Парящая для дракона. Книга 2
Глава 3 
В комнате было невыносимо тихо — несмотря на то, что в этой резиденции никогда не было так шумно. Если честно, даже в последнюю неделю, когда подготовка к праздничной ночи шла полным ходом, даже тогда в ней не было так шумно, как сегодня. И даже в ту неделю, когда основная подготовка еще не началась, в ней не было так тихо, как сегодня в моей комнате. Или во мне.
Торн уехал на следующий же день до завтрака: он зашел попрощаться и сказать, что в силу сложившейся ситуации требуется его постоянное присутствие в Хайрмарге. Я бы сказала ему, что он попросту убегает, но если бы я что-то сказала, во мне снова проснулись бы чувства, а этого я позволить себе не могла. По крайней мере, не в ближайшее время.
Поэтому я попрощалась, пожелала ему скорейшего разрешения всех вопросов и самоустранилась из этой ситуации. Так же, как самоустранился он. Мы оба существовали в одной реальности, но по обе ее стороны. Я видела, как было объявлено об аресте Эллегрин Рэгстерн, я слышала резкие заявления ее отца и наблюдала за волной, всколыхнувшейся над миром иртханов в Ферверне.
Впрочем, волна прошла стороной, не задев меня.
В резиденции Торна меня вообще ничего не могло задеть, а учитывая, что я запретила себе думать об этом и чувствовать — тем более. Вторая волна накатила, когда родители Мистхарда попытались заявить претензии по поводу ментального допроса, которому подвергли их сына, но эту тему тоже достаточно быстро закрыли. Особенно принимая во внимание тот факт, что их сын оказался причастным к покушению, и то, что ему теперь тоже предстоял суд.
Я наблюдала за этим равнодушно и отстраненно, настолько, что временами мне самой не верилось в то, что все это происходит со мной. Меня записали в «неприкосновенные», а то, что обо мне писали в сети… ну, я предпочитала думать, что это пишут о моей однофамилице из Хайрмарга.
Моя жизнь разделилась на «до» и «после», и наверное, я никогда раньше не думала о том, что такое политика. То есть не то что не думала, я даже не представляла, и сейчас предпочла бы и дальше оставаться в блаженном неведении, но было уже поздно. Механизм уже был запущен, шестеренки крутились, и Лаура Хэдфенгер стремительно, день за днем, становилась Лаурой Ландерстерг — ларркой, спровоцировавшей бывшего однокурсника, соблазнявшей его и позволившей случиться тому, что случилось, и так далее, и тому подобное.
Торну тоже доставалось.
Впрочем, политикам всегда достается, хотя об этом я раньше тоже как-то не думала. Равно как не думала и о том, что буду делать, когда все закончится.
Но сегодня, в эти недолгие минуты тишины, когда стилисты уже ушли, а до прихода Торна еще оставалось время, эти мысли нахлынули на меня потоками пламени, грозя испепелить или превратить в ледяную скульптуру, способную рассыпаться снежной крошкой от любого неловкого прикосновения.
Я думала о том, что за все это время мы с ним говорили три раза — по видеосвязи. О том, что даже не я, а стилисты посылали ему мои фотографии с репетиции образа. О том, что все наши разговоры сводились к тому, что он сообщал те или иные новости касательно праздника. В частности, о том, что Рин и Сэфл в качестве приглашенных будут только на следующий день, но не ночью.
Сейчас я даже была этому рада.
Потому что, сжимая леденеющие руки, даже не представляла, что случится сегодня ночью.
Стук в дверь прозвучал так громко, что я вздрогнула.
— Лаура? Можно?
Голос отца доносился пока еще из-за двери, и я поднялась. Расправила юбку, струящуюся волнами снежного шелка.
— Да.
Мой голос даже не дрогнул.
С отцом мы все это время не разговаривали вообще. С того вечера, закончившегося пощечиной, до сегодняшнего дня я его не видела. Поэтому сейчас, когда он вошел, внутри меня все замерло и окончательно обратилось в лед.
— Чудесно выглядишь, дочка.
Это было так просто — зайти и сказать «чудесно выглядишь, дочка» после недель молчания. И я так же просто ответила:
— Благодарю.
Отец помялся в дверях, хотя я никогда раньше за ним такого не замечала. Юргарн Хэдфенгер всегда заходил куда бы то ни было без малейшего промедления и ложного неудобства. Сейчас же эта заминка была очевидна настолько, что я почувствовала ее физически. На уровне каких-то звериных инстинктов. Сама не знаю, откуда во мне это взялось, но такие вспышки у меня иногда случались, как будто часть пламени Торна навсегда осталась во мне.
— Готова стать Лаурой Ландерстерг?
— Лаурой Ландерстерг я сегодня не стану.
— Ты понимаешь, о чем я. — Он все-таки прошел в комнату и остановился рядом со мной. — Как ты?
Как я? Мне почему-то захотелось рассмеяться, и это меня напугало. Гораздо больше предстоящего.
— Чудесно. Разве не видишь? — Я повернулась к зеркалу.
Платье было похоже на свадебное. Бледно-голубые переливы на белом напоминали игру солнечного света на заснеженных верхушках гор. Лиф плотно облегал грудь, кружево казалось присыпавшим кожу снегом, искрящимся под лучами. Юбка обтекала бедра и уже книзу раскрывалась волнами. Дополнял все это великолепие комплект от «Адэйн Ричар», украшения подчеркивали и в то же время сглаживали эффект кольца у меня на пальце. Волосы мне уложили в элегантную прическу, единственной вольностью которой были завитки на висках.
Я выглядела безумно дорого.
Я выглядела как будущая первая ферна.
И чувствовала себя точно так же. То есть — никак.
— Ты восхитительна, — повторил свою мысль отец.
Кажется, наши темы для разговора иссякли.
— Ингрид очень хочет на тебя посмотреть.
Не сомневаюсь. Пока мы готовили платье на завтра (которое мне уже не придется надеть), Ингрид постоянно расспрашивала о том, которое было сейчас на мне. Увы, оно держалось в строгом секрете. Настолько строгом, что сложно было даже представить, какую ценность несет информация о выходе Лауры Хэдфенгер рядом с будущим мужем в праздничную ночь.
А ведь это время всегда было наполнено для меня теплом.
Выбором подарков (не заказами через сеть), а поездками в моллы, весельем, улыбками, шутками и совершенно безудержным хохотом — когда мы с Рин прикидывали, что будет, если подарить Ингрид какой-нибудь сувенир из интим-магазина.
Это все было настолько давно — сверкающая упаковка, банты, пакеты, которые водитель заказанного флайса помогает донести до багажника, а потом до лифта. Смех и игра в снежки. Отчаянно-теплые чувства с ароматом шантвейна и хвои, головокружительная скорость центрального катка и предпраздничная суета. Улыбка Дара и первый тост за год, в котором будет много всего чудесного.
— Даргел с Мелори уже здесь?
— Да, — отец кивнул. — Через пятнадцать-двадцать минут откроют телепорт для первых гостей и журналистов.
Значит, скоро за мной придет Торн. Где-то час у нас будет на то, чтобы всех встретить. А потом…
Я снова сжала холодные пальцы.
— Если не возражаешь, я бы хотела остаться одна.
Отец собирался было возразить, но потом кивнул:
— Да. Да, пожалуй, ты права. Лучше поговорим потом.
Он вышел, и стоило двери за ним закрыться, я оперлась руками о столик.
Пятнадцать минут до выхода.
— Лаура.
Торн шагнул в комнату, и я обернулась — пожалуй, чересчур резко. Замерла, глядя на него.
И точно так же напротив меня замер он.
Сейчас он скажет, что я чудесно выгляжу, подумалось мне.
Но он просто стоял и смотрел. Смотрел так, что чуть не посыпались все ледяные стены, которыми я окружала себя — старательно, все это время. Те самые, благодаря которым я не лежала, подтянув колени к груди, и не думала о том, как я буду без него.
Сейчас я об этом подумала.
На мгновение.
На то самое мгновение, что растянулось на время его взгляда, глубокого и настолько знакомого, что мне стало нечем дышать.
Длилось, к счастью, это недолго: взгляд снова стал взглядом Торнгера Ландерстерга, Верховного дракона Ферверна, и меня отпустило. Во всех смыслах.
Стены больше не дрожали, я тоже больше не дрожала. Даже руки были не такие ледяные, когда я вложила пальцы в его ладонь.
— Ты готова, Лаура? — Это было единственное, что он спросил.
«К чему?» — захотелось уточнить мне.
Вместо этого я ответила:
— Готова.
И мы вместе вышли в коридор.
Резиденцию было просто не узнать. Залитые светом коридоры, мергхандары — как на параде. Сейчас она больше напоминала дворец Эргерхардской династии, сменившей в свое время династию Флангеррманских. В те времена наши края назывались Северные земли, и в отличие от материка, на котором располагались Рагран, Лархарра, Фиян и другие, впоследствии объединившие несколько более мелких государств в содружества и союзы, мы всегда были едины. Даже Аронгара в свое время была разделена — Огненные земли, Ильерра и другие суверенные государств. Север же всегда оставался сплоченным под единоличной властью сильнейшей семьи иртханов, управляющей наместниками с очень развитым пламенем. Возможно, именно потому, что иначе в наших краях было просто не выжить.
Миновав коридоры и парадно-праздничные посты, мы с Торном встречали гостей. Я бы никогда не подумала, что смогу улыбаться, зная о том, что хочу сделать. Но я стояла и улыбалась, приветствуя иртханов и иртханесс — здесь были и правящие изо всех городов, и людей, которым предстояло занять места рядом с ними, разумеется, тоже с семьями. Эта помолвка была настолько политической, насколько это вообще возможно.
Все улыбались, веоланское лилось рекой. На меня смотрели со всех сторон, и вскоре я вообще перестала на это реагировать. Я едва ли помнила имена всех тех, кого мне представили, и с кем я здоровалась. Калейдоскоп лиц собирался разными узорами в разных частях празднично украшенного зала, живая музыка — фортепиано и виолончель — вплеталась в многоголосье.
— У меня для тебя сюрприз, — произнес Торн, когда последние из прибывших гостей отошли.
Рядом с нами тут же возник официант с подносом, а меня затошнило.
Натурально так затошнило. Кажется, я переоценила степень своей непробиваемости.
— Сюрприз? — переспросила, чтобы отвлечься от собственных мыслей.
— Да. Уверен, тебе понравится.
Я в этом так уверена не была, но поскольку попытка заговорить закончилась для меня очередным приступом тошноты, решила, что молчать будет лучше. Когда Торн взял с подноса два искрящихся пузырьками бокала с веоланским, свой я приняла автоматически. Мне казалось, что я подавлюсь первым же глотком, поэтому вино я едва пригубила, а если быть точной, просто поднесла бокал к губам и сделала вид, что пью.
Этот зал был не просто большим, он был огромным, но мне казалось, что с каждой минутой эти стены давят на меня все сильнее. Несмотря на то, что россыпи искр от украшений и запах хвои всегда ассоциировались у меня с праздником, сейчас голова кружилась все сильнее. До тех пор, пока на импровизированную сцену (где расположились музыканты), не вышел конферансье.
— Добрый вечер! — Его приветствие влилось в постепенно затихшую музыку, справа и слева сверкнуло несколько вспышек. Приглашенные журналисты наконец-то переключили свое внимание с нас на сцену. — Совсем скоро мы перейдем в следующий год, но до этого нам с вами предстоит еще два, несомненно, очень важных события! Первое — и основное…
Он хитро прищурился и замолчал, но все посмотрели на нас.
Снова.
Отец с Ингрид стояли в двух шагах, я встретила его улыбку и отвела взгляд.
— И второе. Небольшой сюрприз, которым мы откроем праздничную ночь. Сегодня среди приглашенных женщина, чье имя знает любой фервернец. Так уж получилось, что нам удалось уговорить ее исполнить для нас свою новую песню в качестве праздничного подарка. Встречайте — Сибрилла Ритхарсон!
Зал взорвался аплодисментами раньше, чем Сибрилла поднялась на сцену. Хлопали все, я видела, как у Сильви от восторга горят глаза. Даже Ингрид вытянулась в струну, потому что они стояли чуть наискосок от сцены, и если перед нами все расступились, то им уже не так повезло.
— Всем добрый вечер! — Голос у нее был не просто сильный, когда он прозвучал, затихло все, что звучало. Даже последний всплеск оваций растаял, растворился в коротких мгновениях тишины, пока Сибрилла обводила взглядом собравшихся. — Я очень рада видеть всех вас и для меня большая честь закрыть для вас этот год и открыть новый.
Наверное, у певицы ее уровня по-другому и быть не может, но ее голос даже сейчас, вне песни, пробирал до мурашек. Низкий, чувственный, глубокий — звучащий так, как будто тишина уже сама по себе музыка.
— Эту песню вы услышите первыми. Мне показалось, очень символично исполнить ее именно сегодня, в Праздничную ночь. В ночь перехода из прошлого в будущее. В те мгновения, когда время между ними замирает. Итак…
Вслед за воцарившейся тишиной приглушили свет. Полумрак в зале наполнился ожиданием, когда, казалось, просто отовсюду хлынула музыка. А следом за ней — голос Сибриллы Ритхарсон.
— Закончится прошлое…
Прямо сейчас.
Дорогами разными
Пойдет каждый из нас.
Новые встречи…
И новая жизнь
Тебя попрошу лишь:
Ты только держись!
Память со временем
Покроется льдом,
Новые чувства
Вспыхнут огнем.
Огонь действительно вспыхнул. Полыхнул на мгновение, и этот дикий звериный отклик — отклик каждого из присутствующих иртханов на ее звучание, отозвался внутри меня с неистовой яростной силой.
— Не будет сомнений
Не будет обид,
Новое время
Нас освободит!
Ведь мир многогранен
И в нем на пути
Так просто, открывшись
Счастье найти.
То счастье, что рядом
С тобой для меня
Казалось сильнее
Любого огня.
Казалось, но прошлое
Здесь и сейчас
Закончится и для тебя,
И для нас.
И мы, распахнув
Крылья сердца в груди
Уверены будем,
Что все впереди.
Пусть новый день
За собою зовет
Шагай же в него…
Как впервые в полет!
Я не сразу поняла, почему так тихо: сначала глухо ударилось внутри сердце. Потом в эту тишину ворвалась другая, напряженная, покалывающая кожу иголочками пламени — едва уловимо. А потом зал снова взорвался аплодисментами: грохотом, который возносился под высокие потолки, отражался от панорамных окон, звучал и вибрировал в каждой клеточке тела, но все равно не мог перекрыть сильное, пламенное звучание голоса Сибриллы Ритхарсон.
От него до сих пор по коже шел мороз. Или жар.
Или и первое и второе вместе.
— Благодарю! — Сибрилла рассмеялась. — Благодарю! Благодарю!
Она была на сцене до тех пор, пока не затихли аплодисменты. А после спустилась и направилась к нам.
— Ферн Ландерстерг.
Остановившись рядом с нами, она взглянула сначала на Торна. Затем на меня:
— Ферна Хэдфенгер.
— Рад личному знакомству, ферна Ритхарсон.
— Взаимно.
— Очень красивая песня, — я сказала это совершенно искренне.
Сибрилла снова взглянула на меня.
— Благодарю.
— Отдыхайте и наслаждайтесь вечером.. — Торн улыбнулся. — Сегодня вы наша гостья.
Знакомство было коротким, но, когда Сибрилла отошла, я невольно посмотрела ей вслед. Сколько же лет этой женщине? Выглядит она роскошно. Иссиня-черное платье облегало ее фигуру, подчеркивая каждый изгиб. Светлые волосы подняты наверх и каскадом стекают в головокружительный вырез на спине, достаточно провокационный для такого мероприятия. Заканчивался он на талии, подчеркивая красивые бедра так же, как браслет подчеркивал изящное запястье, ткань платья дорого переливалась при каждом шаге.
— Тебе понравился сюрприз? — голос Торна выдернул меня в реальность.
Надо же, благодаря этой встрече я почти забыла обо всем.
— Да. Песня красивая, хотя и неоднозначная.
— Я не знал, что она будет петь. В какой-то мере это был сюрприз и для меня.
— Даже так? — Я приподняла брови.
— Ты научила меня любить сюрпризы.
Жаль, что я не научила тебя любить.
— Хорошо. — Я перевела взгляд на сцену, где сейчас снова играли музыканты.
Свет горел, очарование, волшебство и какая-то проникновенная пронзительность, напитанная огнем, развеялась. Теперь это снова был всего лишь политический вечер.
— Хорошо?
Я пожала плечами.
— Я тебя не узнаю, Лаура.
— Я сама себя не узнаю. Извини. У меня есть время пообщаться с братом?
— По крайней мере, минут пять у тебя точно есть.
— Хорошо.
Вот теперь я сбежала. Под аккомпанемент фортепиано и виолончели, вливающихся в зал пока еще мягкими волнами. Впрочем, после выступления Сибриллы на музыкантов даже не смотрели, отголоски ее пения до сих пор отзывались искрами воспоминаний.
— Даргел. Мелори. — Я подошла к брату и его девушке.
— Лаура!
Мелори невысокого роста — совсем как Сибрилла, но в отличие от нее — жгучая брюнетка. К тому же, коротко стриженая.
— Лал. Как настроение? — Даргел сжал мою ладонь в своей. — Ты выглядишь…
— Чудесно?
— Необычно, — фыркнула Мелори.
— Да, это именно то, что я хотел сказать.
— Надеюсь, необычно — это хорошо? — Я улыбнулась. — Мел, я украду твоего парня ненадолго.
— Вернуть не забудь, он мне еще пригодится.
— Спасибо, что отвели мне роль робота-уборщика, — шутливо отозвался Даргел, но тут же взял меня под руку и увел в сторону. Ближе к фуршетному столу, рядом с которым пока почти никого не было. — Лал? Все в порядке?
Я хотела ему солгать. Точно так же, как солгала отцу — это было даже не сложно, точно так же, как улыбалась Торну. Вместо этого покачала головой.
— Вы снова поссорились? — Брат нахмурился.
— Нет.
— Тогда что?
— Мы так и не помирились. Точнее, мы даже не ссорились, я просто не представляю, как это назвать. Когда Торн со мной, мы общаемся, но он по-прежнему держит дистанцию. То есть… я вроде как есть, а вроде как…
Я покачала головой.
— Забудь.
— Забыть? — Даргел вгляделся в мое лицо. — Я не хочу ничего забывать. Что происходит, Лал? Чем я могу тебе помочь?
Помочь себе могу только я сама.
— Просто постарайся меня не слишком сильно ненавидеть, ладно?
— Что?
Вместо ответа я порывисто его обняла, а потом отступила в сторону. Даргел попытался меня задержать, но я отняла руку, к нам приблизился кто-то из гостей и обратился к нему. Я же быстро влилась в толпу, улыбаясь так же, как улыбалась гостям при встрече. Торн беседовал с отцом, и, когда я приблизилась, они оба одновременно повернулись ко мне.
Как раз в тот момент, когда музыка стихла, и на сцену снова вышел конферансье.
— Совсем скоро мы будем поздравлять друг друга с новым началом, но прежде чем это случится, мы бы хотели сделать одно объявление. Которое, несомненно, тоже станет новым началом. — Конферансье выдержал паузу и произнес: — Приглашаем! Ферн Ландерстерг, ферна Хэдфенгер!
Нас тоже встречали аплодисментами, под которые сердце подскочило к горлу, и, по ощущениям, там и осталось. Я шла к сцене, испытывая желание развернуться и бежать как можно дальше, но это желание не видел никто. Для всех я просто улыбалась, и все улыбались, единственное встревоженное лицо — почему-то у самой сцены я выцепила его, Даргел смотрел на меня в упор — принадлежало моему брату. Но так и должно было быть, он знал чуть больше, чем все остальные.
По лестнице я поднималась, считая ступеньки. Их было четыре, и каждый шаг повторял удар моего сердца.
Странное дело, еще совсем недавно зал расплывался у меня перед глазами, а сейчас, кажется, я могла разглядеть каждую черточку каждого лица, развернутого к нам. Конферансье протянул микрофон Торну, но я перехватила его в считаные секунды.
Перехватила и поднесла к губам.
— Как уже было объявлено, — произнесла, глядя в зал, — у нас есть очень важная новость. Возможно, это не совсем то, что вы хотели услышать, но…
Я поняла, что если не скажу этого сейчас, не скажу никогда.
— В свете сложившихся обстоятельств мы решили, что слишком поторопились. Помолвка отменяется. Мы расстаемся.
Это было как шагнуть в пропасть, а дальше все стало неважным.
И взорвавшийся множеством голосов зал, и растерянность на лицах, понемногу сменяющаяся осознанием. И вспышки, и суета видеоператоров. И даже кольцо, которое я все-таки стянула и вложила в ладонь Торна.
От которой мгновенно повеяло жутким холодом. Я увидела только искрящийся иней, впитывающийся в его кожу, когда услышала глухой хлопок. Наверное, только я его и услышала, потому что из-за шума в зале расслышать что-то было достаточно сложно. Этот хлопок, источник которого я поняла не сразу, раздался совсем рядом. Я снова перевела взгляд на его ладонь и увидела, что от драгоценного камня, который не способен разрушить даже лазер, осталась густая, похожая на ледяные осколки крошка.
— Одна из причин нашего расставания — отъезд семьи Хэдфенгер из Ферверна. Юргарн Хэдфенгер не сможет приступить к исполнению своих обязанностей, нам предстоят новые выборы. С формальностями на сегодня покончено, предлагаю всем наслаждаться праздником.
Торн говорил без микрофона, это я осознала, когда поняла, что все еще сжимаю его в руке. Так же, как он сжимал в руке превратившееся в крошку кольцо. Но если после моего заявления в зале стало шумно, то после его воцарилась абсолютная, безоговорочная тишина. Словно его голос просто выключил остальные даже без усиления. Усиливать, по сути, не было необходимости: даже вспышки прекратились, время будто замерло.
За эти мгновения я успела осознать, что он сказал. Как раз вовремя, потому что побелевший до состояния только что выпавшего снега конферансье взял у меня микрофон и профессионально-бодрым голосом произнес:
— До нового года осталось пятнадцать минут! Мы…
Он что-то там еще говорил, совершенно точно не в соответствии со сценарием, но вряд ли его кто-то слушал. Торн взял меня под руку — в точности с тем же выражением лица, с которым мы поднялись на эту сцену, по лестнице мы спустились вместе.
— Чудесного вечера, Лаура, — произнес он, глядя мне в глаза.
А после развернулся и направился к дверям. Холод, обрушившийся на меня, едва ли был слабее смысла сказанных им слов: и сейчас, и на сцене.
— Врача! — крикнул кто-то. — Ферне Хэдфенгер плохо!
Я обернулась — лишь на миг — чтобы увидеть, как отец держит на руках потерявшую сознание Ингрид. Его лицо — белое, как у конферансье, искаженное, широко распахнутые глаза Сильви. Странно, но Даргела я не заметила. Это я осознала уже в тот момент, когда бежала, а если быть точной — шла к дверям, настолько быстро, чтобы не сорваться на бег, и настолько медленно, чтобы это не было заметно.
Сомневаюсь, что это не было заметно.
Вспышки возобновились, шум в зале нарастал, но я отрезала себя от него дверями, вылетев за них и с трудом пытаясь втянуть ставший неожиданно холодным и липким воздух. Шаги дракона я слышала отчетливо, и вот теперь, уже совершенно не стесняясь вытянувшихся вдоль коридора мергхандаров, бросилась за ним.
— Торн!
Разумеется, он не остановился. Дверь его кабинета защелкнулась, когда я вылетела из-за поворота. Подлетев к ней, распахнула, врываясь внутрь.
— Ты не можешь с ними так поступить!
Он обернулся. Пламя, сделавшее его глаза похожим на две светящиеся льдины, хлестнуло наотмашь, заставляя отпрянуть на уровне инстинктов. Я с силой вдавила ногти в ладони и шагнула вперед.
— Ты будешь говорить мне о том, что я могу и что не могу, Лаура? — тихо произнес он.
— Они здесь ни при чем!
— Неужели? Твой отец тебя воспитал.
Я задохнулась. От той ледяной жесткости, с которой были сказаны эти слова.
— Знаешь, о чем ты всегда забывала, Лаура? О том, что я могу. Я могу сделать с тобой и с твоей семьей все, что пожелаю. — Он говорил тихо, но в кабинете стремительно холодало. — С теми, кто посчитал возможным играть со мной в игры.
— Нет. — Изо рта вырвалось облачко пара, я растерянно смотрела, как мое дыхание тает в разделяющем нас полумраке. — Никто с тобой не играл, Торн. Я пыталась до тебя достучаться. Когда мне стало понятно, что я не могу, я просила тебя меня отпустить. Ты сказал, что ты меня не отпустишь. Что мне еще оставалось делать?!
Кажется, только сейчас я поняла, что он сказал. Точнее, что он сказал еще.
— Моя семья ничего не знала!
— Об этом «ничего» ты шепталась со своим братом перед тем, как подняться на сцену?
Я шагнула к нему:
— Никто ничего не знал! Я никому не говорила! Я жила с этим все это время, пока ты снисходил до меня исключительно для рекомендаций по поводу праздника.
— Превосходно, Лаура. Теперь ты будешь жить с этим всю жизнь.
Он отвернулся и шагнул к столу. Не вполне отдавая себе отчет, что делаю, я бросилась за ним. За секунду до того, как мои пальцы коснулись бы его руки, Торн обернулся. Бросок был молниеносный, только что я видела его спину, а сейчас вижу его лицо. Ледяные пальцы сжимаются на моей шее, снежные искры иглами впиваются в кожу. Это длилось едва уловимое мгновение, а после пальцы разжались, и он отступил.
— Пошла вон. — Дракон указал мне на дверь. — Убирайся. Пока я тебя отпускаю. Сейчас.
Меня трясло от пламени, которое понемногу гасло в его глазах. Зрачки из звериных снова стали человеческими, но ничего человеческого в этом лице не было. На меня по-прежнему смотрел зверь, и я отступила. Развернулась, вышла за дверь, почти бегом бросилась в сторону зала. За несколько метров до него развернулась снова, метнулась обратно, но уже к лестнице. Я понимала, что если сейчас войду в этот зал, просто рухну на глазах у всех, присоединюсь к Ингрид.
Под бешеный стук сердца влетела к себе — или уже не к себе.
«Убирайся. Пока я тебя отпускаю. Сейчас».
Я зажала руками рот, но тщетно. Тошнота снова подкатила к горлу, я едва успела добежать до туалета, и меня вывернуло наизнанку. Меня выворачивало долго, до глухих хлопков, раздавшихся снаружи.
Фейерверк.
Новый год начался.
На этой мысли меня вывернуло еще раз, казалось, ледяным пламенем, засевшим в самой глубине моего существа. На этой мысли я поднялась и направилась к раковине. Умывшись, обхватила себя руками, пытаясь унять охватившую все тело дрожь. Я даже не сразу поняла, откуда доносится знакомая музыка, а когда поняла…
Подскочила, метнулась в комнату.
— Лаура! Что у вас там вообще происходит?! — взволнованное лицо Рин.
У них там тоже фейерверк, судя по всему.
— Что?
— Ты что, отказалась за него выходить?!
Я сжала зубы.
— Лаура, дракона твоего за ногу, не молчи! Вы порвали все каналы, сейчас не празднуют, а строят теории, что за чешуйня вообще творится.
Я посмотрела на нее, понимая, как отчаянно мне хочется сейчас оказаться там. Там, с Ринни и Сэфлом, и просто ее обнять, просто заснуть, чтобы закрыть этот день, эту ночь, а завтра… Меня разрывало от желания набрать Тиуса, сообщить об открытии телепорта, и уйти, как мне было сказано. Но там, внизу, еще оставалась моя семья, и помимо этого, оставалось еще осознание: если сбегу сейчас, на людях я уже никогда больше не появляюсь.
Всю жизнь буду прятаться, стану тенью, которой уже ничего не светит.
Не говоря уже о каких-то кастингах или о чем-то большем.
Мне было странно осознавать, что в такие минуты я еще думаю о кастингах, но, наверное, мы с Торном похожи куда больше, чем мне казалось. Странно, что поняла я это только сейчас.
— Лаура!
— Рин, давай не будем говорить об этом сейчас.
— А когда?! Лаура!
— Передавай мои поздравления Сэфлу. Потом поговорим.
Я нажала отбой раньше, чем подруга успела ответить. Выключила телефон, швырнула его на кровать.
В ванной снова ополоснула лицо, поправила макияж. Хорошо, что макияж мне сделали «на века».
Дорога до зала, куда мы не так давно вошли вместе с Торном, не заняла много времени. Я остановилась только на миг, чтобы расправить плечи и улыбнуться.
После чего шагнула в распахнувшиеся передо мной двери.
Парящая для дракона. Книга 2
Купить
И что это за провокации. Лаура решила отблагодарить Бена. Или добить. И как то это не похоже на продуманное решение. Как то не понятно все выходит….
Бен мне нравится все больше и больше, только, почему-то кажется, что он ее брат…
Светлана Смелова, Неееет не нужно нам такой концовки 😀 Торн -драконище дранное,а Бен брат?мы тут от такого уйдем в запой))
Ксюша Петрова, По окончанию книги мы похоже все уйдем в запой и кто от счастья, и кто не очень)😀
Светлана Смелова, Да здрасьте вам! Это с чего же?
-Бен, скажи Лауре что бы она одеялко обратно прикинула 🙂
Классная прода. Наконец-то мы узнали кем является отчим Бена. Совсем непростой дядька. Лауре бы подальше держаться от большой политики, а не получается!Последняя сцена…чтож, всё к тому и шло, но никак я не вижу их вместе, ничего не могу с собой поделать! И, да! Звонок Торна сюда прям просится!🤣🤣🤣
filippok, Единственное могу заметить, у книги нет маркировок 16+ и 18+, может обойдется🤣
Елена Мухаммед, Ну секас с Торном нам же как то описали.))) Так что отсутствие 18+ явно не проблема)))
Все ж лучше звонка был бы ледяной дракон в панорамных окнах
Если они сейчас пустятся в бега, то после этого Торн за своим первенцем точно охоту откроет, и будет прав. При всем моем сочувствии Лауре (хоть я на нее и злюсь после последних прод), ей надо не бегать от Торна , а как-то с ним пытаться договариваться. Возможно, искать посредников, пытаться привлечь прессу, чтоб настаивать на своих правах. Но продолжать скрывать первенца от Правящего — только себе самой яму копать. Торну надо как-то на эту тему успокоиться, а не все больше разъяряться от того, что она скрывает его ребенка, да еще и вместе с его врагом. Ну что поделать — ты умудрилась по собственной «наивности»( глупости на самом деле) залететь не от простого мужика , а от целого правящего. Когда в таких случаях делят ребенка, никогда просто не получается. А Бен лишь сбивает ее с панталыка, в разы усугубляя ситуацию, к тому же даже не объяснив Лауре, что значит для иртхана первенец. Сам Бен не может не понимать, что Торн не остановится. Да к тому же его харргалахт сделал не лучше, а только хуже.
Щекн Итрч, Все так, все логично . Кроме того что Бен любит Лауру и готов бороться за свою любовь даже с Правящим . О какой рассудительности мы говорим если Лаура беременна, вырвана из своей привычной жизни, страдает от внезапно разорванных отношений с как она думала любимым? И единственно предсказуем в этой ситуации Торн, который испытывая казалось бы чувства к Лауре и подозревая о возможности беременности продолжает вести себя как бездушный мерзавец
Smarty, А вы уверены, что Бен любит, а не преследует свои цели?
Ирина Косикова, эм, я на 80% уверена, что Бен регулярно отравлял Л. с момента их первой встречи, чтобы заставить ее пристраститься к нему и легче манипулировать ею.
Ирина Косикова, Преследует) как минимум, попробовать совместную жизнь)
Smarty, Лаура «страдает от внезапно разорванных отношений с как она думала любимым»? Прям сильно внезапно разорванных? Звучит, будто Торн взял и разорвал неожиданно их отношения. Может все наоборот? И может Лауре именно из-за того, что она беременна стоит начать думать не про свои страдания по поводу своих разорванных самой отношений, а начать думать, как без ребенка не остаться, коли Торн уже в ее беременности практически уверен. А Бен пока не борется с Правящим, а похищает его ребенка и втягивает в похищение Лауру.
Щекн Итрч, Торн больше злится из-за предстоящего замужества Лу. Может когда узнает, что регистрация отложена на 5 месяцев, воспользуется этим и начнет наводить мосты. А может, когда он увидит Лауру , у него проснется дракон и поджарит, точнее обледенит его.
jtimerj, По- моему, помочь Лауре может ( и то призрачно) только, если Торн узнает, что помолвка с Беном была фиктивная.И в принципе, какой теперь смысл это скрывать, Бенов харргалахт и статус невесты никак не помог Лауре от проверки беременности, а изначально именно для этого он и ставился. Но если у Торна перестанет красной тряпкой перед мордой маячить попытка Лауры скрыть беременность или выдать ребенка за Бенова, он хоть немного успокоится, и возможно с ним хоть о чем-то можно будет договориться по поводу малыша, особенно, если воспользоваться привлечением общественного внимания к теме
Щекн Итрч, вы правы, но думаю сми лишние тут, если только побег не удастся Надо обращаться официально в Аронгару и пусть они разбираются. Как, с кем и кто должен воспитывать будущего ребенка. Если они не могут говорить друг с другом, находить компромисс, пусть говорят законы.
натка, Торну же одобрили выход из МС, вряд ли Аронгара будет вправе разбираться.
galina, Одобрили — это одно, сама процедура будет небыстрой.
Ирина Орлова, Ну да! Вся эта бюрократия! Вот интересно, а в этот переходный период МС может как-то влиять на Торна или уже нет? Хотя, о чём это я? Он и без выхода из МС плевать на все законы хотел.
galina, Ему только свои рейтинги важны, пока они (вероятность их падения) хоть как-то могут Торна сдерживать. Вот на этом бы и сыграть Лауре (или Бену).
Ирина Орлова, Получится ли?
galina, Не попробуешь — не узнаешь (философски).
Ирина Орлова, Это уж точно! 👍 😉
galina, Лаура бы против него не пошла, в смысле скандал не стала бы затевать. А вот Бен, да… как он сказал на курорте, этого ты у меня забрать не сможешь-про клинику. Женщиной он её своей признал, так что просто переехать, если конечно она са ма не захочет, не получится. Наверняка Торн не успеет перехватить, и о помолвке будет объявлено, так что даже позже Лаура к нему сама не вернётся. Интересно Сол ничего не выкинет на официальном обручении?
натка, Согласна. Бен, конечно может и скандал затеять. Только вот к какому результату это приведёт?
galina, у иртханов строгие законы на самом деле, очень их ограничивающие, только один правящий об этом забыл, но есть люди которые могут ему об этом вспомнить. Если они успеют уехать и попросить помощи Райнара, то в дальнейшем могут расчитавыть на относительно нормальную жизнь
Щекн Итрч, Пока все, кто пытался с Торном договорится, оказывались выброшены им или раздавлены. Лаура сама пыталась с ним договорится с первой же встречи. Он дождется того, что при встрече она на него бросится и выцарапает ему глаза и его дракон еще и контроль над телом Торна перехватит, чтобы не смел двигаться)
Щекн Итрч, Сомневаюсь, что привлечение общественности хоть как-то успокоит Торна, скорее будет новый повод сорваться и ситуация выйдет из под контроля, неизвестно как отнесутся избиратели к беременности Лауры, это внесет смуту, будет два лагеря ЗА и Против Торна, а это подорвет статус верховного правителя, его власти. А мы знаем, что для Торна это ВСЕ.
Мария, Поддерживаю.
Щекн Итрч, Собака на сене наш Торн. И Солливер нужно в жены взять, и Лауру за Бена не отдавать. И с ребёнком что-то нужно делать. Забрать у матери — не проблема. А вот с любимым рейтингом что потом делать, если дело дойдёт до широкой огласки в Мировом сообществе, из которого Ферверн не так быстро и выйдет (проволочки всякие — вспомним хотя бы выход Британии из ЕС).
jtimerj, Очень хочется верить в такой исход, но навряд ли. Слишком зол Торн и очень хорошо держит своего дракона, да и книге тогда конец, а нас еще третья часть ждет :)))
Мария, Свалил в спячку его дракон! Стыдно ему за вторую эпостась……Держать нечего, дурак Торн!Даже если по закону он заберёт ребёнка, то сломает жизнь всем героям романа…Не будет Х.Э. , даже если авторы очень постараются…Раны заживают, шрамы — остаются….
jtimerj, Ну в новой стране может и раньше пожениться?
Щекн Итрч, Баба Яга против! Вы действительно думаете, что Торн сейчас расположен к конструктивному диалогу? Согласна, что малышку не скрыть и придётся о ней рассказать, но надо это делать из безопасной зоны, иначе Торн просто отберёт ребёнка.
Щекн Итрч, Полностью с вами согласна, скрывать наследника Лауре и опасно для здоровья и не дальновидно для политической ситуации. Но в данной ситуации Торн Ландерстерг узнав, что Лаура беременна, просто увезет ее и посадит под арест до родов, а там неизвестно как сложится. Определенно ГГ надо поговорить. Лаура опасается Торна и поэтому для конструктивного диалога позарез нужен посредник и не абы кто, а сильнейший иртхан.
Мария, А кто, если Торн никого не уважает?
Щекн Итрч, Полностью с вами согласна, скрывать наследника Лауре и опасно для здоровья и не дальновидно для политической ситуации. Но в данной ситуации Торн Ландерстерг узнав, что Лаура беременна, просто увезет ее и посадит под арест до родов, а там неизвестно как сложится. Определенно ГГ надо поговорить. Лаура опасается Торна и поэтому для конструктивного диалога позарез нужен посредник и не абы кто, а сильнейший иртхан.
Щекн Итрч, Диалог, конечно, вести нужно. Всю жизнь не набегаешься. Но только тогда, когда от приблизительно будут на равных — что банально не даст Торну сорваться и ее украсть и щапереть.(надеется на чье то благородство и честность глупо )Либо когда за ее спиной будет кто то достаточно сильный , кто будет следить за выполнением закона. Либо, как вариант, когда она исполнит свою мечту и станет достаточно знаменита — известность, всеобщая любовь, связи — также хороший рычаг. Но тут ждать долговато.))
Щекн Итрч, Меня Лаура тоже начала бесить…
Щекн Итрч, Вы считаете, что с Торном можно договориться? Что он услышит Лауру? Точно не сейчас! Не в нынешней ситуации. Может позже, когда сам будет несколько придавлен, обескуражен и потрепан. Только когда это будет? Или, если Лаура попадет в смертельную передрягу.
Щекн Итрч, Полностью с вами согласна
Щекн Итрч, Согласна с Вами, сбежать сейчас — не выход. Потом придётся или прятаться всю жизнь, что нереально, или Торн заберёт у неё ребёнка после рождения. К тому же, Бен только-только начал работать. Снова придётся всё бросить?
Нежданчик, однако! Это что же у Лауры в голове перемкнуло, что она так прямо предложила Бену секс? Непредсказуемая девушка! Интересно, как он отреагирует?
Ммм… и правда похоже на серьезную супружескую жизнь)
Девочки спасибо за Ваш труд. По ходу Лаура окончательно повернулась в сторону Бена. Обидно и ребёнка жалко, ещё не родился, а уже лишился отца, зато обрёл отчима, печаль. Я все таки надеялась на конструктив между ней и Торном, но кажется история сворачивает в другое русло. Как-то грустно. Я думала, что читаю историю Лауры и Торна, а получается про Бена и Лауру. К сожалению Бен не является моим любимым героем. Интерес пропал, буду ждать завершения, чтобы просто узнать чем закончится.
А Бен зря времени не теряет, уже и вид на жительство получил, и Лали все больше ему доверяет.