Парящая для дракона. Книга 2
Глава 3 
В комнате было невыносимо тихо — несмотря на то, что в этой резиденции никогда не было так шумно. Если честно, даже в последнюю неделю, когда подготовка к праздничной ночи шла полным ходом, даже тогда в ней не было так шумно, как сегодня. И даже в ту неделю, когда основная подготовка еще не началась, в ней не было так тихо, как сегодня в моей комнате. Или во мне.
Торн уехал на следующий же день до завтрака: он зашел попрощаться и сказать, что в силу сложившейся ситуации требуется его постоянное присутствие в Хайрмарге. Я бы сказала ему, что он попросту убегает, но если бы я что-то сказала, во мне снова проснулись бы чувства, а этого я позволить себе не могла. По крайней мере, не в ближайшее время.
Поэтому я попрощалась, пожелала ему скорейшего разрешения всех вопросов и самоустранилась из этой ситуации. Так же, как самоустранился он. Мы оба существовали в одной реальности, но по обе ее стороны. Я видела, как было объявлено об аресте Эллегрин Рэгстерн, я слышала резкие заявления ее отца и наблюдала за волной, всколыхнувшейся над миром иртханов в Ферверне.
Впрочем, волна прошла стороной, не задев меня.
В резиденции Торна меня вообще ничего не могло задеть, а учитывая, что я запретила себе думать об этом и чувствовать — тем более. Вторая волна накатила, когда родители Мистхарда попытались заявить претензии по поводу ментального допроса, которому подвергли их сына, но эту тему тоже достаточно быстро закрыли. Особенно принимая во внимание тот факт, что их сын оказался причастным к покушению, и то, что ему теперь тоже предстоял суд.
Я наблюдала за этим равнодушно и отстраненно, настолько, что временами мне самой не верилось в то, что все это происходит со мной. Меня записали в «неприкосновенные», а то, что обо мне писали в сети… ну, я предпочитала думать, что это пишут о моей однофамилице из Хайрмарга.
Моя жизнь разделилась на «до» и «после», и наверное, я никогда раньше не думала о том, что такое политика. То есть не то что не думала, я даже не представляла, и сейчас предпочла бы и дальше оставаться в блаженном неведении, но было уже поздно. Механизм уже был запущен, шестеренки крутились, и Лаура Хэдфенгер стремительно, день за днем, становилась Лаурой Ландерстерг — ларркой, спровоцировавшей бывшего однокурсника, соблазнявшей его и позволившей случиться тому, что случилось, и так далее, и тому подобное.
Торну тоже доставалось.
Впрочем, политикам всегда достается, хотя об этом я раньше тоже как-то не думала. Равно как не думала и о том, что буду делать, когда все закончится.
Но сегодня, в эти недолгие минуты тишины, когда стилисты уже ушли, а до прихода Торна еще оставалось время, эти мысли нахлынули на меня потоками пламени, грозя испепелить или превратить в ледяную скульптуру, способную рассыпаться снежной крошкой от любого неловкого прикосновения.
Я думала о том, что за все это время мы с ним говорили три раза — по видеосвязи. О том, что даже не я, а стилисты посылали ему мои фотографии с репетиции образа. О том, что все наши разговоры сводились к тому, что он сообщал те или иные новости касательно праздника. В частности, о том, что Рин и Сэфл в качестве приглашенных будут только на следующий день, но не ночью.
Сейчас я даже была этому рада.
Потому что, сжимая леденеющие руки, даже не представляла, что случится сегодня ночью.
Стук в дверь прозвучал так громко, что я вздрогнула.
— Лаура? Можно?
Голос отца доносился пока еще из-за двери, и я поднялась. Расправила юбку, струящуюся волнами снежного шелка.
— Да.
Мой голос даже не дрогнул.
С отцом мы все это время не разговаривали вообще. С того вечера, закончившегося пощечиной, до сегодняшнего дня я его не видела. Поэтому сейчас, когда он вошел, внутри меня все замерло и окончательно обратилось в лед.
— Чудесно выглядишь, дочка.
Это было так просто — зайти и сказать «чудесно выглядишь, дочка» после недель молчания. И я так же просто ответила:
— Благодарю.
Отец помялся в дверях, хотя я никогда раньше за ним такого не замечала. Юргарн Хэдфенгер всегда заходил куда бы то ни было без малейшего промедления и ложного неудобства. Сейчас же эта заминка была очевидна настолько, что я почувствовала ее физически. На уровне каких-то звериных инстинктов. Сама не знаю, откуда во мне это взялось, но такие вспышки у меня иногда случались, как будто часть пламени Торна навсегда осталась во мне.
— Готова стать Лаурой Ландерстерг?
— Лаурой Ландерстерг я сегодня не стану.
— Ты понимаешь, о чем я. — Он все-таки прошел в комнату и остановился рядом со мной. — Как ты?
Как я? Мне почему-то захотелось рассмеяться, и это меня напугало. Гораздо больше предстоящего.
— Чудесно. Разве не видишь? — Я повернулась к зеркалу.
Платье было похоже на свадебное. Бледно-голубые переливы на белом напоминали игру солнечного света на заснеженных верхушках гор. Лиф плотно облегал грудь, кружево казалось присыпавшим кожу снегом, искрящимся под лучами. Юбка обтекала бедра и уже книзу раскрывалась волнами. Дополнял все это великолепие комплект от «Адэйн Ричар», украшения подчеркивали и в то же время сглаживали эффект кольца у меня на пальце. Волосы мне уложили в элегантную прическу, единственной вольностью которой были завитки на висках.
Я выглядела безумно дорого.
Я выглядела как будущая первая ферна.
И чувствовала себя точно так же. То есть — никак.
— Ты восхитительна, — повторил свою мысль отец.
Кажется, наши темы для разговора иссякли.
— Ингрид очень хочет на тебя посмотреть.
Не сомневаюсь. Пока мы готовили платье на завтра (которое мне уже не придется надеть), Ингрид постоянно расспрашивала о том, которое было сейчас на мне. Увы, оно держалось в строгом секрете. Настолько строгом, что сложно было даже представить, какую ценность несет информация о выходе Лауры Хэдфенгер рядом с будущим мужем в праздничную ночь.
А ведь это время всегда было наполнено для меня теплом.
Выбором подарков (не заказами через сеть), а поездками в моллы, весельем, улыбками, шутками и совершенно безудержным хохотом — когда мы с Рин прикидывали, что будет, если подарить Ингрид какой-нибудь сувенир из интим-магазина.
Это все было настолько давно — сверкающая упаковка, банты, пакеты, которые водитель заказанного флайса помогает донести до багажника, а потом до лифта. Смех и игра в снежки. Отчаянно-теплые чувства с ароматом шантвейна и хвои, головокружительная скорость центрального катка и предпраздничная суета. Улыбка Дара и первый тост за год, в котором будет много всего чудесного.
— Даргел с Мелори уже здесь?
— Да, — отец кивнул. — Через пятнадцать-двадцать минут откроют телепорт для первых гостей и журналистов.
Значит, скоро за мной придет Торн. Где-то час у нас будет на то, чтобы всех встретить. А потом…
Я снова сжала холодные пальцы.
— Если не возражаешь, я бы хотела остаться одна.
Отец собирался было возразить, но потом кивнул:
— Да. Да, пожалуй, ты права. Лучше поговорим потом.
Он вышел, и стоило двери за ним закрыться, я оперлась руками о столик.
Пятнадцать минут до выхода.
— Лаура.
Торн шагнул в комнату, и я обернулась — пожалуй, чересчур резко. Замерла, глядя на него.
И точно так же напротив меня замер он.
Сейчас он скажет, что я чудесно выгляжу, подумалось мне.
Но он просто стоял и смотрел. Смотрел так, что чуть не посыпались все ледяные стены, которыми я окружала себя — старательно, все это время. Те самые, благодаря которым я не лежала, подтянув колени к груди, и не думала о том, как я буду без него.
Сейчас я об этом подумала.
На мгновение.
На то самое мгновение, что растянулось на время его взгляда, глубокого и настолько знакомого, что мне стало нечем дышать.
Длилось, к счастью, это недолго: взгляд снова стал взглядом Торнгера Ландерстерга, Верховного дракона Ферверна, и меня отпустило. Во всех смыслах.
Стены больше не дрожали, я тоже больше не дрожала. Даже руки были не такие ледяные, когда я вложила пальцы в его ладонь.
— Ты готова, Лаура? — Это было единственное, что он спросил.
«К чему?» — захотелось уточнить мне.
Вместо этого я ответила:
— Готова.
И мы вместе вышли в коридор.
Резиденцию было просто не узнать. Залитые светом коридоры, мергхандары — как на параде. Сейчас она больше напоминала дворец Эргерхардской династии, сменившей в свое время династию Флангеррманских. В те времена наши края назывались Северные земли, и в отличие от материка, на котором располагались Рагран, Лархарра, Фиян и другие, впоследствии объединившие несколько более мелких государств в содружества и союзы, мы всегда были едины. Даже Аронгара в свое время была разделена — Огненные земли, Ильерра и другие суверенные государств. Север же всегда оставался сплоченным под единоличной властью сильнейшей семьи иртханов, управляющей наместниками с очень развитым пламенем. Возможно, именно потому, что иначе в наших краях было просто не выжить.
Миновав коридоры и парадно-праздничные посты, мы с Торном встречали гостей. Я бы никогда не подумала, что смогу улыбаться, зная о том, что хочу сделать. Но я стояла и улыбалась, приветствуя иртханов и иртханесс — здесь были и правящие изо всех городов, и людей, которым предстояло занять места рядом с ними, разумеется, тоже с семьями. Эта помолвка была настолько политической, насколько это вообще возможно.
Все улыбались, веоланское лилось рекой. На меня смотрели со всех сторон, и вскоре я вообще перестала на это реагировать. Я едва ли помнила имена всех тех, кого мне представили, и с кем я здоровалась. Калейдоскоп лиц собирался разными узорами в разных частях празднично украшенного зала, живая музыка — фортепиано и виолончель — вплеталась в многоголосье.
— У меня для тебя сюрприз, — произнес Торн, когда последние из прибывших гостей отошли.
Рядом с нами тут же возник официант с подносом, а меня затошнило.
Натурально так затошнило. Кажется, я переоценила степень своей непробиваемости.
— Сюрприз? — переспросила, чтобы отвлечься от собственных мыслей.
— Да. Уверен, тебе понравится.
Я в этом так уверена не была, но поскольку попытка заговорить закончилась для меня очередным приступом тошноты, решила, что молчать будет лучше. Когда Торн взял с подноса два искрящихся пузырьками бокала с веоланским, свой я приняла автоматически. Мне казалось, что я подавлюсь первым же глотком, поэтому вино я едва пригубила, а если быть точной, просто поднесла бокал к губам и сделала вид, что пью.
Этот зал был не просто большим, он был огромным, но мне казалось, что с каждой минутой эти стены давят на меня все сильнее. Несмотря на то, что россыпи искр от украшений и запах хвои всегда ассоциировались у меня с праздником, сейчас голова кружилась все сильнее. До тех пор, пока на импровизированную сцену (где расположились музыканты), не вышел конферансье.
— Добрый вечер! — Его приветствие влилось в постепенно затихшую музыку, справа и слева сверкнуло несколько вспышек. Приглашенные журналисты наконец-то переключили свое внимание с нас на сцену. — Совсем скоро мы перейдем в следующий год, но до этого нам с вами предстоит еще два, несомненно, очень важных события! Первое — и основное…
Он хитро прищурился и замолчал, но все посмотрели на нас.
Снова.
Отец с Ингрид стояли в двух шагах, я встретила его улыбку и отвела взгляд.
— И второе. Небольшой сюрприз, которым мы откроем праздничную ночь. Сегодня среди приглашенных женщина, чье имя знает любой фервернец. Так уж получилось, что нам удалось уговорить ее исполнить для нас свою новую песню в качестве праздничного подарка. Встречайте — Сибрилла Ритхарсон!
Зал взорвался аплодисментами раньше, чем Сибрилла поднялась на сцену. Хлопали все, я видела, как у Сильви от восторга горят глаза. Даже Ингрид вытянулась в струну, потому что они стояли чуть наискосок от сцены, и если перед нами все расступились, то им уже не так повезло.
— Всем добрый вечер! — Голос у нее был не просто сильный, когда он прозвучал, затихло все, что звучало. Даже последний всплеск оваций растаял, растворился в коротких мгновениях тишины, пока Сибрилла обводила взглядом собравшихся. — Я очень рада видеть всех вас и для меня большая честь закрыть для вас этот год и открыть новый.
Наверное, у певицы ее уровня по-другому и быть не может, но ее голос даже сейчас, вне песни, пробирал до мурашек. Низкий, чувственный, глубокий — звучащий так, как будто тишина уже сама по себе музыка.
— Эту песню вы услышите первыми. Мне показалось, очень символично исполнить ее именно сегодня, в Праздничную ночь. В ночь перехода из прошлого в будущее. В те мгновения, когда время между ними замирает. Итак…
Вслед за воцарившейся тишиной приглушили свет. Полумрак в зале наполнился ожиданием, когда, казалось, просто отовсюду хлынула музыка. А следом за ней — голос Сибриллы Ритхарсон.
— Закончится прошлое…
Прямо сейчас.
Дорогами разными
Пойдет каждый из нас.
Новые встречи…
И новая жизнь
Тебя попрошу лишь:
Ты только держись!
Память со временем
Покроется льдом,
Новые чувства
Вспыхнут огнем.
Огонь действительно вспыхнул. Полыхнул на мгновение, и этот дикий звериный отклик — отклик каждого из присутствующих иртханов на ее звучание, отозвался внутри меня с неистовой яростной силой.
— Не будет сомнений
Не будет обид,
Новое время
Нас освободит!
Ведь мир многогранен
И в нем на пути
Так просто, открывшись
Счастье найти.
То счастье, что рядом
С тобой для меня
Казалось сильнее
Любого огня.
Казалось, но прошлое
Здесь и сейчас
Закончится и для тебя,
И для нас.
И мы, распахнув
Крылья сердца в груди
Уверены будем,
Что все впереди.
Пусть новый день
За собою зовет
Шагай же в него…
Как впервые в полет!
Я не сразу поняла, почему так тихо: сначала глухо ударилось внутри сердце. Потом в эту тишину ворвалась другая, напряженная, покалывающая кожу иголочками пламени — едва уловимо. А потом зал снова взорвался аплодисментами: грохотом, который возносился под высокие потолки, отражался от панорамных окон, звучал и вибрировал в каждой клеточке тела, но все равно не мог перекрыть сильное, пламенное звучание голоса Сибриллы Ритхарсон.
От него до сих пор по коже шел мороз. Или жар.
Или и первое и второе вместе.
— Благодарю! — Сибрилла рассмеялась. — Благодарю! Благодарю!
Она была на сцене до тех пор, пока не затихли аплодисменты. А после спустилась и направилась к нам.
— Ферн Ландерстерг.
Остановившись рядом с нами, она взглянула сначала на Торна. Затем на меня:
— Ферна Хэдфенгер.
— Рад личному знакомству, ферна Ритхарсон.
— Взаимно.
— Очень красивая песня, — я сказала это совершенно искренне.
Сибрилла снова взглянула на меня.
— Благодарю.
— Отдыхайте и наслаждайтесь вечером.. — Торн улыбнулся. — Сегодня вы наша гостья.
Знакомство было коротким, но, когда Сибрилла отошла, я невольно посмотрела ей вслед. Сколько же лет этой женщине? Выглядит она роскошно. Иссиня-черное платье облегало ее фигуру, подчеркивая каждый изгиб. Светлые волосы подняты наверх и каскадом стекают в головокружительный вырез на спине, достаточно провокационный для такого мероприятия. Заканчивался он на талии, подчеркивая красивые бедра так же, как браслет подчеркивал изящное запястье, ткань платья дорого переливалась при каждом шаге.
— Тебе понравился сюрприз? — голос Торна выдернул меня в реальность.
Надо же, благодаря этой встрече я почти забыла обо всем.
— Да. Песня красивая, хотя и неоднозначная.
— Я не знал, что она будет петь. В какой-то мере это был сюрприз и для меня.
— Даже так? — Я приподняла брови.
— Ты научила меня любить сюрпризы.
Жаль, что я не научила тебя любить.
— Хорошо. — Я перевела взгляд на сцену, где сейчас снова играли музыканты.
Свет горел, очарование, волшебство и какая-то проникновенная пронзительность, напитанная огнем, развеялась. Теперь это снова был всего лишь политический вечер.
— Хорошо?
Я пожала плечами.
— Я тебя не узнаю, Лаура.
— Я сама себя не узнаю. Извини. У меня есть время пообщаться с братом?
— По крайней мере, минут пять у тебя точно есть.
— Хорошо.
Вот теперь я сбежала. Под аккомпанемент фортепиано и виолончели, вливающихся в зал пока еще мягкими волнами. Впрочем, после выступления Сибриллы на музыкантов даже не смотрели, отголоски ее пения до сих пор отзывались искрами воспоминаний.
— Даргел. Мелори. — Я подошла к брату и его девушке.
— Лаура!
Мелори невысокого роста — совсем как Сибрилла, но в отличие от нее — жгучая брюнетка. К тому же, коротко стриженая.
— Лал. Как настроение? — Даргел сжал мою ладонь в своей. — Ты выглядишь…
— Чудесно?
— Необычно, — фыркнула Мелори.
— Да, это именно то, что я хотел сказать.
— Надеюсь, необычно — это хорошо? — Я улыбнулась. — Мел, я украду твоего парня ненадолго.
— Вернуть не забудь, он мне еще пригодится.
— Спасибо, что отвели мне роль робота-уборщика, — шутливо отозвался Даргел, но тут же взял меня под руку и увел в сторону. Ближе к фуршетному столу, рядом с которым пока почти никого не было. — Лал? Все в порядке?
Я хотела ему солгать. Точно так же, как солгала отцу — это было даже не сложно, точно так же, как улыбалась Торну. Вместо этого покачала головой.
— Вы снова поссорились? — Брат нахмурился.
— Нет.
— Тогда что?
— Мы так и не помирились. Точнее, мы даже не ссорились, я просто не представляю, как это назвать. Когда Торн со мной, мы общаемся, но он по-прежнему держит дистанцию. То есть… я вроде как есть, а вроде как…
Я покачала головой.
— Забудь.
— Забыть? — Даргел вгляделся в мое лицо. — Я не хочу ничего забывать. Что происходит, Лал? Чем я могу тебе помочь?
Помочь себе могу только я сама.
— Просто постарайся меня не слишком сильно ненавидеть, ладно?
— Что?
Вместо ответа я порывисто его обняла, а потом отступила в сторону. Даргел попытался меня задержать, но я отняла руку, к нам приблизился кто-то из гостей и обратился к нему. Я же быстро влилась в толпу, улыбаясь так же, как улыбалась гостям при встрече. Торн беседовал с отцом, и, когда я приблизилась, они оба одновременно повернулись ко мне.
Как раз в тот момент, когда музыка стихла, и на сцену снова вышел конферансье.
— Совсем скоро мы будем поздравлять друг друга с новым началом, но прежде чем это случится, мы бы хотели сделать одно объявление. Которое, несомненно, тоже станет новым началом. — Конферансье выдержал паузу и произнес: — Приглашаем! Ферн Ландерстерг, ферна Хэдфенгер!
Нас тоже встречали аплодисментами, под которые сердце подскочило к горлу, и, по ощущениям, там и осталось. Я шла к сцене, испытывая желание развернуться и бежать как можно дальше, но это желание не видел никто. Для всех я просто улыбалась, и все улыбались, единственное встревоженное лицо — почему-то у самой сцены я выцепила его, Даргел смотрел на меня в упор — принадлежало моему брату. Но так и должно было быть, он знал чуть больше, чем все остальные.
По лестнице я поднималась, считая ступеньки. Их было четыре, и каждый шаг повторял удар моего сердца.
Странное дело, еще совсем недавно зал расплывался у меня перед глазами, а сейчас, кажется, я могла разглядеть каждую черточку каждого лица, развернутого к нам. Конферансье протянул микрофон Торну, но я перехватила его в считаные секунды.
Перехватила и поднесла к губам.
— Как уже было объявлено, — произнесла, глядя в зал, — у нас есть очень важная новость. Возможно, это не совсем то, что вы хотели услышать, но…
Я поняла, что если не скажу этого сейчас, не скажу никогда.
— В свете сложившихся обстоятельств мы решили, что слишком поторопились. Помолвка отменяется. Мы расстаемся.
Это было как шагнуть в пропасть, а дальше все стало неважным.
И взорвавшийся множеством голосов зал, и растерянность на лицах, понемногу сменяющаяся осознанием. И вспышки, и суета видеоператоров. И даже кольцо, которое я все-таки стянула и вложила в ладонь Торна.
От которой мгновенно повеяло жутким холодом. Я увидела только искрящийся иней, впитывающийся в его кожу, когда услышала глухой хлопок. Наверное, только я его и услышала, потому что из-за шума в зале расслышать что-то было достаточно сложно. Этот хлопок, источник которого я поняла не сразу, раздался совсем рядом. Я снова перевела взгляд на его ладонь и увидела, что от драгоценного камня, который не способен разрушить даже лазер, осталась густая, похожая на ледяные осколки крошка.
— Одна из причин нашего расставания — отъезд семьи Хэдфенгер из Ферверна. Юргарн Хэдфенгер не сможет приступить к исполнению своих обязанностей, нам предстоят новые выборы. С формальностями на сегодня покончено, предлагаю всем наслаждаться праздником.
Торн говорил без микрофона, это я осознала, когда поняла, что все еще сжимаю его в руке. Так же, как он сжимал в руке превратившееся в крошку кольцо. Но если после моего заявления в зале стало шумно, то после его воцарилась абсолютная, безоговорочная тишина. Словно его голос просто выключил остальные даже без усиления. Усиливать, по сути, не было необходимости: даже вспышки прекратились, время будто замерло.
За эти мгновения я успела осознать, что он сказал. Как раз вовремя, потому что побелевший до состояния только что выпавшего снега конферансье взял у меня микрофон и профессионально-бодрым голосом произнес:
— До нового года осталось пятнадцать минут! Мы…
Он что-то там еще говорил, совершенно точно не в соответствии со сценарием, но вряд ли его кто-то слушал. Торн взял меня под руку — в точности с тем же выражением лица, с которым мы поднялись на эту сцену, по лестнице мы спустились вместе.
— Чудесного вечера, Лаура, — произнес он, глядя мне в глаза.
А после развернулся и направился к дверям. Холод, обрушившийся на меня, едва ли был слабее смысла сказанных им слов: и сейчас, и на сцене.
— Врача! — крикнул кто-то. — Ферне Хэдфенгер плохо!
Я обернулась — лишь на миг — чтобы увидеть, как отец держит на руках потерявшую сознание Ингрид. Его лицо — белое, как у конферансье, искаженное, широко распахнутые глаза Сильви. Странно, но Даргела я не заметила. Это я осознала уже в тот момент, когда бежала, а если быть точной — шла к дверям, настолько быстро, чтобы не сорваться на бег, и настолько медленно, чтобы это не было заметно.
Сомневаюсь, что это не было заметно.
Вспышки возобновились, шум в зале нарастал, но я отрезала себя от него дверями, вылетев за них и с трудом пытаясь втянуть ставший неожиданно холодным и липким воздух. Шаги дракона я слышала отчетливо, и вот теперь, уже совершенно не стесняясь вытянувшихся вдоль коридора мергхандаров, бросилась за ним.
— Торн!
Разумеется, он не остановился. Дверь его кабинета защелкнулась, когда я вылетела из-за поворота. Подлетев к ней, распахнула, врываясь внутрь.
— Ты не можешь с ними так поступить!
Он обернулся. Пламя, сделавшее его глаза похожим на две светящиеся льдины, хлестнуло наотмашь, заставляя отпрянуть на уровне инстинктов. Я с силой вдавила ногти в ладони и шагнула вперед.
— Ты будешь говорить мне о том, что я могу и что не могу, Лаура? — тихо произнес он.
— Они здесь ни при чем!
— Неужели? Твой отец тебя воспитал.
Я задохнулась. От той ледяной жесткости, с которой были сказаны эти слова.
— Знаешь, о чем ты всегда забывала, Лаура? О том, что я могу. Я могу сделать с тобой и с твоей семьей все, что пожелаю. — Он говорил тихо, но в кабинете стремительно холодало. — С теми, кто посчитал возможным играть со мной в игры.
— Нет. — Изо рта вырвалось облачко пара, я растерянно смотрела, как мое дыхание тает в разделяющем нас полумраке. — Никто с тобой не играл, Торн. Я пыталась до тебя достучаться. Когда мне стало понятно, что я не могу, я просила тебя меня отпустить. Ты сказал, что ты меня не отпустишь. Что мне еще оставалось делать?!
Кажется, только сейчас я поняла, что он сказал. Точнее, что он сказал еще.
— Моя семья ничего не знала!
— Об этом «ничего» ты шепталась со своим братом перед тем, как подняться на сцену?
Я шагнула к нему:
— Никто ничего не знал! Я никому не говорила! Я жила с этим все это время, пока ты снисходил до меня исключительно для рекомендаций по поводу праздника.
— Превосходно, Лаура. Теперь ты будешь жить с этим всю жизнь.
Он отвернулся и шагнул к столу. Не вполне отдавая себе отчет, что делаю, я бросилась за ним. За секунду до того, как мои пальцы коснулись бы его руки, Торн обернулся. Бросок был молниеносный, только что я видела его спину, а сейчас вижу его лицо. Ледяные пальцы сжимаются на моей шее, снежные искры иглами впиваются в кожу. Это длилось едва уловимое мгновение, а после пальцы разжались, и он отступил.
— Пошла вон. — Дракон указал мне на дверь. — Убирайся. Пока я тебя отпускаю. Сейчас.
Меня трясло от пламени, которое понемногу гасло в его глазах. Зрачки из звериных снова стали человеческими, но ничего человеческого в этом лице не было. На меня по-прежнему смотрел зверь, и я отступила. Развернулась, вышла за дверь, почти бегом бросилась в сторону зала. За несколько метров до него развернулась снова, метнулась обратно, но уже к лестнице. Я понимала, что если сейчас войду в этот зал, просто рухну на глазах у всех, присоединюсь к Ингрид.
Под бешеный стук сердца влетела к себе — или уже не к себе.
«Убирайся. Пока я тебя отпускаю. Сейчас».
Я зажала руками рот, но тщетно. Тошнота снова подкатила к горлу, я едва успела добежать до туалета, и меня вывернуло наизнанку. Меня выворачивало долго, до глухих хлопков, раздавшихся снаружи.
Фейерверк.
Новый год начался.
На этой мысли меня вывернуло еще раз, казалось, ледяным пламенем, засевшим в самой глубине моего существа. На этой мысли я поднялась и направилась к раковине. Умывшись, обхватила себя руками, пытаясь унять охватившую все тело дрожь. Я даже не сразу поняла, откуда доносится знакомая музыка, а когда поняла…
Подскочила, метнулась в комнату.
— Лаура! Что у вас там вообще происходит?! — взволнованное лицо Рин.
У них там тоже фейерверк, судя по всему.
— Что?
— Ты что, отказалась за него выходить?!
Я сжала зубы.
— Лаура, дракона твоего за ногу, не молчи! Вы порвали все каналы, сейчас не празднуют, а строят теории, что за чешуйня вообще творится.
Я посмотрела на нее, понимая, как отчаянно мне хочется сейчас оказаться там. Там, с Ринни и Сэфлом, и просто ее обнять, просто заснуть, чтобы закрыть этот день, эту ночь, а завтра… Меня разрывало от желания набрать Тиуса, сообщить об открытии телепорта, и уйти, как мне было сказано. Но там, внизу, еще оставалась моя семья, и помимо этого, оставалось еще осознание: если сбегу сейчас, на людях я уже никогда больше не появляюсь.
Всю жизнь буду прятаться, стану тенью, которой уже ничего не светит.
Не говоря уже о каких-то кастингах или о чем-то большем.
Мне было странно осознавать, что в такие минуты я еще думаю о кастингах, но, наверное, мы с Торном похожи куда больше, чем мне казалось. Странно, что поняла я это только сейчас.
— Лаура!
— Рин, давай не будем говорить об этом сейчас.
— А когда?! Лаура!
— Передавай мои поздравления Сэфлу. Потом поговорим.
Я нажала отбой раньше, чем подруга успела ответить. Выключила телефон, швырнула его на кровать.
В ванной снова ополоснула лицо, поправила макияж. Хорошо, что макияж мне сделали «на века».
Дорога до зала, куда мы не так давно вошли вместе с Торном, не заняла много времени. Я остановилась только на миг, чтобы расправить плечи и улыбнуться.
После чего шагнула в распахнувшиеся передо мной двери.
Парящая для дракона. Книга 2
Купить
Ох, чую я кто-то немножечко беременный.
Девочки, спасибо за продолжение!❤ Эх значит все таки наша Лаура в положении… Как же жить она будет дальше в чужой стране, без знакомых и родственников, да и работу ей будет найти очень проблематично😢
Ирина, Вряд ли она захочет трюкачить…
dubeykate, Если не захочет ребенка, то будет
dubeykate, Так Лаура сама же думала, что будет пытаться попасть в шоу, но будет искать работу по специальности. Да и в начале первой книги говорилось, что выпускники их университета очень даже котируются на рынке труда.
И вот вспомнила, если Лаура беременна то вполне вероятно что Торн заберет ребенка у Лауры. Т.к. когда она пришла к нему в кабинет он уже обмолвился о том, что ребенка ей не оставит( что-то в этом духе). И вот теперь, переживай на счет того что если она беременна, Торн будет издали следить за ее беременностью и заберет ребенка!!! Это все мои домыслы, но я не переживу этого!)))
Большое спасибо!! Копила проды и сегодня все прочитала, не жалню что так долго ждала это того стоило. Поаедение Торна так сильно удивило, и как-то он потерял баллы в моих глазах хех)) А вот Бен, я думала он не согласится помогать Лауре, а он и помог, и задержался, и в телепорте не достат шутками. Удивил. Состояние Лауры пугает. Мне все больше кажется что она беременна😏
Из одной крайности в другую… Лично мне Бен, не приятен и не хотела бы видеть его парой Лауры. Торн потерял родных, ( как бы это выразить по отношению к Лауре) он боится показать свои чувства, она его слабость, этим могут воспользоваться не доброжелатели! Тот же Бен кстати… Вспомним день с кольцом, и после нападение на «отца» Лауры. Вот тогда Торн стал более отстранённым от Лауры. Это наводит на мысль что он боится за неё и делает всё чтоб все думали что брак по политическому расчёту
Ольга, Мне Торн нравится, но не вижу я (хоть убей), как он сделает Лауру счастливой. Он правитель и, на первый взгляд, хороший правитель. Но для счастливой семьи нужно нечто большее. Его поступки и даже жестокость объясняются гневом, с моей точки зрения + не до конца он Лауру понимает, не хочет понимать. С семьей он поступил очень жестоко, я бы сказала мелочно, и это отвращает меня лично. С другой стороны, Торн может сделать все, что угодно с героиней, но пока сдерживается. Посмотрим, что будет.
Александра, А мне Торн не понятен,как персонаж. У Лауры есть жизненные принципы и она совершенно последовательна. Логику Торна понять сложно. Он «отобрал» невесту ,с его слов, за прямолинейность, за умение отстаивать свою точку зрения, за то что она сильная и увлеченная! Не прошло и месяца, мнение его сменилось — жена, не более того. Капец,как его можно понять?
fil-inessa, Хм… Постараюсь объяснить, как я это вижу. Лаура яркая и чистая, еще и со стрежнем в душе. Увлекся он ею. Может даже влюбился. Но восхищение столкнулось с многолетней привычкой повелевать, а привычка особенно сильно давала о себе знать, когда Лали поступала в разрез с его мнением. Например, вела себя, как девочка, а не как невеста «дракона номер один». Он повелел, она не подчинилась. Ссорились и мирились. Жару в огонь добавил последний промах Лауры на вечеринке. Да, с его точки зрения — это промах, не предусмотреть, что опоить могут, тем более уже случай с покушением на Юргаса был. Торну улаживать пришлось историю, а терпимости-то нет. Он мергхандаров за меньшее увольнял, а здесь не уволишь — невеста, да и нравилась ему Лали. Вероятно, он ее «воспитывал».
Александра, Воспитывал под свой статус, ломал под себя. И у него бы получилось уничтожить постепенно все те качества, которые ему нравились в неневесте Лауре.
fil-inessa, Да. Поэтому правильно Лали сделала, когда сбежала. Не видела я, что они станут счастливой парой. Ему стоит переосмыслить свое поведение, даже, если с Лаурой не останется, а другую, послушную, найдет. Так в семье себя не ведут. Или у него не будет семьи. Но я ему все равно симпатизирую, хотя никогда не вышла бы за такой вот ужас замуж и подругам не посоветовала. Нынешний Торн сгодится для холодной стервы, содержанки и лизоблюдки или вечной жертвы с хлюпающим носом.
fil-inessa, Пишу и хочу долбануть Торна по голове дубиной. Он и есть дубина. Как дипломат (а правитель в том числе и дипломат), не мог он не понимать чувств Лали. Но решил преподать урок пожестче. Гад. А там, кто его знает, что у авторов в голове. Может, подробности всплывут такие, что мне и не снились
Александра, Не думаю что Торн, выслал семейку из страны только по тому что Лаура отказалась от помолвки. Значит есть ещё что то… И я всё таки придерживаюсь версии что Лаура, не родная дочь своего отца.
Ольга, Посмотрим. Вполне возможно.
Ольга, Нужно уметь отделять работу от семьи. Есть самодуры и тираны в работе, а дома это совсем другой человек. Плохое нужно оставлять за дверью. Их 3-х недельные отношения небыли готовы к таким сложностям(
Алёна, А у Торна немного наоборот получалось. На публике он с Лаурой лапочка — и красивое предложение и песня в подарок… А наедине он отмороженная сосулька. 🤨
Nastya, объяснение довольно простое. У Торна нет другого выбора. Подробности в первой книге и в пламени.❄🔥😉
Sety, Я читать первую часть «Парящей», но не пойму, о каких подробностях Вы пишите.
Natalia, ПДД1 / гл.26 /стр.2
[quote] Бен зло усмехается, и меня окатывает волной пламени — незнакомого, яростного, не имеющего ничего общего с ледяным, к которому я уже почти начала привыкать.[/quote]
Sety, Ну да. Пламя Бэна. Люди чувствуют пламя иртханов, если они его не сильно сдерживают. Танни в танцующей постоянно чувствовала пламя Гроу.
Nastya, а потом он сказал что-то вроде: «У меня уже есть все, что я хочу». Я думаю, что тогда Бен что-то сделал с Лаурой. По рождению и Бен, и Торн, так сказать, альфы.Торн понял, что произошло, но он не хочет, чтобы кто-то еще знал (особенно Лаура).
Sety, Простите….но как то сильно притянуто. Он её не кас ался, не оставался наедине.. Ничего бы он с ней не сделал. И при чем тут пламя тогда огненное? Она просто почувствовала его гнев. Также как чувствовала гнев Торна изначально (только в ледяном обличие) Да и сколько осмотров было потом. Да и зачем это ему? Они встретились случайно и разошлись. Да и если Бэн будет плозишеи — это очень банально. Посмотрим как авторы придумают.
Nastya, на самом деле у него была возможность быть наедине с Лаурой (по моим данным у него было почти два часа). Но Лаура не помнит.
Sety, Когда же? Пламя иртханов опасная штука. Оно просто так не передаётся. А что бы стать его обладателем нужно либо родиться иртханом, ъ облибо заиметь кровь драконов. А этот процесс пропустить невозможно _ он очень болезненный и почти смертельный.
Nastya, моя теория — пока Лаура спала перед соревнованиями /ПДД1 конец гл.26-начало гл.27/
Л. должна была проснуться в три часа, но проснулась в четыре тридцать, потому что телефон (неизвестно как) разрядился, а будильник не сработал. Бен — кардиохирург, знает о хирургических анестетиках. Для Эллегрин знаем, что у нее нет проблем с тем, чтобы положить что-нибудь в еду или питье Лауры во время обеда (ситуация проще, чем в ресторане). Охранники не войдут в комнату Лоры, пока она внутри. И вскоре после этого Бен говорит, глядя на Лору: «У меня есть все, что я хочу».
Таким образом, есть большая вероятность, что Б. сделал что-то, что делает Лауру его, а не Торна.
Смотрите обложку второй книги. Вот уже месяц я задаюсь вопросом, что, черт возьми, там делает Бен. И почему он смотрит прищуренными глазами, каким-то саркастическим образом, а осанка и пламя в его руке … короче как кукловод. Аннотация также может быть прочитана и понята несколькими способами … посмотрим. Я в предвкушении…. 🙂
Sety, А как бы они попали внутрь? Охрана, охраняемых комплекс… Встретились они случайно, тем более… Или он всегда носит с собой ‘набор злодея?’))) и повторюсь, кровь дракона нельзя продлить незаметно. Это болезненно. Очень. Там откинуть копыта более вероятно. А не встать потом, как ни в чем не бывало. Оборудование тем более нужно. Сомневаюсь что со всем этим можно было как то в номер отеля через окошко пробраться. Даже если он ещё и человек паук)) Тем более потом пламя становится опасно и заметно (так как оно сильнее чем у иртханов обычных).
Sety, Нет другого выбора, кроме как вести себя отвратительно? Бывает. Вот пусть и ведёт себя так наедине. Защищает, так сказать, людей. Он не единственный владелец пламени. Другие как то справляются.
Nastya, ну, на мой взгляд, проблема заключается именно в чужом пламени.
Sety, ? В него кто то вливает пламя? (не уверена, что это можно делать незаметно). Или он пьёт кровь драконов (тогда мне его точно не жалко).
Nastya, не в нем, в ней.
Sety, Она человек, откуда в ней пламя? Да и как бы оно оправдывал его поведение?
Nastya, Это точно))
Ольга, И поэтому Торн выбрасывает Гринни из своего собственного кабинета, где его самого и его отношения к Лауре никто не видит? А Бен — 100 процентов будет Лаурой манипулировать. И думаю, покушение на отца Лауры и на нее саму — дело рук Бена. так мне кажется.
Lea Kantarji, Писала ответ, выбило инет🤦много написала, но увы много мыслей и домыслов убежало☹ Отвечу так: Думаю Бен причастен, более того он Лауре, поставит условие… далее посмотрим что будет)
Ольга, Да, как-то так. А отношение Торна к Лауре поганое именно когда они не на людях. Поэтому он мне очень неприятен. И угроза изнасилования, когда он обращается к ней как шлюхе… Ужасно и унизительно.
Ольга, дело не только в этом. С чисто физиологической точки зрения Торн опасен для Лауры. Я думаю, то же самое относится и к большинству иртханесс. Кстати, мне кажется, что есть две Лауры. Первая — это девушка, которую мы знаем из первой книги, а другая словно заражена чем-то, что толкает ее в определенном направлении.
п.п. Или Лаура находится под другим влиянием. Торн ошибся, когда убрал харргалахт. После того, как Л. приняла кольцо, Дракон#1 должен был поставить харр…. обратно для ее безопасности.
п.п.2 f***. Бен зараза. Ответ был у меня на глазах все время.
Ох, все таки беременна. Такой технологичный мир, а презервативы не придумали 😂😂
dubeykate, Да, и с таблетками там так себе, и с сексуальным воспитанием, раз никто из героев не спохватился до сих пор…🙁😳
Юлия Парфенова, Положат ее в восстановительную камеру, может рассосётся 😂
dubeykate, Вот думаю, тот, кто там сидит, обладает уже таким характером и волей, что никуда не захочет рассасываться;)
Юлия Парфенова, О том что 100% защиты не бывает знают даже дети. У нас с мужем именно так старшая дочь появилась, вопреки всем защитам, и еще кучу народа знаю кому защита не помогла.
yuliya-milena, Я и не утверждала обратного. Но в тексте не было упоминания, что герои об этом думают или упоминают. Поэтому странно, вроде взромлые современные люди… Авторы, думаю, прояснят, пользовались ли защитой, или никто не подумал о таком. В этом цикле у родителей Гроу было такое совпадение огней, что защита не помогла- но это не про наших героев, т.к. Лаура человек. У Гроу вообще его вазэктомия рассосалась от страсти. Видимо, Ландерстерг так захотел ребенка, или пламя его при последней встрече очень постаралось…. А может некоторые детки просто очень хотят родится и этим желанием отменяют все попытки предохранения;)
dubeykate, Драконам не нужно тока если они хотят от любимой ребенка
zagra.ismailova, Так это вообще эгоистично. Сам захотел, не посоветоваться, а девочке ни слова и мучайся? Да он до отцовства не дорос! А она любима?
Нина, Эт как сказать может они и не хотят но дракон решает 🙃
zagra.ismailova, ой ли, читала и Поющую, и Танцующую, но такого момента не встречала…с детьми там все как у людей, вроде. Если бы было по желанию драконов, не родила бы Ибри сына Витхару 🙂
А еще вспомнилось про маньяка… Вдруг Торн специально вел себя так, что бы Лаура была подальше? Может и Бен не зря задержался, что б за ней присмотреть, и виаренка Ландерстаг подсунул ей, просчитав, что кроме Бена ей не к кому будет обратиться?
Бен точно не главгад, Лауре повезло, что он с ней и то что врач. Предложит пройти обследование и выяснится, что она беременна. Что потом? С Лаурой кто-то должен делиться пламенем, вот только пламя Бена, ей не подходит… А жаль. Как и когда этот заледенелый Ландестерг отморозится? Наверняка посылал кого-то, кто снял отбытие Лауры с Беном на камеру, и опять бесится! Очень жду продолжения!
Ирина, Служба безопасности, вероятно, следит за Лаурой с политической точки зрения, потому что она является потенциальной проблемой. В данный момент Торн вряд ли хочет помнить ее и все, что она сделала.
Ирина, А можети сам наблюдал))
Беременна — не беременна, а что-то явно происходит и точно связанное с иртханами. Как же мало о них известно( Но все же склоняюсь к тому, что Бен в курсе того, что именно происходит, и потому не задирает Лауру. Может видит беременность? Не думаю что он подразумевал Гринни в последней фразе.
sofia.83, Меня беспокоит другое, почему он так активно желал отъезда Лауры из страны? 🤔
Беременная, сейчас только этого для счастья не хватало…. Спасибо)))