Лиарха
Глава 5. Чудесный во всех отношениях день 
У судьбы явно странное чувство юмора, потому что вторая случайная встреча за столь небольшой промежуток времени — это уже слишком. Точно так же, как слишком — видеть эту девицу рядом с ним. Во-первых, она въерха. А во-вторых, это ее жизнь. Моя жизнь в этом доме взятая взаймы, почти так же, как были взяты взаймы мгновения жизни рядом с ним. Все, что у меня появилось благодаря покровительству Дженны, у которой в свою очередь покровительство от… едх бы его побрал, почему именно сейчас я не могу сразу вспомнить его имя — Мильен Т’ерд — у таких, как эта девица просто по праву рождения.
Потому что они вроде как нас защищают.
От силы стихии.
Ха.
Еще десять раз ха.
И еще сто вдогонку.
Я собираюсь пройти мимо, когда К’ярд интересуется:
— Что, даже не поздороваешься?
— А должна?
— Дверь ты тоже не должна закрывать?
Я резко разворачиваюсь и понимаю, что дверь действительно не закрыта. Она даже не прикрыта — потому что замок срабатывает автоматически, стоит ее захлопнуть. При мысли об этом хочется побиться головой о стену. Я дергаю ручку на себя, и дверь запечатывает квартиру.
Правда, теперь убегать уже поздно, да и зачем?
С какой радости мне вообще убегать?
Я выразительно смотрю на К’ярда и так же выразительно говорю:
— Добрый день!
— Если он добрый, — хмыкает он.
Девица переводит взгляд с меня на него, с него — на меня, и обратно. Не представляю, насколько еще затянутся эти гляделки, поэтому говорю:
— Мне пора на работу, — и снова собираюсь пройти, и он снова меня останавливает.
— Думаю, нам нужно поговорить.
— Что, прямо здесь?
— Прямо здесь тебя чем-то не устраивает?
Я смотрю ему в глаза. От сгущающегося напряжения разве что воздух пополам не раскалывается, как камни от силы въерха. Или как волна от…
Чтоб его!
Я с трудом подавляю желание вытащить очки — в такое время это будет очень актуально. И еще актуальнее будет, если у меня прямо сейчас вспыхнут глаза. Не должны бы, рядом нет воды, но рядом есть он — и это уже само по себе опасно. Поэтому я делаю вдох, выдох, и только после этого говорю:
— Возможно, тем, что мы не одни.
— Лира моя девушка.
— Правда? Тогда не вопрос. — Я складываю руки на груди. — С твоей предыдущей девушкой мы даже подружились. Так что? О чем ты хотел поговорить?
Рука К’ярда ложится на талию девицы, она в ответ обнимает его за плечи. Вызывая у меня совершенно безотчетное желание побить головой о стену уже ее.
— Ты здесь живешь?
— Как видишь. А ты в гостях?
— Нет, я снял квартиру, чтобы быть поближе к Лире. Так что теперь мы соседи.
— Потрясающие новости. Это все, о чем ты хотел поговорить?
— Пожалуй, да. Не хотел, чтобы между нами возникло недопонимание.
Я не уверена, что сейчас выговорю последнее слово, потому что желание побить головой о стену хоть кого-нибудь становится животным, диким и безотчетным. Но главное — это то, что рождается у меня внутри, что-то гораздо более серьезное, чем то, что повредило кран в Кэйпдоре. Поблизости никаких кранов, но если я вывернула раковину наизнанку, шутить с этим лучше не стоит.
— Между нами все предельно ясно, — сообщаю я. — А теперь мне действительно пора на работу.
Я подхожу к лифту, вдавливаю палец в панель.
Вообще-то мне еще рано на работу, я вышла в магазин за продуктами, но не уверена, что хочу сюда возвращаться. Мало ли — опять встречусь с соседями, а в этом доме окажется слишком хлипкий водопровод.
На улицу я вылетаю, понимая, что забыла застегнуться, но у меня нет ни малейшего желания застегиваться. Несмотря на то, что холодный ветер врезается в грудь, мгновенно пропитывая одежду и кожу ледяными хлесткими потоками, до магазина я так и дохожу, в расстегнутой куртке. Перед раздвижными дверями меня уже колотит, но именно эта дрожь мне сейчас и нужна. Чтобы немножко остыть.
В магазине я не могу согреться.
Этот магазин — совершенно не такой, к каким я привыкла на пятнадцатом. Здесь несколько этажей, и все это продукты. Полки с продуктами просто ломятся от изобилия. Можно взять, что угодно. В кафе, расположенном на втором этаже, можно взять готовые блюда. У меня в квартире даже есть плита, на которой можно готовить.
И все равно я не могу отделаться от мысли, что живу взаймы.
Дженна обеспечила моих сестер охраной, если быть точной, охраной их обеспечил Н’эргес. Их постоянно сопровождают — никому из Ромининых дружков к ним не подобраться. Меня пока оставили в покое, но это в покое — как обманчиво-спокойная гладь воды перед штормом. Близится день интервью, которое перевернет мой мир, и вот тогда… Что будет тогда, я не знаю.
Меня по-прежнему знобит, но я хожу между полок, швыряя в эйротележку продукты и первое, что приходит в голову. Полотенца. Новое постельное белье. Всякие приятно пахнущие флакончики с гелями для душа. Шампуни. То, что у меня стоит в ванной — это привычки из прошлой жизни. Все очень скромно, все очень-очень дешевое. Все очень не для такой квартиры, не для такого района, не для такой жизни — как у этой девицы!
Да что со мной такое?!
Дженна сказала, что я могу ни в чем себе не отказывать, и я не буду отказывать. В конце концов, они собираются использовать меня в своих целях, а я использую их. Все честно.
Останавливаюсь напротив закрытых полок, где за стеклом с электронным замком запечатан дорогой алкоголь. Я смотрю на бутылки, возвышающиеся рядами, и ни одно название мне ровным счетом ни о чем не говорят. Говорят только цифры на этикетках, обозначающие крепость.
— Могу я вам чем-то помочь, нисса? — Ко мне подходит девушка-консультант. — Выбираете напиток для какого-то случая?
«Хочу разбить бутылку о чью-то голову».
— Не по случаю. Просто так.
— Что-то покрепче или послабее?
— Покрепче.
— Тогда могу вам предложить…
— Вирна?! Невероятно!
Я поворачиваюсь — медленно, и вижу стоящую рядом Кьяну.
Чтоб меня в Ктарианскую впадину засосало.
Сегодня просто день незабываемых встреч!
Консультант тактично отступает и уходит, а я остаюсь один на один с бывшей девушкой К’ярда. Интересно, меня можно назвать бывшей девушкой К’ярда? И как часто они у него менялись? Прямо так и подмывает спросить это у Кьяны, но она совершенно не виновата в моем настроении. И в том, что отец К’ярда оказался прав: нам с ним было не по пути.
— Привет, — отвечаю я.
— Привет! Ты что здесь делаешь?
— Я здесь живу. Поблизости.
И К’ярд со своей новой девушкой тоже.
Сдались они мне!
Кьяна смотрит на меня молча, а потом улыбается:
— Так это же здорово! Значит, мы почти соседи.
Вот что не так с этой девушкой? Если вспомнить, как мы расстались в прошлый раз…
— Почти — потому что мы с Харом живем с другой стороны Четвертого. Здесь просто случайно оказались, и я решила зайти в магазин. Чтобы потом сразу домой.
Я просто не представляю, что на это ответить. Хотя бы потому, что мне нельзя с ней общаться, но и уходить тоже отчаянно не хочется. Кьяна — как островок уверенности и спокойствия, она такая самая по себе. Мне не хочется быть с ней грубой, не хочется снова отталкивать, мне просто…
Хочется с ней дружить.
Почему все так сложно?!
— Чудесно. Передавай Хару привет, — говорю я и разворачиваюсь, чтобы уйти.
Она легко касается — не меня, эйротележки. Видимо, помнит о том, что было в прошлый раз от ее прикосновения.
— Вирна. Я очень рада тебя видеть.
В ее словах — ни капли фальши, заподозрить Кьяну в неискренности все равно что заподозрить Ромину в любви к людям. Она настолько откровенная и прямолинейная, что сомневаться не стоит: действительно рада.
— И я была бы рада еще больше, если бы мы с тобой продолжали общаться.
— Что, даже несмотря на твою дружбу с К’ярдом? — Слова срываются с губ раньше, чем я успеваю их остановить.
— При чем тут Лайтнер? — Кьяна пожимает плечами. — Меня совершенно не касается то, что между вами произошло. Я сейчас общаюсь с тобой и говорю о том, что хотела бы как-нибудь с тобой встретиться и просто посидеть где-нибудь. Что скажешь? Можем сходить в парк, пока не стало слишком холодно.
Мне отчаянно хочется согласиться, хотя я должна отказаться.
Но ведь если я один раз просто схожу с ней в парк или посижу в кафе, ничего страшного не случится? Теперь, когда Дженна и Н’эргес и Т’ерд заполучили меня, им больше нет никакого дела до того, с кем я общаюсь. Но Кьяна — въерха, а я собираюсь разрушить их мир.
Все эти мысли проносятся в голове столь стремительно, что я не успеваю даже задержаться на какой-то одной.
— Мой номер у тебя есть, — произносит она. — Так что как надумаешь — пиши. Будет здорово!
Кьяна улыбается и сворачивает к полкам с полуфабрикатами, а я толкаю тележку мимо стеллажей с алкоголем. В том, что будет здорово, я не сомневаюсь, главное, чтобы потом не получилось, как с К’ярдом. В том, что получится, я тоже не сомневаюсь, потому что после моего интервью Кьяна даже смотреть на меня не захочет, не говоря уже о чем-то большем. Если наши «отношения» с Лайтнером ее «не касаются», то это коснется так или иначе. Это так или иначе коснется любого въерха или въерхи, поэтому пусть уж лучше она меня ненавидит вдали от меня, чем когда мы снова начнем общаться.
На тапет некстати приходит сообщение: «Надо поговорить».
Сообщение от Вартаса, и я быстро набиваю ответ: «Не сейчас».
«Сейчас».
Он набирает меня раньше, чем я успеваю закрыть сообщения.
— Сколько еще ты будешь кормить меня завтраками?
Сговорились они все, что ли?
— Я обещала поговорить с Дженной, когда представится удобный случай. Пока он не представился.
— Зная тебя, он не представится никогда.
Я невольно понижаю голос:
— Тебе не кажется, что это не совсем то, что стоит обсуждать по тапету?
— Кажется. Поэтому я сейчас еду в «Бабочку». С тобой или без тебя, но я с ней познакомлюсь.
Я. Его. Ненавижу.
Это первое, что приходит мне в голову. А второе — я его убью.
Да, как ни посмотри, сплошные деструктивные мысли.
— Ты хоть понимаешь, к чему это приведет? — шиплю я.
— Кажется, у тебя нет выбора, Вирна. Я буду ждать тебя у «Бабочки» через час. А потом буду действовать по обстоятельствам.
— Вартас!
Он уже отключился. Набираю его — тщетно. Точно так же в пустоту уходят несколько сообщений, пока я, напрочь забыв о том, что собиралась купить на самом деле, веду эйротележку к кассам самообслуживания. Из магазина вылетаю с пакетами, бегу до дома, где сбрасываю их прямо в коридоре и кричу:
— Митри! Разбери сумки!
После чего снова выбегаю на улицу. Здесь не так далеко, но не так далеко — это когда ты не торопишься, и все складывается как нельзя лучше. Когда торопишься, все не складывается, гусеница уходит из-под носа, потом я вспоминаю, что забыла внести обязательный взнос за обучение Митри и Тай, и, уткнувшись в платежную систему, благополучно проезжаю станцию.
Назад возвращаюсь уже в таком состоянии, что Вартасу действительно грозит избиение (точнее, грозило бы, если бы не его владение вар-до), поэтому когда я вижу его у дверей, шагаю к нему и вцепляюсь в рукав куртки с такой силой, что тот не трещит по швам только чудом.
— Пойдем.
— Куда? — интересуется он, перехватывая мою руку.
— Туда, где мы можем поговорить спокойно.
— Не уверен, что ты настроена говорить спокойно.
— После того, что ты мне устроил?
— Я тебе устроил?! — Он выделяет «я», а после шагает ко мне вплотную, врезаясь в меня, телом в тело. — Ты обещала, Вирна. Ты должна была нас представить!
Теперь уже он сжимает мои запястья, но я почему-то чувствую его взгляд на своих губах гораздо более отчетливо, чем это прикосновение. Дурацкая мысль приходит совершенно не вовремя: я представляю К’ярда с его девушкой, и думаю о том, что будет, если я поцелую Вартаса.
К счастью, отрезвление наступает гораздо быстрее, чем я успеваю это сделать: ветер швыряет мне на лицо прядь волос, я вырываюсь и отступаю.
— Такие дела быстро не делаются, — говорю я.
— В твоем случае они вообще не делаются.
— Откуда ты знаешь, что делается в моем случае, а что нет?
— Так расскажи мне.
Только сейчас я замечаю, какого цвета у него глаза. Точнее, я замечала это и раньше, но замечала иначе. Не рассматривала крапинки на сером полотне радужки, чуть более темные, чем они есть на самом деле. И не думала о том, что цвет его глаз напоминает море в пасмурный день. Океан таким не бывает, никогда. А вот море — более чем.
— Вы с Лэйс очень похожи, Вирна. — Он усмехается. — Твоя сестра тоже считала нормальным, что я просто бегаю рядом с ней. За ней. Принимаю все, что она говорит и делает, и не выступаю.
— Лэйс была твоей девушкой. Это твоя проблема, что ты не сумел ее разговорить. Что касается меня, мне совершенно не нужно, чтобы ты за мной бегал.
Он усмехается снова, а потом неожиданно, рывком притягивает меня к себе и целует. Мы снова ударяемся друг о друга, но на этот раз из меня выбивает остатки воздуха, а последнее дыхание уходит в его губы, которые жестко сминают мои. Я упираюсь руками ему в грудь и чувствую, как в мою ладонь ударяется его сердце, ответом на это глухо ударяется о ребра мое.
Рывок назад — но он меня не отпускает, только чуть размыкает губы и говорит:
— Конспирация.
Его дыхание обжигает, я чуть поворачиваю голову и вижу, что на нас смотрит один их охранников.
— Бардж, привет! — говорю я, теперь уже с силой отталкивая Вартаса. — Разве сегодня твоя смена?
— Гирену стало плохо с сердцем, и Н’эргес в срочном порядке выдернул меня. А это твой парень, выходит? Приятно познакомиться! Бардж.
— Вартас. —Не отпуская моей талии, Вартас протягивает ему руку.
От такого мой инстинкт самосохранения окончательно дает сбой, и я изо всех сил наступаю ему на ногу.
— Вирна, — цедит он, когда охранник уходит к служебному входу.
— Вартас. — Я мило улыбаюсь. — Тебе не кажется, что ты не имел права представляться моим парнем?
— Кажется, он сам это предположил. И кем ты предлагала мне представиться? Случайным знакомым, который тискает тебя на улице? — Он кивает в сторону, куда ушел Бардж. — Вирна, почему ты не хочешь представить меня Дженне?
— Потому что обстоятельства изменились.
— Снова?
— Они все время меняются. — Я складываю руки на груди. — Завтра меня ждут в политари по поводу обвинения Д’ерри. А через несколько дней с подачи Дженны я даю интервью.
— Интервью? — спрашивает Вартас. — Почему ты мне ни о чем не сказала?
— Потому что я не твоя девушка, — говорю я. — Так что? Пройдемся, и ты меня выслушаешь? Или все еще собираешься к Дженне?
Вартас кивает и протягивает мне руку. Я ее не касаюсь.
— Я не Лэйс, — говорю я. — Предлагаю об этом не забывать.
Он смотрит на меня долго, будто ждет продолжения, потом произносит:
— Хорошо.
— Хорошо, — отвечаю я.
И мы вместе идем по улице в сторону ближайшего кафе.
Лиарха
Купить
Лайту больно, поэтому он и пробует все способы вернуть Вирне память, которая, как назло, пока не возвращается
Прямо трагедия какая-то, а не любовь. Не одно, так другое. Вроде, наши победили. Но опять всё не так.
Прочитала, как Лайт корит отца за то, что всех побросал на произвол судьбы из-за своих амбиций. Опять упомянул бедную девочку Лиру. Этот маячок Диггхарда сначала помог уничтожить базу миротворцев, раскатать по камням самого Лайта, поставить на грань жизни и смерти всех, кто попал к Дженне, самой тоже там оказаться, но всё же дать Диггхарду добраться до Вирны и лишить её памяти. Личная героиня Диггхарда, не спорю, а ведь только случайно Лайта оживили в первый раз, только случайно Вирна не потеряла рассудок, только случайно она смогла на остатках своего сознания справиться с Дженной, только случайно оживила Лайта. Честно, меня прямо резануло, когда Лайт упомянул отцу это имя, как «брошенную ныряльщикам». Столько трупов позади этой девочки, а всё равно она бедная и несчастная. А ведь если бы не она, на миротворцев нападения бы не было, никто бы не погиб в тот раз, база не была бы разведана. Вирна отправилась бы к Дженне? Возможно, что нет. Дженна явилась бы к Диггхарду, если бы не раздолбали по сведениям маячка базу ныряльщиков? Хорошо, Лира нужна была, как звено для событий, но жалости и сожаления о её несчастной судьбе не вызывает. Лайт не должен был её упоминать среди тех, кто действительно помогал в спасении. Зацепило, просто поделилась эмоциями. Так всегда бывает, когда услышишь среди имён героев имя предателя. Жёсткий коммент, понимаю, Лайт вместе с Вирной притащили Лиру на базу изначально. Не знали. А Лира знала, кто она и что делать.
Тьяна, Я понимаю, что Лира вас очень сильно зацепила, но она не на одной ступени с Диггхардом. Миротворцев убили по приказу Диггхарда, а не по приказу Лиры. Иначе получается, что и Ромину убили из-за того, чтр она сходила на шоу.
Ксения, Ни в коем случае не ставлю Лиру на одну ступень. Лира могла бы быть просто девушкой без маячка, которая влюбилась в Лайта, это совсем другой расклад. Но она имела маячок Даггхарда и способствовала тому, что базу накрыли. Лайта же могли не спасти, а судьба остальных миротворцев тоже под вопросом. Человек, способный к предательству — предаст. Меня цепляет не сама девочка Лира, а то, что она стала эпицентром всей схватки, совсем не невинно поставила на грань самого Лайта и Вирну, а также всех, кто находился с ними рядом. Это желание Диггхарда и Дженны, понимаю, но когда Лире внедряли маячок она же знала об этом. Она сознательно выдавала местонахождение базы. Лайт чуть не погиб. Сознательно выдала в руки Диггхарда Вирну и она потеряла память(хорошо, не жизнь). На невинную жертву не тянет. Не осознавала последствий? На дурочку тоже не похожа. Я вам просто рассказываю, что чувствует часть читателей от того, что Лиру упоминают, как невинную жертву. Невинной могла быть, не имея маячка. В настоящем случае является причастной и осознававшей это. Убита, вроде заплатила, но не упоминать же её, как невинную жертву в ряду тех, кто не подличал. Вот Родди, какие к нему претензии могут быть, он ведь тоже людей ни во что не ставил. Дженну даже жалко, она боролась за свои идеалы и тоже всех подставляла, но делала это открыто, а не тихонечко предавала, делая вид, что белая и пушистая.
Тьяна, тут все проще и никакого заговора: Лира во всех случаях спасала себя
Ксения, Ксения, я понимаю, что не было заговора, Лира спасала себя, делая все эти очень чёткие наводки и доносы, но разве она после этого была той, кого нужно упоминать именно Лайту, в ряду жертв произвола его отца? Если бы её заставили, угрожая смертью родителей, можно понять, она жертва, хоть и спорно. А в тех ситуациях, которые есть в романе, она сделала ужасные вещи, которые повлекли за собой смерти. Стоят надо всем этим Диггхард и Дженна, но были те, кто конкретно исполнял то, что они приказывали. Пусть и из страха. Это достойно осуждения, презрения, не не причастности к жертвам произвола, особенно осознанно устами тех, кто пострадал от этих исполнителей, как, например, Лайт от Лиры. Я всё равно буду и дальше читать эти книги и для себя уже обозначила, что Лайт это сказал, потому что был в таком состоянии, когда трудно было так уж чётко перечислять жертв произвола Диггхарда. Но перечислять в одном ряду детей на побережье и Лиру…?
Тьяна, Вот прямо согласна с Вами
Тьяна, В чем то наверно вы правы. Мне тоже Лира не кажется невинной жертвой, но почему-то немного её жаль.
А когда будет продолжение? Ну хотяб приблизительно. 🙂
Nataliya, по будням каждый день выкладываем
Я не понимаю, почему они не смогут касаться друг друга, если она расскажет всем?
val.smirnov6767-9208, в истории говорилось, что у въерха и лиархи рождаются дети без способностей, может быть он имеет ввиду это?
val.smirnov6767-9208, Ага, я тоже. Ну расскажет и расскажет, при чем тут их отношения?
val.smirnov6767-9208, где написано, что не могут? Могут, но Вирна его совсем не помнит, для нее он незнакомец
А я не поняла, почему он потерял возможность касаться ее? Это из-за детей что ли? Так, собственно, ни о каких детях речь и не идет. И, кстати, еще бабушка на двое сказала, что ребенок вьерха и лиархи оказался лишённым силы, а не наоборот, обладал такой мощной силой, что его попросту испугались оставлять в живых. Доподлинно же не известно, не осталось свидетельств. Кстати, не подумала совсем, что аллергия тоже может быть от установок. Если они блокируют и силу вьерхов и инициацию лиарх, то как-то должно быть наоборот, нет силы, нет аллергии… ну, я что-то наверное не так поняла, перечитаю еще раз вдумчиво.
Вот только сейчас пришло на ум, что он не может ее касаться, т.к. она потеряла память, и он просто не смеет на нее давить. Она должна сама прийти к этому, а иначе, это как ребенка соблазнять… Лайтнер же говорит, что она спасла бы любого, он думает, что он для нее любой
Jana, да, речь про потерю памяти
Самая жесть закончилась. Но о спокойствии можно только мечтать. К чему же в итоге придут? Как теперь будут жить въерхи и лиархи?Спасибо за продолжение. С праздником, любимые авторы! Весны, легкости и вдохновения!
irindizbrin, ❤🌺🤗 спасибо!
Бедные ребята. Они совсем дети, но в принципе именно такие и творили историю! Очень надеюсь, что они не станут легендой как их предшественники…
Ульяна, они точно войдут в историю 😉
Я всё ещё не мону понять куда делись родные Лайтнера? С отцом понятно, он под арестом, а мать и брат? Все же сейчас разместились в их доме. И да, непонятна фраза Лайтнера про невозможность потом прикоснуться. Может он имел ввиду что Вирна опять отстранится от него?
Марина, не все сразу же, дойдем до родных, книга еще пишется 😉
конечно, это про то, что она его не помнит
Лайту не сладко. Вирна есть, но как бы и нет. Кстати думаю их ребенок будет с силой
gira13, Почему? Ведь генерал рассказал о ребёнке объединённой семьи — родился совершенно без сил родителей. У Лайта депрессия:- Вирна без памяти, образование семьи под вопросом и с потомством ничего не ясно. Этот исчезнувший наследник… Может люди не все потенциальные лиархи, а как раз дети объединённых семей? А вдруг исчезнувший наследник был ребёнком лиархом, который потом инициировался, а вначале был просто человеком без магии. Все были введены в заблуждение. А может быть и так, что второй ребёнок мог бы родиться въерхом, кто знает. Ведь не проверили, эксперимент остановили сразу и тему закрыли. Семья с двумя магиями, один раз взяла бы верх одна магия, второй раз — другая.
Тьяна, Вопросов больше чем ответов. Уже скоро мы все узнаем . 😉
sysoeva.13, Вопросов еще на полкниги, а девочки сказали, что скоро окончание. 😉
RozInna, спрашивайте, что непонятно 😉
Тьяна, А может быть, у этого ребёнка был какой-то новый вид магии, которого они не знали и не смогли распознать?
RozInna, Скорее всего, может не было раньше таких лабораторий и средств для определения силы. А может опять какая-нибудь фальсификация, вся правда пока скрыта долгое время даже от въерхов. То, что говорит генерал, ещё полправды, с военными вряд ли бы делились сов. секретной информацией. Будет ещё другая, когда Диггхард заговорит на разбирательстве, мне кажется. Да откроются секретные архивы. Вот про Лэйс писали авторы, что её проверяло ПВ, силы лиархи не обнаружили и отпустили. А потом она инициировалась. Значит определить будущую силу пока не могут, а ПВ хватало уже тех, кто был явно с силами. Хотя тоже странно, ведь было известно, что родители Лэйс лиархи, а сила уже будет обязательно и инициироваться такие дети могут легче. Как интересно ещё, что Вирна до конца для кого-то приманка, с силами и с памятью была нужна только она, теперь тоже единственная, кто может спасти мир. Хорошо хоть Лайта уговорила рядом постоять , хоть опереться на него, да за руку держаться, а то всё сама, да сама… Интересно, он в воспоминаниях Вирны только про ту первую вечеринку усмотрел или все свои огрехи увидел её глазами, может поэтому такой дёрганый и мрачный.