Запретная магия

Райнхарт

Я по привычке выставил руку вперед, но, конечно же, схема левитации не сработала. Даже маджер не сработал, хотя должен был! Он должен был ее поймать, но эри Армсвилл врезалась в меня со скоростью наполненного мощью боевой схемы снаряда. Сильно и с огнем. Я успел ее подхватить, но у самого из-за столкновения затылка с полом искры из глаз посыпались. Меня накрыло пышными юбками с головой, а следом еще прилетело чем-то тяжелым.

— Какого гьерда вы деретесь? — рявкаю я, сдирая с лица ткань и собираясь испепелить эри Армсвилл взглядом.

Правда испепелить не получается, взгляд цепляется за край нижних юбок, задранных до самой талии, за панталоны, за пышную грудь, которая теперь маячит аккурат над моим лицом, и за заостренные вершины сосков, которые — я готов поклясться — просвечивают сквозь плотную ткань платья. Именно эта грудь во всем виновата! И грудь, и тонкая талия, и необыкновенный аромат цветов. Армсвилл целиком и полностью виновата в том, что я не способен сосредоточиться ни на новостях — можно было держать газету вверх тормашками, я бы все равно не запомнил ни слова, ни на нерийских обрядах. Строчки утекали, как вода, стоило посмотреть на рыжую, играющую черновиками писем с маджером. Но когда у меня наконец-то получилось погрузиться в чтение, она умудрилась исчезнуть.

Безумная женщина!

Я собирался найти ее и высказать все, что думаю о… тут моя фантазия полностью перехватывала инициативу, но я даже предположить не мог, что Армсвилл свалится на меня и оседлает. Да так, что больно будет уже не голове.

С такого ракурса эри Армсвилл выглядит донельзя привлекательной. И если развязать завязки от панталон, и приспустить ткань, то наше вынужденное времяпровождение в Эдельз Грин может стать приятным для нас обоих.

— Это не я, это книга, — обиженно отвечает девушка, а я уже смутно помню, о чем спрашивал.

Она подхватывает древний фолиант, который пережил падение только благодаря магической защите, и трясет им перед моим лицом. Будто этого мало, цветочница тут же пытается сползти с меня.

— Сидите смирно, — приказываю я и для верности удерживаю девушку за бедра.

— Хватит мне приказывать!

— Если я не буду вам приказывать, вы убьетесь.

— Я чуть не убилась из-за вас. Снова!

Я становлюсь серьезным.

— Чувствуете магию?

— Э-м-м… Нет. Я просто ушибла колено и локоть. Вы что, из мрамора? Человек вообще может быть настолько твердым?

Кажется, до Армсвилл доходит двойной смысл ее слов, потому что ее щеки вспыхивают. А я впервые за все наше знакомство жалею, что ее-моя магия осталась под контролем.

— Не будете лезть туда, куда не следует — не придется падать, — так как продолжать мы не собираемся, то я подхватываю ее под ягодицы и пересаживаю на пол.

— Если бы вы так не орали, я бы вообще не упала!

Армсвилл резко одергивает юбки, пряча от моего взгляда стройные ноги в кремовых чулках, и вместе с этим возвращается раздражение. Не знаю, что выводит меня из себя больше: мое теперь уже явное влечение к рыжей или сожаление по поводу того, что нельзя удовлетворить собственные естественные желания.

Мой образ жизни далек от монашеского, а мое происхождение всегда привлекало женщин. Именно поэтому у меня никогда не было арэнэ или фаворитки. У меня несколько любовниц, и выделить какую-то одну означает наделить ее особой властью. Надо мной и среди знати. Но это не отменяет того факта, что каждая из них пытается стать единственной. Кто-то предлагает себя открыто, кто-то ведет свою игру, но неизменно обе стороны оказываются в выигрыше.

Армсвилл себя не предлагала, и кажется, не играла, поэтому я мог бы решить, что цветочница ко мне равнодушна. Мог бы, но ее взгляд в спальне, ее смущение говорило о другом. В конце концов, она ничем не отличается от других женщин, пусть даже пишет пьесы.

Она хочет меня не меньше, чем я хочу ее.

Я поднимаюсь и подаю ей руку, которую девушка принимает.

— Так что вы искали? — интересуюсь, подхватывая с пола увесистый фолиант. — Маджеры? Вы серьезно?

— Должна же я знать, как за ним ухаживать, — кивает она на льва. Который стоит в нескольких шагах от нас и взволнованно бьет хвостом по бокам.

— Что же, это разумно.

Армсвилл подозрительно прищуривается.

— Это был комплимент?

— Это похвально, что вы хотите узнать о маджерах, раз он сейчас ваш. Я все время забываю, что вы ничего не смыслите в магии.

Большинство женщин действительно не интересует магия. Они не создают маджеров, в этом нет необходимости, Элеонор — исключение. И уж тем более маджеры не появляются у магов так, как эри Армсвилл достался мой. Поэтому ее интерес приятно удивляет.

— Хочу знать, можно ли их кормить рогаликами.

Нет, кажется я ее переоценил.

— Я уже говорил вам. За завтраком.

— Еще вы говорили, что маджеры защитники. Почему он позволил мне упасть?

Хороший вопрос. Потому что если бы не я, эри Армсвилл могла себя что-нибудь сломать.

— У меня есть две версии. Магия в вас нестабильна, и иногда она сбоит, как неисправная магсхема. Но это вряд ли, потому что как бы ни чувствовал себя маг, даже если он ранен или без сознания, маджер продолжает его защищать. Или же…

Армсвилл стоит так близко, что достаточно протянуть к ней руку, чтобы почувствовать мягкость кожи, шелковистость ее волос. В чем я не собираюсь себе отказывать: заправляю выбившуюся из прически огненную прядь волос ей за ухо. Девушка делает шаг назад, но наталкивается на лестницу, по которой взбиралась наверх.

Я не позволяю ей отступить дальше, притягивая к себе за талию.

— Вы мне доверяете. Доверяет и ваш маджер. Поэтому он позволил мне вас спасти.

Она глубоко вздыхает, так, что ткань платья туго натягивается на ее груди, а у меня в голове, будто магсхема, вспыхивает решение нашей общей проблемы, и я едва не усмехаюсь — настолько все просто. Магия будет под контролем, я перестану отвлекаться на желание не думать про Армсвилл, а она… Уверен, ей все понравится.

Я об этом позабочусь.

— Да, эри Армсвилл, — говорю тихо, — вы мне доверяете. Еще вас ко мне влечет, а меня влечет к вам. Так чему мы сопротивляемся?

Щеки девушки снова порозовели, губы приоткрылись.

— Вы сейчас на что намекаете?

— Намекаю?

— Вы правы, это даже не намек! — Ее голос дрожит от гнева. — Ваша светлость, я не знаю, чему сопротивляетесь вы, а я сейчас сопротивляюсь только единственному желанию — бросить в вас краткой историей маджеров!

Лев с ней согласен, потому что тоже умудряется на меня рыкнуть. Предательский сгусток магии!

— Это означает нет? — Мне стоит огромных трудов сохранить спокойствие. Пресветлый, эта женщина и спокойствие просто несовместимы! А во мне просто не осталось сил пытаться это совместить.

Она сбрасывает мои руки со своей талии и шагает назад, к маджеру.

— Это означает, что я здесь только потому, что хочу избавиться от вашей магии и вернуться к своей нормальной жизни.

— Непризнанного графомана из цветочного магазина?

Армсвилл бледнеет и сжимает кулаки.

— Это лучше, чем быть герцогской подстилкой!

— А королевской? Может, вам больше понравится этот статус?

Она замахивается, но моя реакция лучше, поэтому я перехватываю хрупкое запястье: достаточно с меня и подушки!

Армсвилл вскрикивает, и в то же мгновение меня сбивает с ног мощным телом маджера. Мы со львом катимся по полу и вскакиваем одновременно. Он нервно бьет хвостом, а вот я… Я готов уничтожить эту заразу собственными руками. Но дело не в нем.

Поэтому я выпрямляюсь и окидываю Армсвилл холодным взглядом.

— Что ж, я хотел предложить вам стать моей арэнэ по-настоящему, теперь придется довольствоваться лишь представлением. Но вы театр любите, сумеете сыграть свою роль.

Щеки девушки снова загораются, а голос дрожит, когда она обретает дар речи:

— Вы… Вы самый…

Какой я самый, я узнать не успеваю, потому что нас прерывает стук в дверь. Достаточно громкий, чтобы мы услышали его, даже находясь у дальних стеллажей. Я решительным шагом направляюсь к дверям, оставив за спиной это рыжее недоразумение.

— Войдите.

— Ваша светлость, — кланяется лакей, — приехала эрина Нерелль с помощницами.

Наконец-то.

— Замечательно, — говорю я. И это действительно замечательно, потому что еще одна минута наедине с Армсвилл, и это может закончиться чьей-то смертью. — Пусть дожидаются нас в южной гостиной.

Лакей кланяется и уходит, а я возвращаюсь к тому, откуда ушел. То есть к рыжей и предателю с крыльями.

— Приехала портниха. Пойдемте, представлю ей вас.

— Я не хочу, чтобы вы меня кому-то представляли.

— Придется. Вы же хотите новую сорочку? Или предпочитаете ходить без нее?

Армсвилл прищуривается, а потом складывает руки на груди.

— Хорошо. Представите. Своей невестой.

Сначала мне кажется, что я ослышался.

— Вы шутите?

— Нет. Или представляете меня невестой, или я сегодня же уезжаю.

Она не шутит. Точно не шутит. В ее взгляде ни капли сомнений, только решимость.

— Без меня вы не справитесь с магией и сгорите, — напоминаю я.

По лицу девушки пробегает тень, но отвечает она твердо:

— Пусть так.

— Вы блефуете?

— Нет. Я считаю, что мы оба заинтересованы в том, чтобы я осталась целой и невредимой. Это взаимовыгодное сотрудничество.

Мне срочно нужен лакей с какими-то не менее срочными новостями, потому что я готов воспламениться сам. От тщательно сдерживаемой ярости.

— Это не взаимовыгодное сотрудничество, — цежу я. — Вы — сосуд для моей магии. Я представлю вас своей арэнэ, и точка.

— Тогда ваш драгоценный сосуд с магией отправится в Барельвицу.  И точка!

Рыжая шагает вперед, я шагаю ей наперерез. Она наклоняет голову.

— Вы не сможете меня удерживать. У меня есть Эдер!

Я морщусь.

— Я не могу представить вас своей невестой, эри Армсвилл.

— Почему?

Потому что это абсурд! Безумие!

— Потому что вы цветочница, и…

— Драматург.

— И драматург. Как эрцгерцог, я не могу объявить вас своей невестой. И уж тем более я не могу объявить вас невестой как будущий король.

Армсвилл широко распахивает глаза и замирает. Но только на мгновение.

— Вы сможете стать королем, если не вернете себе магию?

Она. Загнала. Меня. В. Ловушку.

Меня, эрцгерцога Барельвийского, обыграла какая-то девчонка из цветочной лавки. Немыслимо! Даже в тихом рычании маджера мне слышится смех. Правда, под моим взглядом лев тут же принимает бесстрастный вид, как и положено магическому защитнику.

Я понимаю, что могу либо запереться вместе с ней в Эдельз Грин, либо представить ее ко двору. Первое невозможно, а второе… второе, похоже, сейчас единственный выход, и я даже знаю, как это обратить в свою пользу. Поэтому сейчас смотрю на нее и киваю:

— Хорошо. Я представлю вас как свою невесту, эри Армсвилл.