Парящая для дракона. Книга 2
Глава 2 
— Вот же ларркин выродок, а, — процедила Рин. — Да если бы я знала…
— Никто не знал, — сказала я.
— Никто, кроме него, правда? Вот ни за что не поверю, что он не приложил к этому свои грязные лапы! Чтоб у него лишай на заднице вылез. А еще лучше на…
— Ты сама как? — спросила я.
Это меня интересовало гораздо больше, чем лишай на любом месте Миста, а учитывая, что когда я набрала Рин, она исключительно плевалась ядом в сторону моего бывшего и всех, кто нам это устроил, выяснить это было довольно проблематично.
— Меня никогда так не тошнило, — сказала она. — Но это, наверное, ерунда, по сравнению с тем, что там у тебя? Меня-то никто не фотографировал.
Я пожала плечами.
— Лал, не молчи. — Рин нахмурилась и отодвинулась, сложив руки на груди. — Что у тебя произошло?
— Это государственная тайна.
— Ха-ха. Очень смешно.
— А я не смеюсь. Мне запрещено говорить с кем бы то ни было о том, о чем я говорила с пресс-секретарем. Хотя по сути, там и разговора-то не было.
Точнее, он был. Мужчина, который оказался на месте Мильды Хайц, смотрел на меня, но сквозь. Ровно столько времени, сколько требовалось для того, чтобы донести до меня информацию: мне запрещено так или иначе комментировать сложившуюся ситуацию в соцсетях, своим знакомым или друзьям (можно подумать, я бы сама до этого не догадалась). Вся политика сейчас будет выстроена на том, что меня отравили, и что все случившееся сейчас под контролем внутренней разведывательной службы. Дело, о котором сейчас писали все журналисты, из развлекательного превратилось в политическое.
— Ферна Хэдфенгер не дает комментариев по поводу случившегося, — таково было официальное заявление пресс-службы Торна, — вся ответственность за произошедшее возлагается на организаторов покушения, стремящихся замаскировать попытку убийства под скандальную случайность с запрещенным веществом на студенческой вечеринке.
В этом же заявлении говорилось о том, что мне повезло, и что организаторы покушения не рассчитывали на вмешательство мергхандаров, которых на вечеринке не должно было быть. По той же причине я сейчас находилась в загородной резиденции, где мне был обеспечен высочайший уровень защиты.
— Но это реально было покушение? — шепотом переспросила Рин. — Тебя действительно хотели убить?
— Сомневаюсь, — сказала я. — Иначе мы бы с тобой не разговаривали.
— Ты так думаешь?
— Я не знаю, что думать. А Торн со мной не разговаривает.
Вот не собиралась я этого говорить, оно само вырвалось. Как бы там ни было, он действительно со мной почти не разговаривал. Утром ничего не изменилось ни для меня, ни для нас — исключительно сдержанный завтрак, знакомство с пресс-секретарем, предупреждение о нашей линии поведения и… все. Потом они с пресс-секретарем отбыли в Хайрмарг, а я осталась. Успела посмотреть заявление, погулять с Верражем и Гринни, ну и вот — позвонила Рин. После ее сообщения.
— Как бы там ни было, он с ними разделается.
Это прозвучало кровожадно.
— Ты знаешь, что Мист под следствием? — продолжала подруга. — Что его только-только отпустили, сегодня утром, и вид у него был совсем не геройский?
— Подозреваю, об этом знает весь Хайрмарг. То есть весь Ферверн.
— Туда ему и дорога, — почти прорычала Рин. — Гаденыш. Мерзкий, мстительный гаденыш.
— Рин, давай сменим тему? — попросила я. — Я хочу хотя бы пять минут не говорить ни о Мисте, ни о том, что вчера случилось. Как Сэфл?
— Рвет и мечет. Сказал, что Мисту надо з… прости. Он тоже считает, что Мист к этому причастен.
Я вздохнула.
— Нет, ну серьезно? Он все это организовал! А на какие деньги? Я никогда за ним особой щедрости не замечала… — Рин осеклась. — Тебя это реально достало, да?
Нереально.
— Да.
— Слушай, но в этом есть один большой плюс: я смогу приехать к тебе в гости и посмотреть на резиденцию Верховного. Да-да, я помню, что ты меня приглашала на праздник, но до него еще времени дракон, а я могу приехать сегодня. Хочешь, приеду? — подруга внимательно на меня посмотрела. — Что?
«Никаких встреч. Никаких посещений за исключением членов семьи, — пресс-секретарь смотрел на меня в упор, и его цепкий взгляд сейчас напоминал крючья, которые охотники древности прятали в ловушках для драконов. — Если об этом посещении станет известно — а о нем непременно станет, журналисты не дадут этому человеку прохода. В отличие от вас, их мы защитить не сможем, равно как и предсказать ход их беседы».
Все это звучало правильно и очень логично, хотя и отчаянно напоминало тюрьму в пустоши. Ферверн был единственной страной, где построили тюрьму для иртханов. Во всем мире для них существовало два вида наказания: таэрран, запирающая пламя магическая печать, чем-то напоминающая позорный ошейник, иногда в сочетании с домашним арестом, и смертная казнь. В Ферверне таэрран считалась пережитком прошлого, а меры пресечения были такие же, как и для людей. С той лишь разницей, что место заключения иртханов располагалось глубоко под землей. В пустошах.
На этой потрясающе оптимистичной мысли пиликнул внутренний коммуникатор.
— Рин, прости. Внутренний.
Я спрыгнула с подоконника, который стал моим излюбленным местом. Подошла к тумбочке, и, коснувшись панели приема, услышала голос Тиуса:
— Ферна Хэдфенгер, приехал ваш брат.
Дар? Дар!
— Тиус, пусть его проводят ко мне! — Я выключила связь коммуникатора и снова вернулась к Рин. — Рин! Дар приехал!
— Ну, хоть так, — проворчала подруга. — А то я уже думала, что мою Лауру подменили, а вместо нее посадили манекен.
— Манекен из меня никакой, — сообщила я.
— И я о том. Созвонимся тогда чуть позже. — Подруга усмехнулась. — Я тебя наберу. И не думай, в покое я тебя не оставлю. Нельзя встречаться, тогда буду доставать звонками.
Она отключилась раньше, чем я успела попрощаться, а я едва успела добежать до зеркала и посмотреть, похожа ли я на манекен, когда в комнату уже шагнул Даргел.
— Лаура!
— Дар!
Я бросилась к нему и обняла так порывисто, что он рассмеялся.
— Эй, тише. Ты меня так задушишь.
Правда, когда он обнял меня в ответ, вряд ли его объятия можно было назвать расслабленными.
— Сестренка, ты как?
— Я уже хорошо, — честно сообщила я. Так же честно стараясь не хлюпнуть носом от радости. Мне действительно было несказанно хорошо — вот так, в объятиях брата, просто стоять. Хотя «просто стоять» в этой ситуации было странно, мы стояли. Во мне бушевал настоящий ураган эмоций, которые я старательно в себе подавляла, и, видимо, Дар это почувствовал. Потому что отстранился и заглянул мне в глаза:
— Я безумно по тебе соскучился.
— Я тоже, — призналась я. — Хочешь кофе? Или пройтись?
— Кофе и пройтись вместе не предлагаются?
— Предлагаются, — сказала я.
Спустя двадцать минут мы уже шли по расчищенным дорожкам, по которым я обычно гуляла с Гринни и Верражем. Над одноразовым стаканчиком поднимался пар: себе я кофе попросила автоматически, и теперь так же автоматически его пила. Что касается брата, он к своему, кажется, вовсе не притронулся.
— Здесь красиво, — произнес Дар, когда мы отошли от дома на приличное расстояние.
Мергхандары не отставали, и это, видимо, было одной из причин напряжения, которое между нами возникло впервые.
— Да. Очень.
— Лаура… как так получилось?
Вопрос от Даргела был не сказать чтобы неожиданным. К тому же, я уже смирилась с тем, что все хотят знать «как так получилось», и что я по этому поводу чувствую. В последнем, к слову сказать, я была не уверена.
— Отец тебе не рассказал?
— Он рассказал, что ты пошла отмечать, и что тебя накачали какой-то дрянью. Пресс-служба говорит примерно то же самое, но уже более масштабно. А я хочу знать, что произошло на самом деле.
— Если я скажу, что не хочу об этом говорить, ты поймешь?
Дар все-таки отпил кофе и поморщился, как будто кофе был из дешевого автомата.
— Я спрошу, о чем хочешь поговорить ты.
— Я не знаю, что мне делать, Дар. Я запуталась.
Брат не стал останавливаться, увел меня на огибающую парк аллею, и даже не обернулся, когда тени мергхандаров вытянулись поперек дорожки, словно преграждая нам путь.
— Что тебя беспокоит, сестренка?
— Торн.
— Торн? — Даргел нахмурился, невольно понизив голос.
— Ему не все равно, но ему… как бы все равно. Я не могу этого объяснить. Он даже ни разу не спросил меня, как я себя чувствую. Это же так просто, правда? Вот ты спросил. И Дораж Эмери тоже.
— Дораж Эмери?
— Шеф-повар. Он… ладно, неважно. В общем, я понимаю, что по сравнению с тем, что сейчас происходит мои чувства крайне незначительны, но мне от этого больно. Мне страшно, что так будет всегда. Мне страшно, что меня не останется… если я останусь.
Вот теперь Даргел остановился. Оглянулся, как будто не представлял, куда ему поставить стаканчик с кофе, и замер. Мергхандары остановились тоже. Спасибо что хоть в нескольких метрах, а не в непосредственной близости.
— Ты хочешь расторгнуть помолвку?
— Не знаю.
— Не знаешь?
— Нет. Я же говорю, я запуталась. А Торн молчит, он со мной вообще почти не разговаривает. Не считая того, когда ему нужно донести до меня официальную информацию.
— По-моему, — Даргел наклонился и все-таки поставил кофе прямо на дорожку, а после выпрямился и взял мою руку в свои, — вам нужно время. И тебе, и ему.
— А время что-нибудь решит?
— Время многое способно решить, Лали.
— Вот только у меня его нет.
— Разве нет?
— Время до праздника. Сколько его осталось? — Я закусила губу. — Он отменил кастинг, Дар.
— То есть как отменил?
— Вот так. После всего, что случилось… взял и отменил. Хотя когда он помог мне, когда он вернул мне надежду — после того, что случилось, я была просто… я не знала, как мне его благодарить, и…
Я замолчала. Потому что за «и» даже не представляла, что можно добавить. Кроме того, что я люблю его, но об этом я брату уже говорила.
— Хочешь, я с ним поговорю? — Даргел по-прежнему серьезно смотрел на меня. — Можно отправить тебя на кастинг, обеспечив охраной. Такой охраной, что к тебе никто не приблизится.
— Дело не в этом. — Я покачала головой. — Мне кажется, что это наказание. И эта мысль не дает мне покоя. Он действительно мог обеспечить мне такую охрану, что даже жюри стало бы дурно. Мог, но не захотел. Или решил меня наказать. За своеволие. За все, что я допустила.
— Ты серьезно так думаешь?
— Я не знаю, что думать, — повторила слова, сказанные с Рин.
— Вам надо поговорить, Лал.
Можно подумать, я сама этого не знаю.
— Как? Если он все время от меня закрывается.
— Он закрывается не от тебя, а от себя, сестренка. От того, что он чувствует.
— Ты это по собственному опыту говоришь?
— Разумеется. — Даргел улыбнулся. — Лично я всегда молчу, чтобы не наговорить лишнего. Спорим, ты тоже так делаешь? Поговори с ним. Еще раз. Уверен, что больше молчать он не будет.
— И сколько раз Мел нужно к тебе подойти, чтобы ты с ней заговорил после ссоры?
— Обычно это я к ней подхожу.
Я вскинула брови.
— Чаще всего. В девяносто девяти целых и куча девяток после запятой случаев.
— Мел с тобой повезло.
— Рад, что ты это понимаешь. Теперь осталось донести это до нее.
Я невольно улыбнулась.
— Наверняка она тоже это понимает.
Даргел хмыкнул.
— Будем надеяться.
Он снова обнял меня, защищая от ветра, взметнувшего по дорожке вихри колючих снежинок.
— Теперь у тебя будет кофе со вкусом зимнего парка.
— Ах, да. Кофе.
Даргел снова наклонился, поднял стаканчик. Отпил.
— Кстати, я привез твои вещи. То, что осталось. Ингрид их собрала.
Вещи! Значит, и комплект белья там же.
— Она просила тебе передать, что приедет завтра по поводу платья. Насколько я понял, посторонних к тебе не пускают, поэтому платье привезет она. Точнее, то, что оно сейчас из себя представляет. Я выслушал море информации по выкройкам и претензий на тему, что ей придется все делать самой, то есть прикалывать тебя булавками…
— Прикалывать меня булавками — это очень точное определение. Уверена, что это именно то, что Ингрид хочет сейчас со мной сделать.
Даргел расхохотался.
— Знаешь, мне тоже так показалось. Поэтому держись от нее подальше.
— Это будет сложно, если она будет с платьем и с булавками.
Какое-то время мы молча смотрели друг на друга, потом Даргел поцеловал меня в макушку и отстранился.
— Не вешай нос, сестренка. Все будет хорошо.
— Даже не сомневаюсь. — Я задрала этот самый нос как можно выше.
— Вот! Это уже больше похоже на Лауру Хэдфенгер. Хотя тебя теперь уже называют не иначе как Лаура Ландерстерг.
— Кто?!
— Все. Везде. — Даргел кивнул в сторону дома. — Возвращаемся?
— Возвращаемся. — Я взяла его под руку.
Беседа с Даргелом меня воодушевила настолько, что я даже забыла о случившемся. Вот так, впервые после всего этого, просто выпала в другую реальность, в здесь и сейчас рядом с братом. В ту реальность, в которой сегодня вечером мне предстоял разговор с Торном. Хочет он или нет, ему придется меня выслушать. Ему придется меня слушать, если он хочет, чтобы наши отношения продолжались.
И чем скорее он это поймет, выражаясь его же словами, тем лучше.
— Ферн Ландерстерг только что вернулся, ферна Хэдфенгер.
— Благодарю, Тиус.
Я попросила дворецкого сообщить, когда Торн появится в резиденции, и появился он ближе к ночи. Если бы не желание поговорить с ним именно сегодня, я бы легла спать.
Несмотря на то, что меня отрезали от Хайрмарга, я решила, что все равно буду танцевать. Правда, здесь не было лент, но разминку, разрешенную мне физиотерапевтом, я делала. И не только разминку, простые танцевальные движения, не связанные с сильной нагрузкой.
После ужина еще прогулялась с Гринни и Верражем, и напряжение от ожидания предстоящего разговора отступило, сменившись приятной усталостью. Такой, какая возникает после долгих прогулок и игр в снежки с полностью довольными жизнью малышами.
Драконенок уже полностью смирился с тем, что от меня не исходит пламя. Кем он меня считал, сказать сложно, но то, что решил меня оберегать, выяснилось, когда один из мергхандаров шагнул ко мне слишком резко. Верраж мгновенно вздыбил чешуйки и утробно зарычал.
Сейчас, когда Тиус сообщил о возвращении Торна, мне почему-то вспомнился этот эпизод, и я улыбнулась. От защиты Верража я бы сейчас точно не отказалась, да хотя бы от защиты кого бы то ни было: напряжение вернулось, а вместе с тем вернулось и ощущение, что я — провинившаяся школьница, которую вызывают к директору. В данном случае меня никто не вызывал, но избавиться от этого чувства я не могла.
До тех пор, пока шла по коридору к его кабинету.
Зато стоило мне шагнуть за дверь, оно испарилось. Я поняла, что больше не хочу оправдываться, и что больше не хочу быть школьницей. Если Торн хочет видеть рядом с собой женщину и жену, а не приложение к его реформе — хорошо. Если нет…
— Нам надо поговорить.
Он обернулся, встречая меня ставшим уже привычным ледяным взглядом.
— И тебе доброго вечера.
— Доброго. Что-то случилось?
Торн подошел к столу и указал мне на кресло.
— Мы выяснили, кто за этим стоит.
Я замерла.
— Кто?
— Присядь, Лаура.
Я приблизилась к столу и действительно опустилась в кресло. Только после этого сел он.
— Эллегрин Рэгстерн.
Он вытолкнул эти слова, как паззлы ручной головоломки, так же равнодушно и жестко, но мне вдруг стало не по себе. От того, сколько застывших чувств под этим скрывалось.
Я поднялась, обошла стол и опустилась к нему на колени. Так плавно и в то же время так быстро, как только могла, не давая себе времени передумать. Обвила ладонями его плечи, хотела прижаться, но Торн резко перехватил мои запястья.
— Ты что делаешь?
От неожиданности я даже не пошевелилась.
— Я сегодня не настроен на близость, Лаура.
— Идиот!
— Что?
— Я говорю, ты — идиот, Торнгер Ландерстерг! — Я взвилась с его колен, стряхивая его руки. — Ты не настроен на близость не только сегодня, но и вообще. В принципе. Ты хоть понимаешь, что я не могу так?! Не могу оставаться с мужчиной, который не позволяет себе ни малейшего чувства?! Ни капельки? Да, я понимаю, у тебя огромная ответственность, но рядом с тобой живые люди, и помимо огромной ответственности перед страной, у тебя есть я. Как мы вообще можем общаться, если ты постоянно меня отталкиваешь?
Он вскинул голову, а потом так же резко поднялся.
— Ты не расслышала, что я сказал?
— Нет, я тебя прекрасно слышала! Эллегрин Рэгстерн. Я это слышала, и еще я слышала, что тебе больно. Поэтому я подошла к тебе. Поэтому хотела обнять, а не напрашиваясь — выражаясь твоими словами — на близость! Торн! Я пришла поговорить не об Эллегрин. О нас. О том, что я хочу быть с тобой, но я не смогу с тобой быть, если ты будешь от меня закрываться.
— Я всегда такой, Лаура. И ты это прекрасно знала.
— Нет. Ты не всегда такой. Ты со мной говорил. В тебе есть чувства, и пусть они не всегда приятны, пусть от них иногда больно — в тебе они есть. Я это знаю, иначе бы ты не отключил щиты. Иначе не носил бы меня на руках и не сделал для меня то, что сделал… когда я упала. — Я приблизилась к нему, глядя в глаза. — Ты можешь сколько угодно меня отталкивать, но ты сам знаешь, что я права. Торн…
Я коснулась рукой его щеки, впитывая это прикосновение всем сердцем.
— Торн, я тебя люблю.
Больше я не успела ничего почувствовать. Ничего подумать, даже не успела вздохнуть — в глазах стоявшего напротив мужчины вспыхнул огонь. Дикий, звериный, настолько хищный, что я невольно отпрянула, но он просто перехватил меня за талию. Не давая сдвинуться с места, без труда удерживая раскрытой ладонью, обжигающей даже через платье льдом. Вертикальные полосы зрачков сначала раскрылись, а потом собрались в две тонкие линии.
В то же мгновение он опрокинул меня на стол.
Я вскрикнула — больше от неожиданности, хотя все тело в одно мгновение покрылось мурашками, а холод, исходящий от него, казалось, впитывается в каждую клеточку моего тела. Прижатые к поверхности стола ладони покалывало пульсацией от ледяной, жесткой мощи.
От той, что врывалась в меня, заставляя саму превращаться в лед и плавиться под одним только этим взглядом. За мгновение до того, как Торн дернул меня на себя, и я всхлипнула. Этот всхлип отозвался в нем не то звериным рычанием, не то хриплым стоном, когда его губы впились в мои с такой силой, что дыхание во мне кончилось. Вместе с дыханием кончилась я сама, остались только его руки на моих бедрах, разводящие их.
И резкий рывок, когда меня накрыло ледяным пламенем, и когда мы стали единым целым.
Обрушившаяся на меня сила была настолько яростной, что я закричала. Ногтями впиваясь в затянутую в пиджак спину, обхватывая его бедра ногами и чувствуя, как рождающееся во мне дикое наслаждение растекается от низа живота в грудь, поднимается вверх, рождая все новые и новые звериные стоны. Меня словно вытянули в струну или собрали в одну точку, в единое средоточие наших тел, поэтому когда эту связь разорвали, я дернулась.
Как никогда раньше ощущая внутри пустоту — в те несколько мгновений, пока меня перехватили, легко, как пушинку, толкнув к столу животом и снова врываясь — теперь уже сзади. От острой смены ощущений полыхнуло перед глазами, ногти скрежетнули по непривычно-беззащитной полировке, но я услышала только свой крик и его рычание.
Почувствовала вплетенные в волосы пальцы, заставившие запрокинуть голову, и горячее дыхание на шее, сменившее их. Короткая острая боль вспыхнула тысячей искр. От сжавшихся на коже зубов ледяные нити протянулись через все тело, превращая его в сгусток чувственного удовольствия.
Там, где по нарастающей шла пульсация.
Там, где ладони касались поверхности.
Там, где его ладонь сжималась поверх моего бедра, а после скользнула ниже. Грубой и жесткой лаской в вихре охватившего нас ледяного пламени заставляя меня кричать снова и снова, пока во мне разом не лопнули все струны.
Я задыхалась, содрогаясь от наслаждения, еще чувствие резкие сильные рывки, а потом — вместе с ним, снова. До одури и умопомрачения, до сорванного голоса и хриплых выдохов на пределе сил.
До резкого рывка назад, и судорожного стона, прерванного закушенной губой.
Когда я оттолкнулась ладонями от стола и обернулась, меня вело. Перед глазами еще плыла иссиня-белая дымка, похожая на зимний рассвет. Я чувствовала себя пьяной: им. Настолько пьяной, что мне хотелось еще, еще и еще… И я потянулась к нему, в это звериное пламя, всеми инстинктами. Всем своим существом.
Чтобы услышать:
— Прости. Это больше не повторится.
Я моргаю. Его лицо кажется довольно далеким и в то же время безумно близким, и это ощущение тоже проходит, когда я понимаю, осознаю, чувствую смысл его слов.
— Да пошел ты! — говорю я, и разворачиваюсь, но Торн перехватывает меня за локоть.
— Секс с пламенем, — произносит он. — По крайней мере, пока ты без харргалахт.
По крайней мере?! Во мне кончаются слова, а потом начинаются заново, и все они не должны принадлежать Лауре Ландерстерг. Да если быть честной, они и Лауре Хэдфенгер принадлежать не должны, но…
— Поставь свою харргалахт себе на задницу, — сообщаю я. — И гордись ею! Ты… ты просто…
Р-р-р-р!!!!
Это даже не злость, я не знаю, как это назвать, от желания вцепиться ему в лицо или пнуть прямо в то, чем он собирался «не повторять» (все равно же больше не пригодится!), просто становится нечем дышать. Только сейчас я понимаю, почему: у меня в крови по-прежнему гуляет пламя, в диких количествах. Это от него я пьяная. Это от него меня влечет к этому чудовищу, с той же силой, с которой мне хочется его сейчас оттолкнуть. Или впиться губами в губы, зубами, с рычанием и яростью, мне не принадлежащей. Это от него я сейчас дрожу, даже вспоминая о диком, животном наслаждении…
— Секс с пламенем, — повторяю я, сбрасывая его руку. — Секс с пламенем, Торн Ландерстерг?! Вот что это для тебя?
— Ты сама придумала все остальное.
— Я? — шепчу я почему-то севшим голосом. — Это я придумала? Когда? Когда ты говорил, что я свожу тебя с ума?
— Я от своих слов не отказываюсь.
Если можно было сделать что-то еще с большей отстраненностью, чем то, что он сделал сейчас — просто застегнул брюки и поправил рубашку — то я смутно понимаю, что это вообще могло быть. Можно было бы спросить, от каких именно слов он не отказывается, но после случившегося спрашивать уже ни о чем не хотелось. Меня все еще вело, но первые признаки отрезвления уже были налицо.
Например, я вспомнила, зачем сюда пришла.
— Я хотела поговорить о другом, — сухо, настолько сухо, насколько это возможно, сказала я. Не нарочно. Просто во мне кончились чувства, и теперь я понимала, о чем он говорил. Если бы они не кончились, меня бы просто уничтожила эта сила, бьющаяся в самой глубине моего существа.
— Говори.
— Не сегодня.
Никогда.
Об этом я говорить уже не стала, просто поправила платье. Развернулась и вышла.
Я держалась до той минуты, пока шла по коридорам с мергхандарами. Пока поднималась к себе. Пока заглядывала к Гринни с Верражем, чтобы посмотреть на две сонные мордахи, вскинутые на открывшуюся дверь.
Только оставшись наедине с собой, на миг зажмурилась, сжала кулаки, и… выдохнула. От звонка Дару меня отделяли какие-то считаные секунды, натянувшиеся невидимые нити внутри. Я могу ему позвонить, могу попросить меня забрать, могу даже собрать вещи, но мне ясно дали понять, что меня не отпустят.
Меньшее, что получится из этого звонка — это конфликт брата с Ландерстергом. Если Даргел узнает обо всем, он… нет, я не имею права впутывать его во все это. Я вообще не имею права ничего ему говорить. Никому не имею.
Даже Рин.
Особенно Рин.
Я разделась как никогда аккуратно, повесила платье на плечики. Стоя в душе, смотрела на бегущие по запотевшему матовому стеклу капли воды, все отчетливее убеждаясь в том, что я должна сделать.
Парящая для дракона. Книга 2
Купить
Торн угрожал Лауре что,что отец не получит должность. Исходя из этого, думал что Лаура не сможет не чего сделать ради папы, но девочка умничка не захотела жить в ледяной безэмоциональной тюрьме. И выбрала свободу.
Торн, закомплексованный, высокомерный придурок!!! Он вообще умеет общаться с людьми? Или только приказы раздавать? Использовать свою власть, чтобы разрушить жизнь другим, только потому что ему отказали это подло. Я думала что он выше этого. Хотя… папаша получил по заслугам…. эгоист, готов дочь продать за карьеру. Лаура всё сделала правильно. Пока Торн не научится считаться с её мнением и хотя бы по человечески общаться, ему лучше держаться от неё подальше.
Рагран не если я не ошибаюсь был родиной мамы Лауры.. или ошибаюсь?
Да Торн получил чего добивался, но не ожидал, слишком самоуверенный. Хотя его самоуверенность не понятна, ведь изначально Лаура пыталась избежать помолвки. Наверное добившись ее Да, он решил что она уже никуда не денется. А зря. Молодец Лаура. Авторам спасибо большое спасибо.!!!
Почему Лауру все так опекают? Вроде, она не глупая, модет сама решения принимать…
Ирина, А кто её опекает? Отец выгодно продал, жених требует неукоснительного подчинения, мачеха недолюбливает, сестра с ней параллельно. Сочувствуют и любят только брат и подруга. Где опекуны? Телохранители? Так это их работа. Однокурсники не близкие люди. Бывшему ничего не должна.Кто её опекает?
Марина Ткачёва, Хоть кто-то реально оценил ее ситуацию. Нет там никакой опеки. Одни кукловоды. А Торн просто показал свое нутро без прикрас, отыгравшись на ее семье.
Как горячо! Что ж, Лаура сделала свой выбор. Может хоть это заставит ледяную глыбу, в которую прячет свои чувства Ландестерг растаять. Мне кажется он просто боится отдаться любви целиком, слишком сильно привязаться к Лауре, из-за страха потерять, как когда-то потерял свою семью. Но именно своим поведением он ее и отталкивает от себя и если будет продолжать в том же духе, то точно потеряет. А, судя по его поступкам (по ревности, прорвавшейся страсти, стремлении защитить, уберечь и.т.д) Торн по-настоящему любит свою Парящую…. Что же будет? Думаю, авторы нас снова удивят!
rozhova.svetlana.2015, Да ничего он не боится, политик до костей. Он живёт умом и в его мире нет места чувствам и делам сердечным. Такие личности самодостаточны и не склонны к изменениям своего внутреннего мира. Будет выглядеть неестественно,если он растает и превратится в романтического юношу. Косяк в том,что Лаура не настаивала на своём изначально, что не выйдет замуж, не слишком она отбивалась, можно было ещё сначала пресечь этот фарс. И все было бы ок , и овцы целы(карьера отца) и волки сыты(Торн по итогу выбрал кого-то другого в пару)
Елена Светлая, Даже закоренелые политики могут любить. Как умеют. Я не сомневаюсь в любви Торна к Лауре. Просто они слишком разные. Лед и пламень. И меньше всего я ожидаю, что Ландестерг вдруг превратиться в «романтического юношу» и растает, нет он останется таким же властным и немного жестким. Просто надеюсь, что он, чтобы не потерять окончательно свою женщину перестанет держать чувства в ледяной броне и покажет их героине еще не раз. Ведь уже были моменты когда они у него прорывались… И наверное, Торн бы выбрал, «понимающую правила игры» Эллегрин, если бы рассуждал только в соответствии с холодным расчетом , а не пытался удержать именно порывистую, строптивую Лауру в своих невестах. Лаура, как раз очень даже отбивалась, она сразу начала бунтовать и заявлять, что не выйдет замуж за Торна, но тогда он все делал, для того, чтобы ее покорить самыми разными способами, так что она его полюбила и ей мало быть просто женой для галочки. Она хочет быть любимой, нужной всегда, достойной уважения. Посмотрим. Вот мы спорим, а авторы в очередной раз сделают неожиданный пируэт….
rozhova.svetlana.2015, Я бы сказала, он не привязался, а не хочет привязаться, чтобы у него не было слабых мест. Ведь он политик, а в политике бьют не по самому человеку, а по слабым местам человека — семья и близкие (что собственно Торн, сам же и сделал, подтверждая, что он сам ещё тот политик до мозга костей).
Сегодня будет прода?
Нина, сегодня и завтра перерыв)
Марина Эльденберт, Спасибо
Спасибо огромное, Марина и Ксения! Эмоции зашкаливают! От переживаний рвётся сердце. Мне очень жаль Лауру. Она — живая, искренняя, открытая, оказалась в ловушке. Хочется рвать и метать от такой несправедливости. Конечно, она и не подозревает о том насколько сложно управлять страной, чего это стоит Торну. Но то, как поступает он — это бесчеловечно, тем более что чувства к Лауре есть.
irindizbrin, Торн не человек. Вы не можете ожидать, что он будет действовать по человечески. Они оба в ловушке, и они оба делают ошибки. Торн, как известно, признает свои ошибки и исправляет свое поведение, но Лоура — нет.
Sety, А я не вижу у него попыток исправить ошибки, или хотя бы признать их((. Сначала откровенно влюблял в себя девушку (без акцента были ли какие-то чувства с его стороны или нет), а потом «сама все придумала», » мне не нужны твои чувства», «делаешь, как тебе скажут» и новый виток «ах так, на тебе — изгнание». Или исправление поведения это игнорируя невесту 2 недели пригласить на мероприятие известную певицу?
Sety, я очень хочу увидеть и воспринять поведение Торна вашими глазами. Вы так его всегда защищаете, что в нем точно должно быть много хорошего! Но у меня пока складывается увы впечатление умного хладнокровного манипулятора, который при этом ещё и жёсткий диктатор((
Алина, Торн действовал согласно своим инстинктам и воспитанию. Лора проявила к нему интерес (чулки, поцелуй) и он продолжил ухаживание. Кстати, Сэфл сделал то же самое с Рини, а Бен попробовал. Я не понимаю, что в этом страшного или принудительного. Каждый раз, когда он не сталкивался с взаимностью от Лауры, он исправлял свое поведение. И, кстати, он должен руководить и управлять страной. Торн не может быть постоянно в ее распоряжении, чтобы позаботиться о ее эмоциях и *****
п.п. Вы не можете видеть Торна моими глазами, потому что Вы смотрите (читаете) глазами и разумом Лауры. Торн — загадка. Каждая монета имеет две стороны (на самом деле 3, но мы не будем вдаваться в подробности ;)). Спросите себя — почему нет головы POV Торн? Если он действительно такой, каким его видит Лаура, то авторам нечего скрывать. Но если это не так …
Sety, Я тоже могу видеть героя отстранённо и хорошо понимаю его чувства и полный эмоциональный контроль. НО! От него не требовалось пускать перед девушкой розовые сопли (он на это не способен) и пушить павлиний хвост. Девушка ( практически невеств) хотела лишь толику внимания — смс в пару строк, взгляда безо льда, ва-три ободряющих слова. Что уж такого невыполнимого она хотела?
Ирина Орлова,
Ирина Орлова, знаете, мне интересна ваша интерпретация этих моментов. https://i.imgur.com/FEmg7fz.jpg Знаем, что тогда думала и чувствовала Лаура. Но что вы увидите, если проигнорируете ее мнение? «2020-05-23T00:03:14+03:00 » > 23 мая 2020/copy
Sety, Да, на первый взгляд Торн открывается перед Лаурой с другой стороны. Такой одинокий, ранимый, «оцифрованный» своей должностью. А тут «маленькие безумства». Взгляд почти человечески тёплый. А до этого харгалахт как ошейник на комнатной собачке, чтобы все видели и прониклись: собственность дракона. Рина же понимала, как унизили подругу, это задело Бена; причём Торн не сказал, что это практически клеймо на ней видят все драконы. Так как Лаура пришла в бешенство от такого открытия и потребовала снятия клейма, Торну пришлось сменить тактику, чтобы удержать при себе девушку. Политик до мозга костей, Торн в своем арсенале имеет множество способов добиться желаемого. А играть на чувствительности и сентиментальности молодой девушки — тут и вовсе больших
Ирина Орлова, а эсли не играл?
Sety, Я в продолжении комментария (весь в одном поле не поместился) написала, что реальных чувств и мыслей Торна мы пока не знаем. Дальнейшее повествование покажет, играл Торн или нет. Мне его тоже искренне жаль. Ноша его нелегка. Нвдеялся, что хоть с женитьбой все уже решилось… А теперь все по новой. Но это его: «Пошла вон!». Через такое явное пренебрежение я бы (ни разу за 40 лет семейной жизни не руганая, не битая, слова ненормативной лексики от мужа не слышавшая) не смогла бы переступить. Но если Лаура ещё и беременна — вообще Торну минус. Она девушка неопытная, могла упустить этот момент в отношениях. Он должен был озаботиться контрацепцией, если только ребенок не часть его плана.
Ирина Орлова, эта фраза не то, что вы думаете. Торну трудно контролировать пламя, когда Лора касается его. В последний раз они занимались сексом за столом, а затем Торн извинился. Не то, чтобы Лаура понимала, за что именно извинялись. И без харргахалта и учитывая, что ему только что удалось растопить камень на обручальном кольце (а камень считается почти неразрушимым) … последствия для Лауры были бы очень серьезными, если не смертельными. До некоторой степени Торн вспомнил, что он должен был защищать ее, хотя … давайте просто скажем, что не было времени для вежливых объяснений.
Sety, Что не помешало в заботе ухватить ее за горло… Буду думать, что Вы правы. Большая политика, большая власть — большие проблемы для близких политиков (если они нормальны).
Ирина Орлова, а как ее остановить, чтобы его не трогала? Добрыми словами? Торн едва мог говорить. Лаура только что предала и унизила его перед всеми. Если с ним все было хорошо, Ландерстерг бы остался с гостями, а не бежал от всех в своем кабинете. Это не защита дракона, это анализ. Думаю, что прочитаю еще раз, что я по-матерински для него. 🥂
Ирина Орлова, не требуется. Для достижения своих целей любые средства хороши. Вот только куда его чувствительность и чуткость делись сразу после подаренного кольца на горнолыжном курорте? Мавр сделал своё дело, при всех обозначил и пометил. Надеялся, что благовоспитанная девушка теперь-то уж точно никуда не денется.Но это я предположила, не зная действительных мыслей и чувств дракона. Пока виден голый расчёт и практически виртуозное пикаперство.
Ирина Орлова, ***Для достижения своих целей любые средства хороши…….Пока виден голый расчёт и практически виртуозное пикаперство.***
— и все же Торн забыл / проигнорировал самое важное правило в политике, согласно которому ни один договор / ни одна сделка не является надежной, пока она не будет подписана и ратифицирована?
Sety, Не совсем поняла насчет подписания договора. Но то, что условия сделки/договора должны тщательно/углублённо обеими сторонами оговариваться — этот момент в отношениях с девушкой дракон упустил (если я уловила правильно Ваш посыл).
Ирина Орлова, нет, как политик Торн знает, что только после свадьбы, а не помолвки, он может позволить себе все. До тех пор он должен поддерживать порядочность и баловать девушку. Это произошло бы, если бы брак был чисто политическим, и после свадьбы Лора должна была стать куклой. Но это было не его поведение, не так ли?
Ирина Орлова, знаете, мне интересна ваша интерпретация этих моментов.
https://i.imgur.com/FEmg7fz.jpg
Знаем, что тогда думала и чувствовала Лаура. Но что вы увидите, если проигнорируете ее мнение?
Sety, Напомните, где это Торн признавал свои ошибки? Когда под давлением Лауры снял с неё харгалахт? И какие такие ошибки не признала Лаура? Почему у Вас всегда виновата девушка? Вы сами ранее указывали, что она по роду своих интересов далека от политики, не стремилась за политика замуж. А всё остальное — правила поведения первой ферны, стремления и цели Торна и пр. — приобретается со временем при условии нормального общения с супругом. При постановке вопроса: «Рот закрой. Я так решил и баста» — ничего в развитии девушки не сдвинется.
Ирина Орлова, нет, конечно, Лаура не виновата ни в чем. Лалли просто не знает, чего она хочет. Как нормально общаться с человеком, который постоянно меняет свое мнение — никак.
Sety, Мне нравится, что Вы горой за Торна, а то заклевали бедного дракона 🙂 Но в действительности Лаура своего мнения не меняла. Да, сначала не хотела замуж, но влюбилась и примирилась с неизбежностью. И даже, вспомните, всегда переживала при ссорах («не представляю теперь себя без этого мужчины» — так примерно выражались ее чувства и мысли).
Ирина Орлова, Ну, Торн пытался вести себя с ней романтично. И, кстати, преуспел в этом. Но, очевидно. понял, что чувства начали ему мешать, сложно все оценивать и принимать решения с холодной головой, как прежде. Поэтому, добившись от Лауры благосклонности и согласия, решил в их отношениях вертать все в зад и остыть. Ему так привычнее и проще. Тем более, посчитал, что дело сделано, теперь у Лауры назад дороги нет. Вот она ему и устроила эмоциональный «праздник».
Ирина Орлова, Согласна. Лаура практически всегда первой шла на встречу после каждого конфликта. Она вообще для своего возраста кажется на удивление выдержанной девушкой. И, если перечитать первую книгу, то вспоминается, что сразу всем заявляла о своих неизменных интересах. И соглашение с Торном и с отцом ни разу не нарушила, всегда говорила правду и ни разу не играла, не притворялась…
Sety, Да, Торн, конечно пытается исправлять ошибки, но так косячит заново, что оторопь берет. А когда тебя бросает из крайности в крайность, то это мало кому под силу выдержать из рядом находящихся. Сегодня тебя за ушком почесали, а завтра на цепь и в конуру. Так психика и ломается под хозяина.
Щекн Итрч, согласна. Лаура делает все возможное, чтобы организовать для него всевозможные «сюрпризы». Если до сих пор мы считали Торна сдержанным и ледяным, то теперь он будет тайфун с температурой -273 ° С.
Sety, Ему полезно 🙂 Хочет в жены человеческую женщину, пусть привыкает к чувствам и эмоциям.
Щекн Итрч, 🥂 на это определенно будет интересно посмотреть.
Sety, Именно. Предвкушаю 🙂
Иногда между строк мне очень хочется, чтобы в одной из драконьих книг ХЭ случился не между двумя изначальными героями, а между отвергнутым (отвергнутой) И нововведениям героем, который дал бы выстраданное и заслуженное счастье сразу, без окольных путей, бесконечных лабиринтов и разбитых надежд.Не думаю, что поведение Торга обусловлено исключительно желанием приручить и прогнать. Есть что-то еще. Но выбор путей заставляет выбирать других людей.
Обалдеть можно, надеюсь она не беременна и это все просто нервы!!! А Торн, я разочарована в нем, он что просто марионетку хотел??? Ну да, она отказалась от его метки, но это ещё не повод быть таким отмороженным!!! Его же что-то в ней привлекло, её непосредственность, прямота, желание жить, почему же он так хотел её переделать??? Почему оскорбил???, сначала сумасшедший секс, страсть, а потом сухое это больше не повторится без метки!!!, очешуительно просто, а внимательно присмотреться и почувствовать её!!!! Именно тогда она почувствовала себя использованной и грязной, и ненужной, и нет никакой любви- она сама себе все придумала и как итог закрылась от него!!! Вот только не думала же она что это будет касаться только их двоих, а зря!! Мое сердце плакало вместе с Лаурой и билось об стену отчужденности и понимало, что это начало конца!!! И приняла решение о разрыве!!! Вот только зачем бежать за ним, он от своего не отступит и ничего не поймет, может со временем!!! А она в Рагран собралась, к кому, не к Бену же???? Спасибо ( переживаю сильно и болею за них с Торном, хочется ХЭ)