Парящая для дракона. Книга 2
Глава 3 
В комнате было невыносимо тихо — несмотря на то, что в этой резиденции никогда не было так шумно. Если честно, даже в последнюю неделю, когда подготовка к праздничной ночи шла полным ходом, даже тогда в ней не было так шумно, как сегодня. И даже в ту неделю, когда основная подготовка еще не началась, в ней не было так тихо, как сегодня в моей комнате. Или во мне.
Торн уехал на следующий же день до завтрака: он зашел попрощаться и сказать, что в силу сложившейся ситуации требуется его постоянное присутствие в Хайрмарге. Я бы сказала ему, что он попросту убегает, но если бы я что-то сказала, во мне снова проснулись бы чувства, а этого я позволить себе не могла. По крайней мере, не в ближайшее время.
Поэтому я попрощалась, пожелала ему скорейшего разрешения всех вопросов и самоустранилась из этой ситуации. Так же, как самоустранился он. Мы оба существовали в одной реальности, но по обе ее стороны. Я видела, как было объявлено об аресте Эллегрин Рэгстерн, я слышала резкие заявления ее отца и наблюдала за волной, всколыхнувшейся над миром иртханов в Ферверне.
Впрочем, волна прошла стороной, не задев меня.
В резиденции Торна меня вообще ничего не могло задеть, а учитывая, что я запретила себе думать об этом и чувствовать — тем более. Вторая волна накатила, когда родители Мистхарда попытались заявить претензии по поводу ментального допроса, которому подвергли их сына, но эту тему тоже достаточно быстро закрыли. Особенно принимая во внимание тот факт, что их сын оказался причастным к покушению, и то, что ему теперь тоже предстоял суд.
Я наблюдала за этим равнодушно и отстраненно, настолько, что временами мне самой не верилось в то, что все это происходит со мной. Меня записали в «неприкосновенные», а то, что обо мне писали в сети… ну, я предпочитала думать, что это пишут о моей однофамилице из Хайрмарга.
Моя жизнь разделилась на «до» и «после», и наверное, я никогда раньше не думала о том, что такое политика. То есть не то что не думала, я даже не представляла, и сейчас предпочла бы и дальше оставаться в блаженном неведении, но было уже поздно. Механизм уже был запущен, шестеренки крутились, и Лаура Хэдфенгер стремительно, день за днем, становилась Лаурой Ландерстерг — ларркой, спровоцировавшей бывшего однокурсника, соблазнявшей его и позволившей случиться тому, что случилось, и так далее, и тому подобное.
Торну тоже доставалось.
Впрочем, политикам всегда достается, хотя об этом я раньше тоже как-то не думала. Равно как не думала и о том, что буду делать, когда все закончится.
Но сегодня, в эти недолгие минуты тишины, когда стилисты уже ушли, а до прихода Торна еще оставалось время, эти мысли нахлынули на меня потоками пламени, грозя испепелить или превратить в ледяную скульптуру, способную рассыпаться снежной крошкой от любого неловкого прикосновения.
Я думала о том, что за все это время мы с ним говорили три раза — по видеосвязи. О том, что даже не я, а стилисты посылали ему мои фотографии с репетиции образа. О том, что все наши разговоры сводились к тому, что он сообщал те или иные новости касательно праздника. В частности, о том, что Рин и Сэфл в качестве приглашенных будут только на следующий день, но не ночью.
Сейчас я даже была этому рада.
Потому что, сжимая леденеющие руки, даже не представляла, что случится сегодня ночью.
Стук в дверь прозвучал так громко, что я вздрогнула.
— Лаура? Можно?
Голос отца доносился пока еще из-за двери, и я поднялась. Расправила юбку, струящуюся волнами снежного шелка.
— Да.
Мой голос даже не дрогнул.
С отцом мы все это время не разговаривали вообще. С того вечера, закончившегося пощечиной, до сегодняшнего дня я его не видела. Поэтому сейчас, когда он вошел, внутри меня все замерло и окончательно обратилось в лед.
— Чудесно выглядишь, дочка.
Это было так просто — зайти и сказать «чудесно выглядишь, дочка» после недель молчания. И я так же просто ответила:
— Благодарю.
Отец помялся в дверях, хотя я никогда раньше за ним такого не замечала. Юргарн Хэдфенгер всегда заходил куда бы то ни было без малейшего промедления и ложного неудобства. Сейчас же эта заминка была очевидна настолько, что я почувствовала ее физически. На уровне каких-то звериных инстинктов. Сама не знаю, откуда во мне это взялось, но такие вспышки у меня иногда случались, как будто часть пламени Торна навсегда осталась во мне.
— Готова стать Лаурой Ландерстерг?
— Лаурой Ландерстерг я сегодня не стану.
— Ты понимаешь, о чем я. — Он все-таки прошел в комнату и остановился рядом со мной. — Как ты?
Как я? Мне почему-то захотелось рассмеяться, и это меня напугало. Гораздо больше предстоящего.
— Чудесно. Разве не видишь? — Я повернулась к зеркалу.
Платье было похоже на свадебное. Бледно-голубые переливы на белом напоминали игру солнечного света на заснеженных верхушках гор. Лиф плотно облегал грудь, кружево казалось присыпавшим кожу снегом, искрящимся под лучами. Юбка обтекала бедра и уже книзу раскрывалась волнами. Дополнял все это великолепие комплект от «Адэйн Ричар», украшения подчеркивали и в то же время сглаживали эффект кольца у меня на пальце. Волосы мне уложили в элегантную прическу, единственной вольностью которой были завитки на висках.
Я выглядела безумно дорого.
Я выглядела как будущая первая ферна.
И чувствовала себя точно так же. То есть — никак.
— Ты восхитительна, — повторил свою мысль отец.
Кажется, наши темы для разговора иссякли.
— Ингрид очень хочет на тебя посмотреть.
Не сомневаюсь. Пока мы готовили платье на завтра (которое мне уже не придется надеть), Ингрид постоянно расспрашивала о том, которое было сейчас на мне. Увы, оно держалось в строгом секрете. Настолько строгом, что сложно было даже представить, какую ценность несет информация о выходе Лауры Хэдфенгер рядом с будущим мужем в праздничную ночь.
А ведь это время всегда было наполнено для меня теплом.
Выбором подарков (не заказами через сеть), а поездками в моллы, весельем, улыбками, шутками и совершенно безудержным хохотом — когда мы с Рин прикидывали, что будет, если подарить Ингрид какой-нибудь сувенир из интим-магазина.
Это все было настолько давно — сверкающая упаковка, банты, пакеты, которые водитель заказанного флайса помогает донести до багажника, а потом до лифта. Смех и игра в снежки. Отчаянно-теплые чувства с ароматом шантвейна и хвои, головокружительная скорость центрального катка и предпраздничная суета. Улыбка Дара и первый тост за год, в котором будет много всего чудесного.
— Даргел с Мелори уже здесь?
— Да, — отец кивнул. — Через пятнадцать-двадцать минут откроют телепорт для первых гостей и журналистов.
Значит, скоро за мной придет Торн. Где-то час у нас будет на то, чтобы всех встретить. А потом…
Я снова сжала холодные пальцы.
— Если не возражаешь, я бы хотела остаться одна.
Отец собирался было возразить, но потом кивнул:
— Да. Да, пожалуй, ты права. Лучше поговорим потом.
Он вышел, и стоило двери за ним закрыться, я оперлась руками о столик.
Пятнадцать минут до выхода.
— Лаура.
Торн шагнул в комнату, и я обернулась — пожалуй, чересчур резко. Замерла, глядя на него.
И точно так же напротив меня замер он.
Сейчас он скажет, что я чудесно выгляжу, подумалось мне.
Но он просто стоял и смотрел. Смотрел так, что чуть не посыпались все ледяные стены, которыми я окружала себя — старательно, все это время. Те самые, благодаря которым я не лежала, подтянув колени к груди, и не думала о том, как я буду без него.
Сейчас я об этом подумала.
На мгновение.
На то самое мгновение, что растянулось на время его взгляда, глубокого и настолько знакомого, что мне стало нечем дышать.
Длилось, к счастью, это недолго: взгляд снова стал взглядом Торнгера Ландерстерга, Верховного дракона Ферверна, и меня отпустило. Во всех смыслах.
Стены больше не дрожали, я тоже больше не дрожала. Даже руки были не такие ледяные, когда я вложила пальцы в его ладонь.
— Ты готова, Лаура? — Это было единственное, что он спросил.
«К чему?» — захотелось уточнить мне.
Вместо этого я ответила:
— Готова.
И мы вместе вышли в коридор.
Резиденцию было просто не узнать. Залитые светом коридоры, мергхандары — как на параде. Сейчас она больше напоминала дворец Эргерхардской династии, сменившей в свое время династию Флангеррманских. В те времена наши края назывались Северные земли, и в отличие от материка, на котором располагались Рагран, Лархарра, Фиян и другие, впоследствии объединившие несколько более мелких государств в содружества и союзы, мы всегда были едины. Даже Аронгара в свое время была разделена — Огненные земли, Ильерра и другие суверенные государств. Север же всегда оставался сплоченным под единоличной властью сильнейшей семьи иртханов, управляющей наместниками с очень развитым пламенем. Возможно, именно потому, что иначе в наших краях было просто не выжить.
Миновав коридоры и парадно-праздничные посты, мы с Торном встречали гостей. Я бы никогда не подумала, что смогу улыбаться, зная о том, что хочу сделать. Но я стояла и улыбалась, приветствуя иртханов и иртханесс — здесь были и правящие изо всех городов, и людей, которым предстояло занять места рядом с ними, разумеется, тоже с семьями. Эта помолвка была настолько политической, насколько это вообще возможно.
Все улыбались, веоланское лилось рекой. На меня смотрели со всех сторон, и вскоре я вообще перестала на это реагировать. Я едва ли помнила имена всех тех, кого мне представили, и с кем я здоровалась. Калейдоскоп лиц собирался разными узорами в разных частях празднично украшенного зала, живая музыка — фортепиано и виолончель — вплеталась в многоголосье.
— У меня для тебя сюрприз, — произнес Торн, когда последние из прибывших гостей отошли.
Рядом с нами тут же возник официант с подносом, а меня затошнило.
Натурально так затошнило. Кажется, я переоценила степень своей непробиваемости.
— Сюрприз? — переспросила, чтобы отвлечься от собственных мыслей.
— Да. Уверен, тебе понравится.
Я в этом так уверена не была, но поскольку попытка заговорить закончилась для меня очередным приступом тошноты, решила, что молчать будет лучше. Когда Торн взял с подноса два искрящихся пузырьками бокала с веоланским, свой я приняла автоматически. Мне казалось, что я подавлюсь первым же глотком, поэтому вино я едва пригубила, а если быть точной, просто поднесла бокал к губам и сделала вид, что пью.
Этот зал был не просто большим, он был огромным, но мне казалось, что с каждой минутой эти стены давят на меня все сильнее. Несмотря на то, что россыпи искр от украшений и запах хвои всегда ассоциировались у меня с праздником, сейчас голова кружилась все сильнее. До тех пор, пока на импровизированную сцену (где расположились музыканты), не вышел конферансье.
— Добрый вечер! — Его приветствие влилось в постепенно затихшую музыку, справа и слева сверкнуло несколько вспышек. Приглашенные журналисты наконец-то переключили свое внимание с нас на сцену. — Совсем скоро мы перейдем в следующий год, но до этого нам с вами предстоит еще два, несомненно, очень важных события! Первое — и основное…
Он хитро прищурился и замолчал, но все посмотрели на нас.
Снова.
Отец с Ингрид стояли в двух шагах, я встретила его улыбку и отвела взгляд.
— И второе. Небольшой сюрприз, которым мы откроем праздничную ночь. Сегодня среди приглашенных женщина, чье имя знает любой фервернец. Так уж получилось, что нам удалось уговорить ее исполнить для нас свою новую песню в качестве праздничного подарка. Встречайте — Сибрилла Ритхарсон!
Зал взорвался аплодисментами раньше, чем Сибрилла поднялась на сцену. Хлопали все, я видела, как у Сильви от восторга горят глаза. Даже Ингрид вытянулась в струну, потому что они стояли чуть наискосок от сцены, и если перед нами все расступились, то им уже не так повезло.
— Всем добрый вечер! — Голос у нее был не просто сильный, когда он прозвучал, затихло все, что звучало. Даже последний всплеск оваций растаял, растворился в коротких мгновениях тишины, пока Сибрилла обводила взглядом собравшихся. — Я очень рада видеть всех вас и для меня большая честь закрыть для вас этот год и открыть новый.
Наверное, у певицы ее уровня по-другому и быть не может, но ее голос даже сейчас, вне песни, пробирал до мурашек. Низкий, чувственный, глубокий — звучащий так, как будто тишина уже сама по себе музыка.
— Эту песню вы услышите первыми. Мне показалось, очень символично исполнить ее именно сегодня, в Праздничную ночь. В ночь перехода из прошлого в будущее. В те мгновения, когда время между ними замирает. Итак…
Вслед за воцарившейся тишиной приглушили свет. Полумрак в зале наполнился ожиданием, когда, казалось, просто отовсюду хлынула музыка. А следом за ней — голос Сибриллы Ритхарсон.
— Закончится прошлое…
Прямо сейчас.
Дорогами разными
Пойдет каждый из нас.
Новые встречи…
И новая жизнь
Тебя попрошу лишь:
Ты только держись!
Память со временем
Покроется льдом,
Новые чувства
Вспыхнут огнем.
Огонь действительно вспыхнул. Полыхнул на мгновение, и этот дикий звериный отклик — отклик каждого из присутствующих иртханов на ее звучание, отозвался внутри меня с неистовой яростной силой.
— Не будет сомнений
Не будет обид,
Новое время
Нас освободит!
Ведь мир многогранен
И в нем на пути
Так просто, открывшись
Счастье найти.
То счастье, что рядом
С тобой для меня
Казалось сильнее
Любого огня.
Казалось, но прошлое
Здесь и сейчас
Закончится и для тебя,
И для нас.
И мы, распахнув
Крылья сердца в груди
Уверены будем,
Что все впереди.
Пусть новый день
За собою зовет
Шагай же в него…
Как впервые в полет!
Я не сразу поняла, почему так тихо: сначала глухо ударилось внутри сердце. Потом в эту тишину ворвалась другая, напряженная, покалывающая кожу иголочками пламени — едва уловимо. А потом зал снова взорвался аплодисментами: грохотом, который возносился под высокие потолки, отражался от панорамных окон, звучал и вибрировал в каждой клеточке тела, но все равно не мог перекрыть сильное, пламенное звучание голоса Сибриллы Ритхарсон.
От него до сих пор по коже шел мороз. Или жар.
Или и первое и второе вместе.
— Благодарю! — Сибрилла рассмеялась. — Благодарю! Благодарю!
Она была на сцене до тех пор, пока не затихли аплодисменты. А после спустилась и направилась к нам.
— Ферн Ландерстерг.
Остановившись рядом с нами, она взглянула сначала на Торна. Затем на меня:
— Ферна Хэдфенгер.
— Рад личному знакомству, ферна Ритхарсон.
— Взаимно.
— Очень красивая песня, — я сказала это совершенно искренне.
Сибрилла снова взглянула на меня.
— Благодарю.
— Отдыхайте и наслаждайтесь вечером.. — Торн улыбнулся. — Сегодня вы наша гостья.
Знакомство было коротким, но, когда Сибрилла отошла, я невольно посмотрела ей вслед. Сколько же лет этой женщине? Выглядит она роскошно. Иссиня-черное платье облегало ее фигуру, подчеркивая каждый изгиб. Светлые волосы подняты наверх и каскадом стекают в головокружительный вырез на спине, достаточно провокационный для такого мероприятия. Заканчивался он на талии, подчеркивая красивые бедра так же, как браслет подчеркивал изящное запястье, ткань платья дорого переливалась при каждом шаге.
— Тебе понравился сюрприз? — голос Торна выдернул меня в реальность.
Надо же, благодаря этой встрече я почти забыла обо всем.
— Да. Песня красивая, хотя и неоднозначная.
— Я не знал, что она будет петь. В какой-то мере это был сюрприз и для меня.
— Даже так? — Я приподняла брови.
— Ты научила меня любить сюрпризы.
Жаль, что я не научила тебя любить.
— Хорошо. — Я перевела взгляд на сцену, где сейчас снова играли музыканты.
Свет горел, очарование, волшебство и какая-то проникновенная пронзительность, напитанная огнем, развеялась. Теперь это снова был всего лишь политический вечер.
— Хорошо?
Я пожала плечами.
— Я тебя не узнаю, Лаура.
— Я сама себя не узнаю. Извини. У меня есть время пообщаться с братом?
— По крайней мере, минут пять у тебя точно есть.
— Хорошо.
Вот теперь я сбежала. Под аккомпанемент фортепиано и виолончели, вливающихся в зал пока еще мягкими волнами. Впрочем, после выступления Сибриллы на музыкантов даже не смотрели, отголоски ее пения до сих пор отзывались искрами воспоминаний.
— Даргел. Мелори. — Я подошла к брату и его девушке.
— Лаура!
Мелори невысокого роста — совсем как Сибрилла, но в отличие от нее — жгучая брюнетка. К тому же, коротко стриженая.
— Лал. Как настроение? — Даргел сжал мою ладонь в своей. — Ты выглядишь…
— Чудесно?
— Необычно, — фыркнула Мелори.
— Да, это именно то, что я хотел сказать.
— Надеюсь, необычно — это хорошо? — Я улыбнулась. — Мел, я украду твоего парня ненадолго.
— Вернуть не забудь, он мне еще пригодится.
— Спасибо, что отвели мне роль робота-уборщика, — шутливо отозвался Даргел, но тут же взял меня под руку и увел в сторону. Ближе к фуршетному столу, рядом с которым пока почти никого не было. — Лал? Все в порядке?
Я хотела ему солгать. Точно так же, как солгала отцу — это было даже не сложно, точно так же, как улыбалась Торну. Вместо этого покачала головой.
— Вы снова поссорились? — Брат нахмурился.
— Нет.
— Тогда что?
— Мы так и не помирились. Точнее, мы даже не ссорились, я просто не представляю, как это назвать. Когда Торн со мной, мы общаемся, но он по-прежнему держит дистанцию. То есть… я вроде как есть, а вроде как…
Я покачала головой.
— Забудь.
— Забыть? — Даргел вгляделся в мое лицо. — Я не хочу ничего забывать. Что происходит, Лал? Чем я могу тебе помочь?
Помочь себе могу только я сама.
— Просто постарайся меня не слишком сильно ненавидеть, ладно?
— Что?
Вместо ответа я порывисто его обняла, а потом отступила в сторону. Даргел попытался меня задержать, но я отняла руку, к нам приблизился кто-то из гостей и обратился к нему. Я же быстро влилась в толпу, улыбаясь так же, как улыбалась гостям при встрече. Торн беседовал с отцом, и, когда я приблизилась, они оба одновременно повернулись ко мне.
Как раз в тот момент, когда музыка стихла, и на сцену снова вышел конферансье.
— Совсем скоро мы будем поздравлять друг друга с новым началом, но прежде чем это случится, мы бы хотели сделать одно объявление. Которое, несомненно, тоже станет новым началом. — Конферансье выдержал паузу и произнес: — Приглашаем! Ферн Ландерстерг, ферна Хэдфенгер!
Нас тоже встречали аплодисментами, под которые сердце подскочило к горлу, и, по ощущениям, там и осталось. Я шла к сцене, испытывая желание развернуться и бежать как можно дальше, но это желание не видел никто. Для всех я просто улыбалась, и все улыбались, единственное встревоженное лицо — почему-то у самой сцены я выцепила его, Даргел смотрел на меня в упор — принадлежало моему брату. Но так и должно было быть, он знал чуть больше, чем все остальные.
По лестнице я поднималась, считая ступеньки. Их было четыре, и каждый шаг повторял удар моего сердца.
Странное дело, еще совсем недавно зал расплывался у меня перед глазами, а сейчас, кажется, я могла разглядеть каждую черточку каждого лица, развернутого к нам. Конферансье протянул микрофон Торну, но я перехватила его в считаные секунды.
Перехватила и поднесла к губам.
— Как уже было объявлено, — произнесла, глядя в зал, — у нас есть очень важная новость. Возможно, это не совсем то, что вы хотели услышать, но…
Я поняла, что если не скажу этого сейчас, не скажу никогда.
— В свете сложившихся обстоятельств мы решили, что слишком поторопились. Помолвка отменяется. Мы расстаемся.
Это было как шагнуть в пропасть, а дальше все стало неважным.
И взорвавшийся множеством голосов зал, и растерянность на лицах, понемногу сменяющаяся осознанием. И вспышки, и суета видеоператоров. И даже кольцо, которое я все-таки стянула и вложила в ладонь Торна.
От которой мгновенно повеяло жутким холодом. Я увидела только искрящийся иней, впитывающийся в его кожу, когда услышала глухой хлопок. Наверное, только я его и услышала, потому что из-за шума в зале расслышать что-то было достаточно сложно. Этот хлопок, источник которого я поняла не сразу, раздался совсем рядом. Я снова перевела взгляд на его ладонь и увидела, что от драгоценного камня, который не способен разрушить даже лазер, осталась густая, похожая на ледяные осколки крошка.
— Одна из причин нашего расставания — отъезд семьи Хэдфенгер из Ферверна. Юргарн Хэдфенгер не сможет приступить к исполнению своих обязанностей, нам предстоят новые выборы. С формальностями на сегодня покончено, предлагаю всем наслаждаться праздником.
Торн говорил без микрофона, это я осознала, когда поняла, что все еще сжимаю его в руке. Так же, как он сжимал в руке превратившееся в крошку кольцо. Но если после моего заявления в зале стало шумно, то после его воцарилась абсолютная, безоговорочная тишина. Словно его голос просто выключил остальные даже без усиления. Усиливать, по сути, не было необходимости: даже вспышки прекратились, время будто замерло.
За эти мгновения я успела осознать, что он сказал. Как раз вовремя, потому что побелевший до состояния только что выпавшего снега конферансье взял у меня микрофон и профессионально-бодрым голосом произнес:
— До нового года осталось пятнадцать минут! Мы…
Он что-то там еще говорил, совершенно точно не в соответствии со сценарием, но вряд ли его кто-то слушал. Торн взял меня под руку — в точности с тем же выражением лица, с которым мы поднялись на эту сцену, по лестнице мы спустились вместе.
— Чудесного вечера, Лаура, — произнес он, глядя мне в глаза.
А после развернулся и направился к дверям. Холод, обрушившийся на меня, едва ли был слабее смысла сказанных им слов: и сейчас, и на сцене.
— Врача! — крикнул кто-то. — Ферне Хэдфенгер плохо!
Я обернулась — лишь на миг — чтобы увидеть, как отец держит на руках потерявшую сознание Ингрид. Его лицо — белое, как у конферансье, искаженное, широко распахнутые глаза Сильви. Странно, но Даргела я не заметила. Это я осознала уже в тот момент, когда бежала, а если быть точной — шла к дверям, настолько быстро, чтобы не сорваться на бег, и настолько медленно, чтобы это не было заметно.
Сомневаюсь, что это не было заметно.
Вспышки возобновились, шум в зале нарастал, но я отрезала себя от него дверями, вылетев за них и с трудом пытаясь втянуть ставший неожиданно холодным и липким воздух. Шаги дракона я слышала отчетливо, и вот теперь, уже совершенно не стесняясь вытянувшихся вдоль коридора мергхандаров, бросилась за ним.
— Торн!
Разумеется, он не остановился. Дверь его кабинета защелкнулась, когда я вылетела из-за поворота. Подлетев к ней, распахнула, врываясь внутрь.
— Ты не можешь с ними так поступить!
Он обернулся. Пламя, сделавшее его глаза похожим на две светящиеся льдины, хлестнуло наотмашь, заставляя отпрянуть на уровне инстинктов. Я с силой вдавила ногти в ладони и шагнула вперед.
— Ты будешь говорить мне о том, что я могу и что не могу, Лаура? — тихо произнес он.
— Они здесь ни при чем!
— Неужели? Твой отец тебя воспитал.
Я задохнулась. От той ледяной жесткости, с которой были сказаны эти слова.
— Знаешь, о чем ты всегда забывала, Лаура? О том, что я могу. Я могу сделать с тобой и с твоей семьей все, что пожелаю. — Он говорил тихо, но в кабинете стремительно холодало. — С теми, кто посчитал возможным играть со мной в игры.
— Нет. — Изо рта вырвалось облачко пара, я растерянно смотрела, как мое дыхание тает в разделяющем нас полумраке. — Никто с тобой не играл, Торн. Я пыталась до тебя достучаться. Когда мне стало понятно, что я не могу, я просила тебя меня отпустить. Ты сказал, что ты меня не отпустишь. Что мне еще оставалось делать?!
Кажется, только сейчас я поняла, что он сказал. Точнее, что он сказал еще.
— Моя семья ничего не знала!
— Об этом «ничего» ты шепталась со своим братом перед тем, как подняться на сцену?
Я шагнула к нему:
— Никто ничего не знал! Я никому не говорила! Я жила с этим все это время, пока ты снисходил до меня исключительно для рекомендаций по поводу праздника.
— Превосходно, Лаура. Теперь ты будешь жить с этим всю жизнь.
Он отвернулся и шагнул к столу. Не вполне отдавая себе отчет, что делаю, я бросилась за ним. За секунду до того, как мои пальцы коснулись бы его руки, Торн обернулся. Бросок был молниеносный, только что я видела его спину, а сейчас вижу его лицо. Ледяные пальцы сжимаются на моей шее, снежные искры иглами впиваются в кожу. Это длилось едва уловимое мгновение, а после пальцы разжались, и он отступил.
— Пошла вон. — Дракон указал мне на дверь. — Убирайся. Пока я тебя отпускаю. Сейчас.
Меня трясло от пламени, которое понемногу гасло в его глазах. Зрачки из звериных снова стали человеческими, но ничего человеческого в этом лице не было. На меня по-прежнему смотрел зверь, и я отступила. Развернулась, вышла за дверь, почти бегом бросилась в сторону зала. За несколько метров до него развернулась снова, метнулась обратно, но уже к лестнице. Я понимала, что если сейчас войду в этот зал, просто рухну на глазах у всех, присоединюсь к Ингрид.
Под бешеный стук сердца влетела к себе — или уже не к себе.
«Убирайся. Пока я тебя отпускаю. Сейчас».
Я зажала руками рот, но тщетно. Тошнота снова подкатила к горлу, я едва успела добежать до туалета, и меня вывернуло наизнанку. Меня выворачивало долго, до глухих хлопков, раздавшихся снаружи.
Фейерверк.
Новый год начался.
На этой мысли меня вывернуло еще раз, казалось, ледяным пламенем, засевшим в самой глубине моего существа. На этой мысли я поднялась и направилась к раковине. Умывшись, обхватила себя руками, пытаясь унять охватившую все тело дрожь. Я даже не сразу поняла, откуда доносится знакомая музыка, а когда поняла…
Подскочила, метнулась в комнату.
— Лаура! Что у вас там вообще происходит?! — взволнованное лицо Рин.
У них там тоже фейерверк, судя по всему.
— Что?
— Ты что, отказалась за него выходить?!
Я сжала зубы.
— Лаура, дракона твоего за ногу, не молчи! Вы порвали все каналы, сейчас не празднуют, а строят теории, что за чешуйня вообще творится.
Я посмотрела на нее, понимая, как отчаянно мне хочется сейчас оказаться там. Там, с Ринни и Сэфлом, и просто ее обнять, просто заснуть, чтобы закрыть этот день, эту ночь, а завтра… Меня разрывало от желания набрать Тиуса, сообщить об открытии телепорта, и уйти, как мне было сказано. Но там, внизу, еще оставалась моя семья, и помимо этого, оставалось еще осознание: если сбегу сейчас, на людях я уже никогда больше не появляюсь.
Всю жизнь буду прятаться, стану тенью, которой уже ничего не светит.
Не говоря уже о каких-то кастингах или о чем-то большем.
Мне было странно осознавать, что в такие минуты я еще думаю о кастингах, но, наверное, мы с Торном похожи куда больше, чем мне казалось. Странно, что поняла я это только сейчас.
— Лаура!
— Рин, давай не будем говорить об этом сейчас.
— А когда?! Лаура!
— Передавай мои поздравления Сэфлу. Потом поговорим.
Я нажала отбой раньше, чем подруга успела ответить. Выключила телефон, швырнула его на кровать.
В ванной снова ополоснула лицо, поправила макияж. Хорошо, что макияж мне сделали «на века».
Дорога до зала, куда мы не так давно вошли вместе с Торном, не заняла много времени. Я остановилась только на миг, чтобы расправить плечи и улыбнуться.
После чего шагнула в распахнувшиеся передо мной двери.
Парящая для дракона. Книга 2
Купить
Вот предполагала, что Торн захочет ее оставить в качестве любовницы. И отыграться заодно. Удивило, что его тоже сильно задело, с рукой это очень заметно — психосоматика в действии. С началом разговора стало все заметнее, что их по-прежнему тянет друг к другу, а все остальное больше похоже на предлог. Но дракон разбушевался и даже не дошел до пика, до включения мозгов ему еще очень долго. За Лауру страшно, хотя и поворачиваться к нему спиной — еще опаснее. Но лицом на стол у них уже было в прошлый раз, думаю, авторы тут не будут повторяться…
Юлия Парфенова, Надеюсь. Такое сложно простить даже на словах. А принуждение не знаю возможно ли простить, если ты не мазохистка. Вон Хамскому десятилетия понадобились, чтобы Теарин простила.
jif, Да, и ситуация другая, всё-таки после времен Теарин прошло много веков и отношения и мораль в обществе продвинулись. И наша героиня была вполне невинной, и наш дракон это когда-нибудь оценит, что она не заслуживает такого подхода в принципе. Мне кажется эпизод с «наказалкой» Даармархского дублировался скорее в их предыдущей страстной сцене, когда обе героини физически были не очень против, даже получили удовольствие, но глубоко оскорбил смысл, который герои вложили в соитие, и обьявили после. А сейчас же будет явное насилие и заранее аннонсированное таким образом, чтобы оскорбить и сломать личность. Либо герой считает Лауру прожженой интриганткой, которая спланировала игры с ним, либо хочет понять реакцию… А может и вправду злость его бежит впереди разума
Юлия Парфенова, В любом случае Торн в этой сттуации выглядит мерзко.
Неужели она подчинится? Зачем я читала сейчас, почему не накопила? Опять томиться в ожидании проды. Эх))) А времени в обрез у меня, читаю сейчас только этот роман, оторваться не могу. Спасибо!
Александра, И я об этом подумала! Что ж мне недельку не подождать, не накопить 🙁 ? Разве можно останавливаться на таком месте? 🙁 Это жестоко 🙁
Я, конечно, не дракон и не мужчина, может поэтому я не могу понять Торна? От слова СОВСЕМ? Но все происходящее перед разрывом помолвки и, тем более, после — за гранью моего понимания. С нетерпением жду продолжения! Авторы! Разве можно в такой напряженный момент давать так редко проду и по такому крошечному кусочку?! Пощадите наши нервы!!!
Ух. Какие страсти🔥
Торн очень хорошо все понял. Девочки, не будем считать правителя дураком. Лаура явилась к нему лишний раз доказать, что на Торна ей плевать и заботится она строго о виаре и что Торн в список тех, о ком она заботится, не входит. Мы все прекрасно понимаем истинную причину визита Лауры. Виара — всего лишь предлог. Хочешь помириться, как-то загладить свою вину, не расставаться врагами, испытать пусть и в последний раз ощущения дикого секса, так и скажи об этом нормально. Зачем угрожать, провоцировать, оскорблять? Думаю, Торн начинает понимать суть характера Лауры. Выбор невесты сделан ошибочный и признать это ему нелегко. Сейчас он пытается показать Лауре чем чреваты ее провокации. Нельзя безнаказанно постоянно дергать дракона за усы и наступать ему на хвост.
Roberta, Лаура считает, что Торн, хотя она от него и отказалась, тем не менее должен выполнять ее просьбы и капризы всю свою оставшуюся жизнь. А как же иначе? Лаура же с ним спала, у них был секс. Теперь плати. Если брать реальность, то все мы знакомы с огромным количеством «бывших», которые без зазрения совести постоянно требуют внимания своих отвергнутых мужчин. Отвези туда, почини то, привези это, разберись с этой проблемой и организуй тот или иной ивент. И абсолютно пофиг, что у бывшего уже своя семья, свои проблемы и свои заботы. Лаура растоптала авторитет Торна и тут же, «не отходя от кассы», требует, именно требует, с угрозами и шантажом, услугу. Таких дамочек надо раз и навсегда ставить на место.
Roberta, Вы действительно это увидели в книге? Обалдеть… Интересно, что скажут авторы…
golondrina, ну, это именно то, что говорится в книге. Я тоже это прочитала (какой сюрприз, верно). Не знаю, что вы читаете…🧐
Roberta, я просто пытаюсь понять где Вы увидели меркантильность Лауры?
Елена Мухаммед, Попробуем разобраться. Лаура попросила месяц ухаживаний, во время которого увидела возможности Торна. Он несколько раз спасал ее, демонстрировал заботу, внимание и четко, заметьте, четко и ясно обозначил границы их отношений. Какие выводы сделала Лаура? Кроме того, что легла в его постель? Обсудила их отношения? Сказала так же четко, с чем она согласна, а что ей категорически не подходит?Показала понимание ситуации правителя? Поинтересовалась, почему именно ее выбрали на роль первой леди и изучила правила игры? Выразила готовность всегда и во всем поддерживать мужа во всех моментах его нелегкой политической борьбы за воплощение реформы? Мягко говоря, на протяжении всей истории их отношений, плюшки сыпались только в корзину Лауры, Торну доставались лишь шишки, только успевал лоб подставлять. Что получил Торн? Секс? Так в этом деле дефицита у него точно не было и нет. А что еще? Одни сплошные проблемы и разгребание неприятностей.
Roberta, Иногда мне кажется, что мы с Вами читаем разные книги))))
Елена Мухаммед, Ее нет, каждый увидел то что хотел.
Roberta, вот полностью согласна с Вами.
Roberta, Вы очень сильно закрутил. Если бы хоть что то из перечисленного было — оно бы упоминалось в книге. Всё таки мы читаем со стороны Лауры, её мысли, мотивы. Тут не нужно ничего придумывать, ибо оно изначально будет не верным. Со стороны Торна такие рассуждения имеют место быть — ибо мы не знаем его мыслей и мотивов.
Nastya, POV Лауры дает только информацию о мыслях и чувствах незрелой и неопытной девушки, которая до сих пор не сталкивалась с трудностями и жила защищенной жизнью. Многие из ее выводов неверны и основаны исключительно на ее юношеском эгоизме и чувстве непогрешимости. К счастью, у нас есть слова Торна и описание его физиологических реакций. И они показывают совершенно другую правду, чем думает Лаура.
Sety, То есть действия Торна показывают, что на самом деле думает Лаура? Интересная теория.странная, но интереснаяУ неё совершено отсутствует ‘чувство непогрешимости’. Она понимает свою часть вины и принимает. Но она не берет на себя чужую вину. И понимает, что не должна ломать свою жизнь ради других. Особенно с учётом того, что эти другие свою жизнь менять ради Лауры не планировали. Так же можно сказать, что к счастью у нас есть слова и мысли Лауры, которые показывают, что и чем на самом деле думает Торн. И мы видим, что он неадекватный самодур, с диктаторскими замашками маньяка насильника.
Nastya, слова и действия Торна показывают, что Лаура ошибается во многих вещах.
Sety, Слова и действия Лауры, показывают, что Торн совершенно недальновидный лицемер.
Nastya, correct. Лаура постоянно меняет свое мнение. И в зависимости от того, что ей пришло в голову в данный момент, Торн всегда будет лицемером в ее глазах. Почему его драконейшество не предвидел, что если она хотела вишни вчера, сегодня хотела бы новую машину. Неадекватный самодур… фу.
Sety, Ну видимо на слова, что нет никаких чувств, она должна оставаться милой и продолжать доказывать свою любовь. Так? Вы так и не ответили мне в прошлый раз. Фу, вот эгоистка, не захотела выходить замуж без любви и полностью менять свою жизнь ради…. Того, кто ничего не предлагал в замен?у него всегда она виновата, главное он безгрешен.
Roberta, Баба Яга против! Никто правителя дураком и не считал! А то, что сейчас происходит , никак нельзя назвать достойным поведением! В каком месте Лаура наплевала на великого и ужасного? Наоборот,столько попыток сблизиться ,добиться хоть каких то эмоций! Но нельзя же бесконечно биться о ледяную глыбу! И в чем же такая огромная вина,что заслужила вот такое отношение? Не в том ли, что её, вопреки желанию, «назначили» невестой, шантажируя семьёй и друзьями? Или заклеймил, в нарушение закона.?
Roberta, Вы простите, но более бредового комментария я ещё в жизни не читала! По вашему мнению Лаура проститутка какая то выходит.😱
Roberta, о сексе с Торном это правда (на мой взгляд Лаура всегда путала секс с любовью). Но не думаю, что хочет примириться с ним или как-то загладить свою вину. Нет, Л. до сих пор не поняла, что именно она с ним сделала. Для ее же блага, я надеюсь, что скоро узнает.
Sety, Про «примириться с ним или как-то загладить свою вину» было сказано как про возможные варианты. Естественно, Лаура у нас всегда права. Это у нее амбиции и мечты, у Торна никаких амбиций не может быть в принципе, и считаться с его жизненными целями совсем необязательно. На самом деле она считает, что это Торн должен извиняться за недостаточное демонстрирование нежных чувств.
Roberta, что ж, теперь Лаура поймет, каковы в действительности нежные чувства дракона. 😈
А что она хотела от него после того что сотворила, зная Торна. Он не плюшевый зайка. Я пытаюсь, честно пытаюсь понять ее, блин не могу. Я на стороне дракона. Да, будь он обычным мужчиной, он поступает, как козел, но он дракон и он объяснял правила, он говорил, как правильно себя вести. И даа, Торн во второй книге чуть более звериный, человечность потерялась.
indira-ishakova, Ну подумаешь, не обычный, а драконовский козёл…
Ольга Киселёва, нетт, точно будет объяснение его поведению, и с его точки зрения всё последовательно. Разные мужчины бывают, тем более он не человек.
Вот и озверевший дракон! Е-о-оханый бабай, неужели насилию быть? Это ничем не оправдать и такое уж точно не забыть! Мля! Как же охота этому всаднику организовать трепанацию черепа подручными материалами! Чтоб его карма чпокнула!Девочки,спасибо за проду!
fil-inessa, Не думаю, что будет насилие, если только авторы не решили окончательно развести героев без надежды на воссоединение. Но как же не попугать Лауру?
Ну дорогие авторы, ну не надо делать из Торна монстра, пожалуйста! Он и так сделал много ошибок: не нашел времени поговорить с Лаурой за две недели подготовки к помолвке (?!!!). Устроил девушке секс с пламенем в кабинете на столе, а ведь это всего второй раз в жизни Лауры, она милая молодая девочка вся такая романтичная и влюблена в него, вообще повел себя Торн ужасно. Лаура понятно обиделась, но почему он проигнорировал ее обиду непонятно?! У них был договор, если не получится, он ее отпустит, причем здесь карьера отца?! Не понимаю мотивацию Торна! Понятно, что Лауре надо уехать, чтобы реализовать свои мечты, но уж очень жёстко они расстаются! Как потом они будут мириться, ведь должен же быть хэппи-энд! Пусть Лаура поедет в Рагран, встретит там Бена, пусть Торн ее ревнует, но потом пусть они все же будут вместе, нуууу пожалуйста!!!
Ирина, а я хочу прочитать, как Лаура осознает свои ошибки и как будет бороться, чтобы вернуть доверие и любовь Торна. Такой сюжет выйдет из клише, где герой всегда бежит за героиней, которая сама себе дров наломала. Кроме того, будет происходить реальное развитие персонажей.
Sety, Торн наломал не меньше дров
Доакону сделали больно. Дракон хочет крови.
Juis, Надеюсь, он её получит. Из собственного носа😈
Нет ну блин! Он ведёт себя, как потерпевшая сторона. Это прям звездец!Хотя очевидно, что у него проблемы с управление гневом, ещё начиная с выступления Лауры на катке и последовавшей за этим харгаллахт. И потом, когда у них был «секс с пламенем» после выяснения обстоятельств покушения. Ему реально нужно обернуться, и побыть драконом часок-другой, глядишь просветлеет!
dubeykate, Так в этом и вся суть, он дракон, он хочет ее. Его поведение укладывается в аннотацию книги. Торн и чувствует себя потерпевшей сторной, спросите у любого мужчины, как бы он чувствовал себя, если бы им пренебрегла женщина прилюдно.
Мария, +1. И если он изуродован и становится постоянно опасным для других (невинных) из-за этой женщины.
Sety, Из за себя он опасен для других. Если из за каждого разрыва начинать бросаться на других… То ему нужно к специалисту, мозги подлечить)))
Nastya, Из за каждого разрыва? Вы серьезно считаете, что у Торна на счету куча бросающих его невест и куча публично разорванных помолвок? Действительно, мог бы уже привыкнуть и не реагировать так болезненно.
Roberta, Я думаю, что не важно какой по счету разрыв. Это не даёт право вести себя как скотина и срываться.есть разница между реагировать болезненно, и пытаться морально и физически унизить болезненно реагировала Лаура на его выпады. Но что то после всех его унижение в её сторону (да даже после отмены кастинг а), она ему не заявляла — животом на стол, булку раздвинула. Да и не высылала его близких из страны. Или тут разница в том, что он может?
Nastya, имела в виду его руку и все проблемы, которые идут с этим. Но, конечно, кто позаботится о Торне … 🙄
Sety, Я отвечала на слова ‘он постоянно становится опасным для других’ невинных»))) ну и на ситуацию с его ‘ноги раздвинула’))
Nastya, а Торн постоянно опасен для других именно из-за руки, а не из-за его характера. Все точно.
Sety, Он опасен, потому что не умеет контролировать себя. А рука — лишь последствие того, что он себя не очень контролирует.
Nastya, предпочитаете, чтобы Торн заморозил всех в зал до смерти? Очень гуманно … потому что это случилось бы, если бы он не контролировал себя.
Sety, Это тут при чем? Он предпочёл так выплеснуть свой гнев(на руку). Рука пострадала, так как он не смог себя нормально контролировать. Он не опасен из за руки. А именно из за своего характера, не умения взять эмоции (пламя) под контроль. Это как, если бы человек, после отказа девушки пошёл бить всем морды (заморозить всех вокруг), но в целях усмерния себя бил стену и сломал руку. Кто виноват? Люди? Стена? Рука? Или неумение себя сдержать? Ничего сверх ужасного не произошло. Унизила? Да. Также, как и он её, когда заявил, что она сама придумала себе все, или когда шантажировал должностью отца. Но она после этого не пошла запихивать ему зонтик в задние отверстия или иначе ломать жизнь ему. Всего лишь разделила тх жизни (при чем старалась изначально сделать это тихо)
Nastya, характер и контроль Торна в порядке. Лаура та, кто постоянно бросает ему вызов и создает проблемы из-за ее неспособности следовать хотя бы одному из ее желаний, а не постоянно менять свое мнение.
Кстати, сама героиня часто думает так: она не может сдерживать себя и всегда реагирует эмоционально, а затем страдает от последствий своих решений.
Sety, Желания и мнения вполне могут меняться (и должны!) если от партнёра поступает унижение и неадекватный игнор. Иначе это попахивает БДСМ и мыслями, бьёт — значит любит. Мне до сих пор никто не смог ответить. Какая у неё реакция должна была быть на ‘ты сама себе в е придумала. Нет никаких чувств’.. ‘конечно милый. Я тебе ещё подоказываю свою любовь. Игнор. Ничего я ещё робьюсь и поумоляю со мной поговорит. Все придумала? Ничего, я докажу тебе вою любовь?’ где в этом всём чувства и действия Торна?
Nastya, А разве не так? Разве Лаура не сама все придумала? Разве Торн обещал ей любовь?
Roberta, Он дал надежду. Да и если так. Хорошо. Сама придумала. Ошиблась. Значит она имеет право отказаться. Так, как одно из её условий для брака это была любовь. И она его озвучила Торну. Условие не выполнено. Она уходит, что бы не мучить ни себя, ни его. Или она там в рабстве у Торна? Знаете, не изменять и не бить её он тоже не обещал. Получается может? Не обещал же. 🤪
Nastya, Торн сказал правду. Лаура не видит реальной ситуации.
Sety, Он сам её, походу, не видит))) ну или видит картинку полностью настртенную на его величество, где она упорно доказывает ему свою любовь, не смотря на все его ‘фи’))) 😑)))
Nastya, У него рука теперь отсохнет, как у Дамблдора!!!😱
dubeykate, Рука не так страшно. Он уверенно двигается к отсыханию бубенчиков)))), 😈😈😈
Nastya, Не знаю, насчет отсыхания, но на хороший удар напрашивается. Вообще, они с Лауриным папочкой хорошую команду бы составили, стоят друг друга — мастерски над ней издеваются и манипулируют, настоящие лидеры свободного мира ))
Sety, Виноватить Лауру проще простого, у сильного всегда бессильный виноват. Ситуацию с подставой в ресторане Лаура никак не могла предвидеть, если б не там, так в другом месте сделали, и причиной включать ледяное бешенство это не было. Проблема не в Лауре, проблема в самом Торне.
Елена Мухаммед, Проблемы с подставой не было бы в принципе, если бы Лаура не пренебрегала правилами безопасности. Причем на постоянной основе. Кто сбежал из резиденции и подставил начальника охраны? Кто устроил провокацию на катке? Идею с подставой она сама дала Эви, когда схватила кубки и помчалась вручать победителю, нарушая весь регламент праздника. Лаура непредсказуема, такие люди легко вычисляются и провоцируются.
Елена Мухаммед, когда вернулись в резиденцию после инцидента в ресторане, Торн нуждался в ней. Не для секса, а просто как успокаивающее присутствие. Он сказал ей, но Лаура ( в очередний раз) отвергла его, сказав, как сильно она его любит, как она больше не может так (?) и как они должны разорвать помолвку. Проблема точно в Лауре.
Елена Мухаммед, Не скажите, Торн предупреждал ее о последствиях общения с ним. Приставил же к ней телохранителей. Лаура не хотела идти на этот праздник, пошла назло. Торн допустил ошибку не проверив все на празднике, дал слабину, в этом он виноват, да.
Мария, Ну, нормальный мужик не довел бы до такого, согласитесь. Если после того, как она много-много раз сказала «люблю», отказалась от своих амбиций, чтобы быть с ним, пыталась все вырулить на позитиве, он все ещё ничего не заметил, ни снизошёл до нормального разговора, вынудил буквально на кардинальные меры… Мне кажется, что в этой ситуации есть какая-то сюжетная линия, скрытая пока от нас, которая объяснит, чем он был отвлечен в эти решающие моменты
dubeykate, Я думаю Торн привык все контролировать, на нем большая ответственность и этот груз давит на него. Он не позволяет никому помочь себе, не хочет показывать кому то свою слабость, свои чувства, что тоже боится ошибиться. Женщине особенно. поэтому даже после признания в любви не смог Лауре доверится, ослабить груз ответственности. Женщина, которая действительно любит не отвернется от своего мужчины, если он совершил ошибку, а вот недоверие и пренебрежение чувствами приведет к разрыву.