Парящая для дракона. Книга 2
Глава 2 
— Вот же ларркин выродок, а, — процедила Рин. — Да если бы я знала…
— Никто не знал, — сказала я.
— Никто, кроме него, правда? Вот ни за что не поверю, что он не приложил к этому свои грязные лапы! Чтоб у него лишай на заднице вылез. А еще лучше на…
— Ты сама как? — спросила я.
Это меня интересовало гораздо больше, чем лишай на любом месте Миста, а учитывая, что когда я набрала Рин, она исключительно плевалась ядом в сторону моего бывшего и всех, кто нам это устроил, выяснить это было довольно проблематично.
— Меня никогда так не тошнило, — сказала она. — Но это, наверное, ерунда, по сравнению с тем, что там у тебя? Меня-то никто не фотографировал.
Я пожала плечами.
— Лал, не молчи. — Рин нахмурилась и отодвинулась, сложив руки на груди. — Что у тебя произошло?
— Это государственная тайна.
— Ха-ха. Очень смешно.
— А я не смеюсь. Мне запрещено говорить с кем бы то ни было о том, о чем я говорила с пресс-секретарем. Хотя по сути, там и разговора-то не было.
Точнее, он был. Мужчина, который оказался на месте Мильды Хайц, смотрел на меня, но сквозь. Ровно столько времени, сколько требовалось для того, чтобы донести до меня информацию: мне запрещено так или иначе комментировать сложившуюся ситуацию в соцсетях, своим знакомым или друзьям (можно подумать, я бы сама до этого не догадалась). Вся политика сейчас будет выстроена на том, что меня отравили, и что все случившееся сейчас под контролем внутренней разведывательной службы. Дело, о котором сейчас писали все журналисты, из развлекательного превратилось в политическое.
— Ферна Хэдфенгер не дает комментариев по поводу случившегося, — таково было официальное заявление пресс-службы Торна, — вся ответственность за произошедшее возлагается на организаторов покушения, стремящихся замаскировать попытку убийства под скандальную случайность с запрещенным веществом на студенческой вечеринке.
В этом же заявлении говорилось о том, что мне повезло, и что организаторы покушения не рассчитывали на вмешательство мергхандаров, которых на вечеринке не должно было быть. По той же причине я сейчас находилась в загородной резиденции, где мне был обеспечен высочайший уровень защиты.
— Но это реально было покушение? — шепотом переспросила Рин. — Тебя действительно хотели убить?
— Сомневаюсь, — сказала я. — Иначе мы бы с тобой не разговаривали.
— Ты так думаешь?
— Я не знаю, что думать. А Торн со мной не разговаривает.
Вот не собиралась я этого говорить, оно само вырвалось. Как бы там ни было, он действительно со мной почти не разговаривал. Утром ничего не изменилось ни для меня, ни для нас — исключительно сдержанный завтрак, знакомство с пресс-секретарем, предупреждение о нашей линии поведения и… все. Потом они с пресс-секретарем отбыли в Хайрмарг, а я осталась. Успела посмотреть заявление, погулять с Верражем и Гринни, ну и вот — позвонила Рин. После ее сообщения.
— Как бы там ни было, он с ними разделается.
Это прозвучало кровожадно.
— Ты знаешь, что Мист под следствием? — продолжала подруга. — Что его только-только отпустили, сегодня утром, и вид у него был совсем не геройский?
— Подозреваю, об этом знает весь Хайрмарг. То есть весь Ферверн.
— Туда ему и дорога, — почти прорычала Рин. — Гаденыш. Мерзкий, мстительный гаденыш.
— Рин, давай сменим тему? — попросила я. — Я хочу хотя бы пять минут не говорить ни о Мисте, ни о том, что вчера случилось. Как Сэфл?
— Рвет и мечет. Сказал, что Мисту надо з… прости. Он тоже считает, что Мист к этому причастен.
Я вздохнула.
— Нет, ну серьезно? Он все это организовал! А на какие деньги? Я никогда за ним особой щедрости не замечала… — Рин осеклась. — Тебя это реально достало, да?
Нереально.
— Да.
— Слушай, но в этом есть один большой плюс: я смогу приехать к тебе в гости и посмотреть на резиденцию Верховного. Да-да, я помню, что ты меня приглашала на праздник, но до него еще времени дракон, а я могу приехать сегодня. Хочешь, приеду? — подруга внимательно на меня посмотрела. — Что?
«Никаких встреч. Никаких посещений за исключением членов семьи, — пресс-секретарь смотрел на меня в упор, и его цепкий взгляд сейчас напоминал крючья, которые охотники древности прятали в ловушках для драконов. — Если об этом посещении станет известно — а о нем непременно станет, журналисты не дадут этому человеку прохода. В отличие от вас, их мы защитить не сможем, равно как и предсказать ход их беседы».
Все это звучало правильно и очень логично, хотя и отчаянно напоминало тюрьму в пустоши. Ферверн был единственной страной, где построили тюрьму для иртханов. Во всем мире для них существовало два вида наказания: таэрран, запирающая пламя магическая печать, чем-то напоминающая позорный ошейник, иногда в сочетании с домашним арестом, и смертная казнь. В Ферверне таэрран считалась пережитком прошлого, а меры пресечения были такие же, как и для людей. С той лишь разницей, что место заключения иртханов располагалось глубоко под землей. В пустошах.
На этой потрясающе оптимистичной мысли пиликнул внутренний коммуникатор.
— Рин, прости. Внутренний.
Я спрыгнула с подоконника, который стал моим излюбленным местом. Подошла к тумбочке, и, коснувшись панели приема, услышала голос Тиуса:
— Ферна Хэдфенгер, приехал ваш брат.
Дар? Дар!
— Тиус, пусть его проводят ко мне! — Я выключила связь коммуникатора и снова вернулась к Рин. — Рин! Дар приехал!
— Ну, хоть так, — проворчала подруга. — А то я уже думала, что мою Лауру подменили, а вместо нее посадили манекен.
— Манекен из меня никакой, — сообщила я.
— И я о том. Созвонимся тогда чуть позже. — Подруга усмехнулась. — Я тебя наберу. И не думай, в покое я тебя не оставлю. Нельзя встречаться, тогда буду доставать звонками.
Она отключилась раньше, чем я успела попрощаться, а я едва успела добежать до зеркала и посмотреть, похожа ли я на манекен, когда в комнату уже шагнул Даргел.
— Лаура!
— Дар!
Я бросилась к нему и обняла так порывисто, что он рассмеялся.
— Эй, тише. Ты меня так задушишь.
Правда, когда он обнял меня в ответ, вряд ли его объятия можно было назвать расслабленными.
— Сестренка, ты как?
— Я уже хорошо, — честно сообщила я. Так же честно стараясь не хлюпнуть носом от радости. Мне действительно было несказанно хорошо — вот так, в объятиях брата, просто стоять. Хотя «просто стоять» в этой ситуации было странно, мы стояли. Во мне бушевал настоящий ураган эмоций, которые я старательно в себе подавляла, и, видимо, Дар это почувствовал. Потому что отстранился и заглянул мне в глаза:
— Я безумно по тебе соскучился.
— Я тоже, — призналась я. — Хочешь кофе? Или пройтись?
— Кофе и пройтись вместе не предлагаются?
— Предлагаются, — сказала я.
Спустя двадцать минут мы уже шли по расчищенным дорожкам, по которым я обычно гуляла с Гринни и Верражем. Над одноразовым стаканчиком поднимался пар: себе я кофе попросила автоматически, и теперь так же автоматически его пила. Что касается брата, он к своему, кажется, вовсе не притронулся.
— Здесь красиво, — произнес Дар, когда мы отошли от дома на приличное расстояние.
Мергхандары не отставали, и это, видимо, было одной из причин напряжения, которое между нами возникло впервые.
— Да. Очень.
— Лаура… как так получилось?
Вопрос от Даргела был не сказать чтобы неожиданным. К тому же, я уже смирилась с тем, что все хотят знать «как так получилось», и что я по этому поводу чувствую. В последнем, к слову сказать, я была не уверена.
— Отец тебе не рассказал?
— Он рассказал, что ты пошла отмечать, и что тебя накачали какой-то дрянью. Пресс-служба говорит примерно то же самое, но уже более масштабно. А я хочу знать, что произошло на самом деле.
— Если я скажу, что не хочу об этом говорить, ты поймешь?
Дар все-таки отпил кофе и поморщился, как будто кофе был из дешевого автомата.
— Я спрошу, о чем хочешь поговорить ты.
— Я не знаю, что мне делать, Дар. Я запуталась.
Брат не стал останавливаться, увел меня на огибающую парк аллею, и даже не обернулся, когда тени мергхандаров вытянулись поперек дорожки, словно преграждая нам путь.
— Что тебя беспокоит, сестренка?
— Торн.
— Торн? — Даргел нахмурился, невольно понизив голос.
— Ему не все равно, но ему… как бы все равно. Я не могу этого объяснить. Он даже ни разу не спросил меня, как я себя чувствую. Это же так просто, правда? Вот ты спросил. И Дораж Эмери тоже.
— Дораж Эмери?
— Шеф-повар. Он… ладно, неважно. В общем, я понимаю, что по сравнению с тем, что сейчас происходит мои чувства крайне незначительны, но мне от этого больно. Мне страшно, что так будет всегда. Мне страшно, что меня не останется… если я останусь.
Вот теперь Даргел остановился. Оглянулся, как будто не представлял, куда ему поставить стаканчик с кофе, и замер. Мергхандары остановились тоже. Спасибо что хоть в нескольких метрах, а не в непосредственной близости.
— Ты хочешь расторгнуть помолвку?
— Не знаю.
— Не знаешь?
— Нет. Я же говорю, я запуталась. А Торн молчит, он со мной вообще почти не разговаривает. Не считая того, когда ему нужно донести до меня официальную информацию.
— По-моему, — Даргел наклонился и все-таки поставил кофе прямо на дорожку, а после выпрямился и взял мою руку в свои, — вам нужно время. И тебе, и ему.
— А время что-нибудь решит?
— Время многое способно решить, Лали.
— Вот только у меня его нет.
— Разве нет?
— Время до праздника. Сколько его осталось? — Я закусила губу. — Он отменил кастинг, Дар.
— То есть как отменил?
— Вот так. После всего, что случилось… взял и отменил. Хотя когда он помог мне, когда он вернул мне надежду — после того, что случилось, я была просто… я не знала, как мне его благодарить, и…
Я замолчала. Потому что за «и» даже не представляла, что можно добавить. Кроме того, что я люблю его, но об этом я брату уже говорила.
— Хочешь, я с ним поговорю? — Даргел по-прежнему серьезно смотрел на меня. — Можно отправить тебя на кастинг, обеспечив охраной. Такой охраной, что к тебе никто не приблизится.
— Дело не в этом. — Я покачала головой. — Мне кажется, что это наказание. И эта мысль не дает мне покоя. Он действительно мог обеспечить мне такую охрану, что даже жюри стало бы дурно. Мог, но не захотел. Или решил меня наказать. За своеволие. За все, что я допустила.
— Ты серьезно так думаешь?
— Я не знаю, что думать, — повторила слова, сказанные с Рин.
— Вам надо поговорить, Лал.
Можно подумать, я сама этого не знаю.
— Как? Если он все время от меня закрывается.
— Он закрывается не от тебя, а от себя, сестренка. От того, что он чувствует.
— Ты это по собственному опыту говоришь?
— Разумеется. — Даргел улыбнулся. — Лично я всегда молчу, чтобы не наговорить лишнего. Спорим, ты тоже так делаешь? Поговори с ним. Еще раз. Уверен, что больше молчать он не будет.
— И сколько раз Мел нужно к тебе подойти, чтобы ты с ней заговорил после ссоры?
— Обычно это я к ней подхожу.
Я вскинула брови.
— Чаще всего. В девяносто девяти целых и куча девяток после запятой случаев.
— Мел с тобой повезло.
— Рад, что ты это понимаешь. Теперь осталось донести это до нее.
Я невольно улыбнулась.
— Наверняка она тоже это понимает.
Даргел хмыкнул.
— Будем надеяться.
Он снова обнял меня, защищая от ветра, взметнувшего по дорожке вихри колючих снежинок.
— Теперь у тебя будет кофе со вкусом зимнего парка.
— Ах, да. Кофе.
Даргел снова наклонился, поднял стаканчик. Отпил.
— Кстати, я привез твои вещи. То, что осталось. Ингрид их собрала.
Вещи! Значит, и комплект белья там же.
— Она просила тебе передать, что приедет завтра по поводу платья. Насколько я понял, посторонних к тебе не пускают, поэтому платье привезет она. Точнее, то, что оно сейчас из себя представляет. Я выслушал море информации по выкройкам и претензий на тему, что ей придется все делать самой, то есть прикалывать тебя булавками…
— Прикалывать меня булавками — это очень точное определение. Уверена, что это именно то, что Ингрид хочет сейчас со мной сделать.
Даргел расхохотался.
— Знаешь, мне тоже так показалось. Поэтому держись от нее подальше.
— Это будет сложно, если она будет с платьем и с булавками.
Какое-то время мы молча смотрели друг на друга, потом Даргел поцеловал меня в макушку и отстранился.
— Не вешай нос, сестренка. Все будет хорошо.
— Даже не сомневаюсь. — Я задрала этот самый нос как можно выше.
— Вот! Это уже больше похоже на Лауру Хэдфенгер. Хотя тебя теперь уже называют не иначе как Лаура Ландерстерг.
— Кто?!
— Все. Везде. — Даргел кивнул в сторону дома. — Возвращаемся?
— Возвращаемся. — Я взяла его под руку.
Беседа с Даргелом меня воодушевила настолько, что я даже забыла о случившемся. Вот так, впервые после всего этого, просто выпала в другую реальность, в здесь и сейчас рядом с братом. В ту реальность, в которой сегодня вечером мне предстоял разговор с Торном. Хочет он или нет, ему придется меня выслушать. Ему придется меня слушать, если он хочет, чтобы наши отношения продолжались.
И чем скорее он это поймет, выражаясь его же словами, тем лучше.
— Ферн Ландерстерг только что вернулся, ферна Хэдфенгер.
— Благодарю, Тиус.
Я попросила дворецкого сообщить, когда Торн появится в резиденции, и появился он ближе к ночи. Если бы не желание поговорить с ним именно сегодня, я бы легла спать.
Несмотря на то, что меня отрезали от Хайрмарга, я решила, что все равно буду танцевать. Правда, здесь не было лент, но разминку, разрешенную мне физиотерапевтом, я делала. И не только разминку, простые танцевальные движения, не связанные с сильной нагрузкой.
После ужина еще прогулялась с Гринни и Верражем, и напряжение от ожидания предстоящего разговора отступило, сменившись приятной усталостью. Такой, какая возникает после долгих прогулок и игр в снежки с полностью довольными жизнью малышами.
Драконенок уже полностью смирился с тем, что от меня не исходит пламя. Кем он меня считал, сказать сложно, но то, что решил меня оберегать, выяснилось, когда один из мергхандаров шагнул ко мне слишком резко. Верраж мгновенно вздыбил чешуйки и утробно зарычал.
Сейчас, когда Тиус сообщил о возвращении Торна, мне почему-то вспомнился этот эпизод, и я улыбнулась. От защиты Верража я бы сейчас точно не отказалась, да хотя бы от защиты кого бы то ни было: напряжение вернулось, а вместе с тем вернулось и ощущение, что я — провинившаяся школьница, которую вызывают к директору. В данном случае меня никто не вызывал, но избавиться от этого чувства я не могла.
До тех пор, пока шла по коридору к его кабинету.
Зато стоило мне шагнуть за дверь, оно испарилось. Я поняла, что больше не хочу оправдываться, и что больше не хочу быть школьницей. Если Торн хочет видеть рядом с собой женщину и жену, а не приложение к его реформе — хорошо. Если нет…
— Нам надо поговорить.
Он обернулся, встречая меня ставшим уже привычным ледяным взглядом.
— И тебе доброго вечера.
— Доброго. Что-то случилось?
Торн подошел к столу и указал мне на кресло.
— Мы выяснили, кто за этим стоит.
Я замерла.
— Кто?
— Присядь, Лаура.
Я приблизилась к столу и действительно опустилась в кресло. Только после этого сел он.
— Эллегрин Рэгстерн.
Он вытолкнул эти слова, как паззлы ручной головоломки, так же равнодушно и жестко, но мне вдруг стало не по себе. От того, сколько застывших чувств под этим скрывалось.
Я поднялась, обошла стол и опустилась к нему на колени. Так плавно и в то же время так быстро, как только могла, не давая себе времени передумать. Обвила ладонями его плечи, хотела прижаться, но Торн резко перехватил мои запястья.
— Ты что делаешь?
От неожиданности я даже не пошевелилась.
— Я сегодня не настроен на близость, Лаура.
— Идиот!
— Что?
— Я говорю, ты — идиот, Торнгер Ландерстерг! — Я взвилась с его колен, стряхивая его руки. — Ты не настроен на близость не только сегодня, но и вообще. В принципе. Ты хоть понимаешь, что я не могу так?! Не могу оставаться с мужчиной, который не позволяет себе ни малейшего чувства?! Ни капельки? Да, я понимаю, у тебя огромная ответственность, но рядом с тобой живые люди, и помимо огромной ответственности перед страной, у тебя есть я. Как мы вообще можем общаться, если ты постоянно меня отталкиваешь?
Он вскинул голову, а потом так же резко поднялся.
— Ты не расслышала, что я сказал?
— Нет, я тебя прекрасно слышала! Эллегрин Рэгстерн. Я это слышала, и еще я слышала, что тебе больно. Поэтому я подошла к тебе. Поэтому хотела обнять, а не напрашиваясь — выражаясь твоими словами — на близость! Торн! Я пришла поговорить не об Эллегрин. О нас. О том, что я хочу быть с тобой, но я не смогу с тобой быть, если ты будешь от меня закрываться.
— Я всегда такой, Лаура. И ты это прекрасно знала.
— Нет. Ты не всегда такой. Ты со мной говорил. В тебе есть чувства, и пусть они не всегда приятны, пусть от них иногда больно — в тебе они есть. Я это знаю, иначе бы ты не отключил щиты. Иначе не носил бы меня на руках и не сделал для меня то, что сделал… когда я упала. — Я приблизилась к нему, глядя в глаза. — Ты можешь сколько угодно меня отталкивать, но ты сам знаешь, что я права. Торн…
Я коснулась рукой его щеки, впитывая это прикосновение всем сердцем.
— Торн, я тебя люблю.
Больше я не успела ничего почувствовать. Ничего подумать, даже не успела вздохнуть — в глазах стоявшего напротив мужчины вспыхнул огонь. Дикий, звериный, настолько хищный, что я невольно отпрянула, но он просто перехватил меня за талию. Не давая сдвинуться с места, без труда удерживая раскрытой ладонью, обжигающей даже через платье льдом. Вертикальные полосы зрачков сначала раскрылись, а потом собрались в две тонкие линии.
В то же мгновение он опрокинул меня на стол.
Я вскрикнула — больше от неожиданности, хотя все тело в одно мгновение покрылось мурашками, а холод, исходящий от него, казалось, впитывается в каждую клеточку моего тела. Прижатые к поверхности стола ладони покалывало пульсацией от ледяной, жесткой мощи.
От той, что врывалась в меня, заставляя саму превращаться в лед и плавиться под одним только этим взглядом. За мгновение до того, как Торн дернул меня на себя, и я всхлипнула. Этот всхлип отозвался в нем не то звериным рычанием, не то хриплым стоном, когда его губы впились в мои с такой силой, что дыхание во мне кончилось. Вместе с дыханием кончилась я сама, остались только его руки на моих бедрах, разводящие их.
И резкий рывок, когда меня накрыло ледяным пламенем, и когда мы стали единым целым.
Обрушившаяся на меня сила была настолько яростной, что я закричала. Ногтями впиваясь в затянутую в пиджак спину, обхватывая его бедра ногами и чувствуя, как рождающееся во мне дикое наслаждение растекается от низа живота в грудь, поднимается вверх, рождая все новые и новые звериные стоны. Меня словно вытянули в струну или собрали в одну точку, в единое средоточие наших тел, поэтому когда эту связь разорвали, я дернулась.
Как никогда раньше ощущая внутри пустоту — в те несколько мгновений, пока меня перехватили, легко, как пушинку, толкнув к столу животом и снова врываясь — теперь уже сзади. От острой смены ощущений полыхнуло перед глазами, ногти скрежетнули по непривычно-беззащитной полировке, но я услышала только свой крик и его рычание.
Почувствовала вплетенные в волосы пальцы, заставившие запрокинуть голову, и горячее дыхание на шее, сменившее их. Короткая острая боль вспыхнула тысячей искр. От сжавшихся на коже зубов ледяные нити протянулись через все тело, превращая его в сгусток чувственного удовольствия.
Там, где по нарастающей шла пульсация.
Там, где ладони касались поверхности.
Там, где его ладонь сжималась поверх моего бедра, а после скользнула ниже. Грубой и жесткой лаской в вихре охватившего нас ледяного пламени заставляя меня кричать снова и снова, пока во мне разом не лопнули все струны.
Я задыхалась, содрогаясь от наслаждения, еще чувствие резкие сильные рывки, а потом — вместе с ним, снова. До одури и умопомрачения, до сорванного голоса и хриплых выдохов на пределе сил.
До резкого рывка назад, и судорожного стона, прерванного закушенной губой.
Когда я оттолкнулась ладонями от стола и обернулась, меня вело. Перед глазами еще плыла иссиня-белая дымка, похожая на зимний рассвет. Я чувствовала себя пьяной: им. Настолько пьяной, что мне хотелось еще, еще и еще… И я потянулась к нему, в это звериное пламя, всеми инстинктами. Всем своим существом.
Чтобы услышать:
— Прости. Это больше не повторится.
Я моргаю. Его лицо кажется довольно далеким и в то же время безумно близким, и это ощущение тоже проходит, когда я понимаю, осознаю, чувствую смысл его слов.
— Да пошел ты! — говорю я, и разворачиваюсь, но Торн перехватывает меня за локоть.
— Секс с пламенем, — произносит он. — По крайней мере, пока ты без харргалахт.
По крайней мере?! Во мне кончаются слова, а потом начинаются заново, и все они не должны принадлежать Лауре Ландерстерг. Да если быть честной, они и Лауре Хэдфенгер принадлежать не должны, но…
— Поставь свою харргалахт себе на задницу, — сообщаю я. — И гордись ею! Ты… ты просто…
Р-р-р-р!!!!
Это даже не злость, я не знаю, как это назвать, от желания вцепиться ему в лицо или пнуть прямо в то, чем он собирался «не повторять» (все равно же больше не пригодится!), просто становится нечем дышать. Только сейчас я понимаю, почему: у меня в крови по-прежнему гуляет пламя, в диких количествах. Это от него я пьяная. Это от него меня влечет к этому чудовищу, с той же силой, с которой мне хочется его сейчас оттолкнуть. Или впиться губами в губы, зубами, с рычанием и яростью, мне не принадлежащей. Это от него я сейчас дрожу, даже вспоминая о диком, животном наслаждении…
— Секс с пламенем, — повторяю я, сбрасывая его руку. — Секс с пламенем, Торн Ландерстерг?! Вот что это для тебя?
— Ты сама придумала все остальное.
— Я? — шепчу я почему-то севшим голосом. — Это я придумала? Когда? Когда ты говорил, что я свожу тебя с ума?
— Я от своих слов не отказываюсь.
Если можно было сделать что-то еще с большей отстраненностью, чем то, что он сделал сейчас — просто застегнул брюки и поправил рубашку — то я смутно понимаю, что это вообще могло быть. Можно было бы спросить, от каких именно слов он не отказывается, но после случившегося спрашивать уже ни о чем не хотелось. Меня все еще вело, но первые признаки отрезвления уже были налицо.
Например, я вспомнила, зачем сюда пришла.
— Я хотела поговорить о другом, — сухо, настолько сухо, насколько это возможно, сказала я. Не нарочно. Просто во мне кончились чувства, и теперь я понимала, о чем он говорил. Если бы они не кончились, меня бы просто уничтожила эта сила, бьющаяся в самой глубине моего существа.
— Говори.
— Не сегодня.
Никогда.
Об этом я говорить уже не стала, просто поправила платье. Развернулась и вышла.
Я держалась до той минуты, пока шла по коридорам с мергхандарами. Пока поднималась к себе. Пока заглядывала к Гринни с Верражем, чтобы посмотреть на две сонные мордахи, вскинутые на открывшуюся дверь.
Только оставшись наедине с собой, на миг зажмурилась, сжала кулаки, и… выдохнула. От звонка Дару меня отделяли какие-то считаные секунды, натянувшиеся невидимые нити внутри. Я могу ему позвонить, могу попросить меня забрать, могу даже собрать вещи, но мне ясно дали понять, что меня не отпустят.
Меньшее, что получится из этого звонка — это конфликт брата с Ландерстергом. Если Даргел узнает обо всем, он… нет, я не имею права впутывать его во все это. Я вообще не имею права ничего ему говорить. Никому не имею.
Даже Рин.
Особенно Рин.
Я разделась как никогда аккуратно, повесила платье на плечики. Стоя в душе, смотрела на бегущие по запотевшему матовому стеклу капли воды, все отчетливее убеждаясь в том, что я должна сделать.
Парящая для дракона. Книга 2
Купить
А мне интересно, сколько еще глупостей сделает Лаура, когда вернется в зал. Бедный Торн…
Sety, Вы прямо как свекровь, когда злая невестка обижает сыночка. И ничего, что сыночек сам кого хочешь доведёт и обидит. Да ещё и сожжёт.Не обижайтесь, но Ваша ярая защита Торна действительно похожа на материнскую любовь. Ах, да, Вы его хотели же усыновить. :)(Написанное читать без злости и раздразения. Если что — я улыбаюсь и немного подтруниваю).
Ирина Орлова, 🙂 Все в порядке. Ну, я «адвокатом» Торна с 4-й главы первой книги. А он по характеру как мой кот. Добрый и ласковый когда он хочет, всегда получает свое, но если в нем просыпается зверинная природа …только я могу приручить его. Просто волосатый толстяк не признает никакой власти, кроме моей. И Лаура бросает ему вызов, как моя дочь, когда она не знает, когда перестать играть с «котенок (8 кг)». Тогда … йод, повязка … слезы, сопли, ….вы знаете, как это.
Sety, в зал мы больше не вернемся)
Добрый вечер всем! А мне кажется, что все поведение Торна говорит о его «рассизме», возможно и бессознательном. Он относится к Лауре совсем не так как к другим женщинам-драконицам. Его поведение больше похоже на поведение человека, занятого крутым бизнесом, и которому посоветовали для роста популярности провести пиар-акцию. Вот он и решил взять из приюта собаку (Лауру), а тут на нее другой глаз положил, вот Торн и лечился. Но контакты надо же налаживать — и он купил красивый ошейник (кольцо), сводил к ветеринару (выличил перелом), погладил по голове и сказал пару слов ласковых, привел домой и организовал будку (отвёз на виллу) и прикрепил человека, который будет приглядывать за собакой (Лаурой). И теперь считает, что эта собака должна бесприкословно выполнять все его команды — рядом, сидеть, молчать и тп. А эт существо почему-то хочет ласки и пытается наладить более близкие отношения. И его это бесит. Поэтому он и позволяет себе в отношении Лауры такое поведение. Одни его последние слова «пошла вон»о многом говорят — такое равному не скажешь, а собаке очень даже. Ведь он даже с бывшими любовницами ведёт себя более человечным, хотя они своим поведением могут ему имидж «жениха»
сильно попортить. А с Лаурой ведёт себя как с существом второго сорта. Он себя с Лаурой позиционирует не как политик или влюбленный, а как заводчик собак — мне от тебя нужны щенки, а твое мнение мне не интересно. Вот такое у меня на данный момент сложилось впечатление 😊😕
naviko748, Naviko, есть ведь и обратная сторона) Да, Торн жесток, но он рос без любви и родителей, для того чтобы стать тем, кем стал, мягоньким быть нельзя, учителя были под стать ему. Но что-то человеческое в нем есть, и поэтому он приносил кофе в парк, поднял все и всех, чтобы вылечить Лауру, и знал как важно для нее участвовать в отборе…
Лариса, Знал как важно участвовать в кастинге, но и глазом не моргнув, отменил его, о чем Лауре сообщил по факту, не то что не попытавшись как-то смягчить хотя бы, но вообще ничего не попытавшись, просто в лоб влепив. На этом фоне весь его кофе в парке катится куда подальше. И » не быть мягким» вовсе не означает вести себя как скотина. А высылка всей семьи это грязно. Тем более что отца Лауры вроде как на выборах избрали.
Щекн Итрч, Я за вас) Но, иногда, человеческая (читать, мужская)натура такова, тебе сделали больно , сделай в 2 раза больнее. Мужчины в книгах, наших любимых авторов, именно такие, но затем сходят со своих пьедесталов….
Лариса, Да, согласна с вами, уже где-то писала, что сделал он бяку впопыхах и на адреналине, не успев подумать, но успев озвереть
naviko748, интересный взгляд. Слишком гиперболизированный, но интересный. Я вижу кое-что еще — все время Лаура ведет себя легкомысленно, не видит элементарных вещей вокруг нее, думает только о себе и о своей великой миссии появляться на кастинге (wtf), ожидает, что Торн прыгал вокруг нее как щенок и исполнял все ее желания, не давая ничего взамен. Досталось ему в сети… ах да, ерунда какая, он политик и привыкнул к этому.
Sety, «Торн с Лаурой ведёт себя как с существом второго сорта…позиционирует себя как заводчик собак — мне от тебя нужны щенки, а твое мнение мне не интересно»А как с ней еще обращаться? Как Лаура себя поставила, так дракон с ней и обращается. Все справедливо и заслуженно. Показала чулочки и сказала, что ненавидит. Она бросила ему вызов, он его принял. На сексе развитие отношений с Лаурой закончилось. Она хоть раз говорила с ним о его мечте? О его жизненных целях? О том, как и чем она могла бы поддержать его? Разделить его переживания, трудности? Как аукнулось, так и откликнулось.
Roberta, Что можно ждать от 18-летней девочки??? Хочешь реакции взрослой женщины — ищи взрослую женщину! Самое ужасное, что Торну нужна именно кукла. Кукла без своего мнения, без проблем, без претензий! Но… хотелось бы, чтоб кукла обладала изюминкой…. эдакой неординарностью при полной управляемости… Но, изюминка, то бишь индивидуальность, идёт в комплекте с /о, ужас!!!/ непослушанием…
Ирина, насколько я помню, Лауре 21 год.
Roberta, А Торн сказал, что ему нужно, чтобы девушка интересовалась его целями и делами? Она так и надеялась, что будет ему другом, соратником, разделит с ним его путь. А он заявил, что она ему нужна лишь как ЖЕНА и никто другой. Его драгоценная любовница как раз очень интересовалась и делами, и целями Торна. Только его это не устраивало. Он действительно искал удобную девушку, которой можно управлять, шантажируя караьерой отца.
Ирина Орлова, давайте подумаем … чем может быть Лаура
политический советник — нет, она ничего не понимает в политике
сторонник — нет, она не заинтересована в реформе
любовница — может быть
первая ферна- нет, она ничего не знает и не хочет учиться
друг — нет, она его ненавидеть/любить (уже не знаю)
п.п. его муза и вдохновение — ха-ха-ха
Sety, Давайте подумаем. ЗАЧЕМ ему тогда, действительно такая никчемуха? И без пламени, и без всего того, что Вы обозначили. Что он от нее хотел, чего добивался своей категоричностью? Всего лишь «одобрения человеческого электората»? Зачем спасал/лечил, пытался ухаживать, снимал неснимаемый купол для эвакуации дракошки? Что произошло после секса?
Ирина Орлова, только авторы могут ответить на этот вопрос. 😉
Я бы не сказала, что Лаура никчемуха. У нее есть потенциал, она — именно то, о чем мечтает Торн, но им обоим нужно узнать и принять друг друга. Проблема никогда не была в том, было ли у нее пламя или нет. Недостаток специфических знаний у Лауры исправим, особенно при наличии желания.Подумаем, что Торн увидел в Лауре (правда и заблуждение)
— увидел уверенную в себе молодую девушку, которая не боится высказывать свое мнение (первая встреча в офисе).
— остается спокойным в нетипичной ситуации (башня, землетрясение)
— увидел, что она сочувствует боли и несчастьям других и не боится помочь (землетрясение, забота о Верраже и Гринни)
— увидел, что она верна своим друзьям и семье
— увидел, что он был физически привлечен к ней
— увидел, что Лаура может координировать несколько действий одновременно (обучение, тренировка, прогулка Гринни) и может усердно работать /продолжение ——>
Sety, / ПРОДОЛЖЕНИЕ / Что хочет Торн:
— хочет ЖЕНУ, которой может доверять.
— хочет не бояться, что его снова обманут.
— хочет семейного тепла, места, где он может отвлечься от своего долга правителя.
Что случилось после секса
— сам секс не был проблемой
— был обманут последующим отношением Лоры к нему, он был не так важен для нее, как она была для него
— обиделась от ее нерешительности, приняла ли она правильное решение, согласившись на помолвку
— был зол на Бена за то, что он позволил себе обидеть Лауру и
был еще более взбешен, когда увидел, как Мистхард публично лапал его сокровище.
— действувал только так, как знает — снова замкнись, чтобы не дать воле своим инстинктам.
…
После публичной отмены помолвки он в третий раз впал в фрустрации. Я не вижу, как он выйдет из этого. Первый и второй раз ему это удалось, но сейчас … сейчас мы будем полагаться на воображение авторов. 😉
Sety, Благодарю за полный ответ; действительно, Вы аналитик! Но вот такого » был обманут последующим отношением Лоры к нему, он был не так важен для нее, как она была для него
— обиделась от ее нерешительности, приняла ли она правильное решение, согласившись на помолвку» я не припомню из текста. Нужно перечитать. Поэтому наш разговор продолжу немного позже, освежу в памяти содержане.
Sety, Рада, что не только я тут считаю, что Торн — не большая ледяная какашка (пардон ), что у него есть чувства к Лауре. А вот героиня наша тоже неслабо напортачила и в происшедшем есть и её доля вины.
Sety, А зачем выбирать это, с Ваших слов, ничтожество в жёны??? Из каких соображений? Там куча претенденток была!
Ирина, я не писала, что Лаура ничтожество. Это вы придумали. Я написала, чем Она не может быть на этом этапе.
Ирина, Торн выбрал давно, вернее выбирала его команда советников и аналитиков, он лишь одобрил предложенный выбор и на претенденток ( после визита Лауры) даже и не думал тратить время.
Ирина Орлова, «А он заявил, что она ему нужна лишь как ЖЕНА и никто другой» И почему же Лаура не ушла сразу после этих слов, если такой брак не для нее? Почему осталась и продолжала пользоваться всеми благами, предназначенными для будущей жены? Ее цепями к кровати приковали? Раз осталась, логично предположить, что ее все устраивало. А потом подумала, что «упросу мало» и решила взбрыкнуть. Только не учла, что таких как она — пруд пруди, а до уровня Торна ей расти и расти.
Roberta, Так ее и не устраивало. Вспомните, это Торн отказывался с ней говорить. Как много женщин, взрослых, умудрённых опытом, всё ждали от своих мужчин, что вот-вот он все поймёт, исправится, вернется в семью и т.п. и т.д. а все продолжался бег по кругу. А тут Вы хотите эдакой решительности от влюблённой девочки. В ней ещё полно было надежды на то, что неверно его поняла, что он погорячился, что обратит в шутку. А от благ, положенных будущей жене, она и не была в восторге.
Roberta, +++
Вы помните это: * … Как я уже сказала, на часах ровно одиннадцать, а после встречи с вами у меня назначены другие. Нарушать договорености я не имею привычки, и вы как никто другой, должны это понимать…..*
:смех-в-зале:
naviko748, Гениально.👍🙏👏
naviko748, Мне кажется, Торн просто не умеет общаться иначе, не понимает как это.
Торн сложный мужчина, очень сложный, моментами просто невыносимый, настоящий ледяной дракон. Лаура ему не подходит на мой взгляд, она еще слишком подросток, почему она не продумала, что ее решение повлияет на ее семью, ведь Торн много-много раз ей это говорил и показывал.
indira-ishakova, Шантажировал семьёй.
Нина, изначально виноват во всем ее отец, а Торн он же дракон, они совсем другие, абсолютно.
indira-ishakova, Они оба друг друга предупреждали, и оба не услышали.
Вот что Лаура все бегает за Торном, опять хотела поговорить, дождалась: «Пошла вон!», а похоже уже залетела. Все как то не так себя ведет, хочет гордость свою показать, а выглядит как очередное унижение. Хотя переживаю за нее, злюсь на дракона. Спасибо авторам.
Не ну сам виноват… она к ниму шаг, а он в лед и поступок его конечно фуууу
Лаура,так и себя переиграет.Может гормоны, точнее «холодок»…
Ну, а что она ожидала? Все закономерно. А уж сделав такой шаг, нужного идти дальше!
Вот все кто писал до этого, что у Лауры детские поступки… вопрос к вам, а Торн прям сама рассудительность что ли? По мне так он ребенок ничуть не меньше.
Санька, да. Он знает, что является причиной и следствием, он знает, чего хочет, он последовательн в своих действиях, он знает, что управлять — значит подчиняться обстоятельствам, он знает, что такое долг — ну, да — сама рассудительность.(без иронии) 🙂
Sety, При этом он действует как обиженная «девочка». Хотя если бы он нормально поговорил с ней этого бы не случилось. И может он и знает, но она нет и она отдельная личность со своими чувствами… а в «я решу за нас как лучше» я не верю! И да, я понимаю почему он такой потеря семьи, власть, недоверие и все такое, но наличие власти не дает ему право расспоряжаться её судьбой.
Санька, могут ли Торн и Лаура говорить нормально — нет. Она смотрит только на себя и на своих собственных тараканов.
Санька, У Лауры поступки далеко не детские, скорее безалаберные и глупые. В один момент она наряжается для церемонии помолвки, а в другой топает ножкой и заявляет, что она тут мимо проходила и замуж не собирается. Чего только стоит ее упрек :»Ты не можешь с ними так поступить!» Она, значит, может позорить и семью и жениха, ей все позволено… Эх, раньше о семье думать надо было, снявши голову по волосам не плачут.
девочка очень сильная да ….
Вот это поворот, очень жду продолжения развития сюжета. Спасибо Вам за творчество и такие яркие образы.