Желание #5

Ник

Я привык быстро анализировать любую ситуацию и так же быстро принимать решение. Отказываться или соглашаться. Видеть выгоду и подсчитывать риски. Вся моя жизнь построена на законах бизнеса, этому меня научило собственное дело, иначе бы в свой тридцатник я не был тем, кем есть. А в настоящем бизнесе нет месту жалости, семейным узам или бездумной, расточительной благотворительности.

Ситуация с Елизаветой была изначально спорной. Хотя бы потому, что мы даже не родственники: когда новая семья появилась в жизни отца, я уже жил самостоятельно. Да даже если бы и были, я честно признался в своих принципах, которые не собирался нарушать. Наверное, попроси сводная сестренка деньги или дави на жалость, я бы просто встал и ушел. Но она сделала мне деловое предложение. Девчонка попыталась переиграть меня на моем же поле.

Это забавляло и интриговало. Поэтому я остался, дослушал до конца. Но все равно собирался уйти. Потому что одно дело отвезти ее с вещами в аэропорт, другое — носиться с ней в Москве. Я и так уйму времени потратил, перенес пару встреч, и ради чего? Точнее, кого.

Ради рыжей бестии с взрывным характером.

Когда отец сказал, что боится, что у любимой «Лизоньки» могут возникнуть проблемы, я решил, что он, как всегда, утрирует. Мой папаша помешан на контроле всех и вся, и заботится о родных как умеет. Правда, мнение родных его мало интересует. Так что желание девчонки сбежать из дома отчима я хорошо понимал.

Но Елизавета, или как она сама себя называет Вета, оказалась вовсе не гадким пухлым утенком, каким я ее запомнил. Она превратилась в тигрицу: яркую, красивую и сексуальную. С таким острым, как у нее, языком, девчонка — сплошная ходячая проблема, так что как скоро она найдет приключения на свою задницу — вопрос времени.

Какое мне до этого дело?

Никакого.

Я ей не брат.

Не опекун.

Никто.

Но когда она ухватила за мою руку, я почему-то не ушел.

Актерскими талантами меня сложно удивить (пытались, и не раз), а вот искренностью — вполне. Вета была искренней. И по-настоящему увлеченной. Последний раз я видел подобный взгляд лишь в зеркале, когда открывал свой первый зал. Тот проект удачным не назовешь, но он помог мне идти дальше. Я вдруг понял, что своим решением либо перекрою девчонке кислород, либо помогу подняться на ступеньку повыше.

Рыжая все еще хмурится, явно обиделась на мой смех. Она вообще забавная, когда злится, поэтому я не мог сдержаться и не подразнить ее, а заодно проучить за такие предложения. Потому что другой на моем месте вряд ли бы отказался, и при мысли об этом становится вообще не до смеха.

— Ты можешь переехать ко мне просто так, — говорю я, чтобы закрыть эту тему.

Для нее. И для себя.

— Просто так?

— Просто. На один месяц.

— На три, — поправляет девчонка. — Курс длится три месяца.

— На полтора максимум, рыжая. Не наглей.

Она вдруг улыбается — солнечно, закусывает губу, а взгляд такой шальной, будто только что выиграла в лотерею. Этого хватает, чтобы вспомнить, как удерживал Вету на лестничной площадке. Как она ерзала и крутила задницей, я тогда отпрянул, чтобы девчонка не почувствовала, что у меня встал. Вот и сейчас меня накрывает — остро, огненно, крышесносно: желание попробовать на вкус ее губы становится настолько непреодолимым, что хочется забыть о том, кем она мне приходится.

Да, заработался ты Ник. Лучше бы затрахался.

— Пойдем, — говорю я, чтобы избавиться от наваждения. — Отвезем твои вещи. Заодно расскажу о правилах в моем доме.

— Какие еще правила? — морщит нос Вета.

— Правило первое, — говорю я, убедившись, что рыжая щелкнула ремнем безопасности, — никого в дом не водить. Железное. Никаких подружек или парней. Сразу отправлю домой.

— Хорошо, — соглашается Вета. — Буду встречаться с ними на стороне.

— Ты точно учиться приехала? — сам не понимаю, с чего это мысль о гипотетическом парне вызывает у меня совсем не гипотетическое желание спустить его с лестницы.

— А что, учеба исключает личную жизнь?

— Правило второе, — продолжаю, — возвращаться до двенадцати.

— До двенадцати?! Я что, Золушка какая-то?

— Самая натуральная, и пока я твой принц, будешь делать то, что скажу я, — до меня доходит, что я только что брякнул, когда пухлые губы растягиваются в улыбке.

— Ты не принц. Следуя логике сказки, ты Фей.

Ага. Нафеячу, отколдую, ткну палкой. К счастью, у меня хватает ума удержать последнее в себе (особенно на тему палки) и ограничиться:

 — Будешь оспаривать мои слова, снижу планку до одиннадцати.

Вета тут же примирительно поднимает ладони.