Парящая для дракона. Книга 2
Глава 3 
В комнате было невыносимо тихо — несмотря на то, что в этой резиденции никогда не было так шумно. Если честно, даже в последнюю неделю, когда подготовка к праздничной ночи шла полным ходом, даже тогда в ней не было так шумно, как сегодня. И даже в ту неделю, когда основная подготовка еще не началась, в ней не было так тихо, как сегодня в моей комнате. Или во мне.
Торн уехал на следующий же день до завтрака: он зашел попрощаться и сказать, что в силу сложившейся ситуации требуется его постоянное присутствие в Хайрмарге. Я бы сказала ему, что он попросту убегает, но если бы я что-то сказала, во мне снова проснулись бы чувства, а этого я позволить себе не могла. По крайней мере, не в ближайшее время.
Поэтому я попрощалась, пожелала ему скорейшего разрешения всех вопросов и самоустранилась из этой ситуации. Так же, как самоустранился он. Мы оба существовали в одной реальности, но по обе ее стороны. Я видела, как было объявлено об аресте Эллегрин Рэгстерн, я слышала резкие заявления ее отца и наблюдала за волной, всколыхнувшейся над миром иртханов в Ферверне.
Впрочем, волна прошла стороной, не задев меня.
В резиденции Торна меня вообще ничего не могло задеть, а учитывая, что я запретила себе думать об этом и чувствовать — тем более. Вторая волна накатила, когда родители Мистхарда попытались заявить претензии по поводу ментального допроса, которому подвергли их сына, но эту тему тоже достаточно быстро закрыли. Особенно принимая во внимание тот факт, что их сын оказался причастным к покушению, и то, что ему теперь тоже предстоял суд.
Я наблюдала за этим равнодушно и отстраненно, настолько, что временами мне самой не верилось в то, что все это происходит со мной. Меня записали в «неприкосновенные», а то, что обо мне писали в сети… ну, я предпочитала думать, что это пишут о моей однофамилице из Хайрмарга.
Моя жизнь разделилась на «до» и «после», и наверное, я никогда раньше не думала о том, что такое политика. То есть не то что не думала, я даже не представляла, и сейчас предпочла бы и дальше оставаться в блаженном неведении, но было уже поздно. Механизм уже был запущен, шестеренки крутились, и Лаура Хэдфенгер стремительно, день за днем, становилась Лаурой Ландерстерг — ларркой, спровоцировавшей бывшего однокурсника, соблазнявшей его и позволившей случиться тому, что случилось, и так далее, и тому подобное.
Торну тоже доставалось.
Впрочем, политикам всегда достается, хотя об этом я раньше тоже как-то не думала. Равно как не думала и о том, что буду делать, когда все закончится.
Но сегодня, в эти недолгие минуты тишины, когда стилисты уже ушли, а до прихода Торна еще оставалось время, эти мысли нахлынули на меня потоками пламени, грозя испепелить или превратить в ледяную скульптуру, способную рассыпаться снежной крошкой от любого неловкого прикосновения.
Я думала о том, что за все это время мы с ним говорили три раза — по видеосвязи. О том, что даже не я, а стилисты посылали ему мои фотографии с репетиции образа. О том, что все наши разговоры сводились к тому, что он сообщал те или иные новости касательно праздника. В частности, о том, что Рин и Сэфл в качестве приглашенных будут только на следующий день, но не ночью.
Сейчас я даже была этому рада.
Потому что, сжимая леденеющие руки, даже не представляла, что случится сегодня ночью.
Стук в дверь прозвучал так громко, что я вздрогнула.
— Лаура? Можно?
Голос отца доносился пока еще из-за двери, и я поднялась. Расправила юбку, струящуюся волнами снежного шелка.
— Да.
Мой голос даже не дрогнул.
С отцом мы все это время не разговаривали вообще. С того вечера, закончившегося пощечиной, до сегодняшнего дня я его не видела. Поэтому сейчас, когда он вошел, внутри меня все замерло и окончательно обратилось в лед.
— Чудесно выглядишь, дочка.
Это было так просто — зайти и сказать «чудесно выглядишь, дочка» после недель молчания. И я так же просто ответила:
— Благодарю.
Отец помялся в дверях, хотя я никогда раньше за ним такого не замечала. Юргарн Хэдфенгер всегда заходил куда бы то ни было без малейшего промедления и ложного неудобства. Сейчас же эта заминка была очевидна настолько, что я почувствовала ее физически. На уровне каких-то звериных инстинктов. Сама не знаю, откуда во мне это взялось, но такие вспышки у меня иногда случались, как будто часть пламени Торна навсегда осталась во мне.
— Готова стать Лаурой Ландерстерг?
— Лаурой Ландерстерг я сегодня не стану.
— Ты понимаешь, о чем я. — Он все-таки прошел в комнату и остановился рядом со мной. — Как ты?
Как я? Мне почему-то захотелось рассмеяться, и это меня напугало. Гораздо больше предстоящего.
— Чудесно. Разве не видишь? — Я повернулась к зеркалу.
Платье было похоже на свадебное. Бледно-голубые переливы на белом напоминали игру солнечного света на заснеженных верхушках гор. Лиф плотно облегал грудь, кружево казалось присыпавшим кожу снегом, искрящимся под лучами. Юбка обтекала бедра и уже книзу раскрывалась волнами. Дополнял все это великолепие комплект от «Адэйн Ричар», украшения подчеркивали и в то же время сглаживали эффект кольца у меня на пальце. Волосы мне уложили в элегантную прическу, единственной вольностью которой были завитки на висках.
Я выглядела безумно дорого.
Я выглядела как будущая первая ферна.
И чувствовала себя точно так же. То есть — никак.
— Ты восхитительна, — повторил свою мысль отец.
Кажется, наши темы для разговора иссякли.
— Ингрид очень хочет на тебя посмотреть.
Не сомневаюсь. Пока мы готовили платье на завтра (которое мне уже не придется надеть), Ингрид постоянно расспрашивала о том, которое было сейчас на мне. Увы, оно держалось в строгом секрете. Настолько строгом, что сложно было даже представить, какую ценность несет информация о выходе Лауры Хэдфенгер рядом с будущим мужем в праздничную ночь.
А ведь это время всегда было наполнено для меня теплом.
Выбором подарков (не заказами через сеть), а поездками в моллы, весельем, улыбками, шутками и совершенно безудержным хохотом — когда мы с Рин прикидывали, что будет, если подарить Ингрид какой-нибудь сувенир из интим-магазина.
Это все было настолько давно — сверкающая упаковка, банты, пакеты, которые водитель заказанного флайса помогает донести до багажника, а потом до лифта. Смех и игра в снежки. Отчаянно-теплые чувства с ароматом шантвейна и хвои, головокружительная скорость центрального катка и предпраздничная суета. Улыбка Дара и первый тост за год, в котором будет много всего чудесного.
— Даргел с Мелори уже здесь?
— Да, — отец кивнул. — Через пятнадцать-двадцать минут откроют телепорт для первых гостей и журналистов.
Значит, скоро за мной придет Торн. Где-то час у нас будет на то, чтобы всех встретить. А потом…
Я снова сжала холодные пальцы.
— Если не возражаешь, я бы хотела остаться одна.
Отец собирался было возразить, но потом кивнул:
— Да. Да, пожалуй, ты права. Лучше поговорим потом.
Он вышел, и стоило двери за ним закрыться, я оперлась руками о столик.
Пятнадцать минут до выхода.
— Лаура.
Торн шагнул в комнату, и я обернулась — пожалуй, чересчур резко. Замерла, глядя на него.
И точно так же напротив меня замер он.
Сейчас он скажет, что я чудесно выгляжу, подумалось мне.
Но он просто стоял и смотрел. Смотрел так, что чуть не посыпались все ледяные стены, которыми я окружала себя — старательно, все это время. Те самые, благодаря которым я не лежала, подтянув колени к груди, и не думала о том, как я буду без него.
Сейчас я об этом подумала.
На мгновение.
На то самое мгновение, что растянулось на время его взгляда, глубокого и настолько знакомого, что мне стало нечем дышать.
Длилось, к счастью, это недолго: взгляд снова стал взглядом Торнгера Ландерстерга, Верховного дракона Ферверна, и меня отпустило. Во всех смыслах.
Стены больше не дрожали, я тоже больше не дрожала. Даже руки были не такие ледяные, когда я вложила пальцы в его ладонь.
— Ты готова, Лаура? — Это было единственное, что он спросил.
«К чему?» — захотелось уточнить мне.
Вместо этого я ответила:
— Готова.
И мы вместе вышли в коридор.
Резиденцию было просто не узнать. Залитые светом коридоры, мергхандары — как на параде. Сейчас она больше напоминала дворец Эргерхардской династии, сменившей в свое время династию Флангеррманских. В те времена наши края назывались Северные земли, и в отличие от материка, на котором располагались Рагран, Лархарра, Фиян и другие, впоследствии объединившие несколько более мелких государств в содружества и союзы, мы всегда были едины. Даже Аронгара в свое время была разделена — Огненные земли, Ильерра и другие суверенные государств. Север же всегда оставался сплоченным под единоличной властью сильнейшей семьи иртханов, управляющей наместниками с очень развитым пламенем. Возможно, именно потому, что иначе в наших краях было просто не выжить.
Миновав коридоры и парадно-праздничные посты, мы с Торном встречали гостей. Я бы никогда не подумала, что смогу улыбаться, зная о том, что хочу сделать. Но я стояла и улыбалась, приветствуя иртханов и иртханесс — здесь были и правящие изо всех городов, и людей, которым предстояло занять места рядом с ними, разумеется, тоже с семьями. Эта помолвка была настолько политической, насколько это вообще возможно.
Все улыбались, веоланское лилось рекой. На меня смотрели со всех сторон, и вскоре я вообще перестала на это реагировать. Я едва ли помнила имена всех тех, кого мне представили, и с кем я здоровалась. Калейдоскоп лиц собирался разными узорами в разных частях празднично украшенного зала, живая музыка — фортепиано и виолончель — вплеталась в многоголосье.
— У меня для тебя сюрприз, — произнес Торн, когда последние из прибывших гостей отошли.
Рядом с нами тут же возник официант с подносом, а меня затошнило.
Натурально так затошнило. Кажется, я переоценила степень своей непробиваемости.
— Сюрприз? — переспросила, чтобы отвлечься от собственных мыслей.
— Да. Уверен, тебе понравится.
Я в этом так уверена не была, но поскольку попытка заговорить закончилась для меня очередным приступом тошноты, решила, что молчать будет лучше. Когда Торн взял с подноса два искрящихся пузырьками бокала с веоланским, свой я приняла автоматически. Мне казалось, что я подавлюсь первым же глотком, поэтому вино я едва пригубила, а если быть точной, просто поднесла бокал к губам и сделала вид, что пью.
Этот зал был не просто большим, он был огромным, но мне казалось, что с каждой минутой эти стены давят на меня все сильнее. Несмотря на то, что россыпи искр от украшений и запах хвои всегда ассоциировались у меня с праздником, сейчас голова кружилась все сильнее. До тех пор, пока на импровизированную сцену (где расположились музыканты), не вышел конферансье.
— Добрый вечер! — Его приветствие влилось в постепенно затихшую музыку, справа и слева сверкнуло несколько вспышек. Приглашенные журналисты наконец-то переключили свое внимание с нас на сцену. — Совсем скоро мы перейдем в следующий год, но до этого нам с вами предстоит еще два, несомненно, очень важных события! Первое — и основное…
Он хитро прищурился и замолчал, но все посмотрели на нас.
Снова.
Отец с Ингрид стояли в двух шагах, я встретила его улыбку и отвела взгляд.
— И второе. Небольшой сюрприз, которым мы откроем праздничную ночь. Сегодня среди приглашенных женщина, чье имя знает любой фервернец. Так уж получилось, что нам удалось уговорить ее исполнить для нас свою новую песню в качестве праздничного подарка. Встречайте — Сибрилла Ритхарсон!
Зал взорвался аплодисментами раньше, чем Сибрилла поднялась на сцену. Хлопали все, я видела, как у Сильви от восторга горят глаза. Даже Ингрид вытянулась в струну, потому что они стояли чуть наискосок от сцены, и если перед нами все расступились, то им уже не так повезло.
— Всем добрый вечер! — Голос у нее был не просто сильный, когда он прозвучал, затихло все, что звучало. Даже последний всплеск оваций растаял, растворился в коротких мгновениях тишины, пока Сибрилла обводила взглядом собравшихся. — Я очень рада видеть всех вас и для меня большая честь закрыть для вас этот год и открыть новый.
Наверное, у певицы ее уровня по-другому и быть не может, но ее голос даже сейчас, вне песни, пробирал до мурашек. Низкий, чувственный, глубокий — звучащий так, как будто тишина уже сама по себе музыка.
— Эту песню вы услышите первыми. Мне показалось, очень символично исполнить ее именно сегодня, в Праздничную ночь. В ночь перехода из прошлого в будущее. В те мгновения, когда время между ними замирает. Итак…
Вслед за воцарившейся тишиной приглушили свет. Полумрак в зале наполнился ожиданием, когда, казалось, просто отовсюду хлынула музыка. А следом за ней — голос Сибриллы Ритхарсон.
— Закончится прошлое…
Прямо сейчас.
Дорогами разными
Пойдет каждый из нас.
Новые встречи…
И новая жизнь
Тебя попрошу лишь:
Ты только держись!
Память со временем
Покроется льдом,
Новые чувства
Вспыхнут огнем.
Огонь действительно вспыхнул. Полыхнул на мгновение, и этот дикий звериный отклик — отклик каждого из присутствующих иртханов на ее звучание, отозвался внутри меня с неистовой яростной силой.
— Не будет сомнений
Не будет обид,
Новое время
Нас освободит!
Ведь мир многогранен
И в нем на пути
Так просто, открывшись
Счастье найти.
То счастье, что рядом
С тобой для меня
Казалось сильнее
Любого огня.
Казалось, но прошлое
Здесь и сейчас
Закончится и для тебя,
И для нас.
И мы, распахнув
Крылья сердца в груди
Уверены будем,
Что все впереди.
Пусть новый день
За собою зовет
Шагай же в него…
Как впервые в полет!
Я не сразу поняла, почему так тихо: сначала глухо ударилось внутри сердце. Потом в эту тишину ворвалась другая, напряженная, покалывающая кожу иголочками пламени — едва уловимо. А потом зал снова взорвался аплодисментами: грохотом, который возносился под высокие потолки, отражался от панорамных окон, звучал и вибрировал в каждой клеточке тела, но все равно не мог перекрыть сильное, пламенное звучание голоса Сибриллы Ритхарсон.
От него до сих пор по коже шел мороз. Или жар.
Или и первое и второе вместе.
— Благодарю! — Сибрилла рассмеялась. — Благодарю! Благодарю!
Она была на сцене до тех пор, пока не затихли аплодисменты. А после спустилась и направилась к нам.
— Ферн Ландерстерг.
Остановившись рядом с нами, она взглянула сначала на Торна. Затем на меня:
— Ферна Хэдфенгер.
— Рад личному знакомству, ферна Ритхарсон.
— Взаимно.
— Очень красивая песня, — я сказала это совершенно искренне.
Сибрилла снова взглянула на меня.
— Благодарю.
— Отдыхайте и наслаждайтесь вечером.. — Торн улыбнулся. — Сегодня вы наша гостья.
Знакомство было коротким, но, когда Сибрилла отошла, я невольно посмотрела ей вслед. Сколько же лет этой женщине? Выглядит она роскошно. Иссиня-черное платье облегало ее фигуру, подчеркивая каждый изгиб. Светлые волосы подняты наверх и каскадом стекают в головокружительный вырез на спине, достаточно провокационный для такого мероприятия. Заканчивался он на талии, подчеркивая красивые бедра так же, как браслет подчеркивал изящное запястье, ткань платья дорого переливалась при каждом шаге.
— Тебе понравился сюрприз? — голос Торна выдернул меня в реальность.
Надо же, благодаря этой встрече я почти забыла обо всем.
— Да. Песня красивая, хотя и неоднозначная.
— Я не знал, что она будет петь. В какой-то мере это был сюрприз и для меня.
— Даже так? — Я приподняла брови.
— Ты научила меня любить сюрпризы.
Жаль, что я не научила тебя любить.
— Хорошо. — Я перевела взгляд на сцену, где сейчас снова играли музыканты.
Свет горел, очарование, волшебство и какая-то проникновенная пронзительность, напитанная огнем, развеялась. Теперь это снова был всего лишь политический вечер.
— Хорошо?
Я пожала плечами.
— Я тебя не узнаю, Лаура.
— Я сама себя не узнаю. Извини. У меня есть время пообщаться с братом?
— По крайней мере, минут пять у тебя точно есть.
— Хорошо.
Вот теперь я сбежала. Под аккомпанемент фортепиано и виолончели, вливающихся в зал пока еще мягкими волнами. Впрочем, после выступления Сибриллы на музыкантов даже не смотрели, отголоски ее пения до сих пор отзывались искрами воспоминаний.
— Даргел. Мелори. — Я подошла к брату и его девушке.
— Лаура!
Мелори невысокого роста — совсем как Сибрилла, но в отличие от нее — жгучая брюнетка. К тому же, коротко стриженая.
— Лал. Как настроение? — Даргел сжал мою ладонь в своей. — Ты выглядишь…
— Чудесно?
— Необычно, — фыркнула Мелори.
— Да, это именно то, что я хотел сказать.
— Надеюсь, необычно — это хорошо? — Я улыбнулась. — Мел, я украду твоего парня ненадолго.
— Вернуть не забудь, он мне еще пригодится.
— Спасибо, что отвели мне роль робота-уборщика, — шутливо отозвался Даргел, но тут же взял меня под руку и увел в сторону. Ближе к фуршетному столу, рядом с которым пока почти никого не было. — Лал? Все в порядке?
Я хотела ему солгать. Точно так же, как солгала отцу — это было даже не сложно, точно так же, как улыбалась Торну. Вместо этого покачала головой.
— Вы снова поссорились? — Брат нахмурился.
— Нет.
— Тогда что?
— Мы так и не помирились. Точнее, мы даже не ссорились, я просто не представляю, как это назвать. Когда Торн со мной, мы общаемся, но он по-прежнему держит дистанцию. То есть… я вроде как есть, а вроде как…
Я покачала головой.
— Забудь.
— Забыть? — Даргел вгляделся в мое лицо. — Я не хочу ничего забывать. Что происходит, Лал? Чем я могу тебе помочь?
Помочь себе могу только я сама.
— Просто постарайся меня не слишком сильно ненавидеть, ладно?
— Что?
Вместо ответа я порывисто его обняла, а потом отступила в сторону. Даргел попытался меня задержать, но я отняла руку, к нам приблизился кто-то из гостей и обратился к нему. Я же быстро влилась в толпу, улыбаясь так же, как улыбалась гостям при встрече. Торн беседовал с отцом, и, когда я приблизилась, они оба одновременно повернулись ко мне.
Как раз в тот момент, когда музыка стихла, и на сцену снова вышел конферансье.
— Совсем скоро мы будем поздравлять друг друга с новым началом, но прежде чем это случится, мы бы хотели сделать одно объявление. Которое, несомненно, тоже станет новым началом. — Конферансье выдержал паузу и произнес: — Приглашаем! Ферн Ландерстерг, ферна Хэдфенгер!
Нас тоже встречали аплодисментами, под которые сердце подскочило к горлу, и, по ощущениям, там и осталось. Я шла к сцене, испытывая желание развернуться и бежать как можно дальше, но это желание не видел никто. Для всех я просто улыбалась, и все улыбались, единственное встревоженное лицо — почему-то у самой сцены я выцепила его, Даргел смотрел на меня в упор — принадлежало моему брату. Но так и должно было быть, он знал чуть больше, чем все остальные.
По лестнице я поднималась, считая ступеньки. Их было четыре, и каждый шаг повторял удар моего сердца.
Странное дело, еще совсем недавно зал расплывался у меня перед глазами, а сейчас, кажется, я могла разглядеть каждую черточку каждого лица, развернутого к нам. Конферансье протянул микрофон Торну, но я перехватила его в считаные секунды.
Перехватила и поднесла к губам.
— Как уже было объявлено, — произнесла, глядя в зал, — у нас есть очень важная новость. Возможно, это не совсем то, что вы хотели услышать, но…
Я поняла, что если не скажу этого сейчас, не скажу никогда.
— В свете сложившихся обстоятельств мы решили, что слишком поторопились. Помолвка отменяется. Мы расстаемся.
Это было как шагнуть в пропасть, а дальше все стало неважным.
И взорвавшийся множеством голосов зал, и растерянность на лицах, понемногу сменяющаяся осознанием. И вспышки, и суета видеоператоров. И даже кольцо, которое я все-таки стянула и вложила в ладонь Торна.
От которой мгновенно повеяло жутким холодом. Я увидела только искрящийся иней, впитывающийся в его кожу, когда услышала глухой хлопок. Наверное, только я его и услышала, потому что из-за шума в зале расслышать что-то было достаточно сложно. Этот хлопок, источник которого я поняла не сразу, раздался совсем рядом. Я снова перевела взгляд на его ладонь и увидела, что от драгоценного камня, который не способен разрушить даже лазер, осталась густая, похожая на ледяные осколки крошка.
— Одна из причин нашего расставания — отъезд семьи Хэдфенгер из Ферверна. Юргарн Хэдфенгер не сможет приступить к исполнению своих обязанностей, нам предстоят новые выборы. С формальностями на сегодня покончено, предлагаю всем наслаждаться праздником.
Торн говорил без микрофона, это я осознала, когда поняла, что все еще сжимаю его в руке. Так же, как он сжимал в руке превратившееся в крошку кольцо. Но если после моего заявления в зале стало шумно, то после его воцарилась абсолютная, безоговорочная тишина. Словно его голос просто выключил остальные даже без усиления. Усиливать, по сути, не было необходимости: даже вспышки прекратились, время будто замерло.
За эти мгновения я успела осознать, что он сказал. Как раз вовремя, потому что побелевший до состояния только что выпавшего снега конферансье взял у меня микрофон и профессионально-бодрым голосом произнес:
— До нового года осталось пятнадцать минут! Мы…
Он что-то там еще говорил, совершенно точно не в соответствии со сценарием, но вряд ли его кто-то слушал. Торн взял меня под руку — в точности с тем же выражением лица, с которым мы поднялись на эту сцену, по лестнице мы спустились вместе.
— Чудесного вечера, Лаура, — произнес он, глядя мне в глаза.
А после развернулся и направился к дверям. Холод, обрушившийся на меня, едва ли был слабее смысла сказанных им слов: и сейчас, и на сцене.
— Врача! — крикнул кто-то. — Ферне Хэдфенгер плохо!
Я обернулась — лишь на миг — чтобы увидеть, как отец держит на руках потерявшую сознание Ингрид. Его лицо — белое, как у конферансье, искаженное, широко распахнутые глаза Сильви. Странно, но Даргела я не заметила. Это я осознала уже в тот момент, когда бежала, а если быть точной — шла к дверям, настолько быстро, чтобы не сорваться на бег, и настолько медленно, чтобы это не было заметно.
Сомневаюсь, что это не было заметно.
Вспышки возобновились, шум в зале нарастал, но я отрезала себя от него дверями, вылетев за них и с трудом пытаясь втянуть ставший неожиданно холодным и липким воздух. Шаги дракона я слышала отчетливо, и вот теперь, уже совершенно не стесняясь вытянувшихся вдоль коридора мергхандаров, бросилась за ним.
— Торн!
Разумеется, он не остановился. Дверь его кабинета защелкнулась, когда я вылетела из-за поворота. Подлетев к ней, распахнула, врываясь внутрь.
— Ты не можешь с ними так поступить!
Он обернулся. Пламя, сделавшее его глаза похожим на две светящиеся льдины, хлестнуло наотмашь, заставляя отпрянуть на уровне инстинктов. Я с силой вдавила ногти в ладони и шагнула вперед.
— Ты будешь говорить мне о том, что я могу и что не могу, Лаура? — тихо произнес он.
— Они здесь ни при чем!
— Неужели? Твой отец тебя воспитал.
Я задохнулась. От той ледяной жесткости, с которой были сказаны эти слова.
— Знаешь, о чем ты всегда забывала, Лаура? О том, что я могу. Я могу сделать с тобой и с твоей семьей все, что пожелаю. — Он говорил тихо, но в кабинете стремительно холодало. — С теми, кто посчитал возможным играть со мной в игры.
— Нет. — Изо рта вырвалось облачко пара, я растерянно смотрела, как мое дыхание тает в разделяющем нас полумраке. — Никто с тобой не играл, Торн. Я пыталась до тебя достучаться. Когда мне стало понятно, что я не могу, я просила тебя меня отпустить. Ты сказал, что ты меня не отпустишь. Что мне еще оставалось делать?!
Кажется, только сейчас я поняла, что он сказал. Точнее, что он сказал еще.
— Моя семья ничего не знала!
— Об этом «ничего» ты шепталась со своим братом перед тем, как подняться на сцену?
Я шагнула к нему:
— Никто ничего не знал! Я никому не говорила! Я жила с этим все это время, пока ты снисходил до меня исключительно для рекомендаций по поводу праздника.
— Превосходно, Лаура. Теперь ты будешь жить с этим всю жизнь.
Он отвернулся и шагнул к столу. Не вполне отдавая себе отчет, что делаю, я бросилась за ним. За секунду до того, как мои пальцы коснулись бы его руки, Торн обернулся. Бросок был молниеносный, только что я видела его спину, а сейчас вижу его лицо. Ледяные пальцы сжимаются на моей шее, снежные искры иглами впиваются в кожу. Это длилось едва уловимое мгновение, а после пальцы разжались, и он отступил.
— Пошла вон. — Дракон указал мне на дверь. — Убирайся. Пока я тебя отпускаю. Сейчас.
Меня трясло от пламени, которое понемногу гасло в его глазах. Зрачки из звериных снова стали человеческими, но ничего человеческого в этом лице не было. На меня по-прежнему смотрел зверь, и я отступила. Развернулась, вышла за дверь, почти бегом бросилась в сторону зала. За несколько метров до него развернулась снова, метнулась обратно, но уже к лестнице. Я понимала, что если сейчас войду в этот зал, просто рухну на глазах у всех, присоединюсь к Ингрид.
Под бешеный стук сердца влетела к себе — или уже не к себе.
«Убирайся. Пока я тебя отпускаю. Сейчас».
Я зажала руками рот, но тщетно. Тошнота снова подкатила к горлу, я едва успела добежать до туалета, и меня вывернуло наизнанку. Меня выворачивало долго, до глухих хлопков, раздавшихся снаружи.
Фейерверк.
Новый год начался.
На этой мысли меня вывернуло еще раз, казалось, ледяным пламенем, засевшим в самой глубине моего существа. На этой мысли я поднялась и направилась к раковине. Умывшись, обхватила себя руками, пытаясь унять охватившую все тело дрожь. Я даже не сразу поняла, откуда доносится знакомая музыка, а когда поняла…
Подскочила, метнулась в комнату.
— Лаура! Что у вас там вообще происходит?! — взволнованное лицо Рин.
У них там тоже фейерверк, судя по всему.
— Что?
— Ты что, отказалась за него выходить?!
Я сжала зубы.
— Лаура, дракона твоего за ногу, не молчи! Вы порвали все каналы, сейчас не празднуют, а строят теории, что за чешуйня вообще творится.
Я посмотрела на нее, понимая, как отчаянно мне хочется сейчас оказаться там. Там, с Ринни и Сэфлом, и просто ее обнять, просто заснуть, чтобы закрыть этот день, эту ночь, а завтра… Меня разрывало от желания набрать Тиуса, сообщить об открытии телепорта, и уйти, как мне было сказано. Но там, внизу, еще оставалась моя семья, и помимо этого, оставалось еще осознание: если сбегу сейчас, на людях я уже никогда больше не появляюсь.
Всю жизнь буду прятаться, стану тенью, которой уже ничего не светит.
Не говоря уже о каких-то кастингах или о чем-то большем.
Мне было странно осознавать, что в такие минуты я еще думаю о кастингах, но, наверное, мы с Торном похожи куда больше, чем мне казалось. Странно, что поняла я это только сейчас.
— Лаура!
— Рин, давай не будем говорить об этом сейчас.
— А когда?! Лаура!
— Передавай мои поздравления Сэфлу. Потом поговорим.
Я нажала отбой раньше, чем подруга успела ответить. Выключила телефон, швырнула его на кровать.
В ванной снова ополоснула лицо, поправила макияж. Хорошо, что макияж мне сделали «на века».
Дорога до зала, куда мы не так давно вошли вместе с Торном, не заняла много времени. Я остановилась только на миг, чтобы расправить плечи и улыбнуться.
После чего шагнула в распахнувшиеся передо мной двери.
Парящая для дракона. Книга 2
Купить
Спасибо за продолжение! 🙏🙏🙏 Все снова возвращается в привычное русло — сарказма и упрека..Какая-то затянувшаяся и несчастная история У Лауры.. И с Торном не быть и Бену не дать)) Может хоть в свой проект «уйдет с головой» и будет в нем по-настоящему реализована и счастлива! 🎆
Спасибо авторам за долгожданное продолжение💞Всеж таки Лаура любит Торна, но она считает, что ему на неё наплевать 😔хотя это совсем не так. Знала бы она, как ломает Торна и как он больше всего насвете хочет вернуть её…
Ну, короче, ждем когда она к Торну приползет…
Да …………. Нет слов ……я пошла вместе с Беном напьюсь от такого….представляю его состояние сейчас
И Бена жалко, и Лауру жалко. Заварил Торн кашу.
— итерация#4 — «Скрытая нестабильность неизбежно начинает проявляться.»
— итерация#5 — «Потоки в системе становятся все более выраженными.»
— итерация#6 — «Восстановление системы оказывается невозможным.»
😉
Я надеюсь, что Лаура действительно беременна, и вся эта ***********, которую она сделала, связана с гормональной игрой. Такой поступок не может быть прощен, его можно только объяснить, но это не снимает вины.
Sety, Какая вина? За что?
Фаина Сальник, вы видели дату комментария, на который отвечаете?
п.п. Кажется, есть проблема, или происходит повторное индексирование (снова). С конца июня до сегодняшнего дня комментариев нет.
Sety, Какой вины? В том, что произошло, немалая вина и Торна.Вам симпатичен Торн, мне тоже его жалко: такая ответственность на его плечах. Но это не означает автоматически, что только он всегда прав.
Ирина Орлова, Лаура только что уничтожила годы работы по сближению и выравниванию между людьми и иртханами. Последствия будут катастрофическими. Дело, над которое работали Торн, ее отец, и все сотрудники и сторонники этой идеи … с этим заявлением Лалли только что предала и публично оскорбила их.
п.п. Да, я знаю, что история выдумана, а персонажи виртуальны. 🙂
Sety, Как-то Лаура не хотела «быть итогом выравнивания отношений межд у людьми и иртханами». И отцу, и Торну нужно было быть честнее по отношению к девушке. А то: «Ты моё пламя! Ты важна для меня!» И т.д. А на поверку выходит только «итог выравнивания».Только честно: лично Вы бы согласились стать таким итогом, а не быть любимой женой, соратником, другом своему мужчине?Лаура честолюбива. Такая роль не по ней. И с этим нужно было считаться.
Ирина Орлова, ну, они были честны. Никто не соврал ей, что брак был по любви. С самого начала Лалли знала, каковы параметры брака. Да, между тем оказалось, что Торн влюбился в нее. У нее могло быть что угодно, если бы она действительно любила его тоже….. Ну, в отличие от Лоры, я еще более честолюбива, но есть разница: я аналитик. Буду рассматреть трезво (+) и (-) предложения. Если бы мой ответ был «да», я бы положила бы все усилия, чтобы поддержать реформу. Если мой ответ «нет» — я бы категорически и прямо отказала. Не пошла бы на компромисах.
Sety, Это больше похоже на Солливер.
natssmir, это невозможно. 🙂
Sety, ну, они были честны. Никто не соврал ей, что брак был по любви.Это было вначале. А потом всё же было: «Ты важна для меня …. ля-ля-ля….» Ну, я об этом уже говорила.Торн, пытаясь увлечь (!) девушку, ухаживал как любящий мужчина, чем ввёл Лауру в заблуждение. Она полюбила, не выискивая + или — . Далекая от политики, любящая Лаура всё равно прониклась бы идеями своего мужчины. Но ей этого не разрешили.Я не знаю, как бы я себя повела на месте девушки. Я тоже слишком рациональна и рассудительна. Но многое в поведении Торна мне не нравится. Его поведение не всегда рационально.
Ирина Орлова, по моему, она не оставила ему другого выхода. Лаура никогда не делала даже маленький шаг к Торну. Ну, кроме неудачной попытки организовать ужин по случаю его возвращения из М … (там-как-было), когда познакомилась с повара. Кроме того, отношения строятся годами — быть его любимой, другом, соратникам не получаеться сразу. Это одна из вещей, которую Лаура не понимает — она хочет всего сразу и без усилий. В поведении Торна нет ничего странного. Он слишком горд, чтобы признать, что сделал ошибку когда выбрал Лауры(доверял ее отцу и не проверил заранее, каков характер девочки) и будет держаться до конца.
Sety, Лаура сразу показала свой характер, что Торну в ней однозначно понрввилось. И она была не единственной девушкой, которую предложили на выбор Торну. Бедный, бедный Торн! Поверил отцу! А сам не смог разобраться.Единственнся ошибка Лауры — добрачный секс. Это сразу позволило Торну диктовать свои условия.
Ирина Орлова, возможно, меня сейчас линчуют, но в первой книге я подумала, что она переспала с ним из благодарности за быстрое восстановление и шанс идти на кастинг, а не из-за любви. И если Л. не хочет, чтобы ей диктовали условия, она должна этого заслужить.
Sety, Вас не за что линчевать, все теории и предположения имеют право на жизнь.Но как Лауре заслужить? И почему она должна чем-то «заслуживать» любовь?Конечно, и благодарность Торну за лечение, и его ухаживания, как и видимость того, что он её понимает — всё подтолкнуло девушку к постели. Никто не отрицает, что весовые категории (политически) у них разные. Но если выбрал невесту, не следует без конца твердить, что ему она нужна всего лишь как жена (то бишь, постель + удобная кукла рядом).
Ирина Орлова, хм, наверное, я не выразилась правильно. Извините за мой русский, я все еще учу его. Лаура не должна заслуживать любви, а право чтобы никто не диктовал ей условия ни для чего.
Sety, Ваш сегодняшний диалог с Ириной Орловой заставил меня по-новому взглянуть на обоих — и на Лауру, и на Торна. Словно заново роман прочла. Совершенно иные мысли теперь в голове благодаря вашему обсуждению. И вот что думается — два человека , влюбившись, совершенно не озаботились тем, чтоб хотя бы попытаться понять друг друга. Ведь важны не только те эмоции, который любимый человек транслирует в минуты счастья. Гораздо более важным является то, что в человеке скрыто очень глубоко, что является его слабостью, его страхом, его вынужденной потребностью. А определяющим в отношениях, по моему глубокому убеждению, является не то, что ты можешь взять, а то, что ды можешь дать, причем безвозмездно (то есть дадом), не рассчитывая на обязательную приятную ответку. Только тогда можно говорить о настоящем чувстве, а не о взаиноудобном и приятном временном объединении .
Щекн Итрч, и да, этот разговор (он не с сегодняшнего дня, а с 20 мая.) Сначала я подумала, что вы нашли разговор с анализом Торна, который я написала в мае. К сожалению, уведомления снова работают некорректно, и я могу только увидеть, что вам понравились некоторые сообщения того времени — посты имеют номера около 10000-11000. Многое из того, что я догадывалась о Торне, не имея его частичной точки зрения (ПТСЛ), позже подтвердилось. 😉
Sety, Я с вами на 100%!
Sety, О! Как хорошо, что Лаура ни разу не аналитик и у неё совсем другие приоритеты, а то мы все не имели бы возможность читать чудесный любовно — фэнтезийный роман🤣
Ирина Орлова, Отец фактически её продал за стабильную карьеру
Sety, Ну почему же уничтожила? торн уже переключился на другой объект и активно с ним работает )))
Z33, Ну прям, «аки пчела!» 😂😂😂 «Весь в трудах и заботах!» Ни дня простоя. Только Лаура ушла — сразу Солли появилась. Всё ради реформ. 😉
Sety, Если эти ребята хотели ее в союзниках для реализации своих планов, то как-то не так они себя повели по итогу. Зачем мебель было из нее делать?
Tanbo, для Лауры всегда другие виноваты. Ей был дан выбор, она решила обручиться. А могла отказаться. Никто не относился к ней как к мебели, она ее выдумка. Если бы Торн&Co относились к ней как к мебели, не было бы живого объявления, а была бы запись, которая была бы одобрена заранее. Кстати, международные отношения не обсуждаются с мебелью. А также секретную информацию о телепортах и результаты расследования Службы безопасности покушения на ее отца.
Sety, Если брать вашу точку зрения за основу, то и Торна можно обвинить в чём угодно! Все его обиды- сплошь выдумка Типа сам придумал, сам поверил, сам обиделся!
filippok, а кто-нибудь заставляет Вас принять мою точку зрения? 🙂 Торн не выдумывает, как Л., его действия основаны на фактах и анализе. Торн знает, чего хочет, но Л. не знает, чего хочет.
Sety, Нет, я точно не принимаю!🤣Ваш анализ, только ваш! Ваши посты настолько категоричны, а убежденность в собственной 100% правоте умиляет!
filippok, ну, и? Здесь около 70% комментаторов твердо убеждены, что Торн тиран, деспот, ублюдок, дрянь,… 😉
Sety, Он-то знает, но дракон с ним не согласен.
Sety, Я не считаю, что у Лауры другие виноваты. Другие занимаются своими политическими делами и ожидают, что Лаура будет идеальной частью картины «люди и иртханы счастливы вместе». А что ей предлагаете делать, если она не счастлива? Учитывая, что ее изначально ни о чем не спрашивали?
Tanbo, ей удалось заставить Торна предложить выбор — компромисс к концу месяца. Если бы Лаура использовала это с умом …
Ведь это ее желание — жениться на ком-то, кого она любит. Лаура утверждает, что любит Торна — поэтому ее желание уже исполнилось. Она должна быть счастлива …
Sety, Ну давайте все же уточним, что ее желание выйти замуж по взаимной любви. А не как в случае с Торном. Я вот все думаю. Какое у него к Лауре отношение? 1 вариант чувства есть. Тогда зачем он из себя холодильник корчит? Странно для руководителя такого уровня и такого опыта. 2 вариант чувств нет. Тогда сплошные манипуляции и неискренность. Ну и что лучше? И в 1 случае врет, и во 2 случае врет. Нафига такое счастье?
Tanbo, нет. Из аннотации (1 книга) *…….Я хочу стать звездой ледового шоу, а в будущем связать свою жизнь с мужчиной, которого полюблю……*
Формулировка означает, что Лора будет любить. Она. Нет желания взаимной любви или любви со стороны партнера. Очень детское, необдуманное желание. Но в соответствии с этим у нее уже есть то, что она хочет — Л. любит Торна и должна быть счастлива связать свою жизнь с ним.
…
А вы подумали о третьем случае: чувства Торна возникли после землетрясения. Или, по крайней мере, тогда он понял их. Он защитит ее от всего, от всех, даже от себя самого или от ее необоснованных желаний. Дракон …. что тут скажешь. Этот вариант пока полностью совпадает с его поведением и действиями.
Sety, Речь о чувствах Торна «здесь и сейчас». Он мог много чего понять в любой момент их отношений. Но что дальше? Понял и? Решил защищать ее от всего, в том числе и от его чувств? Молча? Пусть сама догадывается? Пусть никогда об этом не узнает?Детский сад какой-то.Моментов в книге много разных. Но, по-моему, оба хороши. Поводов для полного доверия ни у кого нет. И от этого безумно грустно(
Tanbo, мне кажется, что вы делаете ту же ошибку, что и Лаура. Чувства не являются статичной системой. Они динамичны. «Здесь» и «Сейчас» совершенно не то, что «Там» и в «Следующий момент». Другая ошибка Лауры: никогда не спрашивала Торна о его чувствах. Потому что одно дело не иметь их, а другое — не иметь возможности их себе позволить. Еще одна ошибка, которую сделала Лаура: она никогда не спрашивала Торна о его чувствах, потому что одно — не иметь их, другое — не иметь возможности их себе позволить. А Л. говорит только о своих чувствах. Ослепленная ими, она упустила прекрасную возможность сгладить их отношения с Торном и начать строить свое будущее вместе.
Sety, Лаура спрашивала Торна о чувствах, не раз, просила говорить с ней. В ответ «Ни-че-го» или уход от разговора, игнор. Когда перед последним вечером она просила отпустить её, Торн просто шантажировал отцом
Z33, ***Лаура спрашивала Торна о чувствах, не раз,*** где?
Sety, Извините, не соглашусь. Что значит «Чувства динамичны»? Я понимаю, что динамичны эмоции. Мы не можем быть все время веселы, или грустны, или восторжены и т.д., по нам быстро одно заведение заплачет. Но мы можем испытывать к человеку симпатию, антипатию, любовь, страх… такие чувства могут быть постоянными, могут меняться под влиянием каких-то факторов или в результате того, что мы узнаем человека ближе. Ну и что, что Л. говорит о своих чувствах? Вы ей это что-ли в отягчающие записали? Все мы в первую очередь о своих чувствах говорим. Мы что ли от этого перестаем быть объективными и адекватными? Л. хоть говорит… А Т. мужественно молчит. Как говорится, лишь бы на здоровье.
Sety, Но когда он с ней нормально говорил после случившегося в кафе? Только указывал что делать и не сунуть нос в его душу. Поставил на место своими грубыми словами. Он ее хотел сломать, но не вышло. Он знал, что она молоденькая и для неё важно знать что ее любят. Возможно если Лаура была стервой ей бы была роль послушной куклы само то.
Sety, Это полностью их выбор, а не Лауры.
Prima, У Л. был выбор, Торн предложил компромисс.
Sety, Да, компромисс, т. е. видимость компромисса, когда твою семью высылают, как неугодных.Компромисс и Торн — разные планеты. Его средства- трибуналы, высылки, преследования.
Prima, ***— Как я уже сказала, на часах ровно одиннадцать, а после встречи с вами у меня назначены другие, — заметила я, хотя после встречи с ним у меня была назначена встреча с подушкой и успокоительным. — Нарушать договоренности я не имею привычки, и вы, как никто другой, должны это понимать.***
***— Ладно, каким вы видите наш компромисс? — решила уточнить я.
— Мы с вами встречаемся, — произнес дракон.
— Мы с вами — что?
— Встречаемся. Ходим на свидания. Если за месяц вы по-прежнему останетесь при своем мнении, я вас отпущу.***
***— А это тебе. — Торн раскрыл ладонь, и я увидела кольцо. То самое кольца. — Ты выйдешь за меня замуж, Лаура?***
*** Именно сейчас мне невыносимо хочется запустить руки в его волосы, а потом приподняться на носочки и поцеловать — откровенно и глубоко. Вместо этого я отвечаю:
— Да. — Но поскольку получается очень тихо, еле слышно даже мне самой, повторяю уже громче: — Да.***
*** — В свете сложившихся обстоятельств мы решили, что слишком поторопились. Помолвка отменяется. Мы расстаемся.***
Видно, кто нарушил свое обещание.
Sety, Это первая любовь, а не компромисс, когда не отдаёшь отчёт в своих поступках. Даже, находясь с таком загоне, она его любит (хотя мне эти отношения не нравятся). Компромисс, когда оба на равных, она толком ничего о нем не знает, вернее, об иртханах ничего не знает, о их внутренних законах, которые скрыты от обычных людей, какой с неё спрос?
Prima, а оправдывает ли то, что это ее первая любовь, ее действия? Кстати, Мистхард разве не был ее первой любовью? И если ей нужна информация об иртханах, Л. могла просто спросить.
Sety, Сильных чувств к Мистхарду не испытывала, иначе девственницей не осталась бы. И бежать она собралась стихийно, когда появилась угроза, что ребёнка могут забрать, не до расспросов было. Когда вся это история в её жизни закончится, я думаю, она очень тщательно будет обдумывать свои поступки, особенно касающиеся иртханов.
Prima, оправдывает ли то, что это ее первая любовь, ее действия?
Sety, Оправдывает отсутствие жизненного опыта)
Prima, может объяснить, а не оправдать. Так что теперь Л. понесет последствия своих действий и получит жизненный опыт. Жалко, что ребенок тоже будет с ней. 🙂
Sety, Отличная мать из неё получится, любящая. Страшных пороков у неё не обнаружено ( не алкоголичка, не наркоманка, игровой зависимостью не страдает). Не понимаю, почему жалко, что ребёнок с ней?
Prima, потому что по происхождению ребенок является первенцем правителя Ферверна.
Sety, И что? Сегодня правитель завтра нет. Он же не помазанник Божий, передавать власть по наследству.
Prima, проблема не в нынешнем положении отца, а в том, что ребенок унаследует силу его пламени (и неизвестно что матери, но пока отложим это в сторону — еще слишком много неизвестных). Для мира иртханов сила это все. Каждый захочет использовать ребенка в своих целях, а его мать не может даже обеспечить свою защиту и средства к существованию.
Sety, А мне кажется, что такое сближение людей и иртханов не заслуживает жертвы со стороны Лауры. Или подразумевается, что а каждой паре иртхан — хозяин, а человек должен всем пожертвовать?что это за любовь и отношения, где только один доджен положиться на алтарь? И полностью измениться? Потерять себя? Если с другой стороны ценят не любовь а секс и послушание, то может этот план ошибочен? Любая жертва должна быть добровольна, иначе это насилие.
Юлия Парфенова, по вашему мнению, разве Рини и Сэфл не заслуживают счастья и возможности для нормальной семьи? Или любой другой подобной пары? 🙂
Sety, Так никто у них законодательно не запрещает браки. Проблема в отношении к людям _ пренебрежение, ограничении прав. И что тзмнит их брак, который опять же основан на унижение человека, лишении человека права выбора? От чего ушли к тому и пришли? В отношении её друзей — главный фактор добровольность. Сетл не шантажем заставил Рин принять их отношения. А обычным, человеческим отношение. Существенная разница. Какая семья будет у других — зависит от них, а не от Лауры. А Торн бы её не отпустил. Он ещё до её согласия сказал, что н куда она не уйдёт.
Sety, Лаура не политик она просто женщина и ей элементарно хочется чтоб ее любили и самое главное понимали…
Sety, А то, что Лауру постепенно уничтожали, это вообще как?Виновных в инциденте нашли, по идее, всё должно вернуться на круги своя — папандре его законную должность, Торну — счастливое правление.Да, сейчас Лаура жестоко поступила в отношении Торна, но и её тоже жестко ставили на место.
Sety, БошНо самого начало Лаура не хотела быть невестой. А Торну понравилась новая игрушка ,которая имеет своё мнение, эмоции и не интересуются политикой, и не гонится за богатыми мужиками. А у Торна был выбор женщин ,которые подходили по его параметры: быть послушной куклой. Но он не захотел.
Sety, Какая вина?? Торн сказал что отберет у нее ребенка!! Какие тут вообще варианты? Торну нужен наследник, его первенец, а не ребенок от любимой женщины. Поэтому Лауре не остается никаких вариантов — как бежать. Тем более у нее рядом есть Бен! Она верно подумала — накой ей Фервен, когда рядом такой мужик
torttrinitin, это разговор от 20 мая, как написано ниже в сообщении.
torttrinitin, Ребёнок для Торна лишь предлог преследовать и наказать Лауру. Ведь он ни разу не подумал серьёзно о ребенке. Хотя свои детские чувства он хорошо помнит — ему явно не хватало любви родителей.
Sety, Да сейчас конечно мозг у неё в состоянии войны и окопа.🤦🤷 Мне кажется ,она со временем поймёт,но не сейчас . Когда эмоции сойдут,и придёт осознание.Да и Торн многое под другим углом увидет,но я на это надеюсь 😂😂😁😁😁🙃🙃🙃
Артём - Марина (Терехова - Лысенко), ага, но итерации все еще в силе. Их ничто не отменяло. 😉
Да етить колотить, не будет легко да?Торн бл* и тут достанет. Как грустно, что не видя нормальных отношений в семье и имея такой негативный первый опыт, она думает «наверное я многого хотела». Меня аж корежит. Ничто не норма из того что было у них. И не должна быть любовь больной и с надрывом. За что там держаться и зачем.Ну и Бен тоже, она беременна хрен там разберешь откуда слезы. А он свинтил.
Вот Бену-то не повезло! А я еще и подозревала его в предательстве… Лаура, ну зачем ты его мучаешь? :((( Но, в общем, у нее тоже счастья нет, страдает и не замечает. Ни у кого нет радости из-за поехавшего кукухой Торна. Он попортил нервы Солливер, Бену (косвенно) и, конечно, Лауре. Ну, об уволенных подчиненных и тех, кого он мимоходом раздавил, я вообще молчу. На очереди в круговороте страдальцев Льдинка, ею будут играть в перетягивание каната.
По идее Лауре надо снимать харргалахт Бена и уходить жить отдельно. Какие -то накопления у нее вроде были. Она попыталась начать настоящие отношения с Беном. Выкинуть Торна из чувств, из памяти. Не смогла переступить черту. Торн представил Лауру на месте Солливер и игра на флейте задалась, Лаура вспомнила Торна и не шмогла.
Феерично!!! Спасибо за продолжение!!! Очень хочется верить что у Лауры и Бена все получится!)