Парящая для дракона. Книга 3
Глава 1 
Мне кажется, что кто-то изобрел машину времени или просто с помощью какой-то неведомой силы закинул меня в прошлое. В ту самую минуту, когда я ждала его в своей спальне после случившегося в ресторане, ждала, чтобы с ним поговорить, чтобы сказать ему все, что горело внутри. Чтобы извиниться. Ситуация повторяется почти с точностью до ощущений, но эти ощущения — всего лишь отголоски того, чему не суждено сбыться. Я сейчас не дома, у меня и дома-то нет. На мне — больничная рубашка, и я не так давно рассказала всему миру, как убегала от отца своего ребенка, который сейчас стоит передо мной. Но что самое главное, я не испытываю по этому поводу ни малейшего чувства вины, и будь у меня выбор, я поступила бы в точности так же.
Возможно, именно поэтому моими первыми словами становятся именно эти:
— Я буду с тобой говорить только в присутствии своего брата.
Кажется, не такого он ожидал. Или ожидал, но чего-то совершенно иного, потому что в его представлении Лаура должна бежать, поджав хвост, или дрожать от одного взгляда на великого и могучего. Ну как минимум от страха за свою семью, из разряда «не впутывать сюда своего брата, своих друзей и так далее». Но я уже их впутала — попросту тем, что родилась, что была с ними связана по рождению или по знакомству, как с Рин и Сэфлом. Уверена, Сэфл не просто так стал начальником службы безопасности. Он им стал, потому что он был моим лучшим другом. А Торну нужны все инструменты, чтобы разрушить мою жизнь.
— Ты будешь говорить со мной здесь и сейчас, Лаура, — произносит он.
Странно, что палата не покрылась льдом изнутри, и не осыпалась осколками прямо на нас.
Я улыбаюсь. Показываю на смартфон.
И отворачиваюсь.
Не так это и просто — выдерживать тяжесть его присутствия, особенно учитывая, что в глубине души (когда-то очень давно, безумно давно, видимо, в другой жизни) я надеялась на эту встречу. Надеялась, что она случится, и что она будет… не такой как сейчас. Но как говорится, что имеем, то имеем. Надо исходить из сложившихся обстоятельств, здесь и сейчас. На месте.
За спиной раздаются шаги, и я чувствую, что он приближается каждой клеточкой своего тела. Каждым вздохом, который, кажется, сейчас вырвется из моей груди облачком пара. От позорного бегства спасает только то, что бежать в больничной рубашке не лучшая идея — это первое. И второе: я не хочу показывать ему свой страх. Я хочу, чтобы он ушел.
Что там случилось такого, что Халлоран вот так просто пустил его ко мне, я не знаю, но вероятно это было из разряда: «Заберите свою бомбу замедленного действия и деактивируйте ее в Ферверне». Что же, посмотрим, как у него это получится.
Теперь.
— Я говорил с твоим отцом.
Это звучит, по меньшей мере, неожиданно. Остановившись рядом со мной, Торн складывает руки на груди и смотрит в окно на раскинувшийся за ним Мэйстон. Меня должно волновать то, что он говорил с моим отцом? Точнее, с мужчиной, который меня называл своей дочерью? Не должно. Но оно волнует, и я больше чем уверена, что он это прекрасно знает. Да, он прекрасно знает на что, как и куда надавить, чтобы я немедленно пасанула.
Прости, Торн. Не в этот раз.
— Я попросила тебя уйти, — отвечаю я. — И если ты не оставишь меня в покое…
— Твоя мать жива.
Откат от этих слов такой мощный, что я чудом держусь на ногах. Лед прокатывается по позвоночнику, собираясь в кончиках пальцев — и снова растекаясь по телу морозным туманом, отпечатывающимся в сознании каждым словом, как клеймом.
Твоя.
Мать.
Жива.
Эти раскаленные буквы проступают сквозь густую пелену ледяного дыхания, как неон сквозь густую метель.
Я не могу дышать, даже двигаться не могу, поэтому просто спрашиваю:
— Что?
Звучит очень тихо.
— Твоя мать жива, Лаура. В прошлом, когда твои родители переживали не лучшие времена, она согласилась принять участие в тестировании препарата. — Он поворачивается ко мне, я чувствую его взгляд, но по-прежнему смотрю на Мэйстон, словно каждое здание, каждый флайс и каждый неоновый щит в этом городе стали мощнейшим магнитом. — Это были закрытые исследования, за которые заплатили очень хорошо. Когда Оррис Хэдфенгер согласилась на эксперимент, она не знала о том, что беременна. Ты — часть этого эксперимента, Лаура. Я больше не уверен, что ты человек.
Мир, который я только что более-менее собрала, сейчас снова разлетается осколками. К счастью, это настолько стало привычным, что сейчас я уже не впадаю в прострацию или не пытаюсь кричать о том, что он лжет. Я просто мысленно сопоставляю факты: пламя ребенка, прорывающееся сквозь меня, которое мне удавалось контролировать. Невозможность отдать мне приказ. То, как сквозь харргалахт Бена прорывался ледяной огонь.
Пальцы сами собой тянутся к рубашке на груди, чтобы сгрести и смять ткань в том месте, где по-прежнему стоит метка истинного пламени, но я ее отдергиваю. Мне приходится приложить все силы, чтобы не думать сейчас о маме и о том, что я только что узнала. Потому что даже после всего, что произошло, для меня это — слишком.
— Она… где она? — я все-таки поворачиваюсь к нему.
— Она в коме, Лаура. — Торн холодно смотрит на меня. — Пока неизвестно, где ее спрятали, но я ее найду и во всем разберусь. Сложно сказать, как будет развиваться твоя беременность, но в Ферверне, где собраны все знания по ледяному пламени от самых истоков, от перворожденного иртхана, уберечь тебя и твоего ребенка будет проще. Еще проще будет с информацией по твоей матери и экспериментам, которую в Аронгаре тебе передадут так, как будет выгодно им.
Можно подумать, ты свою выгоду упустишь, Торн Ландерстерг.
— Хочешь сделать мне предложение? — спрашиваю я. Звучит очень двусмысленно, особенно после всего, что между нами было, но мне сейчас не до подбора слов.
— Нет. Хочу, чтобы ты поехала со мной по своей воле.
— А если я откажусь?
Никогда не думала, что этот взгляд может стать еще холоднее.
— Значит, поедешь в капсуле гибернации. Что касается твоего заявления, каким бы ни был общественный резонанс, я не оставлю своего ребенка на волю случая. Час на сборы, Лаура. И лучше не трать его на запись очередной душещипательной истории, потому что никто не поверит матери, ставящей жизнь своего ребенка под угрозу.
Он развернулся и вышел до того, как я успела ответить.
Напоследок окатив холодом, на который что-то тонко отозвалось внутри.
Несколько минут я просто стояла, пытаясь это прочувствовать. Реакцию Льдинки на отца. Но то ли она была настолько мимолетной, что уловить ее невозможно, то ли я просто сама себе это придумала, потому что больше ничего не было. Никаких откликов. Никакого проявления пламени, что само по себе было несколько странно.
Хотя где я, и где странно?
Торн рассказал мне о том, что моя мать жива и находится в коме непонятно где. Мой отец при всем при этом женился и умудрялся рассказывать мне, что я стала причиной ее смерти. Словом, начиная с рождения все то, что для других характеризуется словом «странно» для меня было нормально. Нормально — отнять у меня и у Даргела мать, а потом жениться на Ингрид?! Нормально ни словом не обмолвиться, что женщина, которая мне подарила жизнь — жива? Сколько раз я смотрела на ее фото и думала о том, как все могло бы быть!
На этой мысли я прикрыла глаза и глубоко вздохнула. Не самая лучшая идея — думать об этом сейчас. Если я не хочу превратить частную клинику в ледяной грот, разумеется. Спасибо экспериментам.
— Лаура.
Да вы издеваетесь! Это закрытая территория или проходной двор?!
Я обернулась — на сей раз к Бену.
— Не помню, чтобы у нас была назначена встреча.
— Может, мы уже нормально поговорим?
— Зачем?
— Затем, что я знаю, к чему склоняется Халлоран.
Он приблизился, остановился напротив меня.
— Переговоры с Ландерстергом бессмысленны, и он считает, что в сложившихся обстоятельствах проще всего будет выдать тебя Ферверну.
— Это он тебе сообщил? Чтобы ты в срочном порядке побежал на мне жениться?
Бен, собиравшийся что-то сказать, осекся. Правда, потом все-таки произнес:
— Браво, Лаура. У тебя огромный потенциал.
— Мой потенциал стремительно вырос, когда я осознала, что каждый из тех, кто предлагает помощь, собирается использовать меня в своих целях.
Определенно, какая-то прелесть во всем случившемся точно была. Если раньше, не так давно, мне было больно его видеть, сейчас — уже нет. Ледяное пламя, оказывается, может не только жечь, оно еще и отличный анестетик. И здорово помогает в ситуациях, когда нужно держать эмоции под контролем.
— Это было смело. То, что ты сделала.
Я пожала плечами. Не говорить же ему, что это был жест отчаяния. Хотя любой, кто мало-мальски разбирается в психологии, поймет, что это был жест отчаяния. Интересно, какой жест будет у меня следующим? После того, как я переоденусь в выданную мне одежду, чтобы меня выдали Ферверну (в гибернационной капсуле или без, перевязанную ленточкой).
— Хваленая защита Халлорана дала трещину, — сказала я. — Поэтому мне пришлось защищаться самой.
— Что он тебе предложил?
— Умереть.
Я все-таки отошла от окон, потому что в ином случае мне грозило врасти в пол и провести этот час в раздумьях о своей тяжкой ноше. Тяжкой, может статься, ноша и была, но я не собиралась об этом думать. Мне надо было думать о том, что я буду делать дальше. В Ферверне.
Где помимо Солливер Ригхарн еще и Арден под арестом, не считая Сэфла и Рин.
— Я рад, что ты не согласилась. — Бен подошел ко мне и сел рядом со мной на аэропостель. — Инсценировка смерти — не самое удачное начало для новой жизни.
— Доверяю мнению профессионала.
Он поморщился.
— Лаура, я действительно сожалею. Когда я во все это ввязывался, даже не представлял, что ты станешь мне дорога. Насколько ты станешь мне дорога.
— Не надо, — я подняла руку. — Просто не надо, Бен. Давай оставим твои чувства, прошлые, настоящие и будущие, на другом плане. Иначе разговора у нас не получится. Я сейчас не то чтобы готова верить в любовь и во все хорошее.
— Ладно.
Вот и чудесно. Тем более что я все равно не представляла, о чем нам вообще говорить. Кроме как…
— Я так понимаю, что ты пришел снять харргалахт?
Бен нахмурился.
— Нет.
— Нет?
— Вообще-то, Лаура, я пришел сказать, что хочу поехать с тобой.
Видимо, молчала я слишком громко, потому что он тут же добавил:
— Тебе потребуется защита в Ферверне. Сейчас я единственный, кто сможет тебя сопровождать — потому что мы обручены.
Я покачала головой.
— Это тоже идея Халлорана?
— Моя, — Бен коснулся моего бедра. — Лаура, посмотри на меня. Несмотря на все масштабы власти Ландерстерга, тебе потребуется защита. Ото всех, кто будет не очень, или, говоря прямо, очень не рад твоему возвращению. Я буду рядом с тобой круглосуточно. Не отойду от тебя ни на шаг, и в силах Халлорана выдвинуть такое требование — после твоего выступления.
— Ты кое-что забыл, Бен. Тебя выслали из Ферверна.
Он усмехнулся.
— Ландерстерг считает себя единоличной властью Ферверна, но при всем при этом всегда существует возможность создать общественный резонанс. Да, он отец твоего ребенка и имеет такие же права на него, как и ты, особенно учитывая, что это — его первенец. Но он не имеет права разлучать тебя с будущим мужем, особенно в таких обстоятельствах.
— Давай я расскажу тебе, как все будет, Бен, — я раскрыла ладонь. — Даже если Халлоран сумеет продавить эту тему, в чем я сильно сомневаюсь, ты действительно сможешь поехать со мной. Но пресс-служба Торна очень быстро обыграет мое замужество таким образом, что, заполучив от него ребенка, я тут же прыгнула в постель к тебе. Это первое.
Я загнула палец.
— Из этой темы они выжмут все до последнего, до того, когда мои слова о любви ко Льдинке не будут иметь никакого значения. Потом, когда это случится, когда все поверят в то, что я — ветреная особа, которая решила сыграть на жалости к детям, под эгидой сохранения опасной беременности меня посадят в какой-нибудь исследовательский центр, куда тебе совершенно точно не будет доступа — потому что это секретный объект Ферверна, а ты гражданин другой страны. Это второе.
Я загнула второй палец.
— Мне продолжать? Или ход моих мыслей тебе понятен? Странно, что все это тебе говорю я.
Он явно собирался возразить, но я подняла руку.
— Все кончено, Бен. Пора это признать. Теперь я сама за себя, и я благодарна тебе за информацию, которую ты мне дал. Все, чем ты можешь сейчас мне помочь — это максимально быстро и безболезненно снять харргалахт.
Я смотрю ему в глаза и вижу отражение себя. Такое бывает, если вглядываться в радужку, особенно в темную. Еще я вижу знакомые искры пламени, и на миг снова обжигает ставшим почти привычным для меня чувством — чувством бесконечной, безграничной неопределенности в отношении этого мужчины. Я так и не поняла, что испытываю к нему, и испытываю ли что-то вообще. Возможно, это к лучшему, потому что иначе было бы в разы больнее. Сейчас и тогда, когда я узнала правду.
— Ты правда этого хочешь?
Иногда меня пугает наше созвучие.
С Торном такого никогда не было. Было все: отчуждение, страсть, сначала осторожная, а потом изматывающая любовь, но такого не было.
— Правда, Бен. Сними его. Сейчас.
Какое-то время он молчит, потом произносит:
— Тебе придется расстегнуть рубашку, Лаура.
На его лице сейчас отражается только бесконечная усталость, если и есть что-то еще, то это «что-то еще» запрятано гораздо глубже, чем у меня есть допуск. Не уверена, что этот допуск есть у него самого.
Я расстегиваю рубашку ровно настолько, чтобы был виден харргалахт. Приходится чуть потянуть ее в сторону, потому что если расстегивать дальше — это будет уже не совсем в тему, а так узор наполовину скрыт под тканью. В глазах Бена вспыхивают искры, на кончиках пальцев — пламя. Почему-то когда он касается кожи, оно почти не обжигает. Может, это теперь тоже моя особенность? Связанная с тем, во что меня превратили еще до рождения?
Уже в следующий момент я понимаю, что рано радовалась, потому что пламя «кусается». Оно не просто кусается, оно обжигает с такой силой, что слезы не наворачиваются на глаза исключительно потому, что они во мне закончились. Чтобы отвлечься, я смотрю, как пламя закручивается спиралями на его пальцах, по ощущениям, будто вытягивая себе подобное с моей кожи.
Возможно, так оно и есть.
Когда все заканчивается, Бен убирает руку, а я невольно смотрю на пылающую кожу у себя на груди. Ощущение по-прежнему такое, как будто к ней приложили раскаленный металл.
— Скоро все пройдет.
— Я зн… — я обрываю себя на полуслове. — Спасибо.
Он качает головой.
— Тебе не за что меня благодарить.
Взгляд его тоже задерживается на покрасневшей коже над грудью, и я поспешно дергаю ткань туда, где ей самое место. Застегиваю рубашку на все пуговицы. Спрашивается, зачем, сейчас все равно переодеваться (разумеется, если я не выберу путешествие в медицинской капсуле).
— Я все равно поеду в Ферверн, Лаура.
— В Ферверн ты поедешь, только когда там сменится власть.
Я слышу этот голос, и по коже бежит мороз, а может быть, этот холод я чувствую раньше, чем слышу голос — в любом случае, они неделимы. В глазах Бена вспыхивает пламя, он поднимается. Я вскакиваю следом и натыкаюсь на драконий, страшнее ледяной волны, взгляд Торна.
Парящая для дракона. Книга 3
Купить
Очень трогательное продолжение…Девочки, большое спасибо!!! ❤
Милости какие☺️ А чего это у нас Торн про женитьбу не думает?😐 Пора бы, обсудить точно уже можно было))
Ольга, еще рано.
Sety, Согласна. Как минимум невеста должна захотеть предложения и быть готовой к нему…
JuliaP, А у Лауры есть возражения ?
Светлана, есть. Лаура не знает чего хочет.
Sety, — У меня же здесь Льдинка и Торн
. .Определилась , для нее это не разделимо .
Светлана, на мой взгляд, Лаура учитывает обстоятельства. Это не решение.
Sety, Лаура готова была уже на горнолыжном курорте , но не готова была понять Торна , а возвращаясь в Ферверн подсознательно надеялась , хоть и отрицала.
Светлана, на курорте было просто сексуальное желание (и своего рода благодарность за то, что ему удалось так быстро вылечить ее травму), которое она перепутала с любовью. Лаура хочет, чтобы она сама выбрала, за кого выйдет замуж. Но она пока не готова признать, что ошиблась с Торном. Две с половиной книги она называела его «милыми» именами в уме.
Иногда допускала мысль, что, может быть, Торн действительно любит ее, но никогда не заканчивала эту мысль, потому что это означало, что она была полностью не права с ним. И что Торн был прав, когда говорил, что они будут идеальной парой.
Sety, Любовь бывает разная , у Лауры она эгоистичная .
Светлана, возможно. 🙂 В таком случае Оррис должна объяснить ей, что такое любовь, и что любовь не означает потерять или провалить себя. Потому что Лаура не слушала, что ей говорили Рин и Даргел.
Светлана, Ну она об этом ещё не задумывалась, а до кризиса явно давала понять, что о браке не думает … А с тех пор слишком много всего… Сейчас ращгребеттвсе новости … И подумает, и захочет…
JuliaP, С тех пор много что изменилась , и с начало делают предложение , а не спрашивают разрешения делать или нет.😜
Ольга, Лаура только проснулась, зачем её сразу пугать? Вдруг опять кольцом зашвырнет? А тогда ещё не было чувствительной Льдинки с её искрами по любому поводу.
Ольга, Когда бы этим заниматься?уогда мир на грани краха или когда невеста в коме?она только в себя пришла. У него явно первоочередной проблемой было как маму показать Лауре,ведь неизвестно что могло бы быть от её реакции. Опять бы в кому провалилась вот вам и здрасте!
Мария, Да пока едят обсудить, вот когда!
Мария, Согласна, Сол никуда не денеться из тюрьмы. Сначала разберется с Лаурой, может и предложение сделает, а потом можно и с Сол разбираться
Ольга, Вы так не терпеливы , только маму нашли и из комы вывели , Лаура пару дней как очнулась , из клинике еще не успели выписать , дайте всем прейти в себя. 🙂 Все будет как надо. Не сомневайтесь , может боится отказа ( опыт есть ) . Сделает очередной сюрприз, с предложением руки и сердца . ❤
Светлана, Ну обсудить то можно было😅 Он всю неделю от Лауры не отходил, а вопрос уже можно считать решенным))
Ольга, А что тут обсуждать , схватил и в пещеру 😜🤣 Маму вон очаровал , что Лаура ушам своим не верит . Верю , что будет все красиво и романтично.
Светлана, Вот интересно даже, как Торн маму очаровал так быстро))
Ольга, Все очень просто . Когда Оррис очнулась , Торн как рыцарь на белом коне всех спасал и вызволял из пасти дракона . Весь такой положительный , да и воспитание соответствующие , улыбаться научился и шутить , золото , а не зять , еще и дочку на руках носит. Она ведь не переживала вмести с нами все его метания и закидоны , которые пережила Лаура . Торну можно сказать повезло , что мама очнулась , когда он исправил то, что они с Лаурой наворотили в своих отношениях .
Светлана, Торн улыбался, смеялся и шутил еще в первой книге. Во-вторых, если бы Торн не нравился избирателям, 95% не проголосовали бы за него -> в нем есть определенная харизма. В-третьих, он был действительно шокирован тем, что случилось с Оррис, поэтому для него совершенно нормально проявлять сочувствие и внимание.
Sety, Я с Вами согласна .Может не совсем точно выразилась , но между улыбкой избирателями и искренней улыбкой любимой и друзьям , есть разница. В первой книге Торн улыбался и шутил с Лаурой , но при этом не отпускал себя эмоционально , больше контролируя по понятным причинам . Он изменился , но не поменялся кардинально , его улыбка стала искренней , можно сказать озорной. Я это так чувствую и вижу. А сочувствие и внимание , у него было и я этого не отрицаю.
Светлана, Вот вот. Если бы мама пережила это все вместе с нами и Лу она бы была злючая ларка, и дверь с ноги бы закрыла перед носом нашего дракона Трна как прям в коме
Татьяна Искандярова, скорее, она бы помешала своей дочери делать столько глупостей. Кстати, для Оррис еще не поздно расставить приоритеты в голове дочери, если Лаура расскажет ей правду о ее отношениях с Торном.
Ольга, Я тут подумала , может ждал когда мама встретится с дочкой , а потом как положено попросить руки Лауры. 💐🙂
Светлана, Ну я сама по себе очень спокойна к предложениям, поэтому не жду коленопреклонения и лишнего официоза)) Тем более с ними уже и так всё понятно))
Ольга, Согласна , но я про романтику и традиции , которую так любят молоденькие девочки , да и маме будет приятно.
Светлана, думаю, Торн просто спросит Лауру, выбрала ли она имя их дочери.
Sety, А я верю ,что будет романтичное предложение , да и статус обязывает .
Ольга, Я думаю, сначала надо с Сол разобраться окончательно! Давно про нее не слышно. А потом устроить Лауре настоящий праздник!
Эльвира, А что с Сол разбираться , сидит в тюрьме .
Семья почти в сборе. Лаура, ее брат и мама. А папочка похоже останется за бортом. Он выбрал сам другую семью, скорее всего с ней и останется.
Ирина, Да, но поговорить то родители Лауры должны были. Интерестно бы почитать их разговор
Ирина, На папе природа немного отдохнула. Он далеко не идеал, в то время как Оррис, Даргел, и сама Лаура выписаны очень положительно. Действительно, было бы интересно понять мотивы Югарна (простите, возможно неправильно написала имя).
Какой «теплый» кусочек) как чашка капучино у залитого солнцем окна)
Спасибо. Мило и реалистично))
Как приятно читать о счастливых моментах жизни главных героев! А скоро , когда родится ребенок,они станут самыми счастливыми моментами в их жизни…Интересно было бы прочитать как отец Лауры встретится с Оррис… И встреча всей семьи, полностью, тоже интересует.Спасибо!Жду продолжения…
Сколько нежности, любви и счастья в этих строках. Марина спасибо за эти невероятные эмоции. Ваши истории хочется перечитвывать вновь и вновь🤗😍
Какой трогательный и милый момент! Слезы на глазах навернулись вместе с Лаурой! Для нее это прям подарок судьбы!
Тяжело придётся маме, раз дети выросли за мгновение на 20 лет)
Ксюша, Думаю рождение Льдинки немного компенсирует потерянные годы.
Бед6ая Орис, проспать пол жизни. Только доченьку собралась рожать. Глаза открыла и уже бабушка.😐