Желание #5

Вета

 

Я не собираюсь отказываться от своих слов.

Моя личная жизнь только моя, и только мне решать, с кем я буду встречаться и когда возвращаться домой. И никто… Никто! Не будет мне указывать, что делать. Тем более Омельчин.

Особенно Омельчин!

Я договорилась о съемках на час дня, но выбегаю из квартиры гораздо раньше. Меня гонит вперед ярость и желание оказаться как можно дальше от Ника. Натягиваю первую попавшуюся футболку, джинсы и любимые кроссовки и покидаю пентхаус со скоростью спутника. Только в лифте натыкаюсь на свое отражение: щеки красные, глаза блестят, как при высокой температуре, а губы теперь снова припухли.

Я выгляжу возбужденной.

Я по-прежнему возбуждена.

Гадский Омельчин с его «статистикой поцелуев»!

Зато надпись на черной футболке «Bad Girl» вызывает у меня злорадный смешок. На ней изображена девушка с пирсингом и в косухе, и сегодня мне хочется быть именно такой. Плохой девочкой, нарушающей чужие правила и придумывающей собственные.

А мое главное правило — наслаждаться жизнью здесь и сейчас!

Ловить мгновения в объектив.

Общаться с теми, кто мне нравится.

Целовать того, кого хочу.

На последней мысли я, правда, давлюсь воздухом, потому что снова вспоминаю поцелуй Ника. Поцелуй, который отказывается выветриваться из памяти и обжигает слегка ноющие губы. Кожа — там, где он меня касался — тоже горит, поэтому когда я покупаю воду в супермаркете, то беру ледяную из холодильника и прикладываю к щеке, чтобы хоть немного остыть. Я стараюсь думать о чем угодно, только не том, что произошло на кухне.

Не думать о поцелуях!

Не думать об Омельчине!

Сегодня это мой девиз вместе с надписью на футболке.

Потому что для него это все шутки. Он всю жизнь надо мной смеялся, и это еще в лучшем случае. В худшем — просто не замечал.

А что, если он действительно меня хочет?

Что, если… что? Увидел как я преобразилась, и воспылал ко мне неземной страстью? Ага, обязательно. Просто у него как у любого здорового мужика встал на аппетитную девушку.

Ну нет. Точно нет.

Не думать!

День теплый, но пасмурный, то есть идеальный для уличной съемки. Я сначала гуляю по улицам в центре и снимаю, снимаю, снимаю, а потом снимаю своих новых клиенток. С одной из девчонок я уже давно знакома через Инстаграм: Лена моя подписчица, влюбленная в мои фотографии, а теперь нам удается увидеться вживую. У второй девушки, Милы, смешная чихуахуа по имени Мася, и снимки этой парочки получаются изумительно живыми и забавными.

Последняя работа на сегодня — лавстори, и между парой такая нежность, что во мне что-то екает. Особенно, когда парень прижимает девушку к себе и целует. Наверное, это зависть, потому что у меня еще ни разу нигде не екало. Бабочки в животе были, огонь под кожей тоже (как сегодня утром), но никто не держал меня в объятиях так нежно, будто самое дорогое в жизни.

А мне хочется этого.

Очень!

Возможно, именно поэтому после всех съемок я звоню Владу, хотя знаю, что сегодня он работает, и вообще, мы не договаривались о встрече. Но мне хочется его увидеть, а еще я же сегодня плохая девочка и не собираюсь возвращаться домой в девять. Не дождется!

— Привет! Не отвлекаю?

— Привет, Вета, — слышу, как он улыбается. — Нет, у меня как раз небольшой перерыв.

— А я на сегодня все, — сообщаю я. — Интересный день выдался.

— Закончила съемку?

— Ага. И вот думаю, что делать дальше.

— Приезжай ко мне! — предлагает Влад.

— К тебе?

— Ну да, в салон.

А почему бы и нет? Не к Омельчину же возвращаться?

Точно нет!

— Соглашайся, — говорит Влад. — Скучно не будет. Я освобожусь через пару часов и сможем пообщаться.

— Хорошо.

— Отлично!

До тату-мастерской минут сорок пешком, и я решаю прогуляться. Тем более что мне все равно придется потом ждать Влада. Впрочем, идея не самая лучшая, потому что из-за утренней спешки и обманчиво-теплого солнышка я не учла, что вечером может похолодать, и не захватила с собой толстовку. Поэтому до салона добираюсь изрядно замерзшая и с единственным желанием выпить чего-то горячего.

Вход с торца дома, но мимо огромной неоновой вывески с изображением скорпиона сложно пройти. Помимо мастерской татуировок здесь еще есть барбершоп, поэтому внутри много народу и в основном мужчины. Зато здесь тепло!

Как же здесь тепло.

Жду, когда администратор — почти копия плохой девчонки с принта на моей футболке, разве что у этой пирсинга еще больше — освободится, а заодно снова рассматриваю граффити на стенах и потолке, фигурки скорпионов на стойке и посетителей салона. В прошлый раз я не успела как следует все изучить.

— Привет, я к Владу, — говорю, когда небольшая очередь рассасывается. — Я — Вета.

Девушка окидывает меня долгим изучающим взглядом, только после отвечает:

— Он сейчас занят.

— Я в курсе. Сказал, что я могу здесь подождать.

— Ну раз сказал, — она кивает за свою спину. — Последняя комната, справа по коридору. Можешь подождать там. Только, Света, ничего там не трогай.

— Вета, — раздраженно поправляю я, но администратор уже отвлеклась на парня с густой бородой.

Это оказывается еще один кабинет, похожий на тот, который мне показывал Влад, когда проводил экскурсию по мастерской. С кушеткой, с большой лампой, только волны граффити на стене стирают сходство со стоматологией. К счастью, столик возле кресла пуст, и на нем нет всяких там пугающих иголок.

Значит, мне ждать здесь… А я так рассчитывала на кухню и кофе! Но возвращаться и просить администратора не хочу, видимо, ее симпатия и улыбки распространяются исключительно на клиентов. Может ей не нравятся друзья Влада? Или девушки Влада? Хотя я не девушка Влада. По крайней мере, пока.

Сую наушники в уши, снимаю кроссовки и забираюсь на кушетку. Не на стуле же сидеть? Пусть даже я уверена, что он удобный, все-таки мастера проводят за своей работой очень много времени…

Несмотря на яркий свет, почти бессонная ночь меня догоняет, и я проваливаюсь в темноту, а просыпаюсь от поцелуя. В первую секунду мне кажется, что меня целует Ник, поэтому все внутри переворачивается от трепета, а в груди становится жарко, но когда распахиваю глаза, то вижу Влада, склонившегося над кушеткой.

— Работает, — смеется он, чуть отстранившись.

— Что работает? — спрашиваю хрипло.

— Поцелуй для спящей красавицы.

Мои щеки вспыхивают от стыда: я реально заснула. Развалилась на кушетке, и очень надеюсь, что не храпела. А еще я снова представила Омельчина, хотя пришла на встречу к Владу. Вот блин!

— Сложно не проснуться, когда тебя целуют. — Чтобы скрыть дурацкое смущение, спрашиваю: — Сколько времени?

— Начало одиннадцатого.

— Сколько?!

Больше трех часов? Неудивительно, что у меня ощущение, будто на голову надели шапочку из фольги. Выпрямляюсь, стряхивая с себя остатки сна.

— Извини, пришлось задержаться, — пожимает плечами Влад. Только сейчас замечаю, что на нем рабочий фартук. — Но вижу, ты совсем не скучала.

— У меня был насыщенный день.

И точно такая же ночь, полная размышлений.

Он мне подмигивает.

— Мне нужно отойти на пару минут, — говорит Влад. — Но, когда вернусь, я весь твой!

Парень выходит раньше, чем я успеваю ответить, а до меня резко доходит, чего именно мне сейчас не хватает. В смысле, чего я не слышу. Музыки в наушниках, хотя последние по-прежнему в ушах.

Ауч! Я полностью разрядила батарею телефона.

И все-таки опоздала.

И даже не специально.

Интересно, Омельчин уже сбился с ног, разыскивая меня?

Что-то сильно сомневаюсь. Вообще, я думаю, что Ник просто пригрозил мне своими правилами, а на самом деле в субботу вечером наверняка нашел себе занятие поинтересней. Или девушку посговорчивее. Утренний эпизод снова перед глазами, и меня перетряхивает от одних только воспоминаний. От этого, а еще о возможной сговорчивой девушке.

— Всё! — Влад возвращается и плотно закрывает за собой двери, а я отмечаю, что он избавился от фартука. — Больше никаких дел.

— Отлично, — показываю я большие пальцы. — Проводишь меня?

Улыбка парня тут же меркнет:

— Ты куда-то торопишься?

— Да, домой. Я тоже задержалась сильнее, чем рассчитывала.

— У тебя что, комендантский час?

— Нет, что за ерунда? — выдавливаю из себя смех и даже не краснею. Ни за что не признаюсь в дурацком правиле Омельчина!

— Ты же говорила, что остановилась у брата?

— Ну да.

Я заглядываю под кушетку в поисках обуви и пропускаю момент, когда Влад подходит ко мне и останавливается совсем близко, тем самым не позволяя дотянуться до кроссовки. Приходится задрать голову и посмотреть ему в глаза. Сейчас наши лица оказываются практически на одном уровне.

— Он ботан, который проводит субботы за книгами? — шутливо интересуется Влад, а я представляю Омельчина в очках за чтением, и понимаю, что даже так он выглядит сексуальным.

— Нет, — я качаю головой. — Он большой босс, который любит все контролировать.

— Тогда в субботу он наверняка занят, — ухмыляется парень. — Вдруг ты ему помешаешь своим возвращением?

Стоит представить, что Ник целует другую на собственной кухне, как во мне вспыхивает жгучее желание убивать!

А что, если…

Нет, он же сам попросил вернуться до девяти!

— Это вряд ли, — отвечаю я. — У нас с ним уговор никого домой не приводить.

«Это у тебя с ним уговор, — напоминаю сама себе: — А вот Ник ничего не обещал».

— В любом случае, он ко мне не имеет никакого отношения, — уточняю. То ли для Влада, то ли для себя. Злюсь, потому что Омельчину на меня, наверняка, плевать, а я вот все время о нем думаю.

А не свалить ли тебе из моих мыслей, братик?!

— Тогда куда ты так торопишься?

Действительно, куда? Я же решила, что моя жизнь Ника не касается, и отступать не желаю! А еще хочу снова поцеловать Влада, чтобы стереть из памяти совсем другой поцелуй.

— У тебя есть план получше? — спрашиваю я.

— Останемся здесь, — предлагает он.

— Здесь?! В салоне?

Он обводит рукой кабинет:

— Нет, прямо здесь.

— Я не уверена, что это нормально…

Пытаюсь все-таки сползти с кушетки (Как я вообще на нее вскарабкалась?), но парень делает полшага вперед и оказывается между моих колен. От неожиданности я едва не заваливаюсь назад, поэтому инстинктивно цепляюсь за плечи Влада. Глаза парня вспыхивают, улыбка становится шире, и отстраняться он, кажется, не собирается.

— Воу! Полегче! — говорю я.

— А нужно полегче? — интересуется Влад и целует меня.

Сильно, крепко, прикусывая нижнюю губу. Это ничуть не напоминает легкие прикосновения Ника, которые постепенно распаляли во мне желание, это больше похоже на нападение. Я закрываю глаза и пытаюсь сосредоточиться на поцелуе Влада, распробовать, прочувствовать…Но у меня ничего не получается! Объятия парня не зажигают, более того, я начинаю задыхаться от такого напора. А в следующую минуту вскрикиваю от боли, когда он прикусывает кожу на шее.

Поэтому от следующего «поцелуя» я уворачиваюсь и упираюсь ладонями ему в грудь.

— Я не уверена, что мы можем…

— Не волнуйся, Вета-крошка, — перебивает меня Влад, — это мой салон, поэтому нам никто не помешает. К тому же тут хорошая звукоизоляция, так что если хочешь, можешь пошуметь.

Пошуметь?!

Словно в ответ на мое недоумение парень прижимается бедрами к моим бедрам, и я могу ощутить его стояк.

— Влад, я не хочу шуметь! — заявляю твердо.

Быстрый секс в кабинете татуировщика совсем не соответствует моим представлениям о первом разе. И сейчас я даже не уверена, что хочу делать это с Владом. Точнее так: я с каждой минутой все больше убеждаюсь в том, что не хочу.

А вот он меня не понимает, или делает вид:

— Не любишь шуметь? Ну хорошо. Сделаем это тихо.

Его ладони забираются под мою футболку в попытках стянуть ее с меня, но я перехватываю его запястья. Тогда он старается расстегнуть мои джинсы и получает по рукам. Мир тут же переворачивается, и я с коротким криком оказываюсь на кушетке, а парень — на мне.

От удара затылком перед глазами резко темнеет, хотя с потолка по прежнему льет яркий свет, и по всему телу мгновенно растекается гадкий, липкий страх. Потому что мы здесь одни, потому что уже слишком поздно, потому что, если верить ему, меня даже никто не услышит.

— Влад! Я не хочу, — смотрю ему прямо в глазах, но в них теперь только раздражение и лихорадочный блеск. — Отпусти меня.

— Зачем ты тогда сюда пришла?

— Я пришла к тебе. Просто пообщаться.

Это правда, от и до. Потому что кроме Омельчина и Катьки у меня в Москве больше никого нет.

— Пообщаться? — Влад выходит из себя. — Тебе сколько лет?! После того как мы вчера лизались в парке, и ты бросила меня ни с чем, ты пришла ко мне просто пообщаться?

— Я думала, что между нами что-то есть, — бросаю зло, пытаясь сбросить его с себя.

Я действительно так думала.

Я была счастлива.

А теперь от осознания своей глупости хочется плакать.

— Так и есть! Не ломайся, — приказывает Влад. — Ты такая секси, Вета. Поверь, нам будет хорошо.

В последнем я очень сомневаюсь.

Как же я могла так ошибиться?

Он склоняется надо мной, и я расслабляюсь, позволяя ему расстегнуть молнию на моих джинсах.

— Послушная крошка, — усмехается Влад. — Совсем другое дело!

Смотрю на светильник на потолке и считаю до десяти. До десяти не получается, потому что он задирает мою футболку и больно щипает за сосок. Тогда я сжимаю зубы и со всей силы бью коленом в самую чувствительную точку на теле мужчины.

Вой Влада едва не заставляет оглохнуть, но я уже спрыгиваю с кушетки и выбегаю за дверь.

— Сука! — рычит он.

Я слышу за спиной шум, и это подталкивает меня ускориться, бежать изо всех сил. По длинном коридору, мимо пустой стойки администратора, подальше отсюда.

Пульс колотится в висках, я задыхаюсь, но скатываюсь с высокого крыльца, едва не свернув шею. Спотыкаюсь на последней ступеньке и лечу вперед. Вот только упасть мне не позволяют, перехватывая сзади за талию, прижимая к груди.

И тогда меня накрывает настоящей паникой. Потому что продолжения нашего «общения» с Владом я совсем не хочу.

— Пусти! — кричу, брыкаясь и царапаясь. Но меня перехватывают мертвой хваткой, а потом в сознание ударяет низкий голос Ника:

— Вета, что здесь происходит?

Я перестаю не только вырываться, я забываю дышать. Делаю вдох, а выдоха не получается, потому что я запрокидываю голову и вовсю таращусь на сводного братца. С этого ракурса он перевернутый, но это определенно Омельчин.

Мы замираем, так и смотрим друг на друга, будто видим впервые. Он хмурится, а я…

Меня накрывает желанием разревется от радости и облегчения. Вместо этого я все-таки со свистом выдыхаю, изворачиваюсь в сильных объятиях и утыкаюсь лицом ему в плечо.

Я не плачу, нет.

Я просто дрожу. Так, что зуб на зуб не попадает.

И цепляюсь за Ника, как за спасательный круг.

— Что случилось? — повторяет он свой вопрос, на этот раз мягче.

Но у меня не получается выдавить из себя ни слова. Потому что я думала… Нет, я явно не думала, когда шла сюда!

— Ты кто? — спрашивает Влад за моей спиной, и я замираю, деревенею, несмотря, на то, что объятия Ника согревают, а его ладонь успокаивающе поглаживает меня между лопаток.

— Я ее брат, — отвечает он, и сейчас в его голосе столько стали, что кажется, что им можно ранить. — А кто ты?

— Я ее друг.

Самоуверенный ответ стоящего на крыльце Влада выводит меня из ступора, в который я благодаря ему и впала. Я вскидываю подбородок и натыкаюсь на его широкую дружелюбную улыбку. И как я не поняла, что он такой… Такой! Как он вообще может улыбаться после того, как пытался меня…

— Вета, глупышка, ты чего убежала? Это была шутка.

— Шутка?! — я задыхаюсь, потому что во мне кончается воздух вместе со словами.

— Сразу бы сказала, что не играешь в подобные игры. Потому что у меня создалось совсем другое впечатление, когда ты заперла нас в свободном кабинете.

По словам Влада понятно, что я не просто дура, которая «сама придумала, сама обиделась, я — шлюха».

— Урод! — рычу я. Других эпитетов у меня просто нет.

С лица парня слетает насмешка, он хмурится. И теперь обращается к Нику:

— Мужик, я бы на твоем месте где-нибудь запер такую сестренку. Пока она не натворила дел.

Глубоко вздыхаю и собираюсь послать его куда подальше, но натыкаюсь на злой взгляд Омельчина. Злой и устремленный на мои губы… Нет, не губы, он осторожно заправляет прядь моих волос за ухо, чтобы рассмотреть что-то на моей шее.

— Это он сделал? — спрашивает он тихо, но так жутко, что у меня начинают шевелиться волоски на затылке, и хочется пощупать шею или просто сжаться в комочек. Поэтому, загипнотизированная им, я просто киваю.

Тогда Ник отстраняет меня от себя и поднимается по лестнице.

— Эй, — говорит Влад, — я не знаю, что ты подумал, но я здесь ни при чем…

— Ты наставил ей синяков? — спрашивает Омельчин, приближаясь к парню медленно и неотвратимо. — Какого хрена она бежала от тебя босиком?

Только сейчас осознаю, что я выбежала из салона в одних носках и без вещей.

Без камеры!

— Мы просто немного не поняли друг друга, — объясняет парень. — Так бывает.

Замах Ника молниеносный, но это обман: пока Влад отвлекается на правый кулак, летящий в лицо, получает левым в солнечное сплетение и с глухим выдохом сгибается пополам. Правда, разогнувшись, первым делом бросается на Омельчина. Он блокирует удар как-то слишком легко: его движения отточены, но при этом полны ярости. От нового удара голова Влада запрокидывается, и он падает на перила крыльца, цепляясь за них.

Все происходит так быстро, что просто не укладывается в моей голове.

— Так бывает, — говорит Омельчин, — когда лапаешь мою сестру. Еще раз до нее дотронешься — руки переломаю. Надеюсь, мы друг друга поняли?

— Тут камеры, придурок, — хрипит Влад, теперь даже не пытаясь подняться. — У тебя будут проблемы!

— То есть, не поняли? — невозмутимо переспрашивает Ник, и Влад все-таки поднимается и пятится. Скрывается за дверями, ругаясь так, что перекрывает матом шум оживленного проспекта.

Ник поворачивается ко мне, и я замечаю, что он по прежнему злой: серые глаза потемнели, губы сжаты, а его ярость можно почувствовать на расстоянии. Мне бы бежать от него куда подальше, но я замерла на холодной дорожке, и кажется, от волнения не слышу даже собственного срывающегося дыхания. А когда Ник оказывается рядом со мной, бежать уже поздно.

Он злой, но его пальцы ложатся на мой подбородок удивительно мягко.

— Почему ты босиком?

— Знаешь, когда убегаешь, как-то не думается, куда делись кроссовки? — огрызаюсь я.

Омельчин на секунду прикрывает глаза, а потом рычит:

— Я убью этого засранца! Если он…

— Получил по яйцам, — говорю я, и в ответ на удивление во взгляде добавляю: — Он ничего мне не сделал.

Если, конечно, попытка изнасилования не считается «ничем». От одного только воспоминания меня начинает потряхивать: от холода и от пережитого шока. Кажется, это отходняк!

Капец!

Тем неожиданней для меня момент, когда Ник подхватывает меня на руки. Мир перед глазами крутится в который раз за этот вечер.

— Ай! Поставь на место! — шиплю я.

Асфальт, конечно, ледяной, но он сейчас от меня далеко, и я боюсь, что меня просто уронят. Меня ни разу не носили на руках, но случай неподходящий с какой стороны ни посмотри.

— Молчи, — приказывают мне. — Поговорим позже.

— Рюкзак! Я оставила там камеру!

Ник устремляется к парковке, на которой оставил свой «лексус» и опускает меня лишь для того, чтобы открыть двери со стороны пассажирского места.

— Сиди в машине, — приказывает он, дверца захлопывается, и я слышу писк сигнализации. — Я вернусь через пять минут.

Последнее доносится уже из-за стекла.

Он запер меня! Какого?!

— Открой! — ору я и колочу кулаками по двери, но он даже не оборачивается. Невозмутимо идет к дверям и скрывается за ними, как в гости к другу пошел.

Он вообще нормальный?!

Вдруг Влад действительно вызовет полицию? Или его администратор, если она не ушла домой, вызовет полицию? У них вроде не круглосуточное обслуживание, поскольку ни одного клиента в холле я не заметила. А вдруг Влад успеет наговорить Нику еще больше про меня? Хотя куда больше?..

Я нервно смеюсь. Намек Влада на то, что я шлюха, даже не прозрачный, он разве что не произнес это слово вслух. С мужской точки зрения я виновата сама, пришла к нему, осталась с ним наедине.

Черт! Черт! Черт!

А вот эти приказы Омельчина: «молчи», «поговорим позже», «сиди в машине». Он с ним согласен? Ну конечно, согласен! Разве не об этом он говорил утром, да и вчера вечером тоже?

В машине тепло (она еще не успела остыть), но я по-прежнему мерзну. Сжимаю пальцы на коленях и больно-больно прикусываю нижнюю губу, чтобы не расплакаться. Потому что это самый ужасный день в моей жизни. Даже хуже того, когда я поссорилась с Катькой, или того, когда мама заблокировала мою карту. Даже хуже того далекого, полустертого из памяти, когда Ник приехал к отцу со своей невестой…

Когда Омельчин возвращается с моей сумкой и кроссовками, я готова защищаться. И меня честно не устраивает, что он забрасывает ее на заднее сиденье, а обувь вручает мне. Я жду обвинительной речи в стиле отчима, но он молчит. Просто выруливает на дорогу.

И все это молча.

Я жду пять минут.

Десять.

А после не выдерживаю этой тишины:

— Ну давай, скажи это!

— Сказать что?

Его спокойствие бьет сильнее любых упреков.

— Что я сама виновата, что пришла к нему! Что так мне и надо! Что я не разбираюсь в парнях! — я кричу, но не могу больше себя сдерживать. Мне горько. Обидно. Больно. — Что от меня одни проблемы!

— Ты так считаешь?

— Конечно, я так не считаю! Я считаю, что мужчинам нужно только одно, и они готовы притворяться пушистыми зайчиками, надежными защитниками, милыми друзьями. И ради чего? Только чтобы залезть женщине под юбку.

Меня откровенно несет, но всё! Достало!

— Не все.

В голосе Ника мне чудится насмешка. Снова издевается? Его это забавляет?

— Не все? — зло переспрашиваю я. — То есть ты не хочешь меня трахнуть? Вот ни капельки меня не хочешь?

Ловлю его взгляд и осекаюсь, потому что в нем совсем нет того равнодушия, которое я сама себе придумала. Зато есть огонь, готовый перекинуться на меня.

— Хочу, — отрезает Ник. — Я хочу тебя, Вета.

И я почему-то ему верю. Может, тому виной воспоминание о его поцелуях и прикосновениях. Может, знание, что Ник Омельчин никогда не лжет, ему это попросту не нужно. А может, то, как я сама откликаюсь на него.

— Так сделай это! — говорю раньше, чем успеваю передумать. — Давай займемся сексом. Сейчас!

— Здесь? — уточняет Ник. Мы как раз останавливаемся перед светофором, поэтому он кивает на мое сиденье.

М-да. Уверена, что автомобиль, даже с таким большим салоном, не самое удобное место для занятий сексом. И не самое романтичное. Не говоря уже, что мы в центре Москвы! Но блин, я не собираюсь отказываться от своих слов.

— Да.

Ник рассматривает меня. Изучающе. Пристально. Так, что гипнотизирует меня снова.

— Нет, — отвечает он наконец-то, и я злюсь. Значит, все эти слова про желание только слова! Хочется воскликнуть: «Я так и знала!» Но, прежде чем успеваю что-то добавить, он продолжает: — Не здесь. Для начала мы вернемся домой, ты примешь ванную, успокоишься…

— А потом?

— А потом я тебя трахну.

Я киваю, облизываю губы и отворачиваюсь к окну.

«Трахну» слишком грубое слова для романтического вечера, который я рисовала в своих мечтах, но разве это не реальность? По крайне мере, я буду знать каково это.  Я всегда считала, что сама выберу мужчину для своего первого раза, так почему бы не остановить свой выбор на Нике?

Мы оказываемся у дома раньше, чем я успеваю до чего-то додуматься. На этот раз мужчина не несет меня на руках, но стягивает с себя толстовку и набрасывает на мои плечи. Так тепло и уютно, и я даже перестаю дрожать. Но не переставая кошусь на Ника: и в лифте, и в коридоре, и когда он распахивает передо мной дверь пентхауса.

Он расслаблен, насколько вообще может быть расслабленным притаившийся хищник.

— Пойдем.

Он берет меня за руку, тянет к лестнице, а мое сердце начинает все громче грохотать в груди. Особенно, когда мы сворачиваем в его спальню. У Ника огромная кровать, на такой можно даже не встретиться, ненароком закинув руку или ногу на спящего рядом. Но мы, конечно же, не собираемся спать. Мы собираемся «трахаться».

Его слова эхом продолжают звучать в ушах, и от того, как они были сказаны, мурашки по коже. Я перестаю дышать от волнения… Но Ник не останавливается в спальне, идет дальше, сквозь тренажерный зал, прямо в ванную комнату.

Ах да, он же сказал, что сначала душ! То есть ванная. Мне действительно нужно согреться, а еще смыть с себя воспоминания о сегодняшнем дне.

Ник включает краны на полную мощность, регулирует воду и кладет большое черное полотенце на дизайнерский треногий табурет рядом с ванной. Он ничего не спрашивает, будто знает лучше меня самой, что мне сейчас нужно, а я… Я чувствую себя открытой, как никогда.

— Принимай ванну, а после спускайся вниз, — новый приказ звучит как не приказ вовсе, и я выдавливаю из себя:

— Хорошо.

Когда он выходит, словно в трансе стягиваю с себя его куртку, а потом остальную одежду. Не уверена, что снова надену эту футболку — она оказалась несчастливой, поэтому ногой отпихиваю ее в угол. Туда же летит все остальное: сбрасывая одежду, я будто избавляюсь от всего дерьма, что мне сегодня наговорил Влад.

Нет, про него я точно думать не хочу.

А про того, кого хочу, не думать не получается.

Ванная здесь настоящий шедевр, она огромная, белоснежная и стоит в центре комнаты, но до этого вечера я так ни разу ею и не воспользовалась. Хотела купить пенку и сделать селфи. Может это и к лучшему, что не успела.

Вода обволакивает меня своим теплом, согревает кожу, раскручивает напряжение, сковавшее меня изнутри. А мысли продолжают крутиться вокруг Ника, и того, что случится сегодня ночью.

Конечно, я могу отказаться.

Могу сразу уйти к себе.

Но как ни крути, Ник лучший выбор на роль первого любовника. Я действительно его хочу. Единственное, что меня останавливает… Единственное, что ОСТАНАВЛИВАЛО — моя детская влюбленность в него. Но я ведь выросла! И сама могу управлять своими чувствами.

Это просто секс.

С опытным мужчиной.

С офигенно сексуальным мужчиной.

В конце концов, мне либо понравится, либо нет.

Резко поднимаюсь из ванной, перешагиваю через высокий бортик, заматываюсь в полотенце, и как есть, спускаюсь на нижний этаж.

Ник сидит на барном стуле, рукава его светлой футболки закатаны, а челка влажная, будто он совсем недавно плескал в лицо водой. В его руках бокал для виски, но мне хочется, чтобы он был пьян мною. Хотя лучше пусть кто-то из нас сегодня окажется трезвым. Это мне не помешает алкоголь.

Поэтому выхватываю бокал из его рук и выпиваю залпом. Точнее пытаюсь, потому что напиток неожиданно крепкий и обжигает горло. Да он всю меня обжигает! Таким можно гортань спалить.

Я кашляю, но зато мне становится еще жарче, чем после теплой воды.

— Я приняла ванну, — говорю я, хотя волосы не промокнула и теперь с них точно натечет лужа. — И успокоилась.

— Точно успокоилась? — он приподнимает бровь.

— Да.

— Тогда идем туда, где нам будет удобнее, — говорит Ник.

И подхватывает меня на руки.