Парящая для дракона. Книга 2
Глава 3 
В комнате было невыносимо тихо — несмотря на то, что в этой резиденции никогда не было так шумно. Если честно, даже в последнюю неделю, когда подготовка к праздничной ночи шла полным ходом, даже тогда в ней не было так шумно, как сегодня. И даже в ту неделю, когда основная подготовка еще не началась, в ней не было так тихо, как сегодня в моей комнате. Или во мне.
Торн уехал на следующий же день до завтрака: он зашел попрощаться и сказать, что в силу сложившейся ситуации требуется его постоянное присутствие в Хайрмарге. Я бы сказала ему, что он попросту убегает, но если бы я что-то сказала, во мне снова проснулись бы чувства, а этого я позволить себе не могла. По крайней мере, не в ближайшее время.
Поэтому я попрощалась, пожелала ему скорейшего разрешения всех вопросов и самоустранилась из этой ситуации. Так же, как самоустранился он. Мы оба существовали в одной реальности, но по обе ее стороны. Я видела, как было объявлено об аресте Эллегрин Рэгстерн, я слышала резкие заявления ее отца и наблюдала за волной, всколыхнувшейся над миром иртханов в Ферверне.
Впрочем, волна прошла стороной, не задев меня.
В резиденции Торна меня вообще ничего не могло задеть, а учитывая, что я запретила себе думать об этом и чувствовать — тем более. Вторая волна накатила, когда родители Мистхарда попытались заявить претензии по поводу ментального допроса, которому подвергли их сына, но эту тему тоже достаточно быстро закрыли. Особенно принимая во внимание тот факт, что их сын оказался причастным к покушению, и то, что ему теперь тоже предстоял суд.
Я наблюдала за этим равнодушно и отстраненно, настолько, что временами мне самой не верилось в то, что все это происходит со мной. Меня записали в «неприкосновенные», а то, что обо мне писали в сети… ну, я предпочитала думать, что это пишут о моей однофамилице из Хайрмарга.
Моя жизнь разделилась на «до» и «после», и наверное, я никогда раньше не думала о том, что такое политика. То есть не то что не думала, я даже не представляла, и сейчас предпочла бы и дальше оставаться в блаженном неведении, но было уже поздно. Механизм уже был запущен, шестеренки крутились, и Лаура Хэдфенгер стремительно, день за днем, становилась Лаурой Ландерстерг — ларркой, спровоцировавшей бывшего однокурсника, соблазнявшей его и позволившей случиться тому, что случилось, и так далее, и тому подобное.
Торну тоже доставалось.
Впрочем, политикам всегда достается, хотя об этом я раньше тоже как-то не думала. Равно как не думала и о том, что буду делать, когда все закончится.
Но сегодня, в эти недолгие минуты тишины, когда стилисты уже ушли, а до прихода Торна еще оставалось время, эти мысли нахлынули на меня потоками пламени, грозя испепелить или превратить в ледяную скульптуру, способную рассыпаться снежной крошкой от любого неловкого прикосновения.
Я думала о том, что за все это время мы с ним говорили три раза — по видеосвязи. О том, что даже не я, а стилисты посылали ему мои фотографии с репетиции образа. О том, что все наши разговоры сводились к тому, что он сообщал те или иные новости касательно праздника. В частности, о том, что Рин и Сэфл в качестве приглашенных будут только на следующий день, но не ночью.
Сейчас я даже была этому рада.
Потому что, сжимая леденеющие руки, даже не представляла, что случится сегодня ночью.
Стук в дверь прозвучал так громко, что я вздрогнула.
— Лаура? Можно?
Голос отца доносился пока еще из-за двери, и я поднялась. Расправила юбку, струящуюся волнами снежного шелка.
— Да.
Мой голос даже не дрогнул.
С отцом мы все это время не разговаривали вообще. С того вечера, закончившегося пощечиной, до сегодняшнего дня я его не видела. Поэтому сейчас, когда он вошел, внутри меня все замерло и окончательно обратилось в лед.
— Чудесно выглядишь, дочка.
Это было так просто — зайти и сказать «чудесно выглядишь, дочка» после недель молчания. И я так же просто ответила:
— Благодарю.
Отец помялся в дверях, хотя я никогда раньше за ним такого не замечала. Юргарн Хэдфенгер всегда заходил куда бы то ни было без малейшего промедления и ложного неудобства. Сейчас же эта заминка была очевидна настолько, что я почувствовала ее физически. На уровне каких-то звериных инстинктов. Сама не знаю, откуда во мне это взялось, но такие вспышки у меня иногда случались, как будто часть пламени Торна навсегда осталась во мне.
— Готова стать Лаурой Ландерстерг?
— Лаурой Ландерстерг я сегодня не стану.
— Ты понимаешь, о чем я. — Он все-таки прошел в комнату и остановился рядом со мной. — Как ты?
Как я? Мне почему-то захотелось рассмеяться, и это меня напугало. Гораздо больше предстоящего.
— Чудесно. Разве не видишь? — Я повернулась к зеркалу.
Платье было похоже на свадебное. Бледно-голубые переливы на белом напоминали игру солнечного света на заснеженных верхушках гор. Лиф плотно облегал грудь, кружево казалось присыпавшим кожу снегом, искрящимся под лучами. Юбка обтекала бедра и уже книзу раскрывалась волнами. Дополнял все это великолепие комплект от «Адэйн Ричар», украшения подчеркивали и в то же время сглаживали эффект кольца у меня на пальце. Волосы мне уложили в элегантную прическу, единственной вольностью которой были завитки на висках.
Я выглядела безумно дорого.
Я выглядела как будущая первая ферна.
И чувствовала себя точно так же. То есть — никак.
— Ты восхитительна, — повторил свою мысль отец.
Кажется, наши темы для разговора иссякли.
— Ингрид очень хочет на тебя посмотреть.
Не сомневаюсь. Пока мы готовили платье на завтра (которое мне уже не придется надеть), Ингрид постоянно расспрашивала о том, которое было сейчас на мне. Увы, оно держалось в строгом секрете. Настолько строгом, что сложно было даже представить, какую ценность несет информация о выходе Лауры Хэдфенгер рядом с будущим мужем в праздничную ночь.
А ведь это время всегда было наполнено для меня теплом.
Выбором подарков (не заказами через сеть), а поездками в моллы, весельем, улыбками, шутками и совершенно безудержным хохотом — когда мы с Рин прикидывали, что будет, если подарить Ингрид какой-нибудь сувенир из интим-магазина.
Это все было настолько давно — сверкающая упаковка, банты, пакеты, которые водитель заказанного флайса помогает донести до багажника, а потом до лифта. Смех и игра в снежки. Отчаянно-теплые чувства с ароматом шантвейна и хвои, головокружительная скорость центрального катка и предпраздничная суета. Улыбка Дара и первый тост за год, в котором будет много всего чудесного.
— Даргел с Мелори уже здесь?
— Да, — отец кивнул. — Через пятнадцать-двадцать минут откроют телепорт для первых гостей и журналистов.
Значит, скоро за мной придет Торн. Где-то час у нас будет на то, чтобы всех встретить. А потом…
Я снова сжала холодные пальцы.
— Если не возражаешь, я бы хотела остаться одна.
Отец собирался было возразить, но потом кивнул:
— Да. Да, пожалуй, ты права. Лучше поговорим потом.
Он вышел, и стоило двери за ним закрыться, я оперлась руками о столик.
Пятнадцать минут до выхода.
— Лаура.
Торн шагнул в комнату, и я обернулась — пожалуй, чересчур резко. Замерла, глядя на него.
И точно так же напротив меня замер он.
Сейчас он скажет, что я чудесно выгляжу, подумалось мне.
Но он просто стоял и смотрел. Смотрел так, что чуть не посыпались все ледяные стены, которыми я окружала себя — старательно, все это время. Те самые, благодаря которым я не лежала, подтянув колени к груди, и не думала о том, как я буду без него.
Сейчас я об этом подумала.
На мгновение.
На то самое мгновение, что растянулось на время его взгляда, глубокого и настолько знакомого, что мне стало нечем дышать.
Длилось, к счастью, это недолго: взгляд снова стал взглядом Торнгера Ландерстерга, Верховного дракона Ферверна, и меня отпустило. Во всех смыслах.
Стены больше не дрожали, я тоже больше не дрожала. Даже руки были не такие ледяные, когда я вложила пальцы в его ладонь.
— Ты готова, Лаура? — Это было единственное, что он спросил.
«К чему?» — захотелось уточнить мне.
Вместо этого я ответила:
— Готова.
И мы вместе вышли в коридор.
Резиденцию было просто не узнать. Залитые светом коридоры, мергхандары — как на параде. Сейчас она больше напоминала дворец Эргерхардской династии, сменившей в свое время династию Флангеррманских. В те времена наши края назывались Северные земли, и в отличие от материка, на котором располагались Рагран, Лархарра, Фиян и другие, впоследствии объединившие несколько более мелких государств в содружества и союзы, мы всегда были едины. Даже Аронгара в свое время была разделена — Огненные земли, Ильерра и другие суверенные государств. Север же всегда оставался сплоченным под единоличной властью сильнейшей семьи иртханов, управляющей наместниками с очень развитым пламенем. Возможно, именно потому, что иначе в наших краях было просто не выжить.
Миновав коридоры и парадно-праздничные посты, мы с Торном встречали гостей. Я бы никогда не подумала, что смогу улыбаться, зная о том, что хочу сделать. Но я стояла и улыбалась, приветствуя иртханов и иртханесс — здесь были и правящие изо всех городов, и людей, которым предстояло занять места рядом с ними, разумеется, тоже с семьями. Эта помолвка была настолько политической, насколько это вообще возможно.
Все улыбались, веоланское лилось рекой. На меня смотрели со всех сторон, и вскоре я вообще перестала на это реагировать. Я едва ли помнила имена всех тех, кого мне представили, и с кем я здоровалась. Калейдоскоп лиц собирался разными узорами в разных частях празднично украшенного зала, живая музыка — фортепиано и виолончель — вплеталась в многоголосье.
— У меня для тебя сюрприз, — произнес Торн, когда последние из прибывших гостей отошли.
Рядом с нами тут же возник официант с подносом, а меня затошнило.
Натурально так затошнило. Кажется, я переоценила степень своей непробиваемости.
— Сюрприз? — переспросила, чтобы отвлечься от собственных мыслей.
— Да. Уверен, тебе понравится.
Я в этом так уверена не была, но поскольку попытка заговорить закончилась для меня очередным приступом тошноты, решила, что молчать будет лучше. Когда Торн взял с подноса два искрящихся пузырьками бокала с веоланским, свой я приняла автоматически. Мне казалось, что я подавлюсь первым же глотком, поэтому вино я едва пригубила, а если быть точной, просто поднесла бокал к губам и сделала вид, что пью.
Этот зал был не просто большим, он был огромным, но мне казалось, что с каждой минутой эти стены давят на меня все сильнее. Несмотря на то, что россыпи искр от украшений и запах хвои всегда ассоциировались у меня с праздником, сейчас голова кружилась все сильнее. До тех пор, пока на импровизированную сцену (где расположились музыканты), не вышел конферансье.
— Добрый вечер! — Его приветствие влилось в постепенно затихшую музыку, справа и слева сверкнуло несколько вспышек. Приглашенные журналисты наконец-то переключили свое внимание с нас на сцену. — Совсем скоро мы перейдем в следующий год, но до этого нам с вами предстоит еще два, несомненно, очень важных события! Первое — и основное…
Он хитро прищурился и замолчал, но все посмотрели на нас.
Снова.
Отец с Ингрид стояли в двух шагах, я встретила его улыбку и отвела взгляд.
— И второе. Небольшой сюрприз, которым мы откроем праздничную ночь. Сегодня среди приглашенных женщина, чье имя знает любой фервернец. Так уж получилось, что нам удалось уговорить ее исполнить для нас свою новую песню в качестве праздничного подарка. Встречайте — Сибрилла Ритхарсон!
Зал взорвался аплодисментами раньше, чем Сибрилла поднялась на сцену. Хлопали все, я видела, как у Сильви от восторга горят глаза. Даже Ингрид вытянулась в струну, потому что они стояли чуть наискосок от сцены, и если перед нами все расступились, то им уже не так повезло.
— Всем добрый вечер! — Голос у нее был не просто сильный, когда он прозвучал, затихло все, что звучало. Даже последний всплеск оваций растаял, растворился в коротких мгновениях тишины, пока Сибрилла обводила взглядом собравшихся. — Я очень рада видеть всех вас и для меня большая честь закрыть для вас этот год и открыть новый.
Наверное, у певицы ее уровня по-другому и быть не может, но ее голос даже сейчас, вне песни, пробирал до мурашек. Низкий, чувственный, глубокий — звучащий так, как будто тишина уже сама по себе музыка.
— Эту песню вы услышите первыми. Мне показалось, очень символично исполнить ее именно сегодня, в Праздничную ночь. В ночь перехода из прошлого в будущее. В те мгновения, когда время между ними замирает. Итак…
Вслед за воцарившейся тишиной приглушили свет. Полумрак в зале наполнился ожиданием, когда, казалось, просто отовсюду хлынула музыка. А следом за ней — голос Сибриллы Ритхарсон.
— Закончится прошлое…
Прямо сейчас.
Дорогами разными
Пойдет каждый из нас.
Новые встречи…
И новая жизнь
Тебя попрошу лишь:
Ты только держись!
Память со временем
Покроется льдом,
Новые чувства
Вспыхнут огнем.
Огонь действительно вспыхнул. Полыхнул на мгновение, и этот дикий звериный отклик — отклик каждого из присутствующих иртханов на ее звучание, отозвался внутри меня с неистовой яростной силой.
— Не будет сомнений
Не будет обид,
Новое время
Нас освободит!
Ведь мир многогранен
И в нем на пути
Так просто, открывшись
Счастье найти.
То счастье, что рядом
С тобой для меня
Казалось сильнее
Любого огня.
Казалось, но прошлое
Здесь и сейчас
Закончится и для тебя,
И для нас.
И мы, распахнув
Крылья сердца в груди
Уверены будем,
Что все впереди.
Пусть новый день
За собою зовет
Шагай же в него…
Как впервые в полет!
Я не сразу поняла, почему так тихо: сначала глухо ударилось внутри сердце. Потом в эту тишину ворвалась другая, напряженная, покалывающая кожу иголочками пламени — едва уловимо. А потом зал снова взорвался аплодисментами: грохотом, который возносился под высокие потолки, отражался от панорамных окон, звучал и вибрировал в каждой клеточке тела, но все равно не мог перекрыть сильное, пламенное звучание голоса Сибриллы Ритхарсон.
От него до сих пор по коже шел мороз. Или жар.
Или и первое и второе вместе.
— Благодарю! — Сибрилла рассмеялась. — Благодарю! Благодарю!
Она была на сцене до тех пор, пока не затихли аплодисменты. А после спустилась и направилась к нам.
— Ферн Ландерстерг.
Остановившись рядом с нами, она взглянула сначала на Торна. Затем на меня:
— Ферна Хэдфенгер.
— Рад личному знакомству, ферна Ритхарсон.
— Взаимно.
— Очень красивая песня, — я сказала это совершенно искренне.
Сибрилла снова взглянула на меня.
— Благодарю.
— Отдыхайте и наслаждайтесь вечером.. — Торн улыбнулся. — Сегодня вы наша гостья.
Знакомство было коротким, но, когда Сибрилла отошла, я невольно посмотрела ей вслед. Сколько же лет этой женщине? Выглядит она роскошно. Иссиня-черное платье облегало ее фигуру, подчеркивая каждый изгиб. Светлые волосы подняты наверх и каскадом стекают в головокружительный вырез на спине, достаточно провокационный для такого мероприятия. Заканчивался он на талии, подчеркивая красивые бедра так же, как браслет подчеркивал изящное запястье, ткань платья дорого переливалась при каждом шаге.
— Тебе понравился сюрприз? — голос Торна выдернул меня в реальность.
Надо же, благодаря этой встрече я почти забыла обо всем.
— Да. Песня красивая, хотя и неоднозначная.
— Я не знал, что она будет петь. В какой-то мере это был сюрприз и для меня.
— Даже так? — Я приподняла брови.
— Ты научила меня любить сюрпризы.
Жаль, что я не научила тебя любить.
— Хорошо. — Я перевела взгляд на сцену, где сейчас снова играли музыканты.
Свет горел, очарование, волшебство и какая-то проникновенная пронзительность, напитанная огнем, развеялась. Теперь это снова был всего лишь политический вечер.
— Хорошо?
Я пожала плечами.
— Я тебя не узнаю, Лаура.
— Я сама себя не узнаю. Извини. У меня есть время пообщаться с братом?
— По крайней мере, минут пять у тебя точно есть.
— Хорошо.
Вот теперь я сбежала. Под аккомпанемент фортепиано и виолончели, вливающихся в зал пока еще мягкими волнами. Впрочем, после выступления Сибриллы на музыкантов даже не смотрели, отголоски ее пения до сих пор отзывались искрами воспоминаний.
— Даргел. Мелори. — Я подошла к брату и его девушке.
— Лаура!
Мелори невысокого роста — совсем как Сибрилла, но в отличие от нее — жгучая брюнетка. К тому же, коротко стриженая.
— Лал. Как настроение? — Даргел сжал мою ладонь в своей. — Ты выглядишь…
— Чудесно?
— Необычно, — фыркнула Мелори.
— Да, это именно то, что я хотел сказать.
— Надеюсь, необычно — это хорошо? — Я улыбнулась. — Мел, я украду твоего парня ненадолго.
— Вернуть не забудь, он мне еще пригодится.
— Спасибо, что отвели мне роль робота-уборщика, — шутливо отозвался Даргел, но тут же взял меня под руку и увел в сторону. Ближе к фуршетному столу, рядом с которым пока почти никого не было. — Лал? Все в порядке?
Я хотела ему солгать. Точно так же, как солгала отцу — это было даже не сложно, точно так же, как улыбалась Торну. Вместо этого покачала головой.
— Вы снова поссорились? — Брат нахмурился.
— Нет.
— Тогда что?
— Мы так и не помирились. Точнее, мы даже не ссорились, я просто не представляю, как это назвать. Когда Торн со мной, мы общаемся, но он по-прежнему держит дистанцию. То есть… я вроде как есть, а вроде как…
Я покачала головой.
— Забудь.
— Забыть? — Даргел вгляделся в мое лицо. — Я не хочу ничего забывать. Что происходит, Лал? Чем я могу тебе помочь?
Помочь себе могу только я сама.
— Просто постарайся меня не слишком сильно ненавидеть, ладно?
— Что?
Вместо ответа я порывисто его обняла, а потом отступила в сторону. Даргел попытался меня задержать, но я отняла руку, к нам приблизился кто-то из гостей и обратился к нему. Я же быстро влилась в толпу, улыбаясь так же, как улыбалась гостям при встрече. Торн беседовал с отцом, и, когда я приблизилась, они оба одновременно повернулись ко мне.
Как раз в тот момент, когда музыка стихла, и на сцену снова вышел конферансье.
— Совсем скоро мы будем поздравлять друг друга с новым началом, но прежде чем это случится, мы бы хотели сделать одно объявление. Которое, несомненно, тоже станет новым началом. — Конферансье выдержал паузу и произнес: — Приглашаем! Ферн Ландерстерг, ферна Хэдфенгер!
Нас тоже встречали аплодисментами, под которые сердце подскочило к горлу, и, по ощущениям, там и осталось. Я шла к сцене, испытывая желание развернуться и бежать как можно дальше, но это желание не видел никто. Для всех я просто улыбалась, и все улыбались, единственное встревоженное лицо — почему-то у самой сцены я выцепила его, Даргел смотрел на меня в упор — принадлежало моему брату. Но так и должно было быть, он знал чуть больше, чем все остальные.
По лестнице я поднималась, считая ступеньки. Их было четыре, и каждый шаг повторял удар моего сердца.
Странное дело, еще совсем недавно зал расплывался у меня перед глазами, а сейчас, кажется, я могла разглядеть каждую черточку каждого лица, развернутого к нам. Конферансье протянул микрофон Торну, но я перехватила его в считаные секунды.
Перехватила и поднесла к губам.
— Как уже было объявлено, — произнесла, глядя в зал, — у нас есть очень важная новость. Возможно, это не совсем то, что вы хотели услышать, но…
Я поняла, что если не скажу этого сейчас, не скажу никогда.
— В свете сложившихся обстоятельств мы решили, что слишком поторопились. Помолвка отменяется. Мы расстаемся.
Это было как шагнуть в пропасть, а дальше все стало неважным.
И взорвавшийся множеством голосов зал, и растерянность на лицах, понемногу сменяющаяся осознанием. И вспышки, и суета видеоператоров. И даже кольцо, которое я все-таки стянула и вложила в ладонь Торна.
От которой мгновенно повеяло жутким холодом. Я увидела только искрящийся иней, впитывающийся в его кожу, когда услышала глухой хлопок. Наверное, только я его и услышала, потому что из-за шума в зале расслышать что-то было достаточно сложно. Этот хлопок, источник которого я поняла не сразу, раздался совсем рядом. Я снова перевела взгляд на его ладонь и увидела, что от драгоценного камня, который не способен разрушить даже лазер, осталась густая, похожая на ледяные осколки крошка.
— Одна из причин нашего расставания — отъезд семьи Хэдфенгер из Ферверна. Юргарн Хэдфенгер не сможет приступить к исполнению своих обязанностей, нам предстоят новые выборы. С формальностями на сегодня покончено, предлагаю всем наслаждаться праздником.
Торн говорил без микрофона, это я осознала, когда поняла, что все еще сжимаю его в руке. Так же, как он сжимал в руке превратившееся в крошку кольцо. Но если после моего заявления в зале стало шумно, то после его воцарилась абсолютная, безоговорочная тишина. Словно его голос просто выключил остальные даже без усиления. Усиливать, по сути, не было необходимости: даже вспышки прекратились, время будто замерло.
За эти мгновения я успела осознать, что он сказал. Как раз вовремя, потому что побелевший до состояния только что выпавшего снега конферансье взял у меня микрофон и профессионально-бодрым голосом произнес:
— До нового года осталось пятнадцать минут! Мы…
Он что-то там еще говорил, совершенно точно не в соответствии со сценарием, но вряд ли его кто-то слушал. Торн взял меня под руку — в точности с тем же выражением лица, с которым мы поднялись на эту сцену, по лестнице мы спустились вместе.
— Чудесного вечера, Лаура, — произнес он, глядя мне в глаза.
А после развернулся и направился к дверям. Холод, обрушившийся на меня, едва ли был слабее смысла сказанных им слов: и сейчас, и на сцене.
— Врача! — крикнул кто-то. — Ферне Хэдфенгер плохо!
Я обернулась — лишь на миг — чтобы увидеть, как отец держит на руках потерявшую сознание Ингрид. Его лицо — белое, как у конферансье, искаженное, широко распахнутые глаза Сильви. Странно, но Даргела я не заметила. Это я осознала уже в тот момент, когда бежала, а если быть точной — шла к дверям, настолько быстро, чтобы не сорваться на бег, и настолько медленно, чтобы это не было заметно.
Сомневаюсь, что это не было заметно.
Вспышки возобновились, шум в зале нарастал, но я отрезала себя от него дверями, вылетев за них и с трудом пытаясь втянуть ставший неожиданно холодным и липким воздух. Шаги дракона я слышала отчетливо, и вот теперь, уже совершенно не стесняясь вытянувшихся вдоль коридора мергхандаров, бросилась за ним.
— Торн!
Разумеется, он не остановился. Дверь его кабинета защелкнулась, когда я вылетела из-за поворота. Подлетев к ней, распахнула, врываясь внутрь.
— Ты не можешь с ними так поступить!
Он обернулся. Пламя, сделавшее его глаза похожим на две светящиеся льдины, хлестнуло наотмашь, заставляя отпрянуть на уровне инстинктов. Я с силой вдавила ногти в ладони и шагнула вперед.
— Ты будешь говорить мне о том, что я могу и что не могу, Лаура? — тихо произнес он.
— Они здесь ни при чем!
— Неужели? Твой отец тебя воспитал.
Я задохнулась. От той ледяной жесткости, с которой были сказаны эти слова.
— Знаешь, о чем ты всегда забывала, Лаура? О том, что я могу. Я могу сделать с тобой и с твоей семьей все, что пожелаю. — Он говорил тихо, но в кабинете стремительно холодало. — С теми, кто посчитал возможным играть со мной в игры.
— Нет. — Изо рта вырвалось облачко пара, я растерянно смотрела, как мое дыхание тает в разделяющем нас полумраке. — Никто с тобой не играл, Торн. Я пыталась до тебя достучаться. Когда мне стало понятно, что я не могу, я просила тебя меня отпустить. Ты сказал, что ты меня не отпустишь. Что мне еще оставалось делать?!
Кажется, только сейчас я поняла, что он сказал. Точнее, что он сказал еще.
— Моя семья ничего не знала!
— Об этом «ничего» ты шепталась со своим братом перед тем, как подняться на сцену?
Я шагнула к нему:
— Никто ничего не знал! Я никому не говорила! Я жила с этим все это время, пока ты снисходил до меня исключительно для рекомендаций по поводу праздника.
— Превосходно, Лаура. Теперь ты будешь жить с этим всю жизнь.
Он отвернулся и шагнул к столу. Не вполне отдавая себе отчет, что делаю, я бросилась за ним. За секунду до того, как мои пальцы коснулись бы его руки, Торн обернулся. Бросок был молниеносный, только что я видела его спину, а сейчас вижу его лицо. Ледяные пальцы сжимаются на моей шее, снежные искры иглами впиваются в кожу. Это длилось едва уловимое мгновение, а после пальцы разжались, и он отступил.
— Пошла вон. — Дракон указал мне на дверь. — Убирайся. Пока я тебя отпускаю. Сейчас.
Меня трясло от пламени, которое понемногу гасло в его глазах. Зрачки из звериных снова стали человеческими, но ничего человеческого в этом лице не было. На меня по-прежнему смотрел зверь, и я отступила. Развернулась, вышла за дверь, почти бегом бросилась в сторону зала. За несколько метров до него развернулась снова, метнулась обратно, но уже к лестнице. Я понимала, что если сейчас войду в этот зал, просто рухну на глазах у всех, присоединюсь к Ингрид.
Под бешеный стук сердца влетела к себе — или уже не к себе.
«Убирайся. Пока я тебя отпускаю. Сейчас».
Я зажала руками рот, но тщетно. Тошнота снова подкатила к горлу, я едва успела добежать до туалета, и меня вывернуло наизнанку. Меня выворачивало долго, до глухих хлопков, раздавшихся снаружи.
Фейерверк.
Новый год начался.
На этой мысли меня вывернуло еще раз, казалось, ледяным пламенем, засевшим в самой глубине моего существа. На этой мысли я поднялась и направилась к раковине. Умывшись, обхватила себя руками, пытаясь унять охватившую все тело дрожь. Я даже не сразу поняла, откуда доносится знакомая музыка, а когда поняла…
Подскочила, метнулась в комнату.
— Лаура! Что у вас там вообще происходит?! — взволнованное лицо Рин.
У них там тоже фейерверк, судя по всему.
— Что?
— Ты что, отказалась за него выходить?!
Я сжала зубы.
— Лаура, дракона твоего за ногу, не молчи! Вы порвали все каналы, сейчас не празднуют, а строят теории, что за чешуйня вообще творится.
Я посмотрела на нее, понимая, как отчаянно мне хочется сейчас оказаться там. Там, с Ринни и Сэфлом, и просто ее обнять, просто заснуть, чтобы закрыть этот день, эту ночь, а завтра… Меня разрывало от желания набрать Тиуса, сообщить об открытии телепорта, и уйти, как мне было сказано. Но там, внизу, еще оставалась моя семья, и помимо этого, оставалось еще осознание: если сбегу сейчас, на людях я уже никогда больше не появляюсь.
Всю жизнь буду прятаться, стану тенью, которой уже ничего не светит.
Не говоря уже о каких-то кастингах или о чем-то большем.
Мне было странно осознавать, что в такие минуты я еще думаю о кастингах, но, наверное, мы с Торном похожи куда больше, чем мне казалось. Странно, что поняла я это только сейчас.
— Лаура!
— Рин, давай не будем говорить об этом сейчас.
— А когда?! Лаура!
— Передавай мои поздравления Сэфлу. Потом поговорим.
Я нажала отбой раньше, чем подруга успела ответить. Выключила телефон, швырнула его на кровать.
В ванной снова ополоснула лицо, поправила макияж. Хорошо, что макияж мне сделали «на века».
Дорога до зала, куда мы не так давно вошли вместе с Торном, не заняла много времени. Я остановилась только на миг, чтобы расправить плечи и улыбнуться.
После чего шагнула в распахнувшиеся передо мной двери.
Парящая для дракона. Книга 2
Купить
Рин не согласилась принять питомца на временное проживание? Или брат с подругой? Тогда остается только вернуть подарок.Авторам спасибо.
Roberta, Лаура ещё даже не рассматривала такой вариант, как отдать брату или подруге. Для неё виарёнок стал, как собственный ребёнок.
У каждого своя правда… Лаура действительно нанесла неожиданный и жестокий удар по своей семье, лишив их будущего в этой стране. Торн /какой бы он ни был/ также не заслуживает публичного позора. Он ПОЛИТИК, ПРАВЯЩИЙ, и этим все сказано…У Лауры своё представление о справедливости и будущем, и оно довольно эгоистично. Она привыкла получать то, что ей нравится и когда захочется… Это её правда…
fedorova.s1954, а вы поставьте себя на ее место и заговорите по другому
Юлия, Кстати, не факт. Уже писала, у всех свои цели и свои ценности. Возможно, автору этой темы на самом деле непонятно, как можно отказаться от роли первой леди государства. Это не хорошо и не плохо. У кого-то так, у кого-то по-другому. Просто вопрос «что, если бы такой финт провернула Ваша дочь…» наводит на мысль о том, что, оказывается, есть причины отказаться от собственного ребенка. Это собственные несбывшиеся планы.
Щекн Итрч, Согласна про несбывшиеся планы, только Ингрид выходила замуж за вдовца с ребенком, но ребенка не сумела полюбить, поэтому получила то что получила. А девочка, особенно, тепла требует при становлении личности. Я не увидела этого тепла к ней ни от кого кроме брата.
fedorova.s1954, Это когда она привыкла получать все, что захочет? Когда отец не дал ей профессионально коньками заниматься, хотя она и мечтала? Или когда запретил ей учиться вождению, сообщив, что ей этого не надо? А, точно, это было тогда, когда, не слушая никаких ее возражений, в ультимативной форме отправил ее на смотрины к Торну.И по поводу публичного позора — она пыталась наедине решить с Торном этот вопрос, но шансов отказаться он ей никаких не оставил, вот и получил все на публику. При этом, вместо того, чтобы его реально оскорбить, типа «не хочу за него замуж, потому что он такой-растакой», она все свела к своей «ошибке» и недавним обстоятельствам в ресторане. Чем не причина?Просто всем хотелось так, а получилось эдак, вот все и бесятся.
Щекн Итрч, Это Вы рассуждает с позиций шаблона романтического фэнтези… А представьте, что такой финт провернула Ваша дочь…
fedorova.s1954, Неудачный пример. У всех свои цели и свои ценности. Я ни в жизнь не попыталась бы свою дочь насильно подженить. Более того, со своими детьми надо общаться, знать, чем они живут. Ясно, что ты все равно не будешь в курсе обо всем. Но отмахиваться от интересов, желаний и нежеланий собственных детей никому не советую. И это совсем не значит под них прогинаться. И уж точно, отвернуться от собственной дочери, да еще ТАКОЕ брякнуть, значит быть не родителем, а КАК БЫ родителем. Уже писала об этом. И фентезийные шаблоны здесь вообще не при чем. Я вот, кстати, несмотря на недостойную месть и многое другое, отчасти сочувствую Торну, ибо он видит цель, верит в себя, а с Лаурой знаком всего около месяца, для него новы чувства и эмоции, на которые она его выводит, он не знает, что с ними делать. Но вот к кому у меня нет никакого сочувствия так это к папаше с мачехой. За что боролись, на то и напоролись.
fedorova.s1954, А до этого я своей дочерью торговала и решала за её счёт свои проблемы. А потом возмутилась, что она хочет жить так, как хочет. А я её кормила, поила, одевала. В общем, родила дочь, чтобы получать блага.
fedorova.s1954, Интересно, почему вы ждете от 21-22-хлетней девушки самопожертвования? И почему вы считаете, что она должна подумать об интересах семьи (для которой она стала разменной монетой) если ей в ультимативной форме заявляют, что вдруг карьера!!! ее отца, а значит благополучие семьи, полностью зависит от замужества? Ее не поставили перед выбором жизнь кого-то из близких или замужество. Значит в данной ситуации можно и побыть немного эгоисткой (по-вашему мнению) и выбрать свободу, чем жить с мужчиной, который даже не хочет ее выслушать и понять страхи и сомнения.
fedorova.s1954, Интересно мне было бы посмотреть на вас, как бы вы с таким безчувственным истуканом жили. И как бы вы смеренно терпели то что вам за подставу пощёчины влепляли родные.
dokalyuka, СмИренно.. Я просто высказала своё мнение. Если оно не совпадает с Вашим, то это не значит, что оно ошибочное. Каждый имеет право на своё видение событий.
fedorova.s1954, С чего бы расторжение помолвки считалось позором? Люди решили не быть вместе. Это случается на планете миллион раз в день. Тем боле что преподнесено было как обоюдное решение. А не умеете проигрывать тоже не красит политика.
Мне жаль, что возникла большая проблема (очередная) у Лауры..но поездка в Хаддарк скорее всего ничего не даст, кроме разочарования
Спасибо! 💫
Видимо придется Лауре оставить виари. Спасибо.
Какие будут идеи для оправдания авторами поступков Торна? Как вы думаете? Я ниже писала: 1. тайно устроить ей кастинг, 2. отпустил, чтобы попыталась осуществить мечту и повзрослела, 3. может у него появились недоброжелатели и он решил воспользоваться разрывом, чтобы ею не рисковать, не использовали ее как слабость Торна? Девушки-авторы, пора начать уже его реабилитировать, пока читатели не женили Лауру и Бена. Хотя, для интриги, можно и не торопиться.
irinaa, никаких оправданий не требуется. Мы видим все только глазами Лауры. Не следует забывать, что у Торна тоже есть свои тараканы. Он точно не белый пушистый ангелочек, т.е. дракончик.
п.п. Я заинтересована в чем-то другое. Иртханы чувствовали харргахалт, сделанный пламенем Торна. Если Лаура действительно беременна, почувствует ли Сэфл (при живой встречи) что-нибудь?
Sety, А вот и правда, если она беременна почувствует Сэфл или нет. И какая реакция Лауры на это будет? (Теперь ломать голову этим вопросом😄😄😄)
Dora, ну, я думаю, что поскольку ее желание участвовать в шоу больше не на первом месте, оно не приносит ей радости, остается бороться за ее другое желание — связать свою жизнь с человеком, которого она любит. Теперь она свободна сделать это. Если Л. действительно любит Торна, она вернется к нему, но не во имя ребенка. Если нет — сделает аборт.
Sety, Мне кажется она не сделает аборт,а вот на то вернется она или нет, у нее тоже есть гордость и она уже поняла что Торн ее не понимает и она не может, жить с ним и жить без него. Еще будет зависить от того а хочет ли Торн что бы они были вместе? Нужно вместе идти на встречу друг к другу, а не один шагает, а второй стоит и ждет, когда первый сломается. Да и «замороженная Лаура» уже не Лаура.
Dora, если она беременна, единственный шанс для ребенка родиться и выжить — это Торн. Все остальные (глядя на Лодиндгера и Эллегрин, и кто знает, кто еще) будут пытаться убить или использовать ребенка, чтобы рассчитаться с Ландерстергом.
Sety, 2Это да, но что если Торн заберет ребенка себе, а Лауру оставит одну. Я надеюсь он так не сможет поступить, но кто знает.Но в то время пока Лаура будет беременна угроза будет зависать еще и над ней, и те кто захочет отомстить Торну могут убить и Лауру и ее ребенка. Или взять в плен и шантажировать Торна. Ведь на отца было покушение, но его предотвратили.
Dora, в порядке проблем — во-первых: кто-то все равно поймет, что она беременна, и беременная Лаура — это актив, который нужно защищать и использовать для мести. «Они» будут поддерживать ее жизнь.Во-вторых, ребенок должен быть изношен и рожден живым, и это кажется невозможным без присутствия Торна.Это все с условием, что Лаура беременна. Если нет, эти ставки будут недействительными. 🙂
Sety, Да, если она беременна то за ней могут следить и не выпускать из виду, но рано или поздно «они»объявятся. А вот узнает ли Торн о том что она беременна, мы так и не поняли его отношение к Лауре. Еще интересна реакция семьи, брат точно будет поддерживать Лауру. А она может скрывать ото всех свою беременность.
Sety, Согласна с вами. Если сюжет уйдет по тому пути, где Лаура беременна, то Торну придется снова с ней сблизиться, чтобы помочь выносить. Ну вот тогда-то в процессе все между ними и изменится. Но ваще не факт, что Лаура беременна.
Sety, Вы думаете, она пошутила, когда помолвку разорвала? По-моему, пока она и в мыслях не допускает того, что может к нему вернуться. Хоть и мает ее это. Все же ему придется постараться, чтоб ее вернуть, надеюсь на это.
Щекн Итрч, это будет не скоро. Если мои предположения верны, Торн будет в откате в течение дольше времени и будет заниматься только политическими последствиями скандала.
Sety, А почему ее беременность не почувствовал сам Торн? Вопрос.
Ирина Орлова, если Л. беременна то версия: может быть, он что-то почувствовал, но не думал, что это был его собственный ребенок (мужчины🙄) Пламя должно быть почти одинаковым. Возможно, решил, что это отражение его пламени, что Лаура теперь полностью принадлежит ему. Это объясняет укус и чрезмерную реакцию Торна.
п.п. На самом деле у меня нет информации о том, как протекает беременность в этих случаях человек/иртхан (и у иртхан/иртхан тоже), и сейчас «шью белыми нитками».
Sety, «»»»но не думал, что это был его собственный ребенок (мужчины»»»»» Вот тут непонятно. Он просто даже не брал в расчет, что от секса мужчины и жнщины бывают дети? Или он не понял, что был первый и пока единственный? Или Вы хотели сказать, что он в своих заботах ПОКА не осознал её беременность. Тогда что с ним будет, когда он осознает? (Мы же исходим, что иртханы что-там чувствуют — харргалахт, плямя и пр.)
Ирина Орлова, Торн, вероятно, знает, что аист не несет детей или что они не находится в капусте. 😈 Знает, что был первым, но вряд ли ожидал, что Лора забеременеет с первого раза. Прежде был бы рад, но сейчас становится очень сложно. Торн думает, что с самого начала все было заговором против него, а он идиот, который влюбился в красивая мордашка. 🍿
Sety, Похоже на паранойю. Масонский заговор? 😲 Ну уж не будем так про «сыночка». От тени своей шарахаться не будет? «»»»»»Торн думает, что с самого начала все было заговором против него, а он идиот, который влюбился в красивая мордашка.»»»»»»’
Ирина Орлова, а что еще решить, кроме того, что вся история с Лаурой — это махинация, направленная на его дискредитацию? Всички предпоставки са налице.
Sety, А вообще интересно покопаться в голове Торна, узнать его мысли. Уверена: там есть чему удивиться. Как гипотеза: вдруг Торн передумал назначать отца Лауры, а как это провернуть — не мог придумать. Хотелось бы пару глав от лица иртхана.
Ирина Орлова, насколько я знаю, это не планируется. Надеюсь хотя бы на эпилог от имени Торна.
Ирина Орлова, Причину его поступка мы все равно узнаем, т.к. Лаура не сможет не спросить. Так по сюжету быть должно, иначе характер персонажа будет не раскрыт. Это важный поворотный момент и для сюжетной линии и для взаимоотношений героев. Поэтому я и предлагала высказывать версии. Просто интересно, кто угадает.
Sety, Ну, пусть это будет на его совести. Сам ее выбрал, сам обольщал-улещивал. А как сам допустил ошибку — значит, заговор, дискредитация. Удобно, нечего сказать.
Ирина Орлова, что мы знаем о Торне:Торн — единственный выживший потомок древней семьи из правящей элиты Ферверна.
В отличие от других стран и территорий, власть в Ферверне всегда была сильной и авторитарной, поэтому Север всегда был сплоченным и соответственно имел наивысший жизненный стандарт. Такое происхождение предполагает очень строгое воспитание, при котором эмоциональные решения приходят на последном месте. Возможные приоритеты: на первом месте семья, а затем разумное управление Берном, направленное на стабильность, независимость и процветание. Торн получил качественное образование в различных областях — экономика, дипломатия, история, очень серьезная физическая подготовка. Рано вошел в политику, сумел одержать победу над другими старшими и опытными кандидатами и выиграл второй срок. ПРОДОЛЖЕНИЕ=>
Sety, ПРОДОЛЖЕНИЕ: Этого невозможно достичь, если Торн не пережил много грязных игр и политических интриг. Торн начинает свои реформы, которые являются довольно амбициозными и направлены на серьезное изменение существующих моделей. Первая идея — назначить человека в Совет после выборов. Потом, вполне естественно, возникает идея смешанного брака — человек / иртхан. Его близкие сторонники знают о второй идее. Один из них (или, может быть, не один) Юргарн Хэдхенгер отправил резюме своей дочери в качестве кандидата на жену Торна. Логично предположить, что дочь знала, о чем идет речь, и что ее поведение на первой встрече должно было вызвать его интерес.
Затем наступает несколько смутных моментов о Торне. Сначала Лаура не соглашается, затем делает запись их разговоров, говоря, что она может разместить их в сети, затем соглашается, затем колеблется с помолвкой, небрежна, не проявляет интереса к своему будущему статусу, видит только свою мечту танцевать в одном шоу.ПРОДОЛЖЕНИЕ =>
Sety, ПРОДОЛЖЕНИЕ: Первый скандал с отравлением в ресторане подрывает его политический рейтинг, а второй — уже угроза самой реформе и его должности правителя. Торн может потерять все, что построил. Как вы думаете, о чем может подумать Торн? Что он забыл уроки о том, что решения не принимаются на основе личных эмоций? Или что невеста, которая бросила его, беременна? Или что он ошибся доверяя людям и те, кто были против были правы…
Sety, Ух, как много и как эмоционально! Если рассматрить всю цепочку событий в этом ракурсе — то все логично, всё, как Вы и написали. Но посмотрим, что нам приготовили авторы.
Sety, Вряд ли иртханы что-то чувствуют про беременность просто так, без какого-нибудь явного проявления пламени. Вспомните, как Гроу с этим вляпался, когда Танни обвинял.
Щекн Итрч, мне нечего вспомнить. Я не читала «Поющая» и «Танцующая».🙂
Sety, Ох, это вы зря! Чего же сейчас время теряете, пока новые проды ждете?
Щекн Итрч, книги не улетят, тем более что закончены. Я не читаю их, потому что не хочу проводить с ними аналогии.
Через 3-4 месяца, когда эта серия закончится (если будет только 2 книги), прочитаю их. Благодаря этому карантину удаленно работаю в двух местах, отслеживаю еще 10 книг и активно комментирую 4 из них.
Ирина Орлова, Иртханы не всегда чувствуют беременность. Тот же Витхар в танцующей ничего не почувствовал, пока огонь ребёнка не защитил мать. Да и Гроу ребёнка не заметил, пока его носом не ткнули.
irinaa, А мне Торн нравится. Не зря его Лаура полюбила. Сильный мужчина с волевым характером. И Лаура ему не безралична но в силу своего рождения, ответственности и драконности. Он есть какой есть. Он бится своих чувств, скрывает их от себя даже глубоко под коркой льда. Я жжду не его оправдания , а развитие героя.
Мария, ух, камень упал из моего сердца. Уже думала, что я единственная, кто считаеть его нормальным. Спасибо. 🍩
Sety, Он-то нормальный, просто они с Лаурой очень разные, и где-то форсировали свои чувства и их проявления. Не было у них достаточно времени, чтобы притереться друг к другу, понять и прочувствовать. Жалко их обоих, но я пока не вижу путей их примирения. Слишком уж показательным был разрыв.
Мария, В точку. Я не вижу зачем его оправдывать, он поступил так исходя из своих принципов и убеждений. Он сложившаяся личность. Жесткая и беспощадная. А вот посмотреть, как он будет делать выводы, переосмысливать свою жизнь, это очень интересно. Мне Торн понравился, просто для нормальной семейной жизни, он должен перестроится. 🤷🏻♀️
Мария, Ну мне тоже интересен такой герой и такой сюжет. Так как его поступок вызвал столько разных эмоций, значит герой не скучен, не пресен, многогранен, будет развиваться вместе с героиней. На то он и главный герой. Кому не нравится глагол «оправдывать», замените на «объяснять». Ей-то он позже объяснит свой поступок.
irinaa, У меня самые банальные оправдания: чувство собственности, попытка все контролировать и свои эмоции в том числе, злость на свою бывшую, на себя, что не предусмотрел второе покушение на Лауру и возможно ещё какие то политические опасности которые не давали ему расслабиться. Но он же на ТАКОЙ должности и такойкрутой ледяной дракон, обязан был разрулить! К этим всем причинам должно быть что то ещё, иначе не простим мы Торна! Не простим!.
Блин слезливая глава. Обидно за неё (( . Отец вообще разочеровал. Жду с нетерпением следующих прод.
Уже не помню что такое Айрлэнгер Харддарк, куда она собралась?
shamlin67, самое высокое здание в Хайрмарге. Там офисы правительства, службы… и офис Торна.
Sety, Спасибо😘
Так, интересно, зачем это Лаура к Торну в пасть. Уж не просить ли помощь в переезде Гринни?
Marisha11, Мне кажется, что попросит оставить его вместе с Веражем. Спасибо за продолжение ❤
Larrina, Возможно, но как-будто бы я сама с Гринни расстаюсь 🙂 так хочется, чтобы с Лаурой она уехала в новую жизнь.
Marisha11, Скорее всего лишить его у Торна
Спасибо большое)