Парящая для дракона. Книга 3
Глава 2 
Я от него так устала. От этого взгляда.
От его обладателя. От того, что он все портит — все, к чему прикасается. По крайней мере, в моей жизни так точно. Он умудрился изгадить самое светлое, что было в моей в жизни — первые месяцы осознания того, что я стану матерью. Первый раз, когда я увидела Льдинку комочком плоти, пожалуй, не успел, но только потому, что его не было рядом. И после всего этого он опять приходит ко мне в палату и сверкает тут своими ледяными глазами.
Внутри поднимается такая злость, что впору звонить Танни Ладэ-Гранхарсен и интересоваться, не занят ли ее сын.
— У меня что-то с ощущением времени, или уже прошел час? — спрашиваю я.
Получается очень колко.
— В этот час не входили разговоры с ним.
— О, — я приподнимаю брови. — А может, перечислишь, что в него входило, Торн Ландерстерг? Два раза сходить в туалет, четыре посмотреть окно, дышать строго в установленном порядке и соблюдать сердцебиением согласно мировым нормативам?
Хорошо, что тут Бен, потому что иначе я бы уже чем-нибудь в него запустила. Капельницей, например, точнее, штативом под капельницу. А может быть, и чем-то еще. Ладони начинает привычно покалывать, поэтому я сжимаю и разжимаю пальцы.
— Выйди, — коротко командует он.
Разумеется, это относится к Бену, в глазах которого тут же вспыхивает знакомое пламя.
— Я, как бы это поточнее выразиться, Ландерстерг, не в пределах твоей юрисдикции.
— Это определенно плюс, ферн Эстфардхар. В любом случае я могу всегда запросить вас в качестве важного свидетеля, или, правильнее будет сказать, опасного подозреваемого? Который нарочно подвергал жизнь моего первенца опасности. Вряд ли вам понравится то, что за этим последует.
— А говорил, не пустишь меня в Ферверн. — Бен усмехается и делает шаг вперед.
Хрусть!
Ну что я могу сказать… я в него все-таки кое-чем запустила. Точнее, не в него, а между ними, и теперь смотрела на ледяной островок, с шипением расползающийся на полу. Над моими пальцами клубился ледяной дымок и оба, как по команде, уставились на меня.
Ну, по крайней мере перестали мериться хвостами, и то ладно.
— Бен, оставь нас, пожалуйста, — попросила я. — Прошу тебя, потому что в случае ферна Ландерстерга моя просьба обречена.
— Я принесу Гринни, — говорит он. — Она здесь. Двумя этажами ниже.
Проходит мимо Торна, и, когда дверь за ним закрывается, Его ледяное единовластие шагает ко мне.
— Сегодня ты первый и последний раз возражала мне в присутствии кого бы то ни было, Лаура.
— Правда? — интересуюсь я, падая в ледяное небо этих глаз. — А что еще я сегодня делала в последний раз? И… ой, погоди, разве это было в первый?
Он прищуривается, а я продолжаю:
— Давай сразу рассадим всех драконов по вершинам. Я возвращаюсь с тобой по своей воле, но ты больше не станешь диктовать мне условия. Мне нужно, чтобы ты понимал, что я еду с тобой исключительно ради моей девочки. Ради ее безопасности, ради того, чтобы она родилась здоровой. Но это не значит, что я стану общаться с тобой или каким-то образом тебе подчиняться. Свою власть надо мной ты потерял в тот день, когда отказался меня слушать и со мной говорить.
— Все сказала? — по-прежнему холодно уточнил он.
— Пока — все.
— Хорошо. Потому что я забираю тебя исключительно ради безопасности своего первенца, Лаура. У меня нет ни малейшего желания управлять твоей жизнью или мешать тебе портить ее еще больше, как ты любишь это делать. Все, что мне от тебя нужно — чтобы ты родила. Здорового. Сильного. Ребенка.
— Рожу, — спокойно ответила я. — Можешь не сомневаться.
— Замечательно.
— Но твоим он не будет. Точнее, твоей. Попытаешься отнять ее у меня, Торн Ландерстерг, очень сильно об этом пожалеешь. Я уже доказала, что не остановлюсь ни перед чем. И если мне потребуется защищаться, я сделаю все. Все, чтобы моя дочь осталась со мной.
— И как ты собираешься ее воспитывать? — Торн посмотрел на меня сверху вниз, привычно, но это больше не работало. То ли я подросла, то ли просто перестала воспринимать его как… как кого?
— Ты сам сказал: я неведома зверушка. Так что сил воспитать сильного иртханенка у меня хватит, мне просто нужно найти хорошего наставника, не так ли? Кстати, надеюсь ты им меня обеспечишь. А еще достойным уровнем безопасности, которая у тебя хромает на обе лапы, и своевременной информацией, которая будет касаться меня и моей семьи. На таких условиях я согласна вернуться в Ферверн по своей воле. В противном случае, у меня есть еще полчаса, чтобы записать видеообращение о том, как Первый Дракон Ферверна заботится о своем первенце.
— Угроз я выслушал на целую жизнь вперед.
— Это не угрозы, а условия нашего взаимовыгодного сотрудничества. Пункты договора, если пожелаешь, в любом договоре есть санкции.
— Справедливо. В таком случае, вот мои: ты будешь выполнять все предписания моих медиков и моей службы безопасности. Показывать свой характер будешь исключительно при личных беседах — не переживай, их будет не так много. В случае нарушения первых пунктов я действительно посажу тебя в исследовательский центр и попрошу свою пресс-службу рассказать о том, почему я это сделал. В случае нарушения последнего, я надену на тебя таэрран.
— Ферверн всегда был противником таэрран, — хмыкнула я.
— Историю ты знаешь хорошо, я в курсе. Но перемены неизбежны, Лаура Фил. Искренне надеюсь, что мы друг друга поняли, и… — он бросил взгляд на часы на запястье. — У тебя осталось двадцать семь минут и тридцать одна секунда, чтобы собраться. Эстфардхара к тебе больше не пустят, так что ты допустила ошибку, когда с ним не попрощалась.
Я прикрыла глаза, чтобы не сказать лишнего.
— Ты не посадишь меня в тюрьму. И не станешь выбирать, с кем мне общаться!
— В тюрьму? Ну что ты, Лаура, — он покачал головой. — Я как никто забочусь о твоей безопасности и сохранности твоего здоровья. Как думаешь, встреча с агентом вражеской разведки попадает в список допустимых для этого мероприятий?
Его зрачок дернулся, и пламя снова кольнуло в ладони. Кольнуло неправильно, словно безумно стремясь… слиться с его?!
— Я тебя ненавижу! — выдохнула я.
— Взаимно, ферна Хэдфенгер. Или Фил, признаться, мне это совершенно безразлично.
Он снова направился к дверям, а я подавила желание запустить в него снежком, развернулась и пошла переодеваться.
Это куда лучше, чем думать обо всяких ледяных.
Одежду мне, разумеется, принесли новую. Через пятнадцать минут из тех двадцати семи, которые выдали на сборы (оставшиеся от безрассудно — по мнению Торна — потраченного на Бена времени), и я, разумеется, ее не надела. Из принципа надела то платье, в котором летала в Зингспридскую пустошь, хотя и довольно смутно представляла себе, как пойду в этом самом платье по парковке Хайрмарга, и в легких летних туфлях тоже.
Если честно, мне было без разницы. Кто у нас там первое лицо Ферверна? Вот пусть и выкручивается, как хочет.
— Ты в этом поедешь? — в палату добавилось кондиционирования, когда Его ледяное величие заявилось в назначенное время.
— Да. Мне не хватило времени переодеться, Торн. Когда принесли новую одежду, я побоялась, что не уложусь в твой график.
— Того, что я заставлю тебя переодеваться в своем присутствии, ты не побоялась?
— Нет. Надо? — Я завела руки за спину, чтобы расстегнуть замок, и не без наслаждения отметила, как изменилось лицо дракона номер один.
— Мы опаздываем, — резко произнес он. После чего сдернул с пальто, которое доставили вместе со строгим костюмом, чехол, и завернул меня в его содержимое наподобие пледа. Была бы возможность, еще и пояс бы завязал, причем поверх, как в смирительной рубашке. Судя по выражению лица, ему этого безумно хотелось.
Хотелось, но не оставалось ничего другого, кроме как ждать, пока я застегиваю пуговицу за пуговицей.
— Сапоги, — скомандовали мне.
Я пожала плечами и принялась открывать коробку. Тоже очень медленно.
Сверху донеслось рычание, и рядом со мной склонилось Его иртханское драконобесподобие. Крышку от коробки постигла участь чехла, а вслед за ней улетели всякие уплотнители для носов и пяток, сохраняющие обуви форму.
— Вперед, — скомандовал Торн, вручая сапожки мне.
— Мне наклоняться сложно. Голова кружится, — сообщила я. — Поможешь?
И, невинно хлопнув глазами, протянула обувь ему. Второй раз за последние несколько минут лицо у него стало такое, словно он пытался понять, как это могло случиться с ним.
— Нет? Ну тогда я сама. Сейчас, только в кресло сяду.
Кажется, я услышала натуральное рычание, ничем другим этот выдох просто не мог являться. У меня отобрали сапожки с таким видом, что я на миг с ними попрощалась. Сейчас превратятся в ледяные и развалятся у меня на глазах — а между прочим, дорогие были. От Эгго Хьюса.
— Ногу, — это было сказано таким тоном, что впору было за нее опасаться.
Тем не менее смотреть на Торна сверху вниз было непривычно, возможно, именно поэтому страх не шел. Зато шло что-то другое, когда его пальцы скользили по коже вслед за молнией. По коже, не прикрытой даже тонкой преградой чулок, от которых я в последнее время совсем отвыкла.
С кровати на нас с интересом взирала Гринни, которая решила поспать перед новым путешествием. Видимо, в последнее время она к ним настолько привыкла, что даже перестала переживать по этому поводу.
— Ай, — сказала я, когда Торн слишком резко дернул замок на сапоге.
Он поднял голову, и взгляд у него был просто убийственный.
— Я сейчас безумно чувствительная, — я глубоко вздохнула. — Судя по всему, беременность так сказывается.
Это был скрежет зубов дракона или просто под ботинки Торна на полу что-то попало, я так и не поняла. Когда второй сапог был застегнут, а дракон номер один поднялся, мне указали на дверь. Я попыталась было шагнуть к Гринни, но Торн преградил мне дорогу. Сам подхватил изрядно подросшего зверя на руки и на выходе сунул его в руки одному из мергхандаров.
— Осторожнее с ней, она кусается, — предупредила я.
Правда, судя по выражению гринниморды, все, что она сейчас хотела — спать. Убедившись, что нас с ней не разлучают, и что мергхандар движется в правильном направлении, то есть в ту же сторону, что и я, виари прикрыла глаза и положила на мергхандара хвост. В прямом и переносном смысле.
До самого флайса мы с Торном больше не разговаривали, и с нами тоже особо никто не разговаривал. Халлоран попрощаться не пожелал — видимо, не проникся моим выступлением по поводу его предложения, а Бен… Бена ко мне предсказуемо не пустили. Когда он принес Гринни, я успела только перехватить его взгляд, а потом просто закрыла дверь. Не сказать даже, что по чьему-то приказу, просто поняла, что так будет проще.
Нас связывало слишком много и в то же время абсолютно ничего, чтобы сейчас растягивать это прощание.
Парковка, на которую мы вышли, была накрыта защитным куполом. Никакого транспорта, кроме нашего и флайсов сопровождения, здесь не было. Вальцгарды стояли по периметру, пока мы всей крайне занимательной процессией двигались к машинам.
Напоследок я обернулась — чтобы посмотреть на Мэйстон.
Так получилось, что этот город стал для меня своеобразным символом перерождения, и я пообещала себе и ему (мысленно), что обязательно вернусь сюда с Льдинкой, когда она чуть-чуть подрастет. Отметила разбросанные по воде острова, заполненные высотками, знаменитый на весь мир мост — кажется, он просто назывался Центральный, и высотку Лаувайс, аналог фервернской Айрлэнгер Харддарк, после чего шагнула к распахнутой двери флайса.
Торн сел следом за мной, и мы оказались друг напротив друга.
Как в старые-добрые времена.
Те времена действительно можно было назвать добрыми, а вот настоящие… пока что я не определилась, какую им придумать характеристику. Торн коснулся капли наушника, коротко ответил:
— Да, — и наш флайс плавно взмыл в воздух.
Я увидела, как по защитному куполу прошла рябь, и спустя минуту наш кордон был уже на Верхней аэромагистрали, специально расчищенной для нас.
Поскольку с городом я уже попрощалась, смотреть в окно больше не стала.
Достала мобильный и, смахнув сотню непринятых вызовов, открыла живую ленту. Помимо подсуетившихся репортеров, быстренько подхвативших эту тему по всему миру, мне писали самые обычные люди. В личку, под видео — люди изо всех уголков мира, иногда скрытые за аватарками мультяшных героев или экзотических мест, иногда с фото крупным планом, иногда на фото держащие на руках своих детей — тем не менее все они выражали мне свою поддержку.
Двадцать две с половиной тысячи комментариев, число которых росло с каждой минутой.
«Мы с тобой!»
«Держись, Лаура!»
«Ничего не бойся!»
«Вот наблы! Ничего, на всех найдется управа!»
«Ты даже не представляешь, как я тебя понимаю. В свое время мой муж…»
— Довольна? — Ледяной голос вернул меня в реальность. Я неосознанно подняла голову, ударившись о холод в синих глазах. — Довольна тем, что ты устроила, Лаура?
— Что я устроила? — уточняю.
Хотя мне хочется спросить это совершенно иначе, сейчас не время. Не уверена, что когда-нибудь еще наступит такое время, и я буду спрашивать его о чем-то иначе.
— Это шоу, — он кивает на мой смартфон.
— Это не шоу, это самозащита, — говорю я. — Должна же я была найти хоть кого-то, кто действительно готов меня защищать, при этом не используя в своих целях. Сейчас их…
Я смотрю на стремительно растущую цифру комментариев.
— Уже двадцать семь тысяч. Двадцать семь тысяч человек, которым совершенно ничего от меня не нужно, и которые выражают мне свою поддержку. Просто так.
Торн прищуривается.
— По-твоему, это игрушки, Лаура?
— Моя жизнь? Жизнь моей дочери? Определенно нет, — по ощущениям, мой взгляд сейчас холоднее его. — А теперь, если не возражаешь, я бы хотела минут пять посидеть в тишине и с закрытыми глазами.
Разумеется, я вру, но вру достаточно убедительно. Убедительно для того, чтобы закончить этот разговор, а самой не сорваться в совершенно бессмысленные упреки. Вроде тех, что «Какого набла я должна была бегать по странам от отца своего ребенка?!» — или — «Почему когда ко мне в квартиру завалились вооруженные до зубов убийцы, ты ходил под ручку со своей Солливер?!»
Проблема в том, что она действительно его Солливер, а я — больше не его Лаура. Деловое соглашение, которое между нами, держится на хрупкой замерзшей ниточке, и в моих же интересах, чтобы эта ниточка дожила до рождения Льдинки. Потом, думаю, будет не легче, но потом я хотя бы буду спокойна, что мои чувства никак не повлияют на нее. Сейчас я не могу себе позволять никаких эмоциональных всплесков, потому что отвечаю не только за себя, но и за свою кроху.
У меня почему-то холодные руки, но я подавляю желание спрятать их в карманы пальто, равно как и обхватить себя руками тоже. Это такие беззащитные жесты, а ему я свою беззащитность показывать не собираюсь.
— Лаура, — слышу его голос.
— Что?! — это получается резче, чем я рассчитывала.
— Я не хочу быть тебе врагом.
Нет, ну это уже слишком.
— Не хочешь — не будь, — отрезаю я и снова закрываю глаза.
К счастью для всех, больше он разговаривать не пытается, а я справляюсь с нахлынувшими на меня чувствами гораздо быстрее, чем сделала бы это раньше. Возможно, мне это только кажется, но когда мы подлетаем к Мэйстон-телепорт, меня уже не трясет от непролитых слез и желания высказать ему все.
ВИП-парковка, разумеется, свободна от журналистов, но не здание, в которое мы заходим. Здесь тоже кордон вальцгардов, через которые не пробиться, но это не мешает особо активным кричать из-за спин военных:
— Ферн Ландерстерг, как вы можете прокомментировать видео?!
— Лаура! Всего один вопрос!
— Вы уезжаете по своей воле?!
— Что вы можете сказать…
— Лаура!
Мне кажется, что это никогда не закончится, но благодаря совместным усилиям вальцгардов и мергхандаров, а еще, разумеется, особому, короткому коридору для ВИП-персон, мы оказываемся в закрытом холле очень быстро, оставив за собой и волну журналистов, и глазеющую на нас со всех ярусов огромного пассажирского зала толпу.
Сотрудница Мэйстон-телепорт, в темно-зеленой форме и белой блузке, с оранжевым шейным платком, вежливо улыбается:
— Ферн Ландерстерг, добро пожаловать на частный рейс. Ферна Фил.
Я смотрю на надпись за ее спиной, и меня чуть не пробивает на смех.
«Зал номер один».
Смех я вовремя сдерживаю, потому что понимаю, что это будет больше напоминать нервное хихиканье. Внутри зала мягкие удобные диванчики, зона, где я могу съесть все, что может влезть, а заодно посмотреть визор, чтобы скоротать время, пока ожидаем перехода. Стоит мне поднять глаза, как я тут же понимаю, что там показывают нас, идущих сквозь толпу. Сотрудница телепорта оказывается понимающей и быстро переключает на музыкальный канал.
Тут уже впору хвататься за голову, потому что на экране — клип Сибриллы Ритхарсон на ее наблову новую песню, которую она исполняла у нас на вроде как помолвке. На Торна я принципиально не смотрю, поэтому не знаю, как он реагирует, сама же отворачиваюсь, беру тарелку с первой попавшейся на глаза выпечкой и подхожу к окну.
Разве так все должно быть?
Разве я должна сейчас стоять, не имея ни возможности, ни желания, прямо сказать обо всем, что меня тревожит?
Я оборачиваюсь и врезаюсь во взгляд Торна: он смотрит на меня.
— Мост свободен, — комментирует сотрудница телепорта, — можете проходить в зал перехода.
Мы проходим. Привычная процедура, когда нужно приложить ладонь к сканеру, чтобы получить допуск на переход, сопровождается комментарием Торна:
— Она беременна.
Это сказано таким тоном, что портпроводник слегка бледнеет и смотрит на сидящих за пультом управления телепортационным кольцом, как будто они могут ему помочь и спасти.
— Ферн Ландерстерг, беременность не является противопоказанием, — комментирует он. — Все показатели ферны Фил в норме.
— Руку, Лаура.
Я хотела сказать, что вполне могу пройти через телепорт сама, но передумала. Во-первых, у нас была договоренность, что я с ним не спорю на людях (и отнюдь не из-за таэрран, а из-за того, что выполнять условия соглашения должны оба), а во-вторых… я так и не придумала, что там во-вторых, поэтому просто вложила руку ему в ладонь. Пальцы привычно кольнуло холодом, правда, на этот раз я не смогла понять чьим — моим или нашим со Льдинкой.
Это прикосновение на миг выдернуло меня в прошлое, когда его ладонь касалась моей, а наши пальцы сплетались. Поэтому телепортационный переход — ощущение, что ты в чем-то увязаешь, взлетаешь, а после тебя выплевывает с высоты, как-то прошло мимо. Я едва успела опомниться, когда осознала, что мы — в резиденции, и это, пожалуй, было все, что я успела.
Потому что дверь распахнулась, в зал влетела Солливер Ригхарн и со словами:
— Ох, Торн, я так волновалась, — бросилась ему на шею.
Дорогие читатели!
Завтра на роман откроется подписка. Первые 3 дня цена традиционно будет минимальной, впоследствии — повышение.
Пожалуйста, будьте внимательны, если вопрос цены для вас важен 💗
Парящая для дракона. Книга 3
Купить
Как же это мило ))))) я сама чуть не заплакала с ними )))
Какая тёплая глава! Спасибо за эмоции!
😭😭😭 Как много времени потеряно,как много им обеим нужно сказать😭😭😭 мама самое дорогое что есть на свете. Очень меня тревожит как бы от переизбытка эмоций у Лауры пламя не скакануло. Плачу, от того что у них эта встреча состоялась. А мне об этом только мечтать, потому что моя мамочка может прийти только во сне. Спасибо Мариночка за замечательное и торгающие душу мою продолжение
Татьяна Искандярова, 💖💖💖 Спасибо вам, Татьян!
Удивительно, но Лаура не помнит придуманного детства. Единственный, кто запомнил — Торн. И да, она не понимает почему от него закрывалась. Ладно от Торна, она про дочку забыла начисто. Несмотря на нежность и трогательность момента, как-то тревожно.
Лена, *но Лаура не помнит придуманного детства.* .. а ведь действительно странно , я сразу и не обратила на это внимание . Или это нормально , хотя хоть что то должна помнить или это блок после выхода , ведь Оррис тоже не помнит ни чего. Поэтому и не рассказала , а Торн видел все не много не так как было , без деталей. Вопросов еще больше.
Светлана, Я несколько раз перечитывала проду. С одной стороны я понимаю, защитная реакция психики на ужасные события, а с другой, там целый мир был, и в этом мире сознание Лауры знало, что дракон хороший, а вот «мама» с «папой» ее защищали. От чего?
Лена, Папа был пассивен , а вот мама ее постоянно очень яро оберегало . Я уже много писала по этому поводу , и все таки склоняюсь к ментальному управлению *снами* Лауры в коме , могу ошибаться , но столько акцентов . Пока жду ответа от Марины.
Лена, почему не помнит? 🙂
Марина Эльденберт, Она просто задает вопросы и не понимает, почему не хотела возвращаться. Поэтому создается впечатление, что она не помнит.
Воть, уже даже им и говорить ничего не надо, просто сидели молча, а все и так было понятно Вот это связь, торн конечно невероятный, и как он трансформировался! Не могу не отметить его прогресс !
Елизавета, Меня половину книги не покидает ощущение, что Торн из мыслей Лауры не вылезает, когда рядом находится))) Отсюда и такая идилия с его стороны)
Ольга, Ахахах, вполне возможно) Но теплота и трепетное отношение к Лауре появилось только сейчас !И это очень радует)
Раз Кроунгард подставил отца Бена, то того должны оправдать посмертно. Все-таки Бену должно стать легче, как не кажется
gira13, Относительно легче , зная что воспитывал такой отчим и еще потом на него работал , слабое утешение , но хоть что то.
Светлана, Понятно, что отца не вернешь, но Бен жил с мыслью, что отец хотел навредить людям через драконов, а оказывается нет. Он же, наверное, обижался или винил отца во многих неприятностях, которые выпали на его судьбу с матерью( их же выслали со страны), а винить стоит другого иртхана. Мне было бы легче, узнай я, что мой отец не причастен
gira13, Мыслей Бена , мы пока не знаем , но скорее Вы правы , что его это беспокоило , может от этого у него и такой характер , стремление любой ценной что то доказать , добиться. Может также винил отца , что рано остался без матери , которая угасла следом ( или ей помог умереть Кроунгард ) , сестры которую нашел. Бен создает впечатление , обиженного на весь мир и пытающегося , что то доказать , получить желаемое любой ценой , цепляющегося за отношения которых нет , понятно что все это последствия детских потерь. А еще узнать , что отчим оказался злодеем , который повинен во всех потерях — это ужасно . (Только его семью не высылали , мать Бена вышла замуж и уехала как жена дипломата в Ферверн , это не депортация. ) .
Светлана, все, что перечислено (кстати, я с ним полностью согласна) приводит к выводу, что у Бена есть своя игра, которой он ни с кем не поделится. Он может отрицать это публично, но знал о целях и методах Кроунгарда гораздо больше, чем кто-либо другой. Теперь еще неизвестно, как он воспользуется этим в своих интересах.
Sety, .. и нашел его так быстро , лучшие специалисты разведки не нашли , а Бен такой гениальный находит , и в нужный момент, и в нужном месте. Для кого как , но мне это очень странно. Знает больше не сомневаюсь , а всю правду никогда и не расскажет, так можно из свидетеля и героя стать соучастником .
Светлана, знаю, я тоже написала это несколько дней назад. Мне все больше кажется, что все, что происходило в Пустошах, было театром.
Sety, Согласна , Бен как то не естественен там .
Светлана, Но у него же не было всей информации. И отец есть отец! Родная кровь! И Бен в него!
gira13, Я очень рада за Бена, он хороший и много раз реально спасал Лауру!!!
Елена, но перед этим Бен вовлек ее в опасность. Хороший спаситель, ничего.
Оххх… Аж слезы потекли… Но неужели Оррис раньше не показывали Лауру? И не говорили о ней???
***О том, что Бен жив, а его отчим предстанет перед судом МС. О том, что Кроунгард хотел стать спастелем мира и все стрелки по нейросети и безчеловечной атаке перевести на Бена, как однажды сделал с его отцом.*** — никто не запускает настоящую ядерную боеголовку, чтобы стать/притвориться спасителем мира.
Sety, * и все стрелки по нейросети и безчеловечной атаке перевести на Бена, * — а каким образом , Кроунгард собирался это сделать ? Ведь Бен пришел а Халлорану сам и вроде как сотрудничал , что то у мен не сходится.😕
Светлана, убив Бена и Лауру. Но до этого он должен был быть уверен, что Лаура сможет остановить драконов (приказ). Может быть, Арден и Торн не говорят Лауре всю правду.
Sety, Просто убить Бена , а факты. Бен ведь последнее время был на виду и занимался расследованием , слил информацию Сэфлу , да и Рэйнар присматривал . Вопрос остался , может Марина прояснит , чуть позже . Книга на завершении , а вопросов меньше не становится.
Светлана, факты …
Факты: Краунгард очень силен. Он может отдавать приказы. Даже попытался отдать приказ Торну, хотя знал, что в нем была кровь глубоководного дракона. Бен нашел отчима только потому, что Краунгард разрешил это ***засветился***. Еще одна вещь: отец Бена был слабее, а это значит, что Бен также слабее и на него повлияет приказ Краунгарда. Пламя Бена оранжевое, но есть алые искры. По словам Ардена, инородный цвет в пламени является индикатором внешнего вмешательства. Для активации нейронной сети Кроунгарду нужен был только Лодингер. Ничто не совпадает с заявленной позицией о том, что он сделал все, чтобы стать спасителем мира.
Sety, Почему тогда Кроунгард не отдал приказ Бену убить Лауру и тем самым , подставить и убить чужими руками Бена ? Был хороший момент.
Светлана, потому что Лаура еще не остановила драконов (тех, кто был вокруг, а не тех, кто по всему миру). Это немного похоже на тест — Лаура должна сама инициировать нейросеть и использовать ее.
Sety, а как ещё убедить мир, что опасность была реальной? План был подставить «стрелочника», а самому как-то доказать свою невиновность и показать реально, как он спас мир. Ничего не получилось, пришлось показать всю свою внутреннюю, грязную злобу на весь мир, рассказать о том, что было и что намеревался сделать. Но, учитывая «подковёрные игры» злодеев этого мира, уже вряд ли просто так можно выдохнуть. Кроунгарду также могли ментально приказать, да поставить такой блок, который пока никто снять не смог бы. Мы не знаем, до какой степени дошли изыскания в новой области знаний о нейросети и проч., что скрыто в показаниях Кроунгарда, ведь можно просто не договаривать. Ну и концовку сна со счетов не сбрасываю. Всё ещё всплывёт со временем.
Вот у них шикарная мелицина:)) за неделю на ноги поставил АрденДюбопытно Армении и Элис встретились? Как у них там. Дела?
Бедная мачеха Лауры. Она-то не виновата, что мужчина за которого вышла замуж был фактически женат… И даже до сих пор любит первую жену. Или думает, что любит… Всю жизнь посвятить мужчине, его удобству и вдруг узнать такое…
Ирина Никитина, Бедная то бедная, но мне ее не очень жаль, т.к. к Лауре она относилась не очень. Не скажу, что ужасно, но не думала о желаниях Лауры
gira13, Ингрид и о желаниях собственной дочери не особо думала и любви не видно было, не то что о Лауре или Даргеле , все следовали ее правилам . Понятно , что Лауре не хватала любви , отец относился не лучше , спасибо что замечал.
Светлана, Я и не сказала, что она учитывала сильно желания дочери, да я даже уверенна, окажись ее дочь в положении Лауры( быть невестой Торна), она бы тоже не учитывала желания дочери( хотя дочь была бы на 7ом небе от счастья). Просто, когда Лаура разорвала помолвку, я ее понимала, да ее даже родители Рин поняли и поддержали, а семья нет. Хотя скорее всего мачеха и дочь бы не поддержала в таком решении. Вот поэтому я и говорю, что мне мачеху не очень то и жалко
gira13, А в чем ее жалеть ? У нее ничего пока не поменялось и вряд ли поменяется, думаю любви к мужу особо нет , ее больше волнует положение и деньга ( деревянные перила и мебель ).
*что ужасно, но не думала о желаниях Лауры* разве это не ваши слова? Я уточнила , что к дочери относилась также , не вижу разницы между Лаурой и Сильвиной в данном вопросе , ни кого особо не любила.
Светлана, Просто Ирина Никитина написала «Бедная мачеха Лауры…», а я в ответ- что мне ее не жалко
gira13, Она не была ужасной мачехой. Дети мужа была накормлены, прилично и по погоде одеты. Она придумала быть идеальной женой и очень старалась. А о желаниях Лауры даже родной отец не очень думал.
Ирина Никитина, Юргарн скорее всего останется с Ингрид . Оррис не станет рушить семью Юргарна , не просто принять факт , что тебя предали и 21 год жили припеваючи с новой женой на деньги заработанные тобой. Оррис его простит , но жить с ним не сможет , да и не надо , пока будет наслаждаться общением с детьми , ждать появления внучки , а там и личную жизнь наладит. Для Ингрит это тоже удар , но нее же предали , так что останется и будет жить как прежде. А Юргарн пусть грызет локти , его уж точно не жалко.
Светлана, Даже ни разу не подумала, что Оррис вернется к мужу, который так легко от неё отказался. Да и зачем он ей (медицина в этом мире на уровне, я так понимаю, она хорошо выглядит, Торн даже это отметил) молодой и красивой? Старый и обрюзгший?
Ирина Никитина, Нелегко будет и ей, и Орррис. Кстати, последняя вряд ли вернётся к Юргарну, ведь он её предал, хотя… он был под внушением… Контролировал ли он себя? Мне жаль обеих женщин женщин и даже немного отца Лали, хотя он и мачеха неидеальны (мягко говоря).