По ту сторону льда
Глава 3 
Сегодня на Солливер платье стального цвета. Оно идеально вписывается в интерьер и остужает его, по меньшей мере, градусов на десять, если не сказать больше. Для встречи с ней я выбрал ресторан «Эрхарден», в переводе с древнефервернского «Непокоренная высота». Располагается он на сто четвертом этаже здания, спроектированного Ульрихом Нигельманном. Сюда наравне с нашими знаменитыми высотками и смотровой площадкой комплекса Грайрэнд Рхай водят экскурсии, но даже летом, в лучах заходящего солнца, интерьер сверкает кристалликами заснеженных вершин.
Нам предстоит ужинать в общем зале, на платформе, возвышающейся на четвертом ярусе у панорамного окна величиной в шесть этажей. Когда Ритхарн идет по залу, на нее оглядываются: и мужчины, и женщины. Она — воплощение элегантности, волосы собраны на затылке, только два завитка обрамляют лицо. Из украшений на ней — только серьги, и я могу сразу сказать, что эти серьги созданы из фервернского льда по эксклюзивному заказу в «Адэйн Ричар».
— Прекрасно выглядите, Солливер. — Я поднимаюсь ей навстречу, и она улыбается.
— Я ждала, что вы это скажете.
— Я так предсказуем? — Мне снова хочется улыбнуться.
— Нет, просто ваши комплименты — это нечто особенное.
Я отодвигаю для нее стул, а после возвращаюсь на свое место. По ощущениям, Солливер не испытывает ни малейшей неловкости от того, где ей приходится ужинать, с кем ей приходится ужинать, и в каком окружении ей приходится ужинать. Мергхандаров она, кажется, не замечает — как само собой разумеющееся.
— Как прошел твой день, Торн?
Инициативу она тоже не стесняется проявлять, равно как и на «ты» переходит с небывалой легкостью.
— В работе.
— Мой тоже. — Она изучает меню на планшете, благодарит официанта за стакан воды (который выбрала вместо аперитива), но акцентирует внимание на моем взгляде. Мы сталкиваемся ими, и в ее глазах я вижу что-то похожее на то, что мог бы видеть в своем. Сканирующий эффект.
— Съемка? — уточняю я.
— Угадал! — Солливер смеется, и, надо признать, смех у нее весьма заразительный. — Известность отрезает сразу несколько возможных тем для разговора. Например: кем вы работаете, и все в том же духе. Или дело вовсе не в нашей известности?
— Кем работаю я, ты точно знаешь.
— Почти справедливо.
— Почти?
— У меня нет на тебя досье.
Она опускает глаза раньше, чем я успеваю ответить, роняя уголки тени от длинных густых ресниц на высокие скулы. А когда поднимает, интересуется:
— Можешь посоветовать хорошее вино?
— Ты не знакома с картой вин «Эрхардена»?
— Тебя это удивляет?
— Скажем так, немного. — Я открываю электронное меню на первой странице барной карты.
— Как я уже сказала, вчерашний вечер у меня был занят, сегодняшний день — тоже. Ну и потом, о том, куда мы едем, я узнала от Хестора.
Я отправил за ней водителя Лауры. Так или иначе подводя черту под этой страницей своей жизни — и я действительно не вспоминал о ней до того, как прозвучало имя водителя. Нет, не о ней. О снимках, на которых она вместе с Эстфардхаром изучает Рагран.
— У тебя было целых сорок минут, чтобы поинтересоваться меню.
— Целых? — Солливер откидывается назад и смотрит мне прямо в глаза. — Я не привыкла заниматься делами, когда еду расслабляться.
Я выделяю несколько вин, и у нее в меню они перехватывают подсветку.
— Странно, у меня создалось ощущение, что ты привыкла изучать игровое поле.
Она приподнимает брови. Делает это так изящно, что мне невольно хочется коснуться ее лица. Ригхарн все делает изящно. Закидывает ногу на ногу. Подается вперед. Даже бокал с водой поднимает так, будто там уже самое дорогое вино.
— Привыкла, — отвечает Солливер. — Если это критично.
Она отмечает вино двухсотлетней выдержки и еще несколько бутылок, смотрит на меня.
— В остальном полностью полагаюсь на твой выбор.
Мы делаем заказ, и спустя пару минут официант уже расставляет бокалы и добавляет необходимые приборы.
— На чем мы остановились? — спрашивает она, когда мы снова остаемся наедине.
— На критичных узлах игрового поля.
— Ах, да. — Солливер закусывает губу — на миг, а после снова пьет воду.
Воду она пьет так, что я сразу представляю ее губы на своем члене.
— Так что для тебя критично? — спрашиваю, так и не дождавшись продолжения от нее.
— Критично… предположим, тот факт, что ты выбрал столик в общем зале, и что нас сейчас могут видеть все. Ты же хотел, чтобы нас все видели, Торн?
— Для тебя это имеет значение?
Мы смотрим друг на друга, и она не отводит взгляд.
— Вероятно, да. Если я спрашиваю. — Солливер чуть наклоняет голову. — Мне нужно понимать правила игры.
— Ты понимаешь их не хуже меня.
Можно сказать, наш разговор завершен, но он продолжается. Продолжение заключается в том, как официант наливает мне вино — на два глотка, и когда я его пробую, она меня изучает. Дожидается, пока я поставлю бокал, и только после этого берет свой. Оплетая изящными пальцами ножку и едва касаясь стекла верхней части.
— Приятное, — выносит свой вердикт.
Я киваю, и официант разливает вино, после чего ставит бутылку на специальный столик-подставку, и уходит.
— Ты что-то говорил о сюрпризе.
— Сюрприз — на то и сюрприз, чтобы оставаться таковым до конца.
Мне нужно понимать, что Солливер не обременяют лишние чувства и надежды по поводу наших отношений, и они ее действительно не обременяют. Либо она прекрасная актриса (потому что на краткий миг мне показалось, что в ее голосе прозвучало некоторое разочарование). Как бы там ни было, сейчас она улыбается:
— Я полагаю, это ужин станет частью нашего соглашения?
— Все верно. — Смотрю на нее поверх сцепленных рук. — Как так получилось, что ты стала моделью?
— Мне хотелось доказать всему миру, что я невыносимо прекрасна. Полагаю, ты стал политиком по той же причине?
А она хороша. Если честно, мне начинают нравиться наши пикировки, и пусть это не входило в планы, будет приятный бонус.
— Совершенно точно нет.
— Нет? Тогда почему?
— В моей жизни стоял выбор между политикой и военной службой. Последнее оказалось невозможным по причине того, что я не готов подчиняться.
— Вот как? — Она снова пригубила вино. — Любишь, чтобы подчинялись тебе?
— Подчиняться тому, кто видит ситуацию шире — наиболее разумный и рациональный способ как можно скорее прийти к наиболее выгодному для себя результату. Пока дожидаемся ужин, поделись своими соображениями по поводу моей реформы.
— А они должны у меня быть? — Солливер снова приподняла брови, но тут же приняла расслабленный и скучающий вид.
— Не должны?
— На мой взгляд, нет. Реформа — твоя, с какой стати мне ее оценивать.
— Я спрашивал не оценки, а твоего мнения.
— Прости, но ты меньше всего похож на мужчину, которого интересует чье-то мнение, Торн.
Я едва скользнул взглядом по мергхандарам.
— Свободны. Ждите внизу.
— Опасно, — заметила Солливер, когда мергхандары спустились по лестнице и остановились у нее.
Пара за соседним столиком, расположенным на полуровня ниже, не сводила с нас глаз. Расстояние до них, правда, было такое, что они вряд ли могли что-то слышать — в этом плане «Эрхарден» идеален.
— Опасно говорить со мной в таком тоне, — сообщил я. — Надеюсь, мы друг друга поняли?
— Тем не менее в ресторан ты пригласил именно меня, а не одну из этих… девочек-припевочек. — Солливер подняла руки. — Я не собираюсь воевать с тобой, Торн. Я просто хочу, чтобы ты уважал мои границы. Мы друг друга поняли?
Она пожала плечами и чуть подалась назад:
— Кроме того, я просто сказала правду. Мне бы хотелось, чтобы между нами с самого начала была исключительно правда — насколько это возможно. В деловых соглашениях я ценю честность, открытость и прямолинейность. Ты всеми этими качествами обладаешь на двести процентов. Только пожалуйста, избавь меня от светских разговоров в ключе «я спрашиваю это у каждой».
— Не у каждой, — хмыкнул я. — Честность и смелость всегда подкупают.
Солливер развела руками.
— Если бы я не могла ответить именно так, я бы не пришла на встречу. Ты же меня сожрешь и не подавишься. И если уж говорить открыто — о твоей реформе — это было честно и смело, и ты сделал это раньше остальных, хотя назревало это десятилетиями. Именно поэтому остальные так бесятся.
Я оперся о подлокотник и подпер подбородок рукой.
— Давно ты следишь за политической ситуацией?
— Я не слежу. Я просто неплохо ориентируюсь в мире современной информации и делаю соответствующие выводы. Драконов ради, это уже напоминает не деловой ужин, а политические переговоры. За нас!
Солливер подняла бокал, мы едва успели сделать по глотку, когда к нам снова поднялся официант.
— Это произведение искусства, — произнесла она, когда мужчина поставил перед ней тарелку с салатом.
— Благодарю, ферна Ригхарн. Я передам ваш комплимент шеф-повару.
— Обязательно.
— Что ты думаешь об отключении щитов?
Этот вопрос я не собирался ей задавать. Но сейчас, наблюдая за легкой игривой непринужденностью, с которой она перевоплощалась, просто не удержался.
— Вероятно, мне полагается высказать что-то очень умное, но я недостаточно хорошо разбираюсь в драконах, Торн. Думаю, со временем ты мне все расскажешь, и я сделаю определенные выводы. А пока давай поставим этот момент на паузу.
Больше мы к политике не возвращались. Обсуждали современную кухню (которая в таких ресторанах больше напоминает искусство), вина и все, так или иначе связанное с этим направлением. Она пришла в восторг, узнав про Доража Эмери и про его карьеру, и в еще больший — когда я пообещал их познакомить.
— Мы, творческие люди, всегда найдем общий язык, — воодушевленно сказала Солливер. — Особенно те, кто сделал себя сам.
— Модельный бизнес — это творчество?
— Еще какое! — Она рассмеялась. — Иногда уже не представляешь, как еще встать, чтобы это не сделали сотни раз до тебя. Я уже не говорю о выражениях лица.
— Уверен, с этим у тебя все в порядке.
— Ты слишком во мне уверен, Торн.
— Иначе тебя бы здесь не было. — Я отложил салфетку. — Как ты смотришь на то, чтобы продолжить вечер в моей резиденции?
Солливер чуть приоткрывает рот, или просто размыкает губы: у нее это выглядит настолько откровенно, что даже к услугам фантазии прибегать не надо.
— То есть ты обещал мне сюрприз, и он, полагаю, находится именно у тебя в резиденции?
— Именно так.
Вот теперь она подается назад и смотрит на меня с улыбкой.
— Ты играешь нечестно, Торн Ландерстерг.
— Я политик.
— Ты сейчас называешь всю политику нечестной игрой?
— Нет, я называю вещи своими именами. Политика — искусство добиваться того, что тебе нужно так или иначе. Не ожидай тебя сюрприз в резиденции, вряд ли бы ты согласилась.
— Сюрприз или предложение, от которого нельзя отказаться. — Она складывает ладони, и тут же кладет их на стол. — А если я все-таки откажусь?
— Тогда ты не узнаешь, что я хотел тебе предложить.
Солливер вздыхает — легко, а после кивает:
— Могла бы сказать, что ты не оставил мне выбора, но это не так. Предполагаю, это что-то очень интересное.
Вместо ответа я поднимаюсь и подаю ей руку. Наше шествие по ресторану отслеживают все, в гардеробе, где я накидываю пальто ей на плечи, и на парковке все тоже смотрят на нас. Я к этому привык и Солливер — тоже. Она реагирует на внимание так, как должна реагировать первая ферна. Она его принимает как должное.
Мы садимся во флайс, и там Ригхарн кладет ногу на ногу.
— Даже не представляла себе, что это будет так.
Чулки она не носит. Или носит, но не постоянно.
Изгиб бедра под платьем вызывает желание скользнуть ладонью по теплой коже под тонкой защитой колготок. Обманчиво-тонкой, когда три года назад изобрели синтетическую ткань, способную сохранять тепло и при этом не выглядеть как наряд рейдера в фервернские пустоши, ее изобретатель обогатился. Точнее, изобретательница, посвятившая этому лет десять своей жизни, которые сейчас сполна окупились.
Ее патент приносит такие доходы, которым могут позавидовать многие.
— О чем ты думаешь, Торн?
— Думаю о том, как ты это себе представляла.
Странно будет сообщить роскошной, соблазнительной женщине о том, что я думал на самом деле, глядя на ее изгибы.
Иногда мне кажется, что она видит меня слишком хорошо. Даже лучше, чем мне бы хотелось, потому что сейчас произносит:
— Примерно так.
А после подается вперед, обтекая меня своим роскошным изящным телом и накрывает мои губы своими.
Ее губы горячие, мягкие и податливые. Раскрывающиеся навстречу моим с той же легкостью, с которой, я уверен, она раскроется, распластанная по кровати. Я пробую их на вкус, зарываясь пальцами в ее волосы, которые шелком скользят по моей ладони.
Вторая вряд ли смогла бы чувствовать так — под слоями новой перчатки беснуется пламя.
Солливер запрокидывает голову, с губ срывается тихий стон — на миг, когда ей перестает хватать дыхания, а после скользит пальцами по моему бедру. Я перехватываю ее ладонь за мгновение до того, как она ляжет на пряжку ремня.
— Не боишься, что сюрприз окажется несколько смазанным?
— Если только он не у тебя в штанах.
Ее ладонь накрывает мой член и мягко сжимает, в глазах, которые разогрелись до невыносимо-яркой летней зелени — полное отсутствие тормозов.
Мне это нравится.
Что мне не нравится — угрожающее рычание внутри и спазм, на миг перехватывающий запястье под перчаткой стальным браслетом.
И дикое, совершенно нереальное желание увидеть на ее месте Лауру Хэдфенгер. Чувствовать все то же самое — как тонкие пальцы скользят по пряжке ремня, расстегивая его, как повторяют движение молнии.
Как светлые волосы растекаются по моим бедрам, а губы обхватывают напряженную до боли головку. Сжимаются плотно, вызывая хриплое рычание в нас двоих — пока еще мягким скольжением сверху вниз.
Я сам не представляю, когда успел завестись настолько, но у меня действительно стоит так, что каждое движение ее рта отзывается наслаждением, способным вынести контроль с мощью беснующегося внутри дракона. Скольжение губ и пальцев — то расслабляющихся, то сжимающихся плотным кольцом.
Я вижу струящиеся между покрытых чешуей пальцев светлые пряди, как наяву, это «наяву» вышибает из меня все, что я взращивал долгие годы. Ладонью поверх шелка волос — в перчатке, сгребаю их в горсть на затылке, плотно насаживая на себя этот податливый рот. Сильнее и жестче, задавая ритм — до той грани, когда очередной спазм наслаждения переходит в пульсацию.
Мощную, сильную, яростную, которую она принимает в себя без остатка.
Солливер поднимает голову, отбрасывая растрепавшиеся волосы за спину, касается пальцами уголков губ, а после облизывает их.
— Да, ты действительно привык все контролировать, Торн, — сообщает с легким смешком, удобно устраиваясь на сиденье.
— Я этого никогда не скрывал.
Дракон внутри рвется, стирая когти о броню внутренней чешуи, рычит, исторгая пламя, а я смотрю на летящий вокруг нас город, в который флайс ввинчивается с немыслимой скоростью.
Пожалуй, сегодня ночью будет следующий оборот. Нам пора привыкать к тому, что мы — единое целое.
По ту сторону льда
Купить
И после второго раза (который был спустя ещё 3-4 дня и был каким совершенно спонтанным и диким и для Торна и тем более для Лауры, да ещё и закончился беременностью) он опять сбежал в свою башню, и не нашел времени просто поговорить с Лаурой. И вообще по времени там не могло быть 2 недели до праздника, если только в месяце не 40-41 день.
Читаю комментарии. Многие называют Солливер шл*хой. Меня это царапает. Понятно, что почти никому не нравится, что эта мадам займет место Лауры временно или постоянно, но надо всё же быть справедливыми. То, что она красива, сексуальна и опытна, не значит, что она шл*ха. Прыгай она из постели в постель, на собеседование такую бы просто не допустили. Ну знает девушка себе цену, понимает, какое впечатление производит, пользуется этим, умеет это монетизировать (она высокооплачиваемая модель вроде). Что в этом неправильного? Солливер умна, проницательна, у нее холодная голова, она этакая стопроцентная стерва. Будь она главной героиней какой-то другой книги, мы бы возможно ей апплодировали, как она качественно зацепила Торна. Была некоторая вульгарность, когда она заявила о своих умениях в постели, это было как-то не очень, не без этого. А так, ведь нас всех раздражает сам факт ее существования, и то, что Торн повёлся.
Tanya Branco, Знаете, как говорят, если девушка знает себе цену, значит она не раз ее называла) мне Солливер неприятна, но не потому, что она сейчас занимает место Лауры (я бы вообще предпочла, чтобы Лаура осталась с Беном и забыла об отношениях с Торном, как о страшном сне))) ). Даже сложно объяснить чем именно она неприятна , может тем, что создаётся впечатление готовности идти по трупам при любом раскладе. Но Торн действительно смог бы получить в браке с ней те «идеальные отношения», что у него в голове. Только надо уладить вопрос с тем, что она не хочет терять свои опыт и навыки в постели. Справится ли Торн?)) Справится ли один или придется искать помощников?)))
Алина, Что касается выражения о цене, мы же понимаем, что это фразеологизм. И мне Солливер тоже неприятна. Мне нравятся эмоциональные и искренние героини, а не хладнокровные продуманные стервы. Но царапает вот это сексистское и мизогинное «шл*ха».
Алина, даже не сомневайтесь,
Торн справится и с женой, и со всеми, кто вздумает наводить тень на плетень, на жену и на его реформы.
🤣
Tanya Branco, Ну да, она свингерша, а не шлюха. Она не прыгает по постелям, она в одной постели партнёрами меняется🤢 Так и представляю рожу Торна когда окажется в постели с ещё одной счастливой парой) Может как раз Лауру с Беном пригласят) И если на первую ферну Торн выберет пи@ду, то ею все его правление и накроется в месте с реформой)
Инга Муравьева, Она не профессиональная свингерша, просто в ее юности был такой эпизод. Мало ли чего люди делают в юности, и наркотики пробуют, и в сексе экспериментируют, и законы нарушают. И вообще, в постели хорошо всё, что нравится обоим партнерам и делается добровольно. Хотят плетками балуются, хотят — в ролевые игры играют, хотят — ходят на свингерские вечеринки, кому какое дело? Тот, для кого это неприемлемо, этим не занимается. Всё просто.
Tanya Branco, Ну как же не профессиональная, если мужику за пять минут знакомства все свои навыки отрекламировала, как раз наоборот. Натуру непеределаешь, в какую обертку незаверни) Так что придется Торну получать удовольствия по полной
Инга Муравьева, А как назвать мужчину,который готов прыгнуть в койку на первом свидании?шлюхан?)),🤣
Nastya, Кобелино, козлино и т.д. Русский язык богат на определения) 🤣
Tanya Branco, Ну в таком случае что по вашему шлюха? Вот по-моему это как раз она. Да умная, да красивая, но руки вымыть хочется)
Инга Муравьева, «Женщина свободных нравов» и «раскрепощенная, готовая к любым экспериментам» заменены емким словом, суть отражающим. Это не хорошо и не плохо, это так. Почему-то поступать как заблагорассудится и возжелается -«это мое право», и кто бы спорил. Но назвать это как есть низззя никак. А шлюха, с моей точки зрения, начинается там, где личные предпочтения и эксперименты почему-то становятся многим известны.
Щекн Итрч, С вашим определением не согласна. В моем понимании шл*ха это уничижительное название либо проститутки, либо женщины, которая спит часто и много с разными мужчинами ради (а вот ничего ради, просто так получилось) Засим предлагаю закончить диалог, ибо это спор об определениях, которые у нас, как оказывается разные.
Tanya Branco, Ну и давайте называть вещи своими именами🤣
Tanya Branco, Ну, я вот старомодно считаю, что раз свингерша, то в чем тогда не шлюха? Без осуждения, но просто констатация факта. Тем более, что про ее предпочтения даже стало известно, хоть и подчищал папа.Ну, назовите как-то по-другому, сути-то это не изменит, как ни верти слова.😉
Щекн Итрч, Если кто то в молодости в компании по глупости покурил травку, то этот человек не становится автоматически наркоманом. Так ведь? Так же и с сексуальными отношениями.. Это раз. Ну а два, я уже говорила, понятия допустимого и недопустимого у всех разные, главное чтобы добровольно и в рамках закона. Кто то, например, любителей орального секса считает извращенцами 🙂
Tanya Branco, Дело не в том, кто что пробовал, а в том, что это почему-то становится всем известно. А это уже как бы кредо, да она это и не скрывает, сразу вываливает. И уж тут как по-другому не назови…
Tanya Branco, Она просто умная стерва (в хорошем смысле )). Тут скорее претензии и непонятки кТорнк и его двойным стандартам к невестам
Tanya Branco, Разве Вы не обратили внимание, что ранее про нее были упоминания, в которых и было сказано, что она именно «скакала из постели в постель», да еще не просто, а в «компании».
Тривиальное окончание вечера незаурядного свидания ( прилагательные можно поменять). Ну что, чувство удовлетворение появилось, а Торн…? Спасибо за кусик!)
Фууу, будущая первая леди, изысканная…проститутка без тормозов — всё сама, всё сама…а Торну так и надо, ибо нечего игнорить своего дракона…Да-да, привыкнуть ему надо, что вы единое целое…увы, и близко нет…тут явный конфликт человека и дракона. А не боится ли Торн, что зверь окажется в конечном итоге сильнее и может не вернуть человека после оборота??? Спасибо))
Светлана, И я о невозврате из ипостаси дракона думаю. Скорее всего так и будет, и вот тут-то и начнутся паломничества к Лауре, и только она сможет вернуть его в человеческий вид.
Ми.. ет не измена? И это только начало вечера. Противно и полнейшее разочарование Торном. Спасибо, вдохновения.
Solya, Я им разочаровалась после истории с отравлением лауры, а уж после новогодней вечеринки, когда он всех выгнал из страны он упал ниже плинтуса, и дальнейший сюжет делает его все хуже и хуже. Я даже не знаю, что должно случится что бы он исправился. Да и не хочу, если честно, ему второго шанса. Я за бена!
lesechka_87, Когда казалось,что падать ниже некуда -снизу постучали. Это про Торна )))
lesechka_87, +100
Дракона игнорировать долго не получится. А он хочет Лауру.
Мне кажется даже Торн не заслужил такую первую леди))) по вчерашней проде я бы написала интересненькая дамочка, а сейчас самая обычная ну вы поняли)) и дело даже не в том что на первом свидании, а как-то то прям перепехон
Ну дебил, ну пусть с этим пылесосом остаётся. Ему в принципе по фиг на чувства, ему надо просто резиновую бабу, написать на ней первая леди и спускать туда
Здравствуйте, случайно оплатила книгу два раза( деньги сняли два раза)
nastya.kvartnikova1, добрый день, Анастасия! Мы сделали возврат. Деньги должны вернуться к вам на счет 😉
Ксения, Спасибо большое♥️
nastya.kvartnikova1, добрый день! Передала ваш комментарий в техподдержку, в течение суток решим вопрос.
Марина Эльденберт, Спасибо большое ❤️
Вот почему-то его поведение не удивляет, видимо уже разочаровал. А вот от неё ожидала большего…