По ту сторону льда
Глава 3 
Сегодня на Солливер платье стального цвета. Оно идеально вписывается в интерьер и остужает его, по меньшей мере, градусов на десять, если не сказать больше. Для встречи с ней я выбрал ресторан «Эрхарден», в переводе с древнефервернского «Непокоренная высота». Располагается он на сто четвертом этаже здания, спроектированного Ульрихом Нигельманном. Сюда наравне с нашими знаменитыми высотками и смотровой площадкой комплекса Грайрэнд Рхай водят экскурсии, но даже летом, в лучах заходящего солнца, интерьер сверкает кристалликами заснеженных вершин.
Нам предстоит ужинать в общем зале, на платформе, возвышающейся на четвертом ярусе у панорамного окна величиной в шесть этажей. Когда Ритхарн идет по залу, на нее оглядываются: и мужчины, и женщины. Она — воплощение элегантности, волосы собраны на затылке, только два завитка обрамляют лицо. Из украшений на ней — только серьги, и я могу сразу сказать, что эти серьги созданы из фервернского льда по эксклюзивному заказу в «Адэйн Ричар».
— Прекрасно выглядите, Солливер. — Я поднимаюсь ей навстречу, и она улыбается.
— Я ждала, что вы это скажете.
— Я так предсказуем? — Мне снова хочется улыбнуться.
— Нет, просто ваши комплименты — это нечто особенное.
Я отодвигаю для нее стул, а после возвращаюсь на свое место. По ощущениям, Солливер не испытывает ни малейшей неловкости от того, где ей приходится ужинать, с кем ей приходится ужинать, и в каком окружении ей приходится ужинать. Мергхандаров она, кажется, не замечает — как само собой разумеющееся.
— Как прошел твой день, Торн?
Инициативу она тоже не стесняется проявлять, равно как и на «ты» переходит с небывалой легкостью.
— В работе.
— Мой тоже. — Она изучает меню на планшете, благодарит официанта за стакан воды (который выбрала вместо аперитива), но акцентирует внимание на моем взгляде. Мы сталкиваемся ими, и в ее глазах я вижу что-то похожее на то, что мог бы видеть в своем. Сканирующий эффект.
— Съемка? — уточняю я.
— Угадал! — Солливер смеется, и, надо признать, смех у нее весьма заразительный. — Известность отрезает сразу несколько возможных тем для разговора. Например: кем вы работаете, и все в том же духе. Или дело вовсе не в нашей известности?
— Кем работаю я, ты точно знаешь.
— Почти справедливо.
— Почти?
— У меня нет на тебя досье.
Она опускает глаза раньше, чем я успеваю ответить, роняя уголки тени от длинных густых ресниц на высокие скулы. А когда поднимает, интересуется:
— Можешь посоветовать хорошее вино?
— Ты не знакома с картой вин «Эрхардена»?
— Тебя это удивляет?
— Скажем так, немного. — Я открываю электронное меню на первой странице барной карты.
— Как я уже сказала, вчерашний вечер у меня был занят, сегодняшний день — тоже. Ну и потом, о том, куда мы едем, я узнала от Хестора.
Я отправил за ней водителя Лауры. Так или иначе подводя черту под этой страницей своей жизни — и я действительно не вспоминал о ней до того, как прозвучало имя водителя. Нет, не о ней. О снимках, на которых она вместе с Эстфардхаром изучает Рагран.
— У тебя было целых сорок минут, чтобы поинтересоваться меню.
— Целых? — Солливер откидывается назад и смотрит мне прямо в глаза. — Я не привыкла заниматься делами, когда еду расслабляться.
Я выделяю несколько вин, и у нее в меню они перехватывают подсветку.
— Странно, у меня создалось ощущение, что ты привыкла изучать игровое поле.
Она приподнимает брови. Делает это так изящно, что мне невольно хочется коснуться ее лица. Ригхарн все делает изящно. Закидывает ногу на ногу. Подается вперед. Даже бокал с водой поднимает так, будто там уже самое дорогое вино.
— Привыкла, — отвечает Солливер. — Если это критично.
Она отмечает вино двухсотлетней выдержки и еще несколько бутылок, смотрит на меня.
— В остальном полностью полагаюсь на твой выбор.
Мы делаем заказ, и спустя пару минут официант уже расставляет бокалы и добавляет необходимые приборы.
— На чем мы остановились? — спрашивает она, когда мы снова остаемся наедине.
— На критичных узлах игрового поля.
— Ах, да. — Солливер закусывает губу — на миг, а после снова пьет воду.
Воду она пьет так, что я сразу представляю ее губы на своем члене.
— Так что для тебя критично? — спрашиваю, так и не дождавшись продолжения от нее.
— Критично… предположим, тот факт, что ты выбрал столик в общем зале, и что нас сейчас могут видеть все. Ты же хотел, чтобы нас все видели, Торн?
— Для тебя это имеет значение?
Мы смотрим друг на друга, и она не отводит взгляд.
— Вероятно, да. Если я спрашиваю. — Солливер чуть наклоняет голову. — Мне нужно понимать правила игры.
— Ты понимаешь их не хуже меня.
Можно сказать, наш разговор завершен, но он продолжается. Продолжение заключается в том, как официант наливает мне вино — на два глотка, и когда я его пробую, она меня изучает. Дожидается, пока я поставлю бокал, и только после этого берет свой. Оплетая изящными пальцами ножку и едва касаясь стекла верхней части.
— Приятное, — выносит свой вердикт.
Я киваю, и официант разливает вино, после чего ставит бутылку на специальный столик-подставку, и уходит.
— Ты что-то говорил о сюрпризе.
— Сюрприз — на то и сюрприз, чтобы оставаться таковым до конца.
Мне нужно понимать, что Солливер не обременяют лишние чувства и надежды по поводу наших отношений, и они ее действительно не обременяют. Либо она прекрасная актриса (потому что на краткий миг мне показалось, что в ее голосе прозвучало некоторое разочарование). Как бы там ни было, сейчас она улыбается:
— Я полагаю, это ужин станет частью нашего соглашения?
— Все верно. — Смотрю на нее поверх сцепленных рук. — Как так получилось, что ты стала моделью?
— Мне хотелось доказать всему миру, что я невыносимо прекрасна. Полагаю, ты стал политиком по той же причине?
А она хороша. Если честно, мне начинают нравиться наши пикировки, и пусть это не входило в планы, будет приятный бонус.
— Совершенно точно нет.
— Нет? Тогда почему?
— В моей жизни стоял выбор между политикой и военной службой. Последнее оказалось невозможным по причине того, что я не готов подчиняться.
— Вот как? — Она снова пригубила вино. — Любишь, чтобы подчинялись тебе?
— Подчиняться тому, кто видит ситуацию шире — наиболее разумный и рациональный способ как можно скорее прийти к наиболее выгодному для себя результату. Пока дожидаемся ужин, поделись своими соображениями по поводу моей реформы.
— А они должны у меня быть? — Солливер снова приподняла брови, но тут же приняла расслабленный и скучающий вид.
— Не должны?
— На мой взгляд, нет. Реформа — твоя, с какой стати мне ее оценивать.
— Я спрашивал не оценки, а твоего мнения.
— Прости, но ты меньше всего похож на мужчину, которого интересует чье-то мнение, Торн.
Я едва скользнул взглядом по мергхандарам.
— Свободны. Ждите внизу.
— Опасно, — заметила Солливер, когда мергхандары спустились по лестнице и остановились у нее.
Пара за соседним столиком, расположенным на полуровня ниже, не сводила с нас глаз. Расстояние до них, правда, было такое, что они вряд ли могли что-то слышать — в этом плане «Эрхарден» идеален.
— Опасно говорить со мной в таком тоне, — сообщил я. — Надеюсь, мы друг друга поняли?
— Тем не менее в ресторан ты пригласил именно меня, а не одну из этих… девочек-припевочек. — Солливер подняла руки. — Я не собираюсь воевать с тобой, Торн. Я просто хочу, чтобы ты уважал мои границы. Мы друг друга поняли?
Она пожала плечами и чуть подалась назад:
— Кроме того, я просто сказала правду. Мне бы хотелось, чтобы между нами с самого начала была исключительно правда — насколько это возможно. В деловых соглашениях я ценю честность, открытость и прямолинейность. Ты всеми этими качествами обладаешь на двести процентов. Только пожалуйста, избавь меня от светских разговоров в ключе «я спрашиваю это у каждой».
— Не у каждой, — хмыкнул я. — Честность и смелость всегда подкупают.
Солливер развела руками.
— Если бы я не могла ответить именно так, я бы не пришла на встречу. Ты же меня сожрешь и не подавишься. И если уж говорить открыто — о твоей реформе — это было честно и смело, и ты сделал это раньше остальных, хотя назревало это десятилетиями. Именно поэтому остальные так бесятся.
Я оперся о подлокотник и подпер подбородок рукой.
— Давно ты следишь за политической ситуацией?
— Я не слежу. Я просто неплохо ориентируюсь в мире современной информации и делаю соответствующие выводы. Драконов ради, это уже напоминает не деловой ужин, а политические переговоры. За нас!
Солливер подняла бокал, мы едва успели сделать по глотку, когда к нам снова поднялся официант.
— Это произведение искусства, — произнесла она, когда мужчина поставил перед ней тарелку с салатом.
— Благодарю, ферна Ригхарн. Я передам ваш комплимент шеф-повару.
— Обязательно.
— Что ты думаешь об отключении щитов?
Этот вопрос я не собирался ей задавать. Но сейчас, наблюдая за легкой игривой непринужденностью, с которой она перевоплощалась, просто не удержался.
— Вероятно, мне полагается высказать что-то очень умное, но я недостаточно хорошо разбираюсь в драконах, Торн. Думаю, со временем ты мне все расскажешь, и я сделаю определенные выводы. А пока давай поставим этот момент на паузу.
Больше мы к политике не возвращались. Обсуждали современную кухню (которая в таких ресторанах больше напоминает искусство), вина и все, так или иначе связанное с этим направлением. Она пришла в восторг, узнав про Доража Эмери и про его карьеру, и в еще больший — когда я пообещал их познакомить.
— Мы, творческие люди, всегда найдем общий язык, — воодушевленно сказала Солливер. — Особенно те, кто сделал себя сам.
— Модельный бизнес — это творчество?
— Еще какое! — Она рассмеялась. — Иногда уже не представляешь, как еще встать, чтобы это не сделали сотни раз до тебя. Я уже не говорю о выражениях лица.
— Уверен, с этим у тебя все в порядке.
— Ты слишком во мне уверен, Торн.
— Иначе тебя бы здесь не было. — Я отложил салфетку. — Как ты смотришь на то, чтобы продолжить вечер в моей резиденции?
Солливер чуть приоткрывает рот, или просто размыкает губы: у нее это выглядит настолько откровенно, что даже к услугам фантазии прибегать не надо.
— То есть ты обещал мне сюрприз, и он, полагаю, находится именно у тебя в резиденции?
— Именно так.
Вот теперь она подается назад и смотрит на меня с улыбкой.
— Ты играешь нечестно, Торн Ландерстерг.
— Я политик.
— Ты сейчас называешь всю политику нечестной игрой?
— Нет, я называю вещи своими именами. Политика — искусство добиваться того, что тебе нужно так или иначе. Не ожидай тебя сюрприз в резиденции, вряд ли бы ты согласилась.
— Сюрприз или предложение, от которого нельзя отказаться. — Она складывает ладони, и тут же кладет их на стол. — А если я все-таки откажусь?
— Тогда ты не узнаешь, что я хотел тебе предложить.
Солливер вздыхает — легко, а после кивает:
— Могла бы сказать, что ты не оставил мне выбора, но это не так. Предполагаю, это что-то очень интересное.
Вместо ответа я поднимаюсь и подаю ей руку. Наше шествие по ресторану отслеживают все, в гардеробе, где я накидываю пальто ей на плечи, и на парковке все тоже смотрят на нас. Я к этому привык и Солливер — тоже. Она реагирует на внимание так, как должна реагировать первая ферна. Она его принимает как должное.
Мы садимся во флайс, и там Ригхарн кладет ногу на ногу.
— Даже не представляла себе, что это будет так.
Чулки она не носит. Или носит, но не постоянно.
Изгиб бедра под платьем вызывает желание скользнуть ладонью по теплой коже под тонкой защитой колготок. Обманчиво-тонкой, когда три года назад изобрели синтетическую ткань, способную сохранять тепло и при этом не выглядеть как наряд рейдера в фервернские пустоши, ее изобретатель обогатился. Точнее, изобретательница, посвятившая этому лет десять своей жизни, которые сейчас сполна окупились.
Ее патент приносит такие доходы, которым могут позавидовать многие.
— О чем ты думаешь, Торн?
— Думаю о том, как ты это себе представляла.
Странно будет сообщить роскошной, соблазнительной женщине о том, что я думал на самом деле, глядя на ее изгибы.
Иногда мне кажется, что она видит меня слишком хорошо. Даже лучше, чем мне бы хотелось, потому что сейчас произносит:
— Примерно так.
А после подается вперед, обтекая меня своим роскошным изящным телом и накрывает мои губы своими.
Ее губы горячие, мягкие и податливые. Раскрывающиеся навстречу моим с той же легкостью, с которой, я уверен, она раскроется, распластанная по кровати. Я пробую их на вкус, зарываясь пальцами в ее волосы, которые шелком скользят по моей ладони.
Вторая вряд ли смогла бы чувствовать так — под слоями новой перчатки беснуется пламя.
Солливер запрокидывает голову, с губ срывается тихий стон — на миг, когда ей перестает хватать дыхания, а после скользит пальцами по моему бедру. Я перехватываю ее ладонь за мгновение до того, как она ляжет на пряжку ремня.
— Не боишься, что сюрприз окажется несколько смазанным?
— Если только он не у тебя в штанах.
Ее ладонь накрывает мой член и мягко сжимает, в глазах, которые разогрелись до невыносимо-яркой летней зелени — полное отсутствие тормозов.
Мне это нравится.
Что мне не нравится — угрожающее рычание внутри и спазм, на миг перехватывающий запястье под перчаткой стальным браслетом.
И дикое, совершенно нереальное желание увидеть на ее месте Лауру Хэдфенгер. Чувствовать все то же самое — как тонкие пальцы скользят по пряжке ремня, расстегивая его, как повторяют движение молнии.
Как светлые волосы растекаются по моим бедрам, а губы обхватывают напряженную до боли головку. Сжимаются плотно, вызывая хриплое рычание в нас двоих — пока еще мягким скольжением сверху вниз.
Я сам не представляю, когда успел завестись настолько, но у меня действительно стоит так, что каждое движение ее рта отзывается наслаждением, способным вынести контроль с мощью беснующегося внутри дракона. Скольжение губ и пальцев — то расслабляющихся, то сжимающихся плотным кольцом.
Я вижу струящиеся между покрытых чешуей пальцев светлые пряди, как наяву, это «наяву» вышибает из меня все, что я взращивал долгие годы. Ладонью поверх шелка волос — в перчатке, сгребаю их в горсть на затылке, плотно насаживая на себя этот податливый рот. Сильнее и жестче, задавая ритм — до той грани, когда очередной спазм наслаждения переходит в пульсацию.
Мощную, сильную, яростную, которую она принимает в себя без остатка.
Солливер поднимает голову, отбрасывая растрепавшиеся волосы за спину, касается пальцами уголков губ, а после облизывает их.
— Да, ты действительно привык все контролировать, Торн, — сообщает с легким смешком, удобно устраиваясь на сиденье.
— Я этого никогда не скрывал.
Дракон внутри рвется, стирая когти о броню внутренней чешуи, рычит, исторгая пламя, а я смотрю на летящий вокруг нас город, в который флайс ввинчивается с немыслимой скоростью.
Пожалуй, сегодня ночью будет следующий оборот. Нам пора привыкать к тому, что мы — единое целое.
По ту сторону льда
Купить
Спасибо за продолжение. 🐲
Ещё с первой книги думала, что с рождением Лауры есть тайна. Её мама — о ней так мало известно. Увлечение «полетами». Спасибо авторам за интересные сюжетные «виражи».
Девочки, спасибо большое за проду) 🙂😍
Спасибо авторам за продолжение! Торн никак не может выкинуть Лауру из своих мыслей, все вокруг о ней напоминает. Очень жалко Верража и дракона Торна, им больно, они страдают. Как долго Торн будет игнорировать свои чувства, сколько можно морозиться? Вся жизнь в борьбе с самим собой, утомительно однако. Очень интересно что будет дальше. Грядут проблемы из-за оборота, плохо что он сейчас не в ладах со своим драконом, в случае чего может оказаться без его сил.
Нам показали кусочек прошлого Торна, и теперь понятно, почему он так боится собственных чувств — ведь для него это слабость. Слабость смертельная.
Но ненавидеть собственную мать за то, что не пережила смерть отца?
Да, она была слабой духом и не смогла пережить смерть мужа и жить дальше ради сына. Но это иртханы, люди только наполовину. А у драконов свои правила.
Такое чувство, что даже в любви Торн считает, что ему все должны, включая собственную мать.
Inessa, Ну, вообще-то, мать должна своему ребенку. От безысходности и отчаяния к пацану, оставшемуся одному, вполне может и ненависть прийти за то, что мать его фактически бросила, не захотев ради него хотя бы попытаться бороться. По-моему, вполне естественно, хоть и ужасно, а главное, печально. И он вот как раз на этом негативном примере теперь сам всю дорогу борется — то с самим собою, то с другими.
Щекн Итрч, Мать, возможно, была всего лишь слабой женщиной, вернее, ее драконица была слаба, чтобы пережить смерть своей пары, и в общем-то, для драконов это норма, а не исключение из правил.Тем более, что сам Торн помнит, что его родители любили друг друга. И кто сказал, что она не боролась? Может, и боролась, но одинокая драконица в ней одержала верх и она угасла.Вы рассуждаете, как человек, а это фэнтази, тут возможны варианты. Тем более, что Торн сейчас не ребенок и если у него проблемы с чувствами как результат детских переживаний — нужно идти к мозгоправу.
Inessa, Да я знаю про фентази, но спасибо, что напомнили🤣🤣 Просто в вас, мне кажется, превалирует ощущение вины Торна во всем, а во мне этого стало как-то меньше. Не обвиняю его мать ни в коем случае. Тем не менее, сегодняшний отрывок для меня Торна более понятным что ли сделал, выложив его чувства. А вас наоборот лишь сильнее убедил в том, насколько он испорчен. Вот оно — разное восприятие у разных людей.
Щекн Итрч, Я думаю, вы меня не совсем поняли. Для меня кусочек прошлого Торна многое раз’яснил в Торне сегодняшнем. Но то, что ему надо к мозгоправу с такими настроениями — это точно. Не может если сам отпустить прошлое и начать верить и любить — надо, чтобы голову подлечили. Вот только не уверена, что у иртханов есть такие врачи)))
Inessa, А у меня большая надежда на его друга, который сейчас с ним не общается. Ну и на дракона, конечно😀
Щекн Итрч, Дракона, к сожалению,он игнорит, как может. Хотя не исключен вариант, что дракоша все же сможет на него повлиять.А что за друг? Что-то я вообще у него друзей не припоминаю(((.
Inessa, Ну тот, что врач. Который Лауру за сутки восстановил, а сейчас пытается понять, почему к Торна рука в чешуе. Они, правда, поссорились. Он единственный, кто Торну говорил, что тот в неадеквате.
Щекн Итрч, Молодец мужик! Правду в глаз, за что в опалу(((.Не знаю, хватит ли мозгов Торну с ним помириться(.
Inessa, Это не опала. Он сам на Торна психанул и теперь не разговаривает — самоустарнился
Щекн Итрч, Вот тяжело мне все в голове держать, когда подписка долго. Старость))).А мужик правильно самоустранился. Такому, как Торн, совсем не надо, чтоб кто-то в личные дела лез. Гордыня не дозволяет).
Щекн Итрч, Ну Торн уже не ребенок, хотя похоже разумом не сильно вырос, ненависть к матери, оставившей его, в нем осталась. Давно пора было повзрослеть. Неужели надо ненавидеть ушедших рано , и не только рано, от нас родителей, хотя они нам всегда нужны. Пока он не примет того, что не все вращается вокруг него, ничего хорошего не будет.
Елена Мухаммед, Не соглашусь. Мать его не погибла вместе с отцом, она потом, придя в себя, отказалась бороться за жизнь без него, оставив ребенка одного. И именно тогда Торн от отчаяния испытал ненависть. Тогда. А сейчас он бассейн строит, который мама хотела.
Щекн Итрч, Но отпустить эти чувства и жить дальше он никак не хочет.
Елена Мухаммед, ПОКА не хочет. Он пока надеется, что со всем справится. И потом, Лаура уже с другим харргалахтом ходит, отказалась от него и дала согласие Бену — вот как это для него выглядит. А про ее метания, телефон в руках всю ночь он ничего не знает. Мы все его обвиняем, что он, дескать, от нее отказался, на Солливер, гад, променял. Но это же вааааще не так. А вот понять и осмыслить, что Лаура его оставила, потому как он сам сильно «постарался», он пока не может, он в обиде, в огне и с внутренним драконом борется. Ой, вы про мать! Я все опять про Лауру😂
Щекн Итрч, Да. не может понять точно. Перечитала первую Парящую, и выловила то, что хотела. Он ведь Лауре говорил , и это было одним из условий перед помолвкой «Вы можете делать все, что пожелаете. Или вы решили, что я посажу вас на цепь?» Речь шла об участии Лауры в кастинге в шоу. И нужна была ему «прямолинейная, сильная, увлеченная. Умеющая отстаивать свою точку зрения». Куда что делось. То ли страх Торна перед чувствами, то ли влияние на него извне. Загадка.
Елена Мухаммед, Скорее, и то , и другое. Вернее, испугался за нее и понял, что чувства мешают все взять под контроль с холодной головой. Он же сам признавался, что после покушения его переклинило. Тогда как раз и пошло — и на цепь, и мимо кастинга. Передавил. Но при этом он от нее не отказывался. А мы его все именно в этом обвиняем.
Щекн Итрч, Он не отказался от того что она будет учавствовать в его жизни, но отказался принимать ее чувства, и отказался чувствовать сам. А Лаура изначально не была согласна на политический брак, согласие она дала когда поверила в чувства. Он отказался от той единственной причины по которой она хотела быть с ним.
mariska.dream, Полностью согласна. Вот только как бы ему это понять? У него-то своя правда. И вот, кстати, если предположить, хотя это и мало реально😉, что с нами обсуждал бы проды какой-нибудь мужчина, думаю он бы совершенно противоположное мнение имел — Торн прав, А Лауре соображать надо было, за кого замуж собралась. Чувства чувствами, но голову включать надо, и бла-бла-бла. Как говорит моя мама, иногда меня успокаивая при ссорах с мужем — они иные. И у меня очень многое на место встает в плане восприятия поступков и обид на них.
Щекн Итрч, Я вот чесно думаю что он это понимает, причину по которой она ушла, он все таки умен. Он не может совладать с эмоциями , необходимостью контроля и обидой. Понимать одно, а усмерить обиду другое. Надо время чтоб это усмерить и спокойно проанализировать. Или встряска. Думаю будет встряска, а то можно многотомник написать если ждать, что он успокоится и во всем сам разберется.
mariska.dream, там ещё врагов куча, и не знаю как он у Лауры будет прощения добиваться, после таких слов и поступков. Тем более когда Бен проявляет такую заботу, просто так не прикажешь и не пошантажируешь уже. и называется почувствуй разницу.
натка, Ну будет он весь несчастный и израненный, например, при этом осознавший и любящий — вот девочкино сердце и дрогнет, как обычно
Щекн Итрч, ага , такие люди за день не меняются. а она если сейчас найдёт работу да с заботой Бена, скажет да пошёл ты к Соливер реформу делать. У неё долго ещё будет звучать я бы ни за что не подпустил тебя к ребёнку, или животом на стол. хотя ему полезно будет.
натка, Да ну нет, она именно после всего этого с телефоном в руке ночь промаялась, а перекрыло ее только после того, как у сестры на странице Торна с Солливер увидела.
mariska.dream, А мне кажется, убегая от чувств, он же и стал их заложником. Настолько сильная обида на Лауру, как мне видится, не из-за ого, что она посмела отказаться от места первой леди, да еще публично, а из-за того, что он в ее любовь поверил, а она от него отказалась. Вот и гложет его именно это, а не политические амбиции, хотя именно на них он уповает. Ну, так мне каааца
Щекн Итрч, Ну да, больно когда отказываются от тебя, зато вот когда сам отказываешься от любви женщины вообще ничего не болит и не обидно вовсе и странно потом что от тебя отказались, я ж правитель мне можно отказаться, а вот тебе дорогуша ни ни.
Щекн Итрч, Ой да, если б учавствовал в обсуждениях мужчина, тут бы однозначно сторона Торна была. По чистой логике ( как обычно у мужчин) сказал ты должна быть рядом и все! Рядом! я сказал! А мы то девочки думаем эмоциями. Да они иные — это верно. Но кто из нас останется с ними если в этой логике ( часто очень полезной и правильной) не будут проглядывать чувства? 🙂
Щекн Итрч, Я его в этом не обвиняю, Лаура ушла от него, для этого были причины.Его могу обвинить только в трусости и эгоизме. Ему было удобней. Нет чувств, нет проблем. И выбор Солливер идет оттуда же. Нет чувств. Нет проблем.
Елена Мухаммед, Он лишь пытался охолодить чувства. И никак не ожидал, что Лаура уйдет. Поэтому и воспринимает все с такой обидой.
Щекн Итрч, Мы скоро все узнаем. Авторы потихоньку начинают показывать нам чувства и мысли Торна. Чего нам так не хватает) А Вам спасибо, за такое интересное обсуждение. Хорошее дополнение к захватывающей книге.
Елена Мухаммед, О, вполне взаимно!😊
Щекн Итрч, Я поняла, чем отличаются эти книги по настрою для меня, Лаура хочет жить, парить, да, иногда без страховки, а Торн, закрыв все чувства, боясь их, больше существует, исполняет обязанности.
Елена Мухаммед, Кто к чему стремился, тот тем и занимается — одна парит, другой политику выстраивает. Лауре в чем-то проще (морально), во-первых она сказала нет, а не ей дали отставку. Во-вторых, дракончик, тут не заскучаешь, есть стимул выживать и радоваться. Ну и в-третьих, она своей любви не боится и ее принимает. А вот у Торна обратная ситуация. Да плюсом ко всему привычка все решать силой, что по-другому не решается, а тут раз, и сбой в системе.
Елена Мухаммед, Согласна с Вами. Ведь можно было переосмыслить свои детские чувства и увидеть ЛЮБОВЬ своих родителей, понять их. И, если не восхищаться силой их чувства, то хотя бы уважать, а он выбрал обидки.
Щекн Итрч, в них сильна зверинная сущность, вы описываете отношения между людьми, а они не совсем люди, не совсем звери. Вспомните Лаура спасала Вирража, там папа ведь его тоже бросил. Писали в поющей что многие супруги у них не спят вместе, чтобы не образовать пару, особенно правящие, чтобы через партнёра не навредили.
натка, Да, я помню, хотя у зверей материнский инстинкт едва ли не сильнее людей развит. Но я писала-то не столько про мать, сколько про естественность чувства ненависти Торна на ее НЕборьбу ради него. Защитная реакция ребенка
Щекн Итрч, страшно остаться одному, в любом возрасте. У Бена схожая ситуация,, мать ушла вслед за отцом, у Лауры близких кроме Дара никого нет. Никто не так себя не ведёт. хотя все мы разные. А мальчик вырос и по идее должен был поменяться, мы все меняемся, хотя наверное его раньше все устраивало и повода не было, зато теперь есть
натка, Именно. Кроме того, Лаура сразу так росла, никого не теряя, у Бена мать отчима нашла, вон Бен до сих пор на него надеется и поддержку ощущает. А Торн один остался, но при этом, в отличие от тех, на нем вах какая ответственность. И, кстати, про Бена даже друг его говорил о том, что характер у него г…внистый.
Щекн Итрч, у Бена не раз проскальзовало что он одининок, что никого не осталось. Характер конечно не подарок, врачи сами по себе довольно специфичные, циники каких поискать. Конечно как он повёл себя у Сэфла, не красиво, но ему было обидно, вот и отыгрался. Мне очень хочется чтобы он нашёл свою половинку, не Лауру конечно и желательно в этой книге, жаль его. я вообще лично в восторге от мужчин которые умеют готовить.
натка, 😊 Да, тоже обожаю, когда муж готовит — редко, но метко. Я вот думаю, что с Беном, как в свое время с Гроу, получится ХЭ в следующей истории про драконов.
Щекн Итрч, дай бог, авторы возьмут на заметку. я следующую серию буду читать только целиком, по окончании, а то здесь как наркоманка жду продолжения и нервов не осталось с таким ГГ.))
натка, Я тоже после Поющей зарекалась. В нее попала, уже когда написано было до середины третьего тома, сразу не сообразив, что недописана. И здесь попалась, изначально уверовав в однотомник. Дождалась почти окончания, ага. Вот теперь тоже опять наркоманю🤣
Щекн Итрч, мне повезло, я танцующую застала по окончании уже 4 книги, поющая слава богу была уже написана.
натка, А представьте — там два главных героя чудили как могли. Да проды с той же скоростью, как и сейчас. Кошмар, что с нервами было! Коньяк с валерьянкой именно тогда прижился
Щекн Итрч, 😀😀😀
Торна слишком часто предавали, да и сам он наломал дров. Сочувствую. Прям очень. Он молодец, что не сломался, но я не вижу, как он сможет быть счастлив с таким мировоззрением, с травмами детства, с предательством наконец… Я вот понимаю, что в подобном состоянии ему нельзя растить ребенка — велика вероятность, что он искалечит малыша, Лаура правильно сделала, что скрыла беременность. Ему бы друга… Сможет ли Солливер стать ему другом? Видимо, нет. Или я просто не заметила предпосылок. В итоге, Торн ее сломает с вероятностью до 90 процентов, а жаль. Мне страшно за этот союз(((
По ту сторону льда…. По ту сторону льда далеко не замороженный лед, какой нам предстал Торн с первых страниц Парящей. Там был спящий вулкан, который Лаура имела неосторожность разбудить. Разбередила и ушла. А заморозить уже не получается как раньше, после смерти родителей. И пошли воспоминания. Попытки анализа и параллели? Если замораживаться не получается. Да тут еще внутреннее «я», такое не маленькое и своенравное, никак не хочет принимать сторону Торна. Так что же есть такого в Лауре, человеке, что дракон парой посчитал, Вирраж от разлуки плачет?Спасибо, девочки.
Чувак, ты- мазохист ;(
Спасибо , девочки.
Ну всем разонравился Торн. Какой-то отрицательный герой. Может начать ему немножко страдать по Лауре ( а авторы?). Чтоб мы хоть чуть посопливили.
lyudiks, Так он тут в каждой строчке страдает. Другое дело, что в силу характера, комплексов оставленного ребенка и тп — не хочет признаваться, что он ее именно любит и не хочет идти на унижение, возвращая ее. По его мнению, он не должен идти на поводу у зверя и притворщицы Лауры,
Должен преодолеть себя и продолжить политический курс. Но ему очень больно. Тут и рука, и раздвоение личности, и постоянные воспоминания…
lyudiks, всем — это кому? 😀
lyudiks, Я не пылала любовью к Торну с самого начала, потому что о нём мало было известно. Сейчас же мне его жалко, ну как Печорина. Помните Белинского: «Душа Печорина не каменистая пустыня….. Оросите её дождём страданий…… и произрастет она пышным цветом. » Цитата произвольно пересказана, но смысл ясен. Давайте подождем, пока Торн перестрадает и перемучается, поборется с собой и со своим драконом. И его душа, «омытая благодатным дождем страданий» возродится для любви. Как-то так.