Парящая для дракона. Книга 2
Глава 1 
Я так много хотела ему сказать.
У меня было столько слов, когда я набирала его номер, но сейчас я почему-то не могу вытолкнуть ни одного. Они будто все застыли во мне, под его взглядом. Примерно так же он смотрел на меня в первый раз, когда я ворвалась в его кабинет — чтобы раз и навсегда положить начало и конец нашему знакомству.
Он проходит в комнату так стремительно, что я даже не успеваю подняться: Торн уже стоит передо мной. Пальцы ложатся на мой подбородок, заставляя вскинуть голову. Не сразу, но я понимаю, что он рассматривает мою пылающую щеку, и мне становится стыдно. Так стыдно, хотя по сути, после того, что случилось…
— Пусти. — Я сбрасываю его руку и поднимаюсь.
— Кто это сделал? — Его голос такой же холодный как взгляд. Не просто холодный, он ледяной, пробирающий до костей.
— А это имеет значение?
— Имеет.
— Не сейчас. — Я обхватываю себя руками и смотрю ему в глаза.
Мне жизненно важно услышать то, что он сейчас скажет, и меня всю трясет. Потому что если претензии от отца я готова была выслушивать… хорошо, не готова, но если это я могла пережить, то от него… только не сейчас. Но он ничего не говорит, просто подходит к стулу, на котором по-прежнему висит мое пальто, а после снова возвращается ко мне.
— Мы уезжаем, Лаура.
— Что, вот так просто?
— Сложнее сделать уже не получится.
Это не обвинение, по крайней мере, не прямое, но меня снова начинает потряхивать.
— Торн. — Хотя еще пару минут назад я думала, что не смогу вытолкнуть из себя ни слова, что не готова перед ним оправдываться, что я не должна перед ним оправдываться, сейчас мне снова хочется это сделать. Не оправдываться — объяснить, только чтобы выражение в его глазах, этот лед растаял, рассыпался крошкой. Мне надо, чтобы он понимал, что это произошло случайно. Поэтому я делаю глубокий вдох и произношу: — Торн. Меня отравили. Меня накачали чем-то. Я не знаю, как…
— Я знаю. — Он подает мне пальто, и я на автопилоте сую руки в рукава. — Запрещенное вещество, которое обнаружили в крови у тебя и у твоих однокурсников, очень хорошо сочетается с любой едой или питьем. С алкоголем — гораздо хуже. Я знаю, что ты не пила, Лаура.
Последним он перебивает меня раньше, чем я успеваю сказать хотя бы слово, и мне ненадолго становится легче. Но очень ненадолго.
— Говорить об этом теперь уже не имеет смысла. Сейчас мы уезжаем, решать проблемы будем по мере их поступления.
Торн отступает, пропуская меня вперед, и я шагаю к двери. Почти.
Потом возвращаюсь, выключаю фоторамку, с которой мне улыбается мама, и складываю в сумку. В этом доме мне больше нет смысла оставаться, а проблемы, как правильно говорит Торн, надо решать по мере их поступления.
— Все твои вещи привезут позже, — говорит он.
— Завтра у отца вступление в должность.
Я не знаю, зачем я это говорю, потому что вряд ли он об этом не знает.
— Вступление в должность придется отложить.
— Что?! — Я вскидываю голову. — Почему?!
— Все вопросы потом, Лаура.
Его губы складываются в жесткую линию, и я понимаю, что он мне больше ничего не скажет. По крайней мере, не здесь. Поэтому я молча выхожу, молча спускаюсь по лестнице и так же молча останавливаюсь перед дверью, рядом с которой замерли мергхандары. Проводить меня не выходит никто: ни отец, ни Ингрид, ни Сильви. Даргел, наверное, вышел бы, но Даргела здесь нет, зато есть Торн, который, в отличие от меня, не останавливается.
Кордон флайсов взмывает в воздух, и я зачем-то все-таки оборачиваюсь. На одно короткое мгновение, чтобы увидеть стремительно удаляющиеся огни дома. Это настолько остро, что я сжимаю кулаки и мгновенно отворачиваюсь, возвращаясь в салон флайса. Здесь пахнет кожей и резкостью морозного инея. Торн заканчивает разговор по телефону коротким:
— Лучше с утра, — и отключается. В эту минуту я понимаю, что больше так не могу.
— Поговори со мной, — тихо выталкиваю из себя. — Пожалуйста.
Он смотрит на меня в упор.
— Да, я это допустила, — произношу, глядя ему в глаза. — Но я даже представить себе такого не могла. Торн, это же… я же не могу жить с постоянной мыслью о том, что меня могут отравить, подставить, что…
Я даже слов не могу подобрать, а еще меня опять начинает трясти. Эта внутренняя дрожь то возвращается, то исчезает, но мне надо договорить.
— Торн. Я не хотела, чтобы все получилось именно так. Но оно получилось. Мне сейчас очень больно. Очень тяжело. Очень страшно. Пожалуйста, не отворачивайся от меня. Пожалуйста, поговори со мной. Я хочу знать, что ты чувствуешь.
— Ничего.
Это звучит как хруст ломающегося льда, под который я готова провалиться. С головой, в ледяную воду, которая вопьется в тело тысячами обжигающих игл и потянет на самое дно. Потянула бы. Если бы он не продолжил:
— Я не могу себе позволить ничего чувствовать, Лаура. Потому что если я это себе позволю, я сломаю хребет тому парню, который тебя лапал. А следом — тому, кто все это устроил.
Он говорил неестественно-спокойно, и даже зрачки его оставались человеческими. Настолько человеческими, что это было куда страшнее, чем если бы радужку заливала ярость драконьего пламени, располосованного вертикальными стилетами. Торн, который никогда в жизни еще не казался мне настолько драконом, как в эти минуты, чуть подался вперед.
— Поэтому я ничего не чувствую, Лаура. Ни-че-го.
Последнее «ничего» оказалось настолько жутким, что обострившиеся в присутствии дракона инстинкты отбросили меня назад, заставляя вжиматься в спинку кресла. Я рывком выдернула себя из этого чувства и потянулась к нему.
— Я люблю тебя, Торн, — прошептала тихо. — Пожалуйста, давай пройдем через это вместе.
Его ноздри раскрылись, словно он готовился выпустить пламя, вместо этого дракон подался назад.
— Поговорим в резиденции.
Стена, отрезавшая меня от него, была гораздо мощнее ультрасовременной защиты уносящих нас к телепорту флайсов. Ее не пробить словами. Не сейчас. Я сделала все, что могла, и все, что мне оставалось — просто ждать. Поэтому я тоже подалась назад и стала смотреть на мельтешащий лентами скоростного движения Хайрмарг.
Резиденция встречала нас тишиной и готовым ужином. Правда, пока мы добрались до ужина, прошло еще два часа, а узнала я о нем исключительно благодаря тому, что ко мне заглянул Дораж. Я в это время сидела рядом с драконенком и Гринни, которые возились с игрушками, но уже лениво. После прогулки, на которой эти двое носились и летали, оставив всю свою неуемную энергию на свежем воздухе, сейчас эта умиротворенная возня была скорее проявлением желания еще чуть-чуть побыть со мной. Я видела, что у них закрываются глаза, поэтому отложила игрушки. Как раз в это время и пришел шеф-повар.
Драконенок поднял голову, оценил степень угрозы (нулевая), после чего устроил голову между лап и снова закрыл глаза.
— Лаура? Ты как?
Кажется, он был единственным, кто об этом спросил, и я улыбнулась.
— Чудесно.
— Правда чудесно? — Мужчина посмотрел на застывшего у стены мергхандара, а я поднялась.
— Давай оставим их и поговорим где-нибудь в другом месте.
Гринни сердито засопела, подползла к Верражу под бок и свернулась клубком, а мы с шеф-поваром вышли в коридор. Если честно, я не представляла, где здесь разговаривать, кроме моей комнаты, поэтому туда мы и пришли. Сопровождение осталось за дверями, а я подошла к окну, разглядывая насыщенно-густой, темно-синий зимний пейзаж. Впервые за долгое время он не вызывал у меня умиротворения, а еще я отчаянно захотела лета. Так отчаянно, как, наверное, не хотела никогда в жизни.
Лето…
Я подошла к сумке и достала фоторамку, включила.
— Твоя мама? — Дораж подошел поближе.
— Да.
— Красивая. Очень красивая, как и ты. Кстати, ужин готов. — Шеф-повар мне подмигнул.
А я, к своему удивлению, поняла, что хочу есть.
Думала, что после такого «обеда» мне неделю не захочется смотреть в сторону еды, но видимо, нейтрализатор, который мне вкололи, действительно был сильным. Потому что от тошноты, помутнения сознания и озноба не осталось даже следа. Я как будто заново родилась.
Другой.
— Пожалуй, это самая отличная новость за сегодняшний день, — я подмигнула ему в ответ.
— Мне приятно тебя порадовать. — Он тоже улыбнулся, а после мгновенно стал серьезным. — Вся эта политическая возня… ненавижу это. Мне очень жаль, что так случилось, Лаура. Правда.
— Благодарю, — я коснулась его руки. — Ты можешь то же самое сказать Торну?
Он шутливо вскинул вверх руки.
— Оставлю эту инициативу тебе. Ты главное скажи, когда накрывать.
— Скажу, — пообещала я.
В присутствии этого человека невозможно было не улыбаться, а когда улыбаешься — невозможно думать о чем-то плохом. Правда, лично у меня не получалось, поэтому к Торну я шла уже совершенно в другом настроении. Мне надоело чувствовать себя виноватой. Точнее, не так. Мне надоело думать о том, что я могла бы не пойти на эту «вечеринку», что могла бы не пить, не есть, да в конце концов просто раньше уйти, как собиралась. Могла бы. Но не ушла.
Последствия, какие бы они ни были, нам теперь разбирать вместе. И судя по тому, что Торн сразу по возвращении скрылся в кабинете, но так из него и не вышел, разбирать их мы будем долго. Тем не менее я сделаю все от меня зависящее, чтобы его поддержать.
Остановившись у дверей кабинета, я постучала, и только после этого вошла. Вопреки моим представлениям, он не говорил по телефону и даже не работал. Крышка ноутбука была открыта, но экран погас. Как давно, я не знала, равно как и как давно он сидит, глядя сквозь нее жестким взглядом навылет.
Этот взгляд ударил в меня, стоило мне войти.
— Дораж Эмери позаботился о нашем ужине, — сказала я. — Как насчет того, чтобы этим воспользоваться?
Торн кивнул.
— Тогда я попрошу, чтобы нам накрыли на стол.
Все хорошо?
Этого я не спросила, потому что как бы мне ни хотелось преисполниться оптимизма, все хорошо не было. Для него так точно. И как следствие — для меня. Тем не менее пока я занималась ужином, все было хорошо и даже лучше. Организаторская деятельность вообще здорово повышает жизненный тонус. Накрыли нам быстро, настолько быстро, что я хотела даже набрать Рин, но пока думала о том, что если она мне не пишет и не звонит, значит, с нейтрализатором ей не так повезло, или вообще не повезло, пришел Торн.
Мы устроились друг напротив друга, жалюзи я предусмотрительно опустила, чтобы не было искушения (у меня в первую очередь) смотреть в окно. Потому что мне нужно было смотреть на него, мне жизненно важно было смотреть на него. На мужчину, которого я любила.
— Приятного аппетита, — сказала я, снова первой нарушив молчание.
Расстелила салфетку и улыбнулась. Потянулась за приборами, попробовала салат и поняла, что все-таки себя переоценила. Организм сказал: «Есть — это не в меня», — и я решила, что можно будет просто аккуратно поковыряться в кулинарном шедевре (у Доража по-другому не бывает).
— Лаура, как прежде уже не будет.
Я так увлеклась продумыванием салатной судьбы, что сейчас вздрогнула. И подняла голову. Торн смотрел на меня в упор, спокойно — так же спокойно, как и во флайсе. Неестественно.
— Я понимаю, — сказала я. — Но я сделаю все, что потребуется. Ты… или пресс-секретарь наверняка научите меня, что делать и что говорить.
Я не шутила и не была предельно серьезной, я просто старалась разрядить обстановку. Насколько у меня получалось — хороший вопрос.
— Я сейчас не об официальной части. Пока все не уляжется, ты останешься здесь.
— Здесь? Но я и так здесь, — я пожала плечами. — И никуда не собираюсь.
— Здесь, Лаура, это значит, что все физиопроцедуры тебе будут делать в резиденции. В Хайрмарг ты в ближайшее время не вернешься.
Про салат я как-то сразу забыла. По-хорошему, его тоже стоило чем-нибудь накрыть, чтобы не смотреть уже в него вместо окна, но сейчас я сразу же подняла голову. Ударилась об очередную ледяную стену, замерла.
— Что значит — не буду? — переспросила я. — Физиопроцедуры — не единственное, зачем мне нужно в город. Мне нужно возобновить тренировки сразу после завершения курса, у меня кастинг почти сразу после праздников. Ты же и сам прекрасно это знаешь, Торн! Мне нельзя терять время, особенно после того, что случилось…
— Ты не поедешь в Рагран, Лаура. — Он даже не притронулся к еде. — Кастинга не будет. Я его отменил.
Торн произнес это настолько серьезно, что я ни на мгновение не усомнилась в его словах. Кастинга не будет. Он его отменил. Не знаю, как — написал тем, кому в свое время звонила Рин, или это сделали за него — да, с наибольшей вероятностью это сделали за него, или… Все это было уже неважно. Он это сделал. Он просто это сделал, как в свое время подарил мне надежду, точно так же сейчас ее уничтожил. И вместе с ней мое сердце.
— Прости, — сказала я, откладывая салфетку. — Сейчас мне лучше уйти.
— Останься.
Это была не просьба, не приказ, а нечто совершенно новое. Совершенно иное, что сейчас рождалось, перекраивалось, сплавлялось из наших отношений в то, с чем мне придется жить всю жизнь.
— Зачем? — спросила я. — Ты уже все решил без меня. Ты уже все сделал без меня. Думаю, ужинать тебе тоже лучше без меня.
— Это не так.
— Не так — что именно? — Я посмотрела ему в глаза. — Я только что узнала, что ты выбросил мою мечту на помойку, Торн. Боюсь, я несколько неадекватна сейчас. А еще я боюсь, что если сейчас позволю себе чувствовать, выражаясь твоими словами, это может очень дорого мне обойтись.
Или нам.
Хотя… никаких нас никогда и не было. Были только я и он — правитель, привыкший казнить и миловать, дарить и отнимать. Только его решения всегда были важны, и если он захотел сделать для меня что-то, он это сделал. Не захотел — ну извини, Лаура, тебе все равно придется улыбаться и делать вид, что все хорошо. Потому что у первой ферны нет другого выбора. Но у меня есть. Потому что я не первая ферна.
— Возьми, — сказала я, снимая кольцо. — Возьми и оставь его себе, я не выйду за тебя, Торн. Твоя репутация не пострадает, особенно если сейчас ты откажешься от меня. Сразу. Скажешь, что не можешь жениться на девице с сомнительным прошлым… или которая не умеет держать себя в руках.
Я была права, мне надо было уйти. Мне надо было уйти сразу, не продолжая, не спрашивая, игнорируя его «останься» — так же, как он игнорировал все мои попытки достучаться до него сегодня. Но я не ушла, точно так же, как я не ушла из того ненавистного ресторана, и может быть, оно и к лучшему, потому что иначе я бы вышла за него. Иначе я не сказала бы все то, что чувствую, потому что в отличие от него я не чувствовать не могла.
— Я уже говорил, что не отпущу тебя, Лаура. — Мою руку перехватили раньше, чем я успела подняться. Кольцо вернулось на место, а жестким взглядом меня пригвоздили к стулу. — Чем раньше ты это поймешь, тем лучше для тебя.
— Серьезно? Насильно заставишь меня выйти замуж? И как ты себе это представляешь? Мы даем клятвы, а по обе стороны от меня — мергхандары, которые не дают мне сбежать? Может, они еще и говорить за меня будут?!
Я с трудом находила слова и дыхание для того, чтобы их произнести. Я могла бы просить его сказать, что все это неправда, что не было никакой отмены кастинга, могла бы попросить все вернуть, но это было бессмысленно. Поэтому меня сейчас трясло, и пока эта дрожь не вырвалась наружу, пока не обрушилась на него потоком упреков и отчаяния — ты был мне нужен, почему вместо того, чтобы меня обнять, ты отнял у меня последнюю надежду, то, за что я могла бы держаться, пока пресса будет обрушиваться на нас с тобой снова и снова — я плотно сжала губы.
— Отпусти, — сказала я, вышло глухо, поэтому я повторила: — Отпусти.
Не знаю, к чему это сейчас относилось — к моей руке, которая в его ладони казалась запечатанной во льдах. Или к тому, о чем мы говорили раньше. Я вообще смутно понимала, что происходит, но мой мир рушился с такой скоростью, что я не успевала его восстанавливать. Мне не хватало дыхания. Не хватало биения сердца.
— Хватит.
Это прозвучало как пощечина. Жесткое, отрезвляющее, острое.
И тогда я по-настоящему взорвалась. Рванула руку на себя с такой силой, что опрокинула бокал с водой прямо на скатерть и на пол. Стекло треснуло, осколками брызнуло мне под ноги.
— Нет, — сказала я. — Нет, Торн. Не хватит. Все это время я была рядом с тобой: все это время я пыталась до тебя достучаться. Сквозь твои бесчисленные кордоны, и какие бы ни были у тебя причины ими закрыться, я больше так не могу. Не хочу. Я больше тебе не верю. Я не хочу быть заложницей твоих единоличных решений и твоего нежелания впустить меня в свою жизнь. Да, я сегодня ошиблась — но, когда я шла на этот обед, я думала, что прощаюсь с однокурсниками. Думала, что это моя последняя вечеринка, потому что после того, как я стану твоей, я больше не смогу на них появляться. Я даже не представляла, во что это все выльется, а ты — ты просто взял и решил за меня. Решил, что я не достойна даже обсуждения: ты отнял у меня то, что могло бы дать мне гораздо больше, чем…
Я задохнулась, покачала головой.
— Как я уже сказала, мне лучше уйти.
— Твоему отцу нужна эта должность.
Руки у меня были холодные. Почему-то это я сейчас ощущала ярче, чем что бы то ни было. Все остальное ощущалось довольно смутно.
— Ты этого не сделаешь, — сказала я.
— Мне и не придется.
Он этого не сказал, но оно явственно прозвучало: «После того, что сделала ты». После того, что сделала я, мне прямой путь в первые ферны… и только это поможет отцу сохранить должность, которую он уже считал своей.
— Торн, — сказала я, — давай разделим нас и мою семью. Они тут ни при чем.
— Ты еще не поняла, Лаура? — Он тоже отложил салфетку и поднялся. — Когда дело касается власти, «ни при чем» не работает. Твоя семья — это твоя ответственность. За все, что ты делаешь или говоришь, придется отвечать. Поэтому сейчас ты пойдешь к себе, а завтра утром я познакомлю тебя с новым пресс-секретарем. Он расскажет, что тебя ждет в ближайшие две недели.
Я открыла рот, чтобы возразить, объяснить… но поняла, что и это тоже бессмысленно. По сути, бессмысленно было даже то, что я делала до этой минуты. Поэтому я развернулась и вышла, и мергхандары, которые теперь не отходили от меня ни на мгновение, провожали меня до самой комнаты. Там я устроилась на подоконнике, подтянула к себе колени, и, обняв их руками, долго смотрела в сгустившуюся синеву зимней ночи.
Парящая для дракона. Книга 2
Купить
А мне интересно, сколько еще глупостей сделает Лаура, когда вернется в зал. Бедный Торн…
Sety, Вы прямо как свекровь, когда злая невестка обижает сыночка. И ничего, что сыночек сам кого хочешь доведёт и обидит. Да ещё и сожжёт.Не обижайтесь, но Ваша ярая защита Торна действительно похожа на материнскую любовь. Ах, да, Вы его хотели же усыновить. :)(Написанное читать без злости и раздразения. Если что — я улыбаюсь и немного подтруниваю).
Ирина Орлова, 🙂 Все в порядке. Ну, я «адвокатом» Торна с 4-й главы первой книги. А он по характеру как мой кот. Добрый и ласковый когда он хочет, всегда получает свое, но если в нем просыпается зверинная природа …только я могу приручить его. Просто волосатый толстяк не признает никакой власти, кроме моей. И Лаура бросает ему вызов, как моя дочь, когда она не знает, когда перестать играть с «котенок (8 кг)». Тогда … йод, повязка … слезы, сопли, ….вы знаете, как это.
Sety, в зал мы больше не вернемся)
Добрый вечер всем! А мне кажется, что все поведение Торна говорит о его «рассизме», возможно и бессознательном. Он относится к Лауре совсем не так как к другим женщинам-драконицам. Его поведение больше похоже на поведение человека, занятого крутым бизнесом, и которому посоветовали для роста популярности провести пиар-акцию. Вот он и решил взять из приюта собаку (Лауру), а тут на нее другой глаз положил, вот Торн и лечился. Но контакты надо же налаживать — и он купил красивый ошейник (кольцо), сводил к ветеринару (выличил перелом), погладил по голове и сказал пару слов ласковых, привел домой и организовал будку (отвёз на виллу) и прикрепил человека, который будет приглядывать за собакой (Лаурой). И теперь считает, что эта собака должна бесприкословно выполнять все его команды — рядом, сидеть, молчать и тп. А эт существо почему-то хочет ласки и пытается наладить более близкие отношения. И его это бесит. Поэтому он и позволяет себе в отношении Лауры такое поведение. Одни его последние слова «пошла вон»о многом говорят — такое равному не скажешь, а собаке очень даже. Ведь он даже с бывшими любовницами ведёт себя более человечным, хотя они своим поведением могут ему имидж «жениха»
сильно попортить. А с Лаурой ведёт себя как с существом второго сорта. Он себя с Лаурой позиционирует не как политик или влюбленный, а как заводчик собак — мне от тебя нужны щенки, а твое мнение мне не интересно. Вот такое у меня на данный момент сложилось впечатление 😊😕
naviko748, Naviko, есть ведь и обратная сторона) Да, Торн жесток, но он рос без любви и родителей, для того чтобы стать тем, кем стал, мягоньким быть нельзя, учителя были под стать ему. Но что-то человеческое в нем есть, и поэтому он приносил кофе в парк, поднял все и всех, чтобы вылечить Лауру, и знал как важно для нее участвовать в отборе…
Лариса, Знал как важно участвовать в кастинге, но и глазом не моргнув, отменил его, о чем Лауре сообщил по факту, не то что не попытавшись как-то смягчить хотя бы, но вообще ничего не попытавшись, просто в лоб влепив. На этом фоне весь его кофе в парке катится куда подальше. И » не быть мягким» вовсе не означает вести себя как скотина. А высылка всей семьи это грязно. Тем более что отца Лауры вроде как на выборах избрали.
Щекн Итрч, Я за вас) Но, иногда, человеческая (читать, мужская)натура такова, тебе сделали больно , сделай в 2 раза больнее. Мужчины в книгах, наших любимых авторов, именно такие, но затем сходят со своих пьедесталов….
Лариса, Да, согласна с вами, уже где-то писала, что сделал он бяку впопыхах и на адреналине, не успев подумать, но успев озвереть
naviko748, интересный взгляд. Слишком гиперболизированный, но интересный. Я вижу кое-что еще — все время Лаура ведет себя легкомысленно, не видит элементарных вещей вокруг нее, думает только о себе и о своей великой миссии появляться на кастинге (wtf), ожидает, что Торн прыгал вокруг нее как щенок и исполнял все ее желания, не давая ничего взамен. Досталось ему в сети… ах да, ерунда какая, он политик и привыкнул к этому.
Sety, «Торн с Лаурой ведёт себя как с существом второго сорта…позиционирует себя как заводчик собак — мне от тебя нужны щенки, а твое мнение мне не интересно»А как с ней еще обращаться? Как Лаура себя поставила, так дракон с ней и обращается. Все справедливо и заслуженно. Показала чулочки и сказала, что ненавидит. Она бросила ему вызов, он его принял. На сексе развитие отношений с Лаурой закончилось. Она хоть раз говорила с ним о его мечте? О его жизненных целях? О том, как и чем она могла бы поддержать его? Разделить его переживания, трудности? Как аукнулось, так и откликнулось.
Roberta, Что можно ждать от 18-летней девочки??? Хочешь реакции взрослой женщины — ищи взрослую женщину! Самое ужасное, что Торну нужна именно кукла. Кукла без своего мнения, без проблем, без претензий! Но… хотелось бы, чтоб кукла обладала изюминкой…. эдакой неординарностью при полной управляемости… Но, изюминка, то бишь индивидуальность, идёт в комплекте с /о, ужас!!!/ непослушанием…
Ирина, насколько я помню, Лауре 21 год.
Roberta, А Торн сказал, что ему нужно, чтобы девушка интересовалась его целями и делами? Она так и надеялась, что будет ему другом, соратником, разделит с ним его путь. А он заявил, что она ему нужна лишь как ЖЕНА и никто другой. Его драгоценная любовница как раз очень интересовалась и делами, и целями Торна. Только его это не устраивало. Он действительно искал удобную девушку, которой можно управлять, шантажируя караьерой отца.
Ирина Орлова, давайте подумаем … чем может быть Лаура
политический советник — нет, она ничего не понимает в политике
сторонник — нет, она не заинтересована в реформе
любовница — может быть
первая ферна- нет, она ничего не знает и не хочет учиться
друг — нет, она его ненавидеть/любить (уже не знаю)
п.п. его муза и вдохновение — ха-ха-ха
Sety, Давайте подумаем. ЗАЧЕМ ему тогда, действительно такая никчемуха? И без пламени, и без всего того, что Вы обозначили. Что он от нее хотел, чего добивался своей категоричностью? Всего лишь «одобрения человеческого электората»? Зачем спасал/лечил, пытался ухаживать, снимал неснимаемый купол для эвакуации дракошки? Что произошло после секса?
Ирина Орлова, только авторы могут ответить на этот вопрос. 😉
Я бы не сказала, что Лаура никчемуха. У нее есть потенциал, она — именно то, о чем мечтает Торн, но им обоим нужно узнать и принять друг друга. Проблема никогда не была в том, было ли у нее пламя или нет. Недостаток специфических знаний у Лауры исправим, особенно при наличии желания.Подумаем, что Торн увидел в Лауре (правда и заблуждение)
— увидел уверенную в себе молодую девушку, которая не боится высказывать свое мнение (первая встреча в офисе).
— остается спокойным в нетипичной ситуации (башня, землетрясение)
— увидел, что она сочувствует боли и несчастьям других и не боится помочь (землетрясение, забота о Верраже и Гринни)
— увидел, что она верна своим друзьям и семье
— увидел, что он был физически привлечен к ней
— увидел, что Лаура может координировать несколько действий одновременно (обучение, тренировка, прогулка Гринни) и может усердно работать /продолжение ——>
Sety, / ПРОДОЛЖЕНИЕ / Что хочет Торн:
— хочет ЖЕНУ, которой может доверять.
— хочет не бояться, что его снова обманут.
— хочет семейного тепла, места, где он может отвлечься от своего долга правителя.
Что случилось после секса
— сам секс не был проблемой
— был обманут последующим отношением Лоры к нему, он был не так важен для нее, как она была для него
— обиделась от ее нерешительности, приняла ли она правильное решение, согласившись на помолвку
— был зол на Бена за то, что он позволил себе обидеть Лауру и
был еще более взбешен, когда увидел, как Мистхард публично лапал его сокровище.
— действувал только так, как знает — снова замкнись, чтобы не дать воле своим инстинктам.
…
После публичной отмены помолвки он в третий раз впал в фрустрации. Я не вижу, как он выйдет из этого. Первый и второй раз ему это удалось, но сейчас … сейчас мы будем полагаться на воображение авторов. 😉
Sety, Благодарю за полный ответ; действительно, Вы аналитик! Но вот такого » был обманут последующим отношением Лоры к нему, он был не так важен для нее, как она была для него
— обиделась от ее нерешительности, приняла ли она правильное решение, согласившись на помолвку» я не припомню из текста. Нужно перечитать. Поэтому наш разговор продолжу немного позже, освежу в памяти содержане.
Sety, Рада, что не только я тут считаю, что Торн — не большая ледяная какашка (пардон ), что у него есть чувства к Лауре. А вот героиня наша тоже неслабо напортачила и в происшедшем есть и её доля вины.
Sety, А зачем выбирать это, с Ваших слов, ничтожество в жёны??? Из каких соображений? Там куча претенденток была!
Ирина, я не писала, что Лаура ничтожество. Это вы придумали. Я написала, чем Она не может быть на этом этапе.
Ирина, Торн выбрал давно, вернее выбирала его команда советников и аналитиков, он лишь одобрил предложенный выбор и на претенденток ( после визита Лауры) даже и не думал тратить время.
Ирина Орлова, «А он заявил, что она ему нужна лишь как ЖЕНА и никто другой» И почему же Лаура не ушла сразу после этих слов, если такой брак не для нее? Почему осталась и продолжала пользоваться всеми благами, предназначенными для будущей жены? Ее цепями к кровати приковали? Раз осталась, логично предположить, что ее все устраивало. А потом подумала, что «упросу мало» и решила взбрыкнуть. Только не учла, что таких как она — пруд пруди, а до уровня Торна ей расти и расти.
Roberta, Так ее и не устраивало. Вспомните, это Торн отказывался с ней говорить. Как много женщин, взрослых, умудрённых опытом, всё ждали от своих мужчин, что вот-вот он все поймёт, исправится, вернется в семью и т.п. и т.д. а все продолжался бег по кругу. А тут Вы хотите эдакой решительности от влюблённой девочки. В ней ещё полно было надежды на то, что неверно его поняла, что он погорячился, что обратит в шутку. А от благ, положенных будущей жене, она и не была в восторге.
Roberta, +++
Вы помните это: * … Как я уже сказала, на часах ровно одиннадцать, а после встречи с вами у меня назначены другие. Нарушать договорености я не имею привычки, и вы как никто другой, должны это понимать…..*
:смех-в-зале:
naviko748, Гениально.👍🙏👏
naviko748, Мне кажется, Торн просто не умеет общаться иначе, не понимает как это.
Торн сложный мужчина, очень сложный, моментами просто невыносимый, настоящий ледяной дракон. Лаура ему не подходит на мой взгляд, она еще слишком подросток, почему она не продумала, что ее решение повлияет на ее семью, ведь Торн много-много раз ей это говорил и показывал.
indira-ishakova, Шантажировал семьёй.
Нина, изначально виноват во всем ее отец, а Торн он же дракон, они совсем другие, абсолютно.
indira-ishakova, Они оба друг друга предупреждали, и оба не услышали.
Вот что Лаура все бегает за Торном, опять хотела поговорить, дождалась: «Пошла вон!», а похоже уже залетела. Все как то не так себя ведет, хочет гордость свою показать, а выглядит как очередное унижение. Хотя переживаю за нее, злюсь на дракона. Спасибо авторам.
Не ну сам виноват… она к ниму шаг, а он в лед и поступок его конечно фуууу
Лаура,так и себя переиграет.Может гормоны, точнее «холодок»…
Ну, а что она ожидала? Все закономерно. А уж сделав такой шаг, нужного идти дальше!
Вот все кто писал до этого, что у Лауры детские поступки… вопрос к вам, а Торн прям сама рассудительность что ли? По мне так он ребенок ничуть не меньше.
Санька, да. Он знает, что является причиной и следствием, он знает, чего хочет, он последовательн в своих действиях, он знает, что управлять — значит подчиняться обстоятельствам, он знает, что такое долг — ну, да — сама рассудительность.(без иронии) 🙂
Sety, При этом он действует как обиженная «девочка». Хотя если бы он нормально поговорил с ней этого бы не случилось. И может он и знает, но она нет и она отдельная личность со своими чувствами… а в «я решу за нас как лучше» я не верю! И да, я понимаю почему он такой потеря семьи, власть, недоверие и все такое, но наличие власти не дает ему право расспоряжаться её судьбой.
Санька, могут ли Торн и Лаура говорить нормально — нет. Она смотрит только на себя и на своих собственных тараканов.
Санька, У Лауры поступки далеко не детские, скорее безалаберные и глупые. В один момент она наряжается для церемонии помолвки, а в другой топает ножкой и заявляет, что она тут мимо проходила и замуж не собирается. Чего только стоит ее упрек :»Ты не можешь с ними так поступить!» Она, значит, может позорить и семью и жениха, ей все позволено… Эх, раньше о семье думать надо было, снявши голову по волосам не плачут.
девочка очень сильная да ….
Вот это поворот, очень жду продолжения развития сюжета. Спасибо Вам за творчество и такие яркие образы.