Парящая для дракона. Книга 3
Глава 1 
Мне кажется, что кто-то изобрел машину времени или просто с помощью какой-то неведомой силы закинул меня в прошлое. В ту самую минуту, когда я ждала его в своей спальне после случившегося в ресторане, ждала, чтобы с ним поговорить, чтобы сказать ему все, что горело внутри. Чтобы извиниться. Ситуация повторяется почти с точностью до ощущений, но эти ощущения — всего лишь отголоски того, чему не суждено сбыться. Я сейчас не дома, у меня и дома-то нет. На мне — больничная рубашка, и я не так давно рассказала всему миру, как убегала от отца своего ребенка, который сейчас стоит передо мной. Но что самое главное, я не испытываю по этому поводу ни малейшего чувства вины, и будь у меня выбор, я поступила бы в точности так же.
Возможно, именно поэтому моими первыми словами становятся именно эти:
— Я буду с тобой говорить только в присутствии своего брата.
Кажется, не такого он ожидал. Или ожидал, но чего-то совершенно иного, потому что в его представлении Лаура должна бежать, поджав хвост, или дрожать от одного взгляда на великого и могучего. Ну как минимум от страха за свою семью, из разряда «не впутывать сюда своего брата, своих друзей и так далее». Но я уже их впутала — попросту тем, что родилась, что была с ними связана по рождению или по знакомству, как с Рин и Сэфлом. Уверена, Сэфл не просто так стал начальником службы безопасности. Он им стал, потому что он был моим лучшим другом. А Торну нужны все инструменты, чтобы разрушить мою жизнь.
— Ты будешь говорить со мной здесь и сейчас, Лаура, — произносит он.
Странно, что палата не покрылась льдом изнутри, и не осыпалась осколками прямо на нас.
Я улыбаюсь. Показываю на смартфон.
И отворачиваюсь.
Не так это и просто — выдерживать тяжесть его присутствия, особенно учитывая, что в глубине души (когда-то очень давно, безумно давно, видимо, в другой жизни) я надеялась на эту встречу. Надеялась, что она случится, и что она будет… не такой как сейчас. Но как говорится, что имеем, то имеем. Надо исходить из сложившихся обстоятельств, здесь и сейчас. На месте.
За спиной раздаются шаги, и я чувствую, что он приближается каждой клеточкой своего тела. Каждым вздохом, который, кажется, сейчас вырвется из моей груди облачком пара. От позорного бегства спасает только то, что бежать в больничной рубашке не лучшая идея — это первое. И второе: я не хочу показывать ему свой страх. Я хочу, чтобы он ушел.
Что там случилось такого, что Халлоран вот так просто пустил его ко мне, я не знаю, но вероятно это было из разряда: «Заберите свою бомбу замедленного действия и деактивируйте ее в Ферверне». Что же, посмотрим, как у него это получится.
Теперь.
— Я говорил с твоим отцом.
Это звучит, по меньшей мере, неожиданно. Остановившись рядом со мной, Торн складывает руки на груди и смотрит в окно на раскинувшийся за ним Мэйстон. Меня должно волновать то, что он говорил с моим отцом? Точнее, с мужчиной, который меня называл своей дочерью? Не должно. Но оно волнует, и я больше чем уверена, что он это прекрасно знает. Да, он прекрасно знает на что, как и куда надавить, чтобы я немедленно пасанула.
Прости, Торн. Не в этот раз.
— Я попросила тебя уйти, — отвечаю я. — И если ты не оставишь меня в покое…
— Твоя мать жива.
Откат от этих слов такой мощный, что я чудом держусь на ногах. Лед прокатывается по позвоночнику, собираясь в кончиках пальцев — и снова растекаясь по телу морозным туманом, отпечатывающимся в сознании каждым словом, как клеймом.
Твоя.
Мать.
Жива.
Эти раскаленные буквы проступают сквозь густую пелену ледяного дыхания, как неон сквозь густую метель.
Я не могу дышать, даже двигаться не могу, поэтому просто спрашиваю:
— Что?
Звучит очень тихо.
— Твоя мать жива, Лаура. В прошлом, когда твои родители переживали не лучшие времена, она согласилась принять участие в тестировании препарата. — Он поворачивается ко мне, я чувствую его взгляд, но по-прежнему смотрю на Мэйстон, словно каждое здание, каждый флайс и каждый неоновый щит в этом городе стали мощнейшим магнитом. — Это были закрытые исследования, за которые заплатили очень хорошо. Когда Оррис Хэдфенгер согласилась на эксперимент, она не знала о том, что беременна. Ты — часть этого эксперимента, Лаура. Я больше не уверен, что ты человек.
Мир, который я только что более-менее собрала, сейчас снова разлетается осколками. К счастью, это настолько стало привычным, что сейчас я уже не впадаю в прострацию или не пытаюсь кричать о том, что он лжет. Я просто мысленно сопоставляю факты: пламя ребенка, прорывающееся сквозь меня, которое мне удавалось контролировать. Невозможность отдать мне приказ. То, как сквозь харргалахт Бена прорывался ледяной огонь.
Пальцы сами собой тянутся к рубашке на груди, чтобы сгрести и смять ткань в том месте, где по-прежнему стоит метка истинного пламени, но я ее отдергиваю. Мне приходится приложить все силы, чтобы не думать сейчас о маме и о том, что я только что узнала. Потому что даже после всего, что произошло, для меня это — слишком.
— Она… где она? — я все-таки поворачиваюсь к нему.
— Она в коме, Лаура. — Торн холодно смотрит на меня. — Пока неизвестно, где ее спрятали, но я ее найду и во всем разберусь. Сложно сказать, как будет развиваться твоя беременность, но в Ферверне, где собраны все знания по ледяному пламени от самых истоков, от перворожденного иртхана, уберечь тебя и твоего ребенка будет проще. Еще проще будет с информацией по твоей матери и экспериментам, которую в Аронгаре тебе передадут так, как будет выгодно им.
Можно подумать, ты свою выгоду упустишь, Торн Ландерстерг.
— Хочешь сделать мне предложение? — спрашиваю я. Звучит очень двусмысленно, особенно после всего, что между нами было, но мне сейчас не до подбора слов.
— Нет. Хочу, чтобы ты поехала со мной по своей воле.
— А если я откажусь?
Никогда не думала, что этот взгляд может стать еще холоднее.
— Значит, поедешь в капсуле гибернации. Что касается твоего заявления, каким бы ни был общественный резонанс, я не оставлю своего ребенка на волю случая. Час на сборы, Лаура. И лучше не трать его на запись очередной душещипательной истории, потому что никто не поверит матери, ставящей жизнь своего ребенка под угрозу.
Он развернулся и вышел до того, как я успела ответить.
Напоследок окатив холодом, на который что-то тонко отозвалось внутри.
Несколько минут я просто стояла, пытаясь это прочувствовать. Реакцию Льдинки на отца. Но то ли она была настолько мимолетной, что уловить ее невозможно, то ли я просто сама себе это придумала, потому что больше ничего не было. Никаких откликов. Никакого проявления пламени, что само по себе было несколько странно.
Хотя где я, и где странно?
Торн рассказал мне о том, что моя мать жива и находится в коме непонятно где. Мой отец при всем при этом женился и умудрялся рассказывать мне, что я стала причиной ее смерти. Словом, начиная с рождения все то, что для других характеризуется словом «странно» для меня было нормально. Нормально — отнять у меня и у Даргела мать, а потом жениться на Ингрид?! Нормально ни словом не обмолвиться, что женщина, которая мне подарила жизнь — жива? Сколько раз я смотрела на ее фото и думала о том, как все могло бы быть!
На этой мысли я прикрыла глаза и глубоко вздохнула. Не самая лучшая идея — думать об этом сейчас. Если я не хочу превратить частную клинику в ледяной грот, разумеется. Спасибо экспериментам.
— Лаура.
Да вы издеваетесь! Это закрытая территория или проходной двор?!
Я обернулась — на сей раз к Бену.
— Не помню, чтобы у нас была назначена встреча.
— Может, мы уже нормально поговорим?
— Зачем?
— Затем, что я знаю, к чему склоняется Халлоран.
Он приблизился, остановился напротив меня.
— Переговоры с Ландерстергом бессмысленны, и он считает, что в сложившихся обстоятельствах проще всего будет выдать тебя Ферверну.
— Это он тебе сообщил? Чтобы ты в срочном порядке побежал на мне жениться?
Бен, собиравшийся что-то сказать, осекся. Правда, потом все-таки произнес:
— Браво, Лаура. У тебя огромный потенциал.
— Мой потенциал стремительно вырос, когда я осознала, что каждый из тех, кто предлагает помощь, собирается использовать меня в своих целях.
Определенно, какая-то прелесть во всем случившемся точно была. Если раньше, не так давно, мне было больно его видеть, сейчас — уже нет. Ледяное пламя, оказывается, может не только жечь, оно еще и отличный анестетик. И здорово помогает в ситуациях, когда нужно держать эмоции под контролем.
— Это было смело. То, что ты сделала.
Я пожала плечами. Не говорить же ему, что это был жест отчаяния. Хотя любой, кто мало-мальски разбирается в психологии, поймет, что это был жест отчаяния. Интересно, какой жест будет у меня следующим? После того, как я переоденусь в выданную мне одежду, чтобы меня выдали Ферверну (в гибернационной капсуле или без, перевязанную ленточкой).
— Хваленая защита Халлорана дала трещину, — сказала я. — Поэтому мне пришлось защищаться самой.
— Что он тебе предложил?
— Умереть.
Я все-таки отошла от окон, потому что в ином случае мне грозило врасти в пол и провести этот час в раздумьях о своей тяжкой ноше. Тяжкой, может статься, ноша и была, но я не собиралась об этом думать. Мне надо было думать о том, что я буду делать дальше. В Ферверне.
Где помимо Солливер Ригхарн еще и Арден под арестом, не считая Сэфла и Рин.
— Я рад, что ты не согласилась. — Бен подошел ко мне и сел рядом со мной на аэропостель. — Инсценировка смерти — не самое удачное начало для новой жизни.
— Доверяю мнению профессионала.
Он поморщился.
— Лаура, я действительно сожалею. Когда я во все это ввязывался, даже не представлял, что ты станешь мне дорога. Насколько ты станешь мне дорога.
— Не надо, — я подняла руку. — Просто не надо, Бен. Давай оставим твои чувства, прошлые, настоящие и будущие, на другом плане. Иначе разговора у нас не получится. Я сейчас не то чтобы готова верить в любовь и во все хорошее.
— Ладно.
Вот и чудесно. Тем более что я все равно не представляла, о чем нам вообще говорить. Кроме как…
— Я так понимаю, что ты пришел снять харргалахт?
Бен нахмурился.
— Нет.
— Нет?
— Вообще-то, Лаура, я пришел сказать, что хочу поехать с тобой.
Видимо, молчала я слишком громко, потому что он тут же добавил:
— Тебе потребуется защита в Ферверне. Сейчас я единственный, кто сможет тебя сопровождать — потому что мы обручены.
Я покачала головой.
— Это тоже идея Халлорана?
— Моя, — Бен коснулся моего бедра. — Лаура, посмотри на меня. Несмотря на все масштабы власти Ландерстерга, тебе потребуется защита. Ото всех, кто будет не очень, или, говоря прямо, очень не рад твоему возвращению. Я буду рядом с тобой круглосуточно. Не отойду от тебя ни на шаг, и в силах Халлорана выдвинуть такое требование — после твоего выступления.
— Ты кое-что забыл, Бен. Тебя выслали из Ферверна.
Он усмехнулся.
— Ландерстерг считает себя единоличной властью Ферверна, но при всем при этом всегда существует возможность создать общественный резонанс. Да, он отец твоего ребенка и имеет такие же права на него, как и ты, особенно учитывая, что это — его первенец. Но он не имеет права разлучать тебя с будущим мужем, особенно в таких обстоятельствах.
— Давай я расскажу тебе, как все будет, Бен, — я раскрыла ладонь. — Даже если Халлоран сумеет продавить эту тему, в чем я сильно сомневаюсь, ты действительно сможешь поехать со мной. Но пресс-служба Торна очень быстро обыграет мое замужество таким образом, что, заполучив от него ребенка, я тут же прыгнула в постель к тебе. Это первое.
Я загнула палец.
— Из этой темы они выжмут все до последнего, до того, когда мои слова о любви ко Льдинке не будут иметь никакого значения. Потом, когда это случится, когда все поверят в то, что я — ветреная особа, которая решила сыграть на жалости к детям, под эгидой сохранения опасной беременности меня посадят в какой-нибудь исследовательский центр, куда тебе совершенно точно не будет доступа — потому что это секретный объект Ферверна, а ты гражданин другой страны. Это второе.
Я загнула второй палец.
— Мне продолжать? Или ход моих мыслей тебе понятен? Странно, что все это тебе говорю я.
Он явно собирался возразить, но я подняла руку.
— Все кончено, Бен. Пора это признать. Теперь я сама за себя, и я благодарна тебе за информацию, которую ты мне дал. Все, чем ты можешь сейчас мне помочь — это максимально быстро и безболезненно снять харргалахт.
Я смотрю ему в глаза и вижу отражение себя. Такое бывает, если вглядываться в радужку, особенно в темную. Еще я вижу знакомые искры пламени, и на миг снова обжигает ставшим почти привычным для меня чувством — чувством бесконечной, безграничной неопределенности в отношении этого мужчины. Я так и не поняла, что испытываю к нему, и испытываю ли что-то вообще. Возможно, это к лучшему, потому что иначе было бы в разы больнее. Сейчас и тогда, когда я узнала правду.
— Ты правда этого хочешь?
Иногда меня пугает наше созвучие.
С Торном такого никогда не было. Было все: отчуждение, страсть, сначала осторожная, а потом изматывающая любовь, но такого не было.
— Правда, Бен. Сними его. Сейчас.
Какое-то время он молчит, потом произносит:
— Тебе придется расстегнуть рубашку, Лаура.
На его лице сейчас отражается только бесконечная усталость, если и есть что-то еще, то это «что-то еще» запрятано гораздо глубже, чем у меня есть допуск. Не уверена, что этот допуск есть у него самого.
Я расстегиваю рубашку ровно настолько, чтобы был виден харргалахт. Приходится чуть потянуть ее в сторону, потому что если расстегивать дальше — это будет уже не совсем в тему, а так узор наполовину скрыт под тканью. В глазах Бена вспыхивают искры, на кончиках пальцев — пламя. Почему-то когда он касается кожи, оно почти не обжигает. Может, это теперь тоже моя особенность? Связанная с тем, во что меня превратили еще до рождения?
Уже в следующий момент я понимаю, что рано радовалась, потому что пламя «кусается». Оно не просто кусается, оно обжигает с такой силой, что слезы не наворачиваются на глаза исключительно потому, что они во мне закончились. Чтобы отвлечься, я смотрю, как пламя закручивается спиралями на его пальцах, по ощущениям, будто вытягивая себе подобное с моей кожи.
Возможно, так оно и есть.
Когда все заканчивается, Бен убирает руку, а я невольно смотрю на пылающую кожу у себя на груди. Ощущение по-прежнему такое, как будто к ней приложили раскаленный металл.
— Скоро все пройдет.
— Я зн… — я обрываю себя на полуслове. — Спасибо.
Он качает головой.
— Тебе не за что меня благодарить.
Взгляд его тоже задерживается на покрасневшей коже над грудью, и я поспешно дергаю ткань туда, где ей самое место. Застегиваю рубашку на все пуговицы. Спрашивается, зачем, сейчас все равно переодеваться (разумеется, если я не выберу путешествие в медицинской капсуле).
— Я все равно поеду в Ферверн, Лаура.
— В Ферверн ты поедешь, только когда там сменится власть.
Я слышу этот голос, и по коже бежит мороз, а может быть, этот холод я чувствую раньше, чем слышу голос — в любом случае, они неделимы. В глазах Бена вспыхивает пламя, он поднимается. Я вскакиваю следом и натыкаюсь на драконий, страшнее ледяной волны, взгляд Торна.
Парящая для дракона. Книга 3
Купить
оооо девочки вы супер. двойная прода 😍еще и так все милооооо. наконец-то ОН вспомнил о Льдинке
Оууу, Торн молодец! Ожил Всем бы такого крутого друга, как Арден!Надеюсь они с эллегоин смогут быть вместе?
Жду не дождусь завершения, хочется прочитать всё и сразу.
Какая всё же словесная эквилибристика — «чуть не стоили мне свободы моей жены»!:))) Не понимаю, чего Халлоран к Бену прицепился? Спасибо, девочки.
Julia Snork, Он имел в виду момент, когда на Леону все ополчились, Юль 💖
Марина Эльденберт, А я имела в виду момент, когда он скрепя сердце, разумеется, готов был надеть ошейник на любимую женщину, потому что закон есть закон. :)))
Julia Snork, Я поняла)
Этот момент странный:
*** сил не хватало даже унять эту боль, ⚠️я вдруг отчетливо поняла⚠️, что не успею сделать то, что сказал Бен — и исцелиться, и отозвать драконов. Смогу только что-то одно….***
Как будто кто-то другой навязывает решение. Ранее было 2 или более подобных случая, когда вместо очевидного решения Лаура начинает слепо следовать чему-то, что приводит ее к неприятностям. В другой ф-вселенной я бы сказала, что это типичное встроенное подсознательное принуждение, но здесь я не знаю, есть ли такое…
Sety, С характером Лауры и не удивительно , что спонтанность стоит на первом мести. И многие ее поступки , если не все , продиктованы эмоциями , а не обдумывания вариантов решения. Ее решения вполне в ее духе , спасать и жалеть всех.
Что за беда, что еще за состояние??? Как понимаю, политические проблемы уже все решены. Остались только проблемы здоровья. Очнется Орис, очнется Лаура, очухается Торн… Только не понимаю, чем Орис может помочь???
Торн не может без Лауры, никак. Теперь-то он точно понимает свою маму, которая ушла вслед за отцом. Он не верит, что Лали вернется к нему, выйдет из комы. Чувствую до ручки доведут Торна девочки. Всё, что мы дружно ему желали сейчас с ним происходит с полным осознанием своих косяков.
Лена, нет, не вижу, что Торн не верит, что Лаура не выйдет из комы. Да, он страдает, но делает всё, чтобы скорее она вернулась. Это не смерть у Лауры, поэтому угасания по паре в полной мере быть не может, она значит может очнуться, а Торн погибнет? Не может этого быть, Арден ошибся в параметрах состояния, у него тоже голова кругом идёт он них всех. К тому же Арден не знает, что только что делал Торн, что с Эллегрин снимал блок, так что ещё посмотрим, не верю в то, что из-за впавшей в кому Лауры Торн угаснет, потому что надежда умирает последней, а надежда есть. Две загадки, Арден растерялся, они же не обычные иртханы, а почти не известны науке, оба, что Торн, что Лаура(особенно она).
Тьяна, Полагаю, что Торн и его дракон это две разные личности. Угасает именно дракон. Он Лали не чувствует.
Лена, это, по моему мнению, две ипостаси одной личности. Но иртхан, потеряв свою вторую ипостась, ослабевает и может умереть. Можете об этом почитать в «По ту сторону льда», театр, постановка(содержание). Кстати хорошо вчитайтесь, потому что там прослеживаются некоторые параллели с нынешними событиями. Поверхностные.
Лена, У Торна родители вместе погибли, покушение было
Ольга, Мама выжила, была в коме. Когда пришла в себя, первым делом спросила про отца, узнав, что он умер, она очень быстро угасла. Этого Торн не мог ей простить. Пожтому и пару себе не хотел и чувства запрещал в том числе.
Наверное в этом изюминка наших авторов, когда совсем все плохо и эмоции зашкаливают, находится ответ или решение проблем, прям как в жизни. Но сейчас буря чувст и слез на глазах, неужели этот хэ будет печальным😭😭😭
Торн и Лаура разве стали парой? Имею ввиду классическим способом. Или для этих двоих свои законы природы?
olik0885, оба ближе к драконам, чем к иртханам. Первые признаки предугасания у отца Верража проявились практически сразу, а мать Верража была еще жива, хотя и была смертельно ранена.
Sety, Вы случайно не помните, была ли в тексте информация, как именно драконы пары образовывают?
olik0885, Секс- совместный сон после- пара — это у иртханов. Было упоминание в Поющих и Танцующих. А как у драконов в тексте не упоминалось .
Светлана, Про иртханов я знаю. В данном контексте речь идёт именно о драконах.
olik0885, ну, я думаю, они тоже засыпают после секса, так что пламя может сливаться на каком-то инстинктивном уровне. Даже если драконы принадлежат к одному виду (огненные с огненными, ледяные с ледяными …), будут индивидуальные генетические различия, которые придется объединить. Но у Лауры и Торна есть небольшая особенность — у них обоих есть ДНК одного и того же глубоководного дракона, что означает, что пламя идентично — нет необходимости сливаться.
olik0885, не думаю, что есть конкретный текст. Но учитывая тот факт, что у драконов нет человеческого компонента, парные отношения должны стать неразрушимыми после первой интимной близости.
olik0885, похоже на то, что у них всё по-другому. Хотя я не вижу у Торна полного отчаяния, он верит в то, что Лауру можно вывести из комы, да и угасание может быть при смерти пары, а ведь это не так. Может Арден сгущает краски? Торн же тоже вымотался весь, да и прошёл всего-то день, чего он будет угасать? Может какие процессы неизвестные появились в организме после выплеска чёрного пламени, да ещё вот ментальный блок снимал… Ох, всё-то у них проблемы, когда же будет остановка? А может там чего-то Льдинка чудит, тянет из папы энергию, раз мама в коме?
Тьяна, Больше всего похоже, что дракон Торна не чувствует больше Лауру, не зря же Торн ощущает растущую пустоту внутри. Торн может и верит, а дракон нет. По сути сейчас нет души Лауры, на аппаратах функционирует только тело, как это страшно звучит. Поэтому и угасание. А парой они все-таки стали, если ментально чувствовали друг друга, без определенного иртханьего алгоритма обретения пары.
Елена Мухаммед, всё может быть, по большому счёту, но почему Арден так набросился на Торна, вроде он виноват в этом. Может Торну нужно обернуться, чтобы дракон почувствовал то же, что и Торн? Хотя опасно, дракон рванёт умирать от тоски, а Торн не сможет обернуться назад. Ну будем оптимистами, ведь ХЭ же должен быть, а значит будет всё хорошо.
Тьяна, Думаю Арден так набросился от страха за жизнь Торна. Похоже сам Торн не осознавал угасание. Как вариант Торну использовать ментальную связь и достучаться до Льдинки, Лаура же чувствовала ее, и пытаться звать Лауру.
Елена Мухаммед, верю, что прямо вот скоро будет чудо, потому что просто так Лаура очнуться не может, она обязательно как-то по-особенному придёт в себя, ведь ретранслятор. А если Верража и Гринни подключить? Вот кто на инстинктах может подключиться к Льдинке хотя бы, они же вместе были тогда в яйце, Льдинка их должна чувствовать. Может втроём(Торн четвёртый) они и смогут что-то сделать? А там, глядишь, опять драконы подтянутся, чтобы Лауре помочь.
Тьяна, Это да, я что то забыла про маленьких дракошек. Практически усыновленный Верраж(про него авторы не писали, а он наверное также не чувствует Лауру и сходит с ума) и Гринни, это сила, такой квартет: Торн, Льдинка, Верраж и Гринни, должен помочь точно.
Совсем скис нашТорн,надеюсь,скоро пойдет позитив…