По ту сторону льда
Глава 2 
— Что значит — на ней его харргалахт? — интересуюсь я.
Спокойно настолько, что мне становится неспокойно.
— Они обручились.
Стенгерберг никогда не показывает своих чувств, но сейчас чувств вокруг меня слишком много. Или их слишком много вокруг девчонки, которая возомнила, что может играть со мной в игры.
— Напомни, ты должен был привезти мне анализы. Анализы, или ее. Почему я не вижу ни того, ни другого?
— Торн, она под его защитой. Ты это прекрасно знаешь.
Я это прекрасно знал. Я знал, что драконов Эстфардхар — рагранец, и что эта ситуация переросла Ферверн. Теперь она международного масштаба, и я сам это допустил. Это я тоже знал.
— Свободен.
— Торн…
— Я сказал: свободен.
Арден отказался со мной говорить. По крайней мере, он отказался со мной говорить как друг, а тащить его в Айрлэнгер Харддарк приказом мне не хотелось. Мне не хотелось этого по одной простой причине: друга после этого разговора у меня не станет.
Дверь за Стенгербергом закрылась, и я коснулся панели. Блокировка запечатала меня в моем кабинете, сделав стекло матовым, от второй ладони, лежащей на столе, тонкими трещинами расползался лед. Когда Арден осматривал меня впервые, он сказал, что я удержал всю свою силу лишь чудом, сконцентрировав ее в одной точке горения. Сейчас она растекалась свободно, иней чешуей раскрывался на полу и вдоль стен.
Мне нужно оставить Лауру Хэдфенгер в прошлом.
Или она оставит в прошлом меня.
Осознание этого сейчас было столь отчетливым, что я с трудом удержался от желания отменить все встречи и спустя два часа уже быть в Рагране. Смотреть ей в глаза и впитывать ее присутствие всем пламенем. Смотреть ей в глаза, когда Эстфардхар будет снимать свое клеймо и корчиться от боли.
Коротко, надтреснуто пиликнул коммуникатор.
Я сжал руку в кулак, и она отозвалась ледяным хрустом, кристаллы осыпались вниз и растворялись в сиянии пламени.
— Слушаю, Одер.
— Ферн Ландерстерг, к вам ферна Ригхарн. Вы просили поставить ее в приоритет, и я перестроила расписание.
Одер — профессиональный секретарь. Временами мне кажется, что я могу поставить ее вместо нового главы пресс-службы, и справится она в разы лучше.
— Приглашай.
Когда открылась дверь, иней уже отступил. Морозный узор на столе растаял, оставив после себя легкую дымку.
Фото не лгали: ферна Ригхарн была темноволосой и стильной молодой женщиной. Даже не скажешь, что сразу после совершеннолетия она с таким же сопляком и с еще одной не сказать что сильно возрастной парой развлекалась неподобающим образом. Глядя на эту женщину, вообще сложно было представить себе что-то подобное, и у нее была одна совершенно потрясающая черта — она ни капли не напоминала Лауру Хэдфенгер.
— Доброе утро, ферна Ригхарн.
— Доброе утро, ферн Ландерстерг.
Глаза у нее были зеленые, настолько пронзительно-зеленые, что впору заподозрить линзы. Но линзы она не носила, это было в отчете Стенгерберга. Свой цвет. Цвет волос — тоже: насыщенный, как шоколад с карамелью. Карамель возникала, когда на ее волосы попадало солнце, даже сквозь матовое стекло.
— Прошу. — Я указал ей на стул. — Хотите кофе?
— Одер мне его уже предлагала.
Солливер опустилась на стул: плавно и грациозно, линии ног под юбкой-миди были изящны и безупречны.
— В таком случае, предлагаю сразу перейти к делу, — сказал я. — Мне нужна женщина, которая станет моей женой. Вы понимаете, что это значит, ферна Ригхарн?
— Почему я?
Я посмотрел на нее в упор.
— Ваша служба безопасности наверняка знает обо мне все. Соответственно, вы тоже знаете обо мне все, ферн Ландерстерг. Поэтому я повторю свой вопрос: почему я?
— Считаете, что вы недостаточно хороши для меня?
Солливер наклонила голову и улыбнулась:
— Напротив. Считаю, что я слишком для вас хороша.
Я кладу руку в перчатке (несмотря на особое покрытие, этих перчаток хватает от силы дня на два-три) на стол. В отличие от Хэдфенгер, Солливер Ригхарн вызывает во мне разве что исследовательский интерес, и тот — исключительно на уровне драконьих инстинктов.
— Аргументируйте.
— Ну как же, — смеется она. — Вам нужна первая ферна и будущая мать ваших наследников, не больше. А я столько всего умею в постели, что было бы жаль, если бы мои таланты пропали впустую.
— Интересный у нас получается разговор, Солливер.
— Не могу не согласиться, Торн.
Эта женщина общается со мной на равных, и мне это нравится. Нравится ее прямой взгляд и отсутствие кокетства — скорее, это прямая констатация своих достоинств без лишних акцентов на них. Я оценил ее фигуру сразу, как только она вошла, фигуру, стиль, умение держаться. Мне кажется лишним встречаться с кем-то еще после общения с ней, но однажды я уже совершил такую ошибку.
Поэтому сейчас говорю:
— Что вы делаете сегодня вечером?
— Сегодня вечером я занята. Но если хотите, я могу попробовать освободить завтрашний вечер для встречи с вами.
Теперь с губ срывается смешок. Мне кажется, что я впервые за долгое время улыбаюсь — так же впервые я улыбался рядом с Лаурой, и при воспоминании о ней улыбка гаснет. Если бы можно было выжечь ее из памяти, ее и ее имя, раскрошить его так же, как я поступил с тем кольцом, я сделал бы это, не задумываясь.
— Освободите, ферна Ригхарн. — Я снова перехожу на официальный тон. — У меня есть для вас предложение, от которого вы не сможете отказаться.
Солливер приподнимает брови. Они у нее не широкие — по последней моде, но идеальные. Я бы сказал, она вся идеальная на роль первой ферны, но когда-то, глядя на Лауру Хэдфенгер, я подумал так же.
— Вот теперь вы меня заинтриговали, — произносит она.
— Не все же вам интриговать. — Я касаюсь коммуникатора, завершая наш разговор: — Одер, пожалуйста, сделай кофе для ферны Ригхарн. У нее сегодня насыщенный день.
Солливер снова улыбается.
Мы с ней поднимаемся одновременно, и я думаю о том, какого дракона я не рассматривал ее кандидатуру раньше.
Потому что меня заклинило на дочери Юргарна Хэдфенгера. Я считал, что это идеальный политический ход. До той минуты, как я ее увидел, это так и было.
— Хорошего дня, — говорю я.
— Легких собеседований, — отвечает она.
Выходит, оставляя за собой тонкий шлейф духов — кажется, Форрани Седфилз, «Падшие небеса». Я заказывал их для Эллегрин, точнее, их заказывала Одер, и мысли об Эллегрин на миг отбрасывают меня в прошлое. В те дни, где под словом «контроль» я понимал только желание отца всем и вся говорить, что они должны делать.
Эту часть воспоминаний я отсекаю резко и без малейших сожалений: возвращаться сюда мне сейчас точно не стоит. Прошлое вообще не стоит того, чтобы им заниматься, а будущее я создаю сам. Каждый миг.
Поэтому сейчас снова касаюсь коммуникатора:
— Одер, когда следующее собеседование?
— Через полчаса, ферн Ландерстерг.
— Хорошо.
Только сейчас я понимаю, что мы с Ригхарн говорили от силы десять минут. Десять? Если не пять.
По сути, это не так уж мало, особенно в контексте моего графика. Я едва успеваю погрузиться в работу, когда снова пиликает коммуникатор.
Претендентки, по большей части, скучны.
Кто-то восхищается моей реформой, кто-то изображает хорошую девочку (может статься, и не изображает), кто-то пытается впечатлить познаниями в области истории, экономики и политики. После обеда я понимаю, что убить полдня на эти собеседования было бесполезной тратой времени.
Бы.
Если бы этот фоновый шум не вышибал меня из мыслей о Рагране и о том, что Лаура Хэдфенгер, возможно, носит моего ребенка.
Когда поток благородных девиц всех сортов и мастей иссякает, я предупреждаю Одер, что беспокоить меня нельзя, и с головой ухожу в последние сводки, стекающиеся ко мне от глав департаментов.
В Ниргстенграффе сейчас все относительно успокоилось, но там продолжаются поиски Лодингера. Стенгерберг говорит, что его бы обязательно засекли камеры, и что искать там уже нечего, но этот Лодингер не дает мне покоя.
С ним тоже могут быть проблемы, и гораздо более серьезные, чем кто-то может себе представить. Досье на этого психопата я изучил вдоль и поперек, поэтому поиски не прекратятся, пока мне не принесут его тело. Куски его тела. Или что там от него останется.
Информации много, в какой-то момент я теряю счет времени, а прихожу в себя от настойчивого сигнала.
— Слушаю.
— Ферн Ландерстерг, вы просили не беспокоить, но это уже третий вызов из приемной ферна Халлорана.
Я смотрю на часы: да, о времени я действительно забыл.
— Соедини нас. — Я ослабляю галстук и откидываюсь на спинку стула.
— Торнгер.
— Рэйнар. Что-то экстренное? — Не люблю долгие предисловия.
— Об этом я хотел спросить у тебя. Вчера один из наших спутников зафиксировал твой оборот.
Я посмотрел на руку. Сейчас, затянутая в перчатку, она выглядела совершенно обычно, но обычной она не была, и все, что со мной происходит — тоже.
— Скажем так, на то были причины.
— Какие именно?
— Такие, которые я не намерен разглашать.
На том конце мира ненадолго возникла пауза, в которой разрастался лед. Когда Рэйнар заговорил снова, его голос звучал значительно резче:
— Ты знаешь закон, Торнгер.
— Этот закон не имеет никакого отношения ко мне.
— Повтори, пожалуйста?
— Я голосовал против, — произнес я. — И ты знаешь мою позицию по поводу запрета на обороты.
На этот раз пауза была более короткой, но от этого не менее прохладной.
— Торнгер, я помню твою позицию, и разделяю ее. Отчасти. Тем не менее это решение было принято нами совместно, большинством голосов на заседании Мирового сообщества. Ты не хуже меня знаешь, что такое закон, и не хуже меня понимаешь, что будет, если мы перестанем его соблюдать. Особенно мы.
Рэйнар замолчал, но я не собирался ничего говорить. Поэтому продолжать пришлось тоже ему:
— Наше общество держится на соблюдении этих законов. Мы — сильнейшие, и если мы сами начнем переступать через то, что сохраняет наш мир, ничем хорошим это не кончится.
— Наш мир сохраняем мы, — произнес я. — И мы сохраняли его тысячелетиями, сильнейшие из нас. Помнишь, что было, когда мы начали терять силу и связь с теми, от кого началась наша раса? Тогда чуть не рухнуло все. Сейчас мы находимся у истоков нового мира, и наша сила растет. Мы не имеем права держать ее взаперти.
— Вместе с силой растет и ответственность.
«Сила — это ответственность, Торн. Пока ты это не поймешь, из тебя не получится ничего цельного».
«Я уже цельный. И моя ответственность больше, чем ты можешь себе представить».
Я хорошо помнил этот разговор с отцом, и помнил, после чего он состоялся. Тогда мне было одиннадцать, но сейчас никто не станет мне говорить и указывать, что я должен делать.
— Ты прав, сила — это личная ответственность каждого. Я ни разу не позволил вам усомниться в том, что я ей злоупотребляю, не так ли?
— Мировое сообщество встревожено событиями с семьей Хэдфенгеров.
— Тех, которые счастливо живут в Зингсприде в настоящее время?
— Тех, кого ты выслал из Ферверна. Это — злоупотребление властью.
— Что насчет Лодингера, Рэйнар?
Вот теперь пауза повисла долгая.
Настолько долгая, что я сполна успел ей насладиться. По правде говоря, Халлоран своей идеальностью уже настолько меня достал, что сейчас я готов был высказать ему все. И высказал бы, если бы, выражаясь его словами, не ответственность, которая на меня возложена.
— Я не обязан перед тобой отчитываться, Торнгер.
— Совершенно правильно. Точно так же, как не обязан перед тобой отчитываться я.
— В твоем возрасте я совершил много ошибок, — его голос стал еще жестче, — и считаю своим долгом тебя предупредить, что намерен сообщить о случившемся остальным.
— Сообщай. — Я смотрел на перчатку, которая расползалась лохмотьями. — В моем возрасте ты еще не отвечал за целую страну. Удачного дня, Рэйнар.
Ответственность.
Круглосуточный контроль, каждый день, каждую минуту — вот что было в моей жизни с самого детства. Если Халлоран думает о том, что знает, каково быть ответственным за такое, он сильно ошибается.
Драконы не спят по четырнадцать суток: для них это нормальный физиологический процесс — бодрствование в течение такого промежутка времени. Мой рекорд, по крайней мере, рекорд осознанный, когда я оставался в сознании с чистым разумом — пять. Поэтому вторые, по сути, для меня не значили ничего. Я не просто не спал, потому что был занят — а раньше это было именно так. Я не хотел спать.
Ночь Хайрмарга раскрывалась по ту сторону окон миллионами огней, а я проводил время в спортзале. Оборудованный на втором этаже моего пентхауса, он не уступал ультрасовременным фитнес-центрам. Раньше тренировка была для меня обязательной по утрам, для поддержания формы. Силовые тренажеры, беговые, проверка реакции и координации. Чередование стрессовых условий — ледяной душ и ослепляющая жара, которая в теории возможна при столкновении синего и красного пламени в бою.
Сегодня по возвращении из Айрлэнгер Харддарк я провел в спортзале пять часов, но не выжал из себя и десятой части энергии, которая во мне клубилась. Арден был прав, со мной происходило что-то странное. Или что-то странное происходило с драконом во мне, который бился о прутья клетки человеческого тела, рычал, рассыпая внутри ледяные искры. В такие моменты ладонь начинала нестерпимо гореть. Ладонь и клочок запястья, на которое заползал изломанный узор чешуи.
Пиликнул напульсник: пришел отчет Стенгерберга.
Он присылал отчеты о ней три раза в день, и мне казалось, что это длится целую вечность.
Двое суток как вечность: остается только гадать, до каких пределов вечность способна растягиваться.
Строчки были скупыми — разумеется, они не могли отразить ее взгляда, когда Лаура Хэдфенгер спускается по ступенькам грязного перехода. Не могли отразить ее жестов, движений, и уж совершенно точно они не могли отразить тонкую хрупкость ее запястий под моими пальцами.
Шелк кожи.
Пульсацию жилки на шее и хриплые вздохи, когда я был в ней.
Припухшие губы.
Тихое:
— То-орн… — на выдохе.
Глаза в глаза.
Сейчас она вся — раскрытая подо мной.
Моя до последнего вздоха.
Я поймал себя на пределе сил, на боевом тренажере-симуляторе ближнего боя, после чего зашвырнул себя в ледяной душ. Дракон внутри снова сходил с ума, и это было основной причиной, по которой я собирался продолжать обороты.
Этот зверь, с которым мы должны быть единым целым, не станет мной управлять.
Хлещущие по телу ледяные струи сейчас ощущались как летний дождь: спустя пару минут тело перестает воспринимать холод и адаптируется. По-хорошему, ни холода, ни жара не существует — настолько, чтобы выбить меня из равновесия. Именно это определяет мое состояние — равновесие и контроль. Которые я создаю сам.
Угрозой этому не будет никто.
«Отмени слежку».
Я отправляю приказ раньше, чем сознание успевает проникнуться им.
Где-то внутри крошатся осколки вырванных кадрами фотограмм — стоящий у ее дома Эстфардхар с букетом цветов.
Харргалахт над небольшой аккуратной грудью. Я не должен его видеть, но я его вижу — чужой знак принадлежности на нежной коже, отблесками полыхающий на ее белизне. И напряженный сосок под тонким кружевом белья.
И судорожный вздох — когда она раскрывается, когда лежит, раскинув бедра, и пламя льется сквозь них, концентрируясь в харргалахт и отражаясь в его глазах.
Что-то с грохотом рушится.
Лед хрустит под ногами, иглами впивается в кожу, шипы ледяных кристаллов вспарывают каждый сантиметр пространства вокруг, чтобы с грохотом обрушиться вниз. Здесь, в тренажерном зале, тоже звуконепроницаемые стены, и когда последняя изломанная панель осыпается крошкой, как кольцо в моей ладони, я наконец-то чувствую вибрацию.
Вибрация напульсника, сообщающая, что звонит Стенгерберг.
Я стою посреди того, что было тренажерным залом, на хрустящих осколках льда.
— Да, — отвечаю коротко.
— Всю слежку? — уточняет он. — Даже фоновую?
— Всю.
Я отключаюсь и иду в душ.
Тот, что в другой части пентхауса, рядом со спальнями.
Тот, который уцелел.
Автоматическая дверь за моей спиной натыкается на ледяные иглы, раздается жалобный хруст.
Который сменяется тишиной.
Дорогие читатели!
На следующей неделе на роман будет открыта подписка. Совсем скоро мы сделаем о ней блог с подробной информацией, поэтому следите за обновлениями.
ВАЖНО: Книга про Торна будет однотомником.
Также сегодня вечером стартует розыгрыш промокодов на историю «По ту сторону льда» (и не только) 😉
По ту сторону льда
Купить
Я прекрасно понимаю Торна, для мужчины карьера, работа на первом месте. Он не будет самодостаточным, уважающим себя самцом, если потерпит крах в этой сфере
Спасибо за продолжение! Он запретил себе чувствать.
Не зря говорят что все комплексы из детства: потеря родителей и наверное поэтому страх кого то впустить в душу и сердце , а потом опять потерять. Тонн как политик мне не понятен , какие цели преследует и чего хочет для своей страны.
Спасибо! Ну хоть какое-то приоткрытые мотивов Торна. Ещё много неясно, но хоть какая-то логика у его внезапной смены отношения к Лауре. Испугался чувств на фоне грядущей катастрофы. Но по прежнему непонятно, зачем ему срочно жена…и реформа также. И разрыв отношений с остальным миром. Надеюсь, что все прояснится.
Спасибо за продолжение.🍎🍏
——
Давай, давай, Торн, не сдавайся, у тебя все получится (my boy). Держу кулачки. 😉
Интересно, Т. сказал, что дает А. месяц, чтобы узнать, беременна ли Лаура. Так что, что бы ни случилось, должно быть до полутора месяцев. Или, если мы предположим, что в этом мире месяцы такие же, как на Земле, то весной должно произойти что-то, что важно для Ферверна, а возможно, и для мирового сообщества. Это должно быть политическое событие, и первоначальный план Торн состоял в том, чтобы объявить о помолвке в канун Нового года, через полтора месяца подготовки и свадьбы, чтобы ранней весной Торн мог иметь первую леди — человек. Мммммм….Что он решил сделать — объявление об уходе Ферверна из мирового сообщества было запланировано заранее, избрание человека в Совет Ферверна — тоже … что дальше? Хм … Я думала, что времени меньше — максимум месяц. Люблю когда появляется новая информация.👍
Sety, С точки зрения детективной загадки — тоже интересно. Но он так легко манипулирует людьми, разрушая жизни, что стоит ли его цель таких жертв? Ведь он не просто подбирает удобный инструмент для достижения цели, он берет личности, которые ему нравятся…
Юлия Парфенова, в политике нет места чувствам. Используется все, что нужно, потому что благополучие государства в целом важнее благополучия одного или нескольких людей.
IMHO: Сам Торн отказался от нормального брака с сильной иртханессой (Эллегрин или другая), его дети будут полукровками (серьезное решение продолжить так семью Ландерстергов, которая является одной из старейших) в мире, где до сих пор это не было особенно распространено и принято. Это не совсем детективная загадка — это основная причина поведения Торна.
Sety, Это понятно… Но он выбирает интересных девушек, не обращая внимания на кукол и потом очень старается сделать из девушки куклу. Зачем? На маньяка не похож, но и нормальности в этом нет. Отношение к «другу» Ардену тоже показательно в последней части. У него есть армия шпионов и Стегенбергов, но взять тайно анализы и явно нарушить нормы морали — он заставляет единственного друга, который после этого явно либо перестанет быть другом, либо пойдет под трибунал. Зачем Торну нужно именно так достигать целей??? Как уже писала, явный синдром распада. Сознательно или бессознательно он уничтожает жизнь вокруг себя. И политика тут ни при чем…
Юлия Парфенова, Арден поступает глупо, отказываясь выполнить задание. Если бы он действительно беспокоился о Лауре (кстати, она, похоже, зацепила А.) и трезво думал, он бы пришел к выводу, что ему нужно точно знать, что происходит, особенно в свете того факта, как проходила беременность Хэлирии Ландерстерг и нынешняя трансформация Торна. Весьма вероятно, что процесс развития эмбриона у Лауры обратный — вместо того, чтобы нуждаться в отцовском пламени, отцу придется забирать и погасить лишное пламя, которое генерирует ребенок.
Sety, Так поступить- это подлость.
Sety, Простите, если я Вас поняла правильно, Вы полностью согласны с действиями Торна и его политикой?… Гипотетически — будь Вы на его месте , Вы бы действовали так же?…
У историков такая концептуальная схема правления страной, которую вы описываете, называется — Великократия. Она как раз и отрицает отсутствие каких либо чувств в политике, шагает по трупам соотечественников, друзей, родных и мирового сообщества, в угоду концепции мира единственной личности, возомнившей себя мессией. Примеров такого правления в истории человечества великое множество, Вы и сами знаете, все изучают историю. Думаю, что также знаете к каким мировым катаклизмам это приводило .
annabinari, короче — да. Учитывая традиции управления Севером, прогрессивные изменения в окружающей среде, технический прогресс и рассекречивание жизни иртханов, я считаю, что решение, действия и политика Торна является наиболее подходящим на данный момент. Его реформа как минимум дает шанс каждому живому преодолеть грядущий катаклизм, в отличие от законов Халорана, которые только мешают. ;)п.п. Я также знаю первоначальное значение слова «диктатор», и преимущества такого правления.
Sety, как историк по профессии хочу Вам напомнить, что при государственном правлении, называемом диктатура, ПРЕИМУЩЕСТВО в такой форме правления есть только у одной политической единицы — диктатора. Диктаторский режим, как правило, сопровождается радикальными и репрессивными мерами, жёстким подавлением и устранением прав и свобод граждан и чаще всего (в 99,00% случаев) приводит к режиму кровавой диктатуры. Не буду читать Вам лекций по истории, просто я сомневаюсь в том, что Вы , говоря о диктатуре власти книжного героя, по-настоящему имеете глубокое представление о кровавой сути и «ценностях» деспотичных форм власти. Извините. Ничего личного!
annabinari, Вы можете быть очень хорошим историком, но, к сожалению, вы не биолог и не имеете представления об истории эволюции. Поле насыщено, и эволюционный скачок неизбежен. Изначально изменения проявятся в иртханах и драконах. Они станут сильнее и опаснее. Вероятный налет теперь будет иметь гораздо большую силу и ужасные последствия, чем что-либо до сих пор. Не исключаю и возможности чисто физических изменений окружающей среды — нестабильности литосферы, гидросферы и атмосферы, выражающейся в точечном накоплении и высвобождении накопленной энергии. Короче говоря — мир, каким его знают наши герои, кардинально изменится в следующих 4-5 поколениях. Сейчас не время для демократии. Первоначальное значение слова «диктатор» следующее (как я указывала в предыдущем посте):
***Дикта́тор (лат. dictator, от dicto — диктую, предписываю): Древнеримское чрезвычайное должностное лицо (магистрат) в период Республики (V — 2-я половина I века до н. э.), назначавшееся консулами по решению сената максимум на 6 месяцев при крайней опасности (внутренних неурядицах, военной угрозе и т. д.), когда признавалось необходимым передать власть в руки одного лица. ***
Условия и необходимость есть, не то чтобы они были чем-то новым для Севера. Им всегда правили только сильнейшие. 😉
Sety, Похвально, что Вы отстаиваете свою точку зрения и помните о роли диктаторов в политическом институте древнеримского права. На самом же деле в Римской Республике к неограниченной единоличной власти, опирающейся на военную силу чаще всего прибегали именно, как к средству наиболее сильного давления на большинство (внутренняя политика). И это касалось не только плебеев, но и патрициев, поскольку власть Диктатора и его приговоры не подлежали аппеляции и были ненаказуемы. И это была далеко не лучшая форма правления даже в экстремальных условиях для страны. Поняла я одно, мы с Вами рассматриваем одни и те же постулаты с совершенно разных «углов» и разными глазами. Тем не менее, спасибо за мнение и дискуссию
Sety, Спасибо за ответ. Признаться, очень удивлена!… печально
Sety, Надеюсь вы правы и цель оправдывает средства, но впогоне за переделкой мира и всеобщим благом можно и потерять свою команду и последователей. Дидкатор не только управляеь с помощью кнута, ну и куда более эфекктивно любовью и преданностью своих соратников и избирателей.
Спасибо за продолжение. 💐🙂
Спасибо за продолжение!!!! 💐💐💐
Вот ты говоришь, Торн, любовь делала тебя слабее…Нет, не слабее…Она делала тебя человечнее, а это — две большие разницы…А ошибки — так от них никто не застрахован, вне зависимости от того, любишь ты или нет…
А сейчас, когда ты не любишь, (ну, как ты считаешь), посмотри, сколько всего ты наворотил: страна — на грани холодной войны; друга — скорее всего, потерял; твой Дракон — видеть и слышать тебя не хочет…Это что, нормально? Нет, дорогой Торн, это очень плохо…И любовь, заметь, тут даже рядом не стояла…
Торн, очнись!!! Всё дело в тебе!!! В этом разве твоя сила? Остаться одному? Без любимой? Без друзей? А возможно, и без страны…Как бы ты, из-за своей твердолобости, и её не потерял…
Девочки, искренне жаль Торна, запутался человек…😥
Марина и Ксюша, огромное спасибо!!! Очень интересное продолжение!!! ❤❤❤
Ну как и ожидалось, чем дальше, тем печальнее. У него реально проблемы. Даже не знаю что ему поможет. Если долго сдерживать и игнорировать свои чувства, однажды рванет. Только до того момента он столько ошибок наделает, можно ли будет их исправить большой вопрос. В реальной жизни, к сожалению, не все можно исправить, если только в сказке. Вот, например, Халлоран отлично совмещает и сильные чувства, и власть. Он действительно сильный мужчина, хороший политик. Не Торн. А ещё это его «Остальное — подождет». Неужели? Нет, не подождет, жизнь у других не встанет на паузу, не все будет так как он того хочет. Потом может быть уже поздно, время не повернуть вспять. Успеет ли Лаура выйти замуж за Бена? А если да, то что будет дальше? Наверно забрать ребёнка при законом браке, где муж-иртхан-гражданин другой страны, будет сложнее, чем при помолвке (если это будет вообще возможно). Торн будет просто биологическим отцом, хоть и правящим, но уже несоюзной страны. Бен видите ли возле Лауры трется. А какого тебе будет Торн, если твоего ребёнка будет растить и воспитывать Бен, его он будет называть папой? У него будет семья, которая должна была стать твоей, но ты отказался, испугался чувств. Слабак! Если ты думаешь, что у тебя все под контролем и все можно решить так, как тебе того хочется, то ты очень сильно заблуждаешься, Торн. Это самообман. Не все решается силовым методом. Жизнь преподнесет тебе не мало сюрпризов и скорее всего неприятных. Но может только жизнь его чему-нибудь и научит, надо самому видимо шишки набить, раз никого слушать не хочет, со стороны то виднее, что не так. Но мы же никого не слышим, ничего не видим, прем напролом. А вообще где заговорщики/оппозиционеры? Не могут быть все согласны с его единоличным решением по выходу из МС, да и само МС неужели ничего не предпримет? Проще же поменять одного правителя, чем потерять целую союзную страну. Хочется уже развития сюжета, больше динамики.
М-да, так боится допустить ошибку, что готов всех через колено ломать! Надеюсь, все — таки любовь прорвёмся и заставит Торна помудреть!