Мой лорд из другого мира

Простите, кто? Русалка?

Конечно, я не сказала этого вслух, чтобы не выдавать своего невежества. Может, для них русалка в порядке вещей. Но очень хотелось рассмеяться и воскликнуть «Классная шутка!»

Правильно сделала, что сдержала свой скепсис, потому что остальные только удивленно охали. Наивно поверили, что русалки существуют… Или правда существуют?! К такому жизнь меня не готовила.

Оказалось, что не только кузены не видели чудо природы, Ровена тоже ничего не знала и была заинтригована, о чем не преминула сообщить. Да, секретами с ней лучше не делиться: что на уме, то и на языке.

Александр предложил жене руку и направился вглубь сада. Туда, где в лунном свете поблескивал куполообразной крышей павильон. Кузен с женой двинулись следом, а мне в пару достался лорд Экворт. Гордон так и не соизволил появиться, что заставляло желать лорд-стражу медленной и мучительной смерти. Впрочем, вечер продолжался, и надежда устроить ему допрос все еще тлела в моей душе.

— Вы ничего не сказали по поводу русалки, — неожиданно прервал поток моих размышлений Экворт. Решил быть вежливым?

Да уж, я единственная, кто не прыгал от радости после заявления Александра. Соврать или сказать правду? Хм, я уже и так за столом историю на целый роман сочинила.

— Там, откуда я родом, не верят в русалок.

— Понимаю. — Легкая улыбка его преобразила, оживила словно выточенное из мрамора лицо. — Добрая половина созданий в коллекции лорда Дрейка тоже когда-то считалась сказками. А что уж говорить про бестиарий лорда Бастиана… По слухам, он содержит редчайшие виды из уголков Объединенных миров, а может даже кого-то из Неизвестных.

Несмотря на теплую летнюю ночь, по спине прокатился озноб, а сердце забилось, как совсем недавно зверушка в клетке. Если так подумать, я ведь тоже создание из другого мира!

— Кто, например? — Голос осип от волнения, я сглотнула.

Экворт пожал плечами, мол, кто знает, какие тайны скрывают частные коллекции.

Ну вот, мир другой, а люди те же! Поймают зверя, научат трюкам и выставляют на потеху зрителям. Никогда не любила цирк, даже в детстве. С тех пор как однажды заглянула за кулисы и увидела медведя, с которым фотографировали детей. Раз за разом его ослепляли вспышки фотоаппаратов, а окружающие видели в нем лишь забавную игрушку. Я неосознанно сжала кулаки.

— Вам не кажется, что это бесчеловечно?

— Обычно в коллекции попадают создания, которым самостоятельно не выжить в дикой природе. Более слабые, отбившиеся от стаи, случайно оказавшиеся в другом мире. Люди лишь заботятся о них.

Конечно, скажите это Гордону, который бьет своего химерца тапком и хватает за хвост!

— А вот браконьерство запрещено на всей территории Объединенных миров.

Это немного успокоило. Совсем чуть-чуть.

— У вас тоже есть зверинец? — прищурившись, поинтересовалась я. За что получила новую усмешку. Кажется, Экворту не составило труда разгадать ход моих мыслей.

— Нет, у меня другие увлечения.

Спросить, какие именно, я не успела: мы пришли к павильону. Папоротникам и здесь рослось вволю, они надежно скрывали стены здания. Если бы не гостеприимно распахнутые двустворчатые двери и льющийся из них теплый свет, я бы долго искала вход. Внутри доносились шорохи, было жарко и влажно, словно в теплице: не то прозрачная крыша нагревалась за день, не то поддерживалась определенная температура для обитателей павильона.

Теперь я искренне радовалась, что выбрала открытое платье с приятной и прохладной тканью. Зато дурацкий корсет обтягивал как вторая кожа, сдавливал внутренности и заменял печку. Если до ужина было еще терпимо, то сейчас я оценила всю прелесть своей ошибки, когда покрылась потом с головы до пят. Впрочем, душно стало не только мне, Франчесса тут же откуда-то вытащила веер и принялась им обмахиваться. Надо бы таким же обзавестись.

Александр подвел нас к крайнему вольеру, в котором росло дерево с линялыми фиолетово-зелеными листочками и круглой кроной.

— Лиловые попугаи, мои любимчики, — с гордостью отца, представляющего своих детей, объявил он.

Взгляд Гордона-старшего горел воодушевлением и это передавалось остальным. Даже мне. Я честно пыталась высмотреть попугайчиков, но судя по названию и цвету листвы, они хорошо замаскировались.

— Они очень пугливы, но может быть, вам удастся их рассмотреть на обратном пути.

Дальше нам повезло больше. Ну как повезло… По огромному вольеру гуляло существо, смутно напоминающее гиену. Оно было лысым с черной кожей, не считая седого ирокеза. В следующих клетках оказались ледяные лисы с бирюзовым мехом, черепахи-хамелеоны, спящие золотые фламинго. Утконоса только не было, да и вообще не было ничего особо экзотичного. Ни тебе драконов, ни эльфов.

Памятуя о свойствах переводчика в моей голове, я не удивлялась, что названия зверей в вольерах были мне знакомы. Что ни говори, а это удобно. Жаль, язык животных не переводит: ворчание зверушки я понять не смогла. Словно в ответ на эту странную мысль, где-то неподалеку раздался плач.

Я споткнулась и едва не запуталась в подоле, только благодаря галантности лорда Экворта смогла удержаться на ногах.

— Что это?

— Что именно?

— Кто-то плачет. Похоже на ребенка.

Экворт отпустил мой локоть и прислушался. По правде говоря, в павильоне было достаточно тихо, большинство животных уже отправились спать. Доносились только едва уловимые шорохи, журчание воды да негромкие разговоры гостей, которые, к слову, тоже ничего не слышали. Даже плач стих, отчего я почувствовала себя по-идиотски.

— У Гордонов нет детей, может, кто-то из слуг. Либо это какой-нибудь диковинный зверь лорда Дрейка, — Экворт нравился мне с каждой минутой все больше и больше. Как говорится, первое впечатление обманчиво. — Или птица. Некоторые из них способны копировать людей.

Я облегченно вздохнула. Точно, попугаи могут повторять даже мелодию загрузки винды или имитировать сигнал будильника. У моей школьной подруги как раз такой был, и будил ее посреди ночи, но отдавать его кому-либо она отказывалась.