина не меньше тебя…

— К бесам магазин, Чарли! С ним все прекрасно, он работает как часы. Меня интересует, что не так с тобой? Ты пропадаешь куда-то, молчишь, получаешь подарки в красивых коробках. А в них не менее красивые платья! Сначала я решила, что у тебя появился мужчина, но счастливой ты при этом не выглядишь.

— А как я выгляжу? — огрызаюсь я.

— Как будто их с того света шлют! Как будто для тебя это пытка… — Рэбел осекается и оглядывает меня с головы до пят. — Хотя сейчас ты выглядишь так, будто вывалялась в канаве.

— Я была на кладбище, понятно? На могиле Дэна. Разговор закончен!

Я разворачиваюсь и иду в сторону стойки, но замираю от слов Рэбел:

— Заглядывал прим Лоран и сказал, что ты хочешь продать магазин.

— Что? — оборачиваюсь и едва не падаю, потому что забываю про бесовы каблуки. — Он не имел права говорить тебе об этом!

— Но сказал!

— Чарли Брайс, скажи мне правду! Что происходит?

— Хочешь знать правду? Мой муж занял десять миллионов крайтов и сгорел в автомобиле. И теперь эти деньги должна выплатить я!

Своего я добилась: она прижимает ладонь к груди, но не находит слов. Только ее раскосые глаза становятся совсем круглыми, а я уже жалею, что вспылила.

— Так что я сейчас в большой заднице, Рэбел. Очень большой.

— Расскажи мне все, — она обретает дар речи.

— Это не твои проблемы.

— Для чего еще нужны друзья?

Она берет меня за руки и усаживает в кресло. Прикосновение Рэбел нежные и заботливые, поэтому я не выдерживаю. Чувствую, что пустота сожрет меня изнутри, и рассказываю все с самого начала. Про Дэна. Про головорезов. Про долг неизвестному альфе. Когда дохожу до Доминика и его условий, меня начинает потряхивать, а Рэбел восклицает:

— Вот мудак!

— Он мне помог.

— Да в задницу такую помощь! Это не помощь, это…

— Рабство. И я в него шагнула добровольно.

Мы молчим, но я понимаю, что мне уже все равно. По крайней мере, этим вечером.

— Чарли, почему ты не пошла ко мне? У меня есть немного сбережений, я собирала на оплату колледжа для Лолы…

— Десять миллионов, Рэбел? — приподнимаю я бровь. Хотя от ее предложения на душе становится тепло, настолько, что хочется плакать.

— Э-м-м, нет. Гораздо меньше.

— Тогда о чем ты говоришь? Я бы не взяла у тебя ни крайта. Тем более что я не знаю, существует ли этот долг вообще. Сегодня они потребовали с меня столько, а в следующий раз вспомнят еще о чем-то.

— Полиция?

— Для них законы не писаны. Даже среди вервольфов.

— А для него писан? Для того, кто тебя якобы спас?

— Я не знаю, Рэбел. Знаю только, что слишком устала.

Я откидываю голову на спинку кресла и закрываю глаза, которые пощипывает от слез. Вздрагиваю от стука в двери магазина. Короткого, но мощного.

— Сколько времени?

— Начало девятого.

— Я забыла про встречу!

«До вечера», — сказал Доминик.

Рэбел открывает дверь, и главный альфа шагает в магазин. Взгляд у него такой, что едва давлю желание подтянуть под себя ноги. Потому что это взгляд зверя, который не сулит мне ничего хорошего.

На помощницу он не обращает внимания, смотрит только на меня.

— Ты не готова, Шарлин.

Ах да, Рэбел говорила что-то про красивое платье, сейчас я даже не злюсь, что подруга заглянула в одну из коробок. Но Доминику придется подождать, если он хочет, чтобы я хотя переоделась.

— Я готова, — поднимаюсь из кресла.

— Вы с ума сошли? — вклинивается Рэбел в этот короткий разговор. У них с Экротом настолько большая разница в росте, что она едва достает ему до груди, но при этом выглядит воинственно. — Чарли сейчас не в состоянии выполнять условия вашей сделки. Не сегодня. Она едва на ногах держится! Она только мужа потеряла, сегодня была на его могиле…

— Я знаю, где она была.

Значит, вервольфы мне не показались. Он знает про каждый мой шаг.

— Следишь за мной?

— Присматриваю за тем, что по нашего уговору принадлежит мне. Когда захочу и как захочу. Или ты передумала, Шарлин?

Я стискиваю зубы, качаю головой и иду к нему, но по пути меня перехватывает подруга.

— Чарли, это бесчеловечно.

— Он не человек, Рэбел, — говорю я. — Закрой, пожалуйста, магазин.

И выхожу следом за Домиником.