По ту сторону льда
Глава 3 
Сегодня на Солливер платье стального цвета. Оно идеально вписывается в интерьер и остужает его, по меньшей мере, градусов на десять, если не сказать больше. Для встречи с ней я выбрал ресторан «Эрхарден», в переводе с древнефервернского «Непокоренная высота». Располагается он на сто четвертом этаже здания, спроектированного Ульрихом Нигельманном. Сюда наравне с нашими знаменитыми высотками и смотровой площадкой комплекса Грайрэнд Рхай водят экскурсии, но даже летом, в лучах заходящего солнца, интерьер сверкает кристалликами заснеженных вершин.
Нам предстоит ужинать в общем зале, на платформе, возвышающейся на четвертом ярусе у панорамного окна величиной в шесть этажей. Когда Ритхарн идет по залу, на нее оглядываются: и мужчины, и женщины. Она — воплощение элегантности, волосы собраны на затылке, только два завитка обрамляют лицо. Из украшений на ней — только серьги, и я могу сразу сказать, что эти серьги созданы из фервернского льда по эксклюзивному заказу в «Адэйн Ричар».
— Прекрасно выглядите, Солливер. — Я поднимаюсь ей навстречу, и она улыбается.
— Я ждала, что вы это скажете.
— Я так предсказуем? — Мне снова хочется улыбнуться.
— Нет, просто ваши комплименты — это нечто особенное.
Я отодвигаю для нее стул, а после возвращаюсь на свое место. По ощущениям, Солливер не испытывает ни малейшей неловкости от того, где ей приходится ужинать, с кем ей приходится ужинать, и в каком окружении ей приходится ужинать. Мергхандаров она, кажется, не замечает — как само собой разумеющееся.
— Как прошел твой день, Торн?
Инициативу она тоже не стесняется проявлять, равно как и на «ты» переходит с небывалой легкостью.
— В работе.
— Мой тоже. — Она изучает меню на планшете, благодарит официанта за стакан воды (который выбрала вместо аперитива), но акцентирует внимание на моем взгляде. Мы сталкиваемся ими, и в ее глазах я вижу что-то похожее на то, что мог бы видеть в своем. Сканирующий эффект.
— Съемка? — уточняю я.
— Угадал! — Солливер смеется, и, надо признать, смех у нее весьма заразительный. — Известность отрезает сразу несколько возможных тем для разговора. Например: кем вы работаете, и все в том же духе. Или дело вовсе не в нашей известности?
— Кем работаю я, ты точно знаешь.
— Почти справедливо.
— Почти?
— У меня нет на тебя досье.
Она опускает глаза раньше, чем я успеваю ответить, роняя уголки тени от длинных густых ресниц на высокие скулы. А когда поднимает, интересуется:
— Можешь посоветовать хорошее вино?
— Ты не знакома с картой вин «Эрхардена»?
— Тебя это удивляет?
— Скажем так, немного. — Я открываю электронное меню на первой странице барной карты.
— Как я уже сказала, вчерашний вечер у меня был занят, сегодняшний день — тоже. Ну и потом, о том, куда мы едем, я узнала от Хестора.
Я отправил за ней водителя Лауры. Так или иначе подводя черту под этой страницей своей жизни — и я действительно не вспоминал о ней до того, как прозвучало имя водителя. Нет, не о ней. О снимках, на которых она вместе с Эстфардхаром изучает Рагран.
— У тебя было целых сорок минут, чтобы поинтересоваться меню.
— Целых? — Солливер откидывается назад и смотрит мне прямо в глаза. — Я не привыкла заниматься делами, когда еду расслабляться.
Я выделяю несколько вин, и у нее в меню они перехватывают подсветку.
— Странно, у меня создалось ощущение, что ты привыкла изучать игровое поле.
Она приподнимает брови. Делает это так изящно, что мне невольно хочется коснуться ее лица. Ригхарн все делает изящно. Закидывает ногу на ногу. Подается вперед. Даже бокал с водой поднимает так, будто там уже самое дорогое вино.
— Привыкла, — отвечает Солливер. — Если это критично.
Она отмечает вино двухсотлетней выдержки и еще несколько бутылок, смотрит на меня.
— В остальном полностью полагаюсь на твой выбор.
Мы делаем заказ, и спустя пару минут официант уже расставляет бокалы и добавляет необходимые приборы.
— На чем мы остановились? — спрашивает она, когда мы снова остаемся наедине.
— На критичных узлах игрового поля.
— Ах, да. — Солливер закусывает губу — на миг, а после снова пьет воду.
Воду она пьет так, что я сразу представляю ее губы на своем члене.
— Так что для тебя критично? — спрашиваю, так и не дождавшись продолжения от нее.
— Критично… предположим, тот факт, что ты выбрал столик в общем зале, и что нас сейчас могут видеть все. Ты же хотел, чтобы нас все видели, Торн?
— Для тебя это имеет значение?
Мы смотрим друг на друга, и она не отводит взгляд.
— Вероятно, да. Если я спрашиваю. — Солливер чуть наклоняет голову. — Мне нужно понимать правила игры.
— Ты понимаешь их не хуже меня.
Можно сказать, наш разговор завершен, но он продолжается. Продолжение заключается в том, как официант наливает мне вино — на два глотка, и когда я его пробую, она меня изучает. Дожидается, пока я поставлю бокал, и только после этого берет свой. Оплетая изящными пальцами ножку и едва касаясь стекла верхней части.
— Приятное, — выносит свой вердикт.
Я киваю, и официант разливает вино, после чего ставит бутылку на специальный столик-подставку, и уходит.
— Ты что-то говорил о сюрпризе.
— Сюрприз — на то и сюрприз, чтобы оставаться таковым до конца.
Мне нужно понимать, что Солливер не обременяют лишние чувства и надежды по поводу наших отношений, и они ее действительно не обременяют. Либо она прекрасная актриса (потому что на краткий миг мне показалось, что в ее голосе прозвучало некоторое разочарование). Как бы там ни было, сейчас она улыбается:
— Я полагаю, это ужин станет частью нашего соглашения?
— Все верно. — Смотрю на нее поверх сцепленных рук. — Как так получилось, что ты стала моделью?
— Мне хотелось доказать всему миру, что я невыносимо прекрасна. Полагаю, ты стал политиком по той же причине?
А она хороша. Если честно, мне начинают нравиться наши пикировки, и пусть это не входило в планы, будет приятный бонус.
— Совершенно точно нет.
— Нет? Тогда почему?
— В моей жизни стоял выбор между политикой и военной службой. Последнее оказалось невозможным по причине того, что я не готов подчиняться.
— Вот как? — Она снова пригубила вино. — Любишь, чтобы подчинялись тебе?
— Подчиняться тому, кто видит ситуацию шире — наиболее разумный и рациональный способ как можно скорее прийти к наиболее выгодному для себя результату. Пока дожидаемся ужин, поделись своими соображениями по поводу моей реформы.
— А они должны у меня быть? — Солливер снова приподняла брови, но тут же приняла расслабленный и скучающий вид.
— Не должны?
— На мой взгляд, нет. Реформа — твоя, с какой стати мне ее оценивать.
— Я спрашивал не оценки, а твоего мнения.
— Прости, но ты меньше всего похож на мужчину, которого интересует чье-то мнение, Торн.
Я едва скользнул взглядом по мергхандарам.
— Свободны. Ждите внизу.
— Опасно, — заметила Солливер, когда мергхандары спустились по лестнице и остановились у нее.
Пара за соседним столиком, расположенным на полуровня ниже, не сводила с нас глаз. Расстояние до них, правда, было такое, что они вряд ли могли что-то слышать — в этом плане «Эрхарден» идеален.
— Опасно говорить со мной в таком тоне, — сообщил я. — Надеюсь, мы друг друга поняли?
— Тем не менее в ресторан ты пригласил именно меня, а не одну из этих… девочек-припевочек. — Солливер подняла руки. — Я не собираюсь воевать с тобой, Торн. Я просто хочу, чтобы ты уважал мои границы. Мы друг друга поняли?
Она пожала плечами и чуть подалась назад:
— Кроме того, я просто сказала правду. Мне бы хотелось, чтобы между нами с самого начала была исключительно правда — насколько это возможно. В деловых соглашениях я ценю честность, открытость и прямолинейность. Ты всеми этими качествами обладаешь на двести процентов. Только пожалуйста, избавь меня от светских разговоров в ключе «я спрашиваю это у каждой».
— Не у каждой, — хмыкнул я. — Честность и смелость всегда подкупают.
Солливер развела руками.
— Если бы я не могла ответить именно так, я бы не пришла на встречу. Ты же меня сожрешь и не подавишься. И если уж говорить открыто — о твоей реформе — это было честно и смело, и ты сделал это раньше остальных, хотя назревало это десятилетиями. Именно поэтому остальные так бесятся.
Я оперся о подлокотник и подпер подбородок рукой.
— Давно ты следишь за политической ситуацией?
— Я не слежу. Я просто неплохо ориентируюсь в мире современной информации и делаю соответствующие выводы. Драконов ради, это уже напоминает не деловой ужин, а политические переговоры. За нас!
Солливер подняла бокал, мы едва успели сделать по глотку, когда к нам снова поднялся официант.
— Это произведение искусства, — произнесла она, когда мужчина поставил перед ней тарелку с салатом.
— Благодарю, ферна Ригхарн. Я передам ваш комплимент шеф-повару.
— Обязательно.
— Что ты думаешь об отключении щитов?
Этот вопрос я не собирался ей задавать. Но сейчас, наблюдая за легкой игривой непринужденностью, с которой она перевоплощалась, просто не удержался.
— Вероятно, мне полагается высказать что-то очень умное, но я недостаточно хорошо разбираюсь в драконах, Торн. Думаю, со временем ты мне все расскажешь, и я сделаю определенные выводы. А пока давай поставим этот момент на паузу.
Больше мы к политике не возвращались. Обсуждали современную кухню (которая в таких ресторанах больше напоминает искусство), вина и все, так или иначе связанное с этим направлением. Она пришла в восторг, узнав про Доража Эмери и про его карьеру, и в еще больший — когда я пообещал их познакомить.
— Мы, творческие люди, всегда найдем общий язык, — воодушевленно сказала Солливер. — Особенно те, кто сделал себя сам.
— Модельный бизнес — это творчество?
— Еще какое! — Она рассмеялась. — Иногда уже не представляешь, как еще встать, чтобы это не сделали сотни раз до тебя. Я уже не говорю о выражениях лица.
— Уверен, с этим у тебя все в порядке.
— Ты слишком во мне уверен, Торн.
— Иначе тебя бы здесь не было. — Я отложил салфетку. — Как ты смотришь на то, чтобы продолжить вечер в моей резиденции?
Солливер чуть приоткрывает рот, или просто размыкает губы: у нее это выглядит настолько откровенно, что даже к услугам фантазии прибегать не надо.
— То есть ты обещал мне сюрприз, и он, полагаю, находится именно у тебя в резиденции?
— Именно так.
Вот теперь она подается назад и смотрит на меня с улыбкой.
— Ты играешь нечестно, Торн Ландерстерг.
— Я политик.
— Ты сейчас называешь всю политику нечестной игрой?
— Нет, я называю вещи своими именами. Политика — искусство добиваться того, что тебе нужно так или иначе. Не ожидай тебя сюрприз в резиденции, вряд ли бы ты согласилась.
— Сюрприз или предложение, от которого нельзя отказаться. — Она складывает ладони, и тут же кладет их на стол. — А если я все-таки откажусь?
— Тогда ты не узнаешь, что я хотел тебе предложить.
Солливер вздыхает — легко, а после кивает:
— Могла бы сказать, что ты не оставил мне выбора, но это не так. Предполагаю, это что-то очень интересное.
Вместо ответа я поднимаюсь и подаю ей руку. Наше шествие по ресторану отслеживают все, в гардеробе, где я накидываю пальто ей на плечи, и на парковке все тоже смотрят на нас. Я к этому привык и Солливер — тоже. Она реагирует на внимание так, как должна реагировать первая ферна. Она его принимает как должное.
Мы садимся во флайс, и там Ригхарн кладет ногу на ногу.
— Даже не представляла себе, что это будет так.
Чулки она не носит. Или носит, но не постоянно.
Изгиб бедра под платьем вызывает желание скользнуть ладонью по теплой коже под тонкой защитой колготок. Обманчиво-тонкой, когда три года назад изобрели синтетическую ткань, способную сохранять тепло и при этом не выглядеть как наряд рейдера в фервернские пустоши, ее изобретатель обогатился. Точнее, изобретательница, посвятившая этому лет десять своей жизни, которые сейчас сполна окупились.
Ее патент приносит такие доходы, которым могут позавидовать многие.
— О чем ты думаешь, Торн?
— Думаю о том, как ты это себе представляла.
Странно будет сообщить роскошной, соблазнительной женщине о том, что я думал на самом деле, глядя на ее изгибы.
Иногда мне кажется, что она видит меня слишком хорошо. Даже лучше, чем мне бы хотелось, потому что сейчас произносит:
— Примерно так.
А после подается вперед, обтекая меня своим роскошным изящным телом и накрывает мои губы своими.
Ее губы горячие, мягкие и податливые. Раскрывающиеся навстречу моим с той же легкостью, с которой, я уверен, она раскроется, распластанная по кровати. Я пробую их на вкус, зарываясь пальцами в ее волосы, которые шелком скользят по моей ладони.
Вторая вряд ли смогла бы чувствовать так — под слоями новой перчатки беснуется пламя.
Солливер запрокидывает голову, с губ срывается тихий стон — на миг, когда ей перестает хватать дыхания, а после скользит пальцами по моему бедру. Я перехватываю ее ладонь за мгновение до того, как она ляжет на пряжку ремня.
— Не боишься, что сюрприз окажется несколько смазанным?
— Если только он не у тебя в штанах.
Ее ладонь накрывает мой член и мягко сжимает, в глазах, которые разогрелись до невыносимо-яркой летней зелени — полное отсутствие тормозов.
Мне это нравится.
Что мне не нравится — угрожающее рычание внутри и спазм, на миг перехватывающий запястье под перчаткой стальным браслетом.
И дикое, совершенно нереальное желание увидеть на ее месте Лауру Хэдфенгер. Чувствовать все то же самое — как тонкие пальцы скользят по пряжке ремня, расстегивая его, как повторяют движение молнии.
Как светлые волосы растекаются по моим бедрам, а губы обхватывают напряженную до боли головку. Сжимаются плотно, вызывая хриплое рычание в нас двоих — пока еще мягким скольжением сверху вниз.
Я сам не представляю, когда успел завестись настолько, но у меня действительно стоит так, что каждое движение ее рта отзывается наслаждением, способным вынести контроль с мощью беснующегося внутри дракона. Скольжение губ и пальцев — то расслабляющихся, то сжимающихся плотным кольцом.
Я вижу струящиеся между покрытых чешуей пальцев светлые пряди, как наяву, это «наяву» вышибает из меня все, что я взращивал долгие годы. Ладонью поверх шелка волос — в перчатке, сгребаю их в горсть на затылке, плотно насаживая на себя этот податливый рот. Сильнее и жестче, задавая ритм — до той грани, когда очередной спазм наслаждения переходит в пульсацию.
Мощную, сильную, яростную, которую она принимает в себя без остатка.
Солливер поднимает голову, отбрасывая растрепавшиеся волосы за спину, касается пальцами уголков губ, а после облизывает их.
— Да, ты действительно привык все контролировать, Торн, — сообщает с легким смешком, удобно устраиваясь на сиденье.
— Я этого никогда не скрывал.
Дракон внутри рвется, стирая когти о броню внутренней чешуи, рычит, исторгая пламя, а я смотрю на летящий вокруг нас город, в который флайс ввинчивается с немыслимой скоростью.
Пожалуй, сегодня ночью будет следующий оборот. Нам пора привыкать к тому, что мы — единое целое.
По ту сторону льда
Купить
Прочла обновление и задумалась : что же должен пережить Торн чтобы понять что для него важнее? А потом подумала: дракон его что чувствует? Разве они могут сосуществовать в таком отношении друг к другу? Постоянное стремление подчинить одну сущность другой — это же должно было давно пройти, не мальчик же?
Ирина, Тут дело в другом, дракон по своей сути животное, а у животного сильны инстинкты. Инстинкт бороться за самку и инстинкт размножения одни из первостепенных. Поэтому Торну и тяжело найти общий язык с драконом. Драконы неведомы человеческие обида, гордость, злость и высокомерие, подавай самку и все тут.
Надеюсь, он повернул её к барной стойке, чтобы предложить вместе чего-нибудь выпить после сложного дня. Хотя зачем — что у Солливер в жизни происходит, ему не интересно, сам сказал. Так что пусть покрывается чешуей дальше. Дракон номер один замороженный.
Aliwia, А может и правда развернул лицом к барной стойке, что бы выбрать вина на вечер. А иначе его отношение к женщинам животом на стол и ноги на ширину плеч , а еще лучше на колени будет демонстрировать непорядок в его психике.
Елена Мухаммед, Выпьем, Соли, где же кружка, дракону станет веселей (там была другая рифма, но больно уж неприличная)))
Nastya, Пытаюсь найти куда и какую неприличную рифму можно приделать))) никак не получается😂😂
Елена Мухаммед, Грубая форма обозначение полового процесса. …ой, да чего я скромничаю — Выпьем ,Соли , где же кружка — е**ться будет веселей 😋
Nastya, 😂😂😂 я не догадалась, видно стихотворный жанр мне не дан. Не вижу строчек, слов и рифм.
Елена Мухаммед, «А может и правда развернул лицом к барной стойке, что бы выбрать вина на вечер» — и обломал Солливер.
Какой чурбан! Может Солливер тоже от него сбежит?
Прям насилие какое-то над драконом) типа ах ты её не хочешь, а заставим! Уууу. Интересно, вот Торн утешается пожухлыми прелестями Солливер, а ежели Лаура в разрыве заведёт себе отношения, так этакого «предательства» ей никогда не простит, тьфу
tadzimirk, Почему пожухлыми?)) Она вроде ещё ничего, красотка, в купальниках фотографируется)))
Иоланта Карле, Ну не внешне, внешне она красотка. Но такая многоопытная, я не ханжа, если что. На контрасте с девочкой Лаурой так воспринимается
tadzimirk, мда всего 3 года разница, а впечатление будто небо и земля.
tadzimirk, Потасканные у неё прелести, да))) Вроде тоже не ханжа, но как-то вызывает она неприязнь. Наверное, потому что считаю, что Солливер замахивается на чужое, понимаю, что в итоге Лаура должна остаться с Торном (хотя он вызывает сомнения). Бен на данном этапе повествования мне нравится больше, но подозреваю, нет у него шансов, нет…
Иоланта Карле, Да, судя по обложке она куколка. Возможно она действительно идеальна для Торна (оба бесчуственны) , а Лаура для Бена (у обоих эмоции зашкаливают)?
Ирина, Мне вообще кто-то третий видится. Вообще пока самый беспроблемный дракономужик это жених подруги. И то небось потому что второстепенный персонаж))) но такой, позитивный и спокойный тоже рядом не представляется)
tadzimirk, Нее, чужого нельзя трогать, тем более подруги
tadzimirk, Так Лаура уже завела. От этого Торн и бесится, и не прощает ей «предательства»
Щекн Итрч, А, ну да, он же не знает, что это все ширма. Но кажется, больше всего его задел публичный отказ
tadzimirk, Ну, это само собой. Вон у него даже лапа чешуей покрылась. Но кто знает, если бы не было рядом с Лаурой Бена и его харргалахта, может он бы уже задумался и до чего-нибудь допер, не подпитываемый мыслью о том, что она его предала ради Бена.
Нет таких слов что бы его обозвать. Дракона жалко. Жаль что он не может от него слинять
через пару прод надо ещё раз опрос провести с кем останется Лаура, результаты будут противоположными тем, что есть сейчас))) 😉
натка, Какой опрос? 😂 С кем скажут авторы, с тем и останется!
Ирина Орлова, в группе в контакте вчера был.. конечно все от авторов зависит.
натка, И кто победил? Меня просто нет в ВК…
Иоланта Карле, я специально зарегилась Торн-82% Бен — 18%
натка, Хм, всё-таки Торн побеждает. Ну что же, по законам жанра, скорее всего так и будет. Надо же спасать его от него самого, пока он совсем не очешуел, а сможет это только Лаура, Солливер не потянет. Спасибо!
натка, Спасибо! Не видела.
натка, Не думаю,что изменится.((( Думаю кардинально поменяется отношение к Торну только если он съест Верража 😅
Nastya, ну пару раз так цинично отзовётся об Лауре, поимеет Соливер и готово.
М-да…😕 Надеюсь, реакция Дракона не заставит себя долго ждать.😉😊Девочки, большое спасибо!!!❤
Идеальная первая ферна, снимающаяся в рекламе купальников?
Ирина Орлова, Почему нет? Он строит новое государство, которое будет в международной опале, глава плюет на все законы , а первая леди снимается полуголой …. Идеально ))))) почему, правда, к Лауре были совершенно другие завышенные требования -непонятно.(((
Nastya, Вот и мне непонятно, почему такие разлмчные требования к Лауре и Соль.
Ирина Орлова, почему разные, какие у него были требования к Лали, чтобы одевалась, как 1 ферна а не как девочка, и вела себя как взрослая а не как ребёнок. По поведению говорить можно много, у него свои критерии, у неё свои.Причем его критерии, не убегать от него и делать все что он говорит, желательно не раскрыва рта. Её индивидуальность он не оценил, сами посудите Сол-модель, она знает что ей хорошо, как себя подать, Эллегрин задавала моду в Ферверне. Соливер 24, Эллегрин ну 32. и Лаура, для которой это все неинтересно было, и которая по нарядам слушала больше Ингрид. А для Ингрид было важно чтобы до помолвки она выглядела невинно (т. е. как девочка).
Nastya, Не долго ей сниматься в купальниках, тут либо ты на коленях либо тебя нет в Ферверне. Запретит сниматься если захочет, заставит плясать если ему стукнет и т.п. Я думаю что секса у них не будет. Направлять голову предел его мечтаний! А ещё не можно подкладывать разным политикам для решения вопросов в свою пользу. Идеальная первая ферна!
mariska.dream, Солливен — «тёмная лошадка». Это Торн думает, что она позволит собой манипулировать ради власти. Но мы пока ничего о ней не знаем. Возможно, это она планирует им манипулировать. И неизвестно, с какой целью ТОРНУ ее подсунули. Сам он мог и не обратить на неё внимание.
Ирина Орлова, Нет, Солливер как раз в его вкусе. А вот Лаура:»— Эта-то что здесь делает? — интересуется она, глядя на меня, как на раздавленного подщельника.
— Ферна Рэгстерн… — стремительно бледнеет секретарь.
— Претендентка? — насмешливо выплевывает она, окидывая меня взглядом от кончиков туфель до волос. — Торн же не любит блондинок. «Кто подбирал невест, тот его очень хорошо знает. Все невесты серые мышки. Только Солливер выделялась. Лаура его удивила. По сути на Лауру не должен был пасть выбор.
nika-nika-nika, Так на Соль ему настойчиво указали. А Лаура удивила Торна своим совершенно нелогичным для него отказом быть в числе претенденток на невесту.
Ирина Орлова, Нееет. Наоборот. Стенгерберг не советует Солливер из-за пикантной особенности ее прошлого. Вопросов, возникает, очень много.
Ирина Орлова, Возможно, месть Ардена (не помню точно имя) за Эллегрин. Он её любит, а она Торна. Мужская ревность.
Prima, Арден друг Торна. Так считает Торн. А как оно на самом деле? Узнаем со временем.
Ирина Орлова, Будет ему урок, если так! Надо быть внимательнее!
Nastya, а потом они совместно хоумвидео сделают и всем покажут, как жить остальным. Что то я тоже злая… чтоб ты импотентом стал Торн.
натка, 😀 смешно)))))
Ирина Орлова, Мелания Трамп
Prima, Напомните, она снималась неглиже, будучи уже первой леди США?
Ирина Орлова, Ну, и Соль ещё не первая)
Прямо чувствую его боль. Он специально создаёт конфликты и проблемы, надо же куда-то энергию деть)))) Ох, сейчас будет где свою злость применить! Дракон 🔥 🔥 💥
Спасибо! Упрямство наше всё!!! 🤟😎 И что должно произойти, чтобы Торн одумался ?? 🤔🤔🤔🤯🙄