МежМировая няня, или Алмазный король и я. Книга 2

Глава 2. Короли и их приближенные settings

     

    Ира Илларионова

    То, что эта самая машина принадлежит алмазному величеству, я осознала, уже когда мы отъехали от здания местной полиции. То есть только теперь до меня дошло, что мне совершенно без разницы, кому она принадлежит, потому что единственно важным сейчас было узнать, что случилось с малышкой. А еще…

    — Почему вы не сказали, что у Кристин могут быть приступы?! — разъяренной кошкой набросилась я на Демаре.

    — Потому что их уже давно не было.

    Судя по тому, сколько раз нам сигналили, его величество наплевало на все дорожные правила. Кстати, светофоров на улицах не было, и это я обнаружила только сегодня, зато имелось множество дорожных знаков, совершенно не похожих на те, с которыми была знакома по школе вождения.

    — Давно?! — прорычала я. — А вам не кажется, что няне следует об этом знать? Вы вверяете мне жизнь ребенка и даже не удосуживаетесь рассказать о том, что с ней может случиться что-то плохое!

    — Вам-то какая разница? — ядовито процедило величество. — Вы же собрались увольняться.

    За это я чуть не огрела его своим вещмешком, то есть пакетом с вещами по голове. Не огрела исключительно потому, что мы должны были добраться до больницы живыми, а я водить не умею. Точнее, умею водить нормальные машины, а не вот это. И со знаками буду разбираться дольше, чем в свое время с органической химией.

    — Разница в том, что Кристин мне дорога, — буркнула я, решив, что пора признать очевидное и посмотреть правде в лицо. — И сейчас я готова придушить вас за то, что узнаю обо всем через голову вашего дрессированного дворецкого-доносителя!

    — Жужжен мне действительно предан, — на удивление спокойно отозвался Демаре и замолчал, продолжив с такой скоростью петлять по улочкам и серпантинам Мальмара, что меня уже основательно так подташнивало.

    Впрочем, мне сейчас было не до Жужженов, их голов и даже не до собственного состояния, потому что когда увидела здание больницы (на фасаде выделялась надпись «Центральная лечебница Мальмара»), руки похолодели. Я вцепилась в пакет так, что тот жалобно затрещал, а Демаре скосил в мою сторону взгляд.

    — Приступы у Кристин начались сразу после исчезновения Жизель. Она всегда все держит в себе. Врачи говорят, в этом все дело. В ее неумении выплескивать эмоции.

    — Как именно проявляются приступы? — спросила взволнованно.

    — Она начинает задыхаться и теряет сознание.

    Продолжить мы не успели: на подъезде к больнице образовалась пробка, и Демаре просто бросил машину посреди улицы, правда, не забыв открыть мне дверь и подать руку. Сейчас я даже возражать не стала, и пока мы бежали до больничного корпуса, молила богов (местных, земных, каких угодно!) о том, чтобы с Кристин все было хорошо.

    В палату нас проводили сразу же, и первое, что бросилось в глаза — это крохотная фигурка на огромной кровати, завернутая в полупрозрачный мерцающий кокон. Глаза девочки были закрыты.

    — Все в порядке, мируар Демаре, — поспешил заверить нас врач — высокий мужчина в бледно-сиреневом халате (такие же нам выдали на этаже, чтобы мы могли пройти в палату, вместе с сиреневыми аналогами привычных мне бахил). — Приступ купирован, сейчас мы проводим восстановительную процедуру, после которой вы сможете забрать мирэль Кристин домой.

    Демаре кивнул, даже не взглянув на доктора. Взгляд его был прикован к дочери, и в тот момент лицо Алмазного короля снова походило на маску, высеченную из камня.

    — Кстати, мирэль Сервин…

    — Кто? — Демаре раздраженно дернул бровью.

    — Мирэль Сервин, ваша няня… Она очень перепугалась, и нам пришлось дать ей успокоительное.

    — Пап, — донесся слабый голосок с постели.

    Демаре не снес доктора с пути исключительно потому, что тот оказался шустрее и отскочил в сторону сам.

    — Да, звездочка?

    — Пап, мне было так страшно…

    — Знаю, родная. Но теперь я рядом, и все будет хорошо.

    Разорвав свечение, Демаре коснулся тоненькой ручки под искрящимся куполом, и я закусила губу. На меня посмотрели с явным неодобрением. Так и чувствовала, как врача распирает от желания поинтересоваться, кто я такая и что тут забыла, но я решила не удовлетворять его любопытство, потому как это порок, а также большое свинство — совать свой нос в чужие дела. Обхватив плечи руками, смотрела исключительно на Демаре, склонившегося над дочерью. Смотрела, как резкость на его лице уступает место нежности и…

    Отвернулась.

    Потому что видеть его таким и знать его таким не хотелось. Пусть лучше в моей памяти останется мужчина, который волок меня своей магической удавкой по всему дому. Так будет проще. Сфокусировавшись на этой мысли, я принялась изучать палату, в которой, как ни странно, не было и намека на известную всем аппаратуру. Щит, который сиял над Кристин, создавало скопление странного вида белоснежных матовых кристаллов. Да, я помнила, что вся магия в этом мире исходит от камней, но этот аппарат (напоминающий гору наростов) видела впервые. Так же, как и всякого рода датчики, в каждом из которых присутствовал хотя бы один камень. Врач, например, следил за состоянием девочки по странному напульснику со вмонтированным в него крохотным камушком, и судя по тому, что мне удалось зацепить краем глаза, тот показывал частоту сердечных ритмов и давление.

    Наверное, я бы и дальше продолжала рассматривать палату — занавеси на окнах, стены с изображениями героев детских сказок, небольшой столик и стулья в углу, кресла для посетителей, — если бы вдруг не раздался какой-то странный хлопок, а следом не зазвучал голосок Кристин:

    — Зачем она пришла?!

    Оторвав от пола взгляд, обнаружила, что свечение исчезло: видимо, восстановительный процесс завершился. Яростно сверкая глазами, девочка сидела на постели, а врач с тревогой смотрел на его величество и говорил:

    — Мируар Демаре, я бы рекомендовал исключить любые волнения…

    — Никаких волнений больше не будет, — отрезал Демаре, снова возвращаясь в состояние «король алмазный, отмороженный: количество — одна штука». — Мирэль Тонэ приехала со мной, Кристин, потому что очень за тебя переживала. А в том, что она от нас ушла, виноват я.

    Девочка широко распахнула глаза:

    — Ты?!

    — Я, — на удивление смиренно подтвердило величество, отчего мне захотелось его чем-нибудь стукнуть, и распорядилось: — Выйдите.

    От последнего приказа врач подпрыгнул на месте.

    — Но Кристин еще нужно пройти сканирование…

    — Сначала мне нужно поговорить с дочерью.

    Неодобрительно покосившись (почему-то на меня), доктор ушел, оставив нас троих наедине.

    — Я вел себя с мирэль Тонэ недостойно, — продолжил каяться Демаре. — И за это прошу прощения. Вы же меня простите, мирэль Тонэ?

    Ах ты ж, алмазный…

    — Кристин, как ты себя чувствуешь? — предпочла сменить тему раньше, чем королю все-таки прилетело бы от меня по голове.

    — Хорошо, — пробормотала мигом растерявшая боевой запал девочка.

    Она переводила взгляд с меня на отца и явно ничего не понимала, а я отложила пакет с вещами и выяснение отношений на потом. Приблизилась к кровати, вглядываясь в лицо малышки. На щеках играл легкий румянец, и у меня отлегло от сердца. В конце концов, главное сейчас — Кристин, а не беспринципный манипулятор справа.

    — Я очень рада, — протянула ей руку, и девочка, поколебавшись, все-таки вложила в нее свою ладошку. — Я так переволновалась, узнав, что тебе стало плохо. Не пугай нас больше, пожалуйста, хорошо?

    — Хорошо, — серьезно сказала малышка, глядя мне в глаза. — А вы к нам вернетесь, мирэль Тонэ?

    Я почувствовала на себе взгляд Демаре.

    — Не…

    — Мирэль Тонэ хочет сказать, что ей нужно время, — ответили за меня. — И я ее понимаю.

    Понимаю? Понимаю?!

    Да что вы говорите, понимающий наш!

    — Мируар Демаре, на пару слов, — я кивнула в сторону двери, но Демаре и тут перехватил инициативу:

    — Кристин, мы ненадолго. Пусть доктор пока проведет сканирование. А потом мы поедем домой.

    Кристин согласно кивнула и нехотя отпустила мою руку, я же, едва мы с врачом совершили рокировку — он в палату, мы из нее, ткнула пальцем в грудь Демаре.

    — Вы. Что. Делаете?!

    — А что я делаю? — поинтересовался этот непробиваемый тип.

    — Вы играете нечестно!

    — Я веду свое дело, и могу сказать, что честность — не всегда лучший вариант.

    Видимо, у меня было очень говорящее выражение лица, потому что Демаре нехотя признал:

    — Согласен, это нечестно. Но вы им нужны, мирэль Тонэ. Вы же сами это видите и понимаете. Предлагаю оставить наши разногласия…

    — Разногласия? — мягко и очень тихо уточнила я. — То есть под разногласиями вы понимаете десяток-другой метров катания по полу на вашей магической веревке?

    — Я же попросил прощения!

    — Ой, правда? — хмыкнула. — Ну так вот, я вас не прощаю.

    Его величество поменялся в лице: такого ответа он явно не ожидал.

    — То есть возвращаться вы не собираетесь? — хмуро поинтересовался он.

    — Собираюсь, — кивнула сдержанно. — Но исключительно потому, как вы выразились, что я нужна девочкам. Я не хочу, чтобы из-за меня они страдали.

    Прежде чем выражение лица Демаре сменилось на победное, я сложила руки на груди.

    — Я буду жить отдельно. Найду квартиру, по утрам вы будете присылать за мной водителя, а по вечерам он будет отвозить меня домой. Это первое.

    Алмазный король приподнял бровь:

    — Все няни моих дочерей живут в моем доме. Это не обсуждается.

    — Обсуждается все, мируар Демаре, и вы как бизнесмен должны это понимать. Второе: вы будете выдавать мне зарплату два раза в месяц, чтобы я могла платить за аренду квартиры и покупать все необходимое. В выходных я особо не нуждаюсь, но если мне понадобится свободное время, вы мне его предоставите по первому требованию. Без, — я подчеркнула последнее слово, — вопросов и комментариев по поводу того, куда и зачем мне нужно.

    Судя по тому, как заиграли желваки у него на скулах, его бриллианство было недовольно. Очень недовольно, но тут уж я ничего поделать не могла, да и, признаться честно, не особо хотела. Я остаюсь не ради его удовольствия, а потому что хочу, чтобы Кристин и Аделин были счастливы… по крайней мере, все то время, что я буду с ними рядом.

    Пока в алмазных мозгах крутились бриллиантики, я терпеливо ждала.

    — Хорошо, — буркнул наконец Демаре. — Что-то еще?

    — Это, пожалуй, все. Но если вы дотронетесь до меня хотя бы… — я выставила вперед палец. — Или коснетесь своей магической штукой…

    На этом моменте я осеклась и решила, что пора сворачиваться. Тем более что стоять рядом с ним вот так близко было очень странно, я чувствовала непонятный жар и пульсацию под браслетом (должно быть, из-за его перстня). Поэтому развернулась и направилась в палату, где доктор водил над головой Кристин каким-то прибамбасом, напоминающим современный сканер или электронную игрушку, что была у меня в детстве. С той лишь разницей, что в моей игрушке не было драгоценных камней.

    — Мирэль Тонэ! — воскликнула девочка, подпрыгнув так, что чуть не стукнулась макушкой об этот сканер: доктор едва успел отдернуть руку.

    — Вы закончили? — поинтересовалась я.

    — Да, — недовольно произнес он и добавил, обращаясь уже к Демаре: — С мирэль Кристин все в порядке, но некоторое время придется последить за тем, чтобы у нее не было лишних тревог и беспокойства.

    — Вы же последите, мирэль Тонэ? — Кристин пристально на меня посмотрела.

    М-да, по характеру — вылитый отец.

    — Если обещаешь чувствовать себя хорошо.

    В конце концов, не все только тем, у кого фамилия Демаре, манипулировать.

    — Обещаю! — радостно согласилась Кристин.

    — Ну тогда давай переодеваться. Мужчины, выйдите.

    Мужчины покосились на меня, особенно тот, что на букву Д, но я и бровью не повела, направляясь к саквояжу, куда сложили платьице и другие вещи Кристин.

    — А как папа себя повел?

    Я чуть не уронила платье, которое расправляла перед тем, как помочь девочке снять больничную рубашечку.

    — Что значит — как?

    — Ну, мама говорила, что вести себя недостойно — это топать ногами, кричать или ругаться, — на последнем слове Кристин понизила голос. — Страшными словами.

    — Ну, — осторожно начала я, помогая девочке выпутаться из балахонистой одежки. — Он топал ногами и кричал.

    — Громко?

    — Громко.

    — Вы испугались?

    Можно и так сказать.

    — Очень.

    — И поэтому хотели от нас уйти?

    — Нет, уйти я хотела не поэтому.

    — А почему?

    Уже почти и забыла, насколько это временами сложно — быть няней.

    — Потому что, Кристин, если позволять на себя кричать и топать ногами, со временем перестанешь себя уважать.

    Девочка нахмурилась, и пока мы одевались, не сказала больше ни слова. Зато когда я начала заплетать ей косу, повернулась ко мне с самым серьезным видом:

    — Думаю, вы поступили правильно.

    Я улыбнулась:

    — Спасибо.

    — И еще хотела сказать, что папа очень вспыльчивый. Совсем как я. Знаете, я ведь очень сильно на вас разозлилась сегодня утром. Решила, что вы хотите нас бросить, потому что мы вам надоели. Потому что мы вредные и не всегда ведем себя хорошо, пачкаем одежду, и… я тогда плохо поступила с Реми…

    — Давай-ка договоримся так, — сказала я, завязывая ей бант. — Мы больше никогда не будем возвращаться к теме Реми. И уж тем более не будем говорить о том, что вы можете мне надоесть, потому что это не так.

    — Разве вы никогда на нас не злились?

    — Злилась? Нет.

    — Неправда!

    Кристин строго посмотрела на меня, и я пожала плечами:

    — Ладно, разве что самую малость.

    Рассмеялись мы вместе, и в эту минуту меня окончательно отпустило. Ненадолго, потому что по телу прокатилась знакомая дрожь, а браслет разогрелся. Не нужно было даже оборачиваться, чтобы понять: в дверях стоит Демаре.

    Впрочем, когда я обернулась, мне уже удалось справиться со своими донельзя странными чувствами. Поэтому я спокойно встретила его взгляд и довольно прохладно произнесла:

    — Мы готовы.

    Время летело незаметно. Ускорило свой бег и неслось как сумасшедшее, если так можно выразиться: на самом деле я считала дни до путешествия в Ланси и, к своему глубочайшему сожалению, отнюдь не потому, почему делала это раньше. Каждый день в обществе Кристин и Аделин казался мне чудом, и даже когда после завершения рабочего дня водитель отвозил меня домой, улыбкой на губах я была обязана именно им. Сказать, что близняшки стали шелковыми — значит, ничего не сказать.

    Они были семилетними девочками, которые очень хотели, чтобы их няня осталась с ними, поэтому и вели себя соответственно. На подготовительных уроках (им вскоре предстояло пойти в школу) они так старательно выполняли задания, что мне рядом с ними просто нечем было заняться. Я могла отойти к окну, задуматься или вообще читать книгу, а вернувшись в реальность, обнаружить, как старательно скрипят ручки, и увидеть уткнувшихся в тетради девочек.

    В остальном все тоже обстояло неплохо.

    После моего возвращения и увольнения новой няни Демаре снял запрет на прогулки (который наложил после исчезновения Жизель), и теперь мы с девочками после обеда выбирались в центр Мальмара или отправлялись гулять по пляжу. Послеобеденный сон тоже был отменен, чему Кристин и Аделин были несказанно рады.

    — Мы теперь взрослые, — вздернула подбородок Аделин, когда Элоиз однажды после обеда язвительно поинтересовалась, почему девочки не в постели.

    Кристин за спиной Жизелевой кузины надула губки и выпятила грудь с таким видом, что я чуть не подавилась воздухом и поспешила увести близняшек подальше от расфуфыренной мирэль Варан, явно загостившейся в доме Алмазного короля.

    — Где ты этому научилась? — строго поинтересовалась я, стоило нам остаться наедине.

    — Ну она же всегда так делает, — с самым невинным видом заявила Кристин, пока Аделин покатывалась со смеху.

    В общем, это была самая грандиозная шалость за последние несколько дней.

    А как девочки заботились о Реми! Они восприняли его появление с ответственностью, которой позавидовал бы любой взрослый. Кормили, расчесывали, выгуливали и играли, следили за тем, чтобы не пакостничал. Вязали бантики ему на шею (последнее фидруар терпел с такой мордой, что я попросила сильно не увлекаться).

    Демаре я попросту игнорировала. На грани вежливости, конечно же: стоило нам столкнуться в коридоре, как я делала нейтральное лицо, здоровалась и желала доброго дня (утра, вечера, нужное подчеркнуть). После чего отчитывалась все тем же нейтральным тоном, если меня спрашивали о близняшках, а если не спрашивали, прощалась и шла своей дорогой. Старательно не замечая того, как Алмазного короля корежит от этой вежливости, а заодно и того, как браслет начинает обжигать руку, и как под ним пульс отбивает ритм в такт бешено колотящемуся сердцу.

    Жужжен больше не жужжал. Когда мы встречались, лицо его выражало нечто среднее между состоянием «Я табуретка» и «Премного не рад вас видеть, но ничего не могу с этим поделать».

    В целом, такой нейтралитет мне даже нравился, если бы не свободные вечера, когда снова накатывали мысли о Мише и о том, что кажется, ничего на холме Расцвета не случилось. Ну не считая того, что я чуть не свернула шею, а не свернула ее исключительно благодаря Алмазному королю.

    «Пространственные аномалии Ньерры» с десятого подхода дали мне информацию о том, что блуждающие жилы порождают странные аномалии в местах своего возникновения, и что одна из крупнейших проходит над Мальмаром. К слову сказать, не все они возникали над городами, некоторые проходили сквозь, оставляя страшные разрушения, или возникали под землей, вызывая еще более странные явления вроде сбоя заклинаний и тому подобное. Словом, из того, что я прочла и мало-мальски для себя расшифровала, Мальмару еще повезло.

    А вот мне — нет.

    Потому что несмотря на все случившееся и все умные мысли про самоуважение, я продолжала думать о его алмазном величестве. Чувство было такое, будто мне в голову, когда засыпала, закачивали мысли про Демаре, а утром, проснувшись, я начинала раскладывать их по полочкам. И думала, вспоминала, анализировала.

    Но даже это было не самым страшным. Пока я обменивалась с ним вежливыми приветствиями, меня основательно так потряхивало, как будто прогоняло через адронный коллайдер, распыляло на атомы и собирало снова. Возможно, именно поэтому я старалась свести наши встречи к минимуму. То есть позорно пережидала за углом, если слышала королевские шаги, и ждала, пока он запрется у себя в кабинете, чтобы проскользнуть к выходу.

    Фернан же, кажется, делал обратное, иначе как объяснить то, что королевские шаги, стремительно удаляющиеся, начинали так же стремительно приближаться, стоило мне шмыгнуть в холл. Или самым неожиданным образом в доме открывалась самая неожиданная дверь и передо мной возникало его величество во всей своей алмазной красе. Не знаю, чего он этим добивался, но меня это здорово нервировало, и с каждым днем нервировало все больше.

    Поэтому сегодня я дождалась, пока близняшки заснут, а потом еще примерно час отсиживалась в их комнате, прислушиваясь ко всему, что происходило снаружи. Только когда убедилась, что дверь в монаршую опочивальню захлопнулась, стянула туфли, подхватила сумочку и очень тихо вышла в коридор. После чего гигантскими, я бы сказала, прыжками вполне себе взрослого фидруара (или фидруарьи, как у них тут самки называются), устремилась к лестнице.

    — Мирэль Тонэ!

    Голос Демаре раздался справа так резко, что я чуть не споткнулась.

    Справа, справа, справа! А его спальня слева.

    Как?!

    — Добрый вечер, — я сделала нейтральное лицо версия 1.0 и повернулась к его алмазному величеству.

    — Добрый, — произнес Демаре, выступая из тени. — Если он, конечно, добрый. Куда вы так спешите?

    — Домой. У меня много дел.

    Например, надо помыть целую одну чашку, которую я утром оставила в раковине. Небольшая, но уютная квартирка, которая меня вполне устраивала (всем, в том числе и ценой, и приятными соседями по площадке — любезной пожилой парой), располагалась на другом конце города, в получасе езды от дома Демаре. Времени отнимало много, конечно, но как уж есть.

    — Например?

    — Я не собираюсь перед вами отчитываться, — мой голос похолодел на несколько градусов, и глаза Алмазного короля сверкнули промерзшими бриллиантами.

    Впрочем, он тут же взял себя в руки и совершенно невозмутимо проговорил:

    — Это называется светский разговор, мирэль Тонэ. Не слышали?

    — Нет, — пожала я плечами. — И вы последний, с кем я стану вести светские беседы, поэтому всего доброго.

    Развернувшись, попыталась уйти, но мне, резко шагнув вперед, преградили дорогу.

    — Селани, почему вы меня избегаете?

    И он еще спрашивает?!

    — Во-первых, я вам не Селани. А во-вторых, не хочу тормозить за… пятками по коврам в вашем дворце!

    — Долго еще будете мне это припоминать? — Демаре скрипнул зубами.

    — Всю жизнь вас устроит? Дайте пройти!

    Я бросилась вперед, прорываясь к свободе, и наступила попытавшемуся меня перехватить Алмазному королю на ногу. Вот только вместо того чтобы почувствовать под ногой жесткий ботинок, моя пятка впечаталась в… монаршую стопу. Я опустила глаза и увидела, что Демаре стоит в носках. В таких темных полосатеньких носочках.

    М-да, теперь становится понятно, как ему удалось появиться справа.

    — И давно вы меня поджидаете? — поинтересовалась.

    — О чем это вы? — теперь на его лицо упало выражение «Гангстер не при делах. Версия 1.0»

    — Об этом, — я указала пальцем на носки.

    — Ну я же вас не спрашиваю, почему вы ходите босиком, — ввернуло шпильку его величество.

    — Потому что у меня ноги устали!

    — У меня тоже. Весь день на работе, знаете ли.

    — Неужели? — Я ткнула в него туфлями. — А по-моему, вы просто меня преследуете.

    — По-моему, вы слишком много о себе возомнили, мирэль Тонэ.

    Ах ты…

    Я отпихнула его в сторону и решительно направилась к лестнице. Судя по мягкому топанью, он последовал за мной. И точно: меня перехватили за локоть.

    — Селани, — произнес Демаре, разворачивая меня лицом к себе. — Давайте поговорим.

    — Палец, — сказала я.

    — Что?

    — Палец! Вы не дотрагиваетесь до меня даже пальцем, помните?

    Алмазный король, хоть и был не из нервных, но сейчас у него задергался правый глаз. Несмотря на это, руки он все-таки убрал.

    — Ну вот, теперь давайте поговорим, — кивнула я. Туфли деть было некуда, поэтому так и держала их за ремешки. — Кристин и Аделин очень стараются, и думаю, что когда пойдут в школу, у них все получится. Правда, Кристин плохо дается арифметика, но это поправимо. Я придумала, как ее заинтересовать, чтобы…

    Раздался какой-то скрежет. Судя по тому, как кое-кто стиснул зубы, это скрежетала королевская челюсть.

    — О нас.

    — Простите?

    — Я хочу поговорить о нас, — смене настроений на его лице сейчас позавидовал бы даже Джим Кэрри из «Маски».

    — О нас? Не совсем понимаю, о чем вы, — прикинулась я удивленной.

    — О том, что произошло в день, когда вы сбежали. — Алмазный король, судя по всему, был силен в психологии, потому что сейчас глубоко вздохнул и выдохнул.

    — А, — я сделала большие глаза и подперла свободной рукой подбородок. — Дайте подумать… Нет. Я не хочу об этом говорить, и мне правда пора домой.

    — Селани, нельзя же так! — донеслось из-за спины.

    Сквозь сжатые зубы.

    — Да, — я резко обернулась. — Нельзя. Нельзя унижать людей, только потому что вы не в настроении или потому что вам не понравилось то, что вы услышали.

    — Я. Вас. Не унижал.

    Я все-таки поставила туфли и сложила руки на груди.

    — Жужжен, если вы сейчас слушаете, надеюсь, у вас случится несварение желудка и нападет беспричинная икота, потому что вы меня уже достали!

    Под лестницей что-то скрипнуло, а потом раздался грохот.

    — Этиль?! — рявкнул Демаре, перегнувшись через перила.

    — Я… тут… проверял. — Дворецкий выполз из-под лестницы с самым несчастным видом и физиономией, менявшей оттенки с невообразимой скоростью: от пепельно-серого до помидорно-красного. — Кажется, в этой каморке давно никто не убирался. Надо уволить горничную…

    — Этиль, — зловеще протянул Алмазный король.

    — Я пошел, мируар Демаре. Еще столько дел. Столько дел…

    Жутьена как ветром сдуло, после чего его величество снова повернулся ко мне. Выглядел он устало, если не сказать больше, и на миг меня даже совесть цапнула за голую пятку. Но только на миг.

    — Как вы догадались, что он там?

    — Да он же постоянно подслушивает. Серьезно считаете, что ваше присутствие удержит его от шпионской деятельности?

    Алмазный монарх вздохнул:

    — Ладно. Кажется, я понял, что вы имели в виду, когда говорили про унижение.

    — Да, это здорово бесит. Особенно, когда тебя тащат по полу на глазах у других. Сначала обидно, конечно, но потом хочется огреть того, кто тащит, чем-нибудь тяжелым.

    — Вам до сих пор хочется меня огреть?

    — Нет, это был второй этап. А я сейчас нахожусь на третьем: когда уже, наоборот, не хочется. Иметь ничего общего с тем, кто так со мной поступил.

    — Селани, я правда пытаюсь с вами помириться.

    — Правда пытаетесь? — недоверчиво сощурилась, а потом кивнула: — Хорошо.

    — Хорошо? — Демаре приподнял бровь.

    — Ну что же я, зверь какой, что ли.

    Он шагнул ко мне, но я выставил вперед руку.

    — Подождите. Я еще не договорила. В прошлый раз, когда вы хотели помириться, все тоже шло хорошо, поэтому мне нужны гарантии.

    — Гарантии? — как-то тяжело уточнил Алмазный король.

    — Да, что вы настроены серьезно и не будете себя вести, как при затянувшемся приступе шизофрении.

    — Приступе чего?

    У них нет шизофрении?

    — Это, знаете, беспричинные смены настроения. Когда вы такой весь белый и пушистый, а потом набрасываетесь на людей.

    Демаре сжал зубы.

    — Вам это нравится, да? Нравится надо мной издеваться?

    — Нет, — подхватывая туфли, сообщила я. — Просто хочу оценить серьезность ваших намерений в ваших попытках восстановить дружеские отношения.

    — Дружеские.

    — Разумеется.

    Его величество шагнуло ко мне так резко, что я с трудом заставила себя остаться на месте. Сначала — потому что вспомнила печальную историю с полетом с холма, и только потом — потому что любое бегство сейчас было бы равносильно поражению.

    — Когда мы танцевали, вы были настроены совершенно иначе.

    — Ой, да когда это было, — отмахнулась я, чувствуя, как начинает покалывать кожу под браслетом.

    Это покалывание растекалось по руке, отдаваясь в сердце и вызывая ненормальное желание шагнуть вперед, к нему. Только невероятным усилием воли я удержала свое тельце (ладно, не свое) на месте, потому что очень хорошо помнила, чем заканчивается это «вперед, к нему». Поцелуями, от которых выключаются мозги и начинает сбоить инстинкт самосохранения, а что первое, что второе, мне сейчас жизненно необходимо.

    — То есть этот танец для вас ничего не значит?

    Опасный вопрос, Ира. Очень опасный.

    — Даже если предположить, что это не так, — я положила ладонь на перила, внушительные такие, дерево под лаком согревало кожу. — Вы женаты, мируар Демаре.

    — Моей жены здесь нет.

    — И это многое меняет, правда? — хмыкнула.

    — Многое, — с самым серьезным видом заявил он. — Я открылся вам, как не открывался никому и никогда, Селани. Вы знаете обо мне больше, чем кто бы то ни было, в частности о том, что дневник Жизель лежит в моем сейфе…

    О-о-ой, а вот это совершенно точно лишняя информация.

    — По-моему, вы забегаете вперед. Очень далеко вперед. Мы ведь говорили об испытательном сроке, после которого мы снова начнем нормально общаться.

    — Об испытательном сроке? — глаза Демаре опасно сверкнули, но сдаваться я не собиралась, поэтому просто стояла и ждала.

    Он снова глубоко вздохнул:

    — И что я для этого должен делать?

    — Ну… — дернула плечами. — Просто быть собой.

    Если бы Фернан сейчас не смотрел на мои губы, было бы проще, но он на них смотрел. От этого они начинали гореть, и покалывание от браслета проникло и в них.

    — Я такой, какой я есть, Селани. Но вам это, похоже, не нравится.

    «Это не так», — хотела возразить, но не успела.

    По дому прокатилась мелодичная трель звонка, и Демаре нахмурился. Внизу раздались шаги: Этиль спешил навстречу неизвестному гостю, а мы с алмазным величеством синхронно перегнулись через перила. Двери отсюда видно не было, только пасть широкой прихожей, точнее, ту ее часть, где она переходит в холл.

    — Какая беспардонность — являться в столь поздний час, — пробормотал Жужжен, метнув на нас опасливый взгляд, после чего скрылся из поля зрения.

    А пару секунд спустя раздался звук открывающейся двери и ошарашенный голос дворецкого:

    — Мируар Шерро?!

    Селани. Посреди ночи. Не к добру.

    Это была первая мысль, которая пришла мне в голову, когда я услышала восклицание дворецкого. Следующей стала: «Ой, мама». Лицо Демаре стремительно утратило выражение «нормальный мужчина», а сам он, видимо, перешел в режим «гангстер классический», потому что у него разве что дым из ушей не повалил. С поразительной проворностью оттолкнувшись от перил, он обошел меня, но тут уже я вцепилась ему в рубашку.

    — Куда?! — прошептала еле слышно.

    — Пойду… поприветствую старого друга.

    — В последний раз вы ему чуть нос не сломали, — рыкнула я все тем же шепотом.

    Вероятно, поэтому Селани избегала появляться в доме Демаре, а когда я урвала минутку и попыталась с ней связаться (все от тех же милых соседей, у которых обнаружился звонифон), Шертонэ мне даже не перезвонила (я оставила номер) и не попыталась со мной увидеться (адрес я тоже оставила). И, честно говоря, ее было сложно винить.

    — Судя по всему, намеков он не понимает. — Демаре снова попер вниз, а я с силой вцепилась в перила.

    — Обуйтесь!

    — Что?

    — Вам следует обуться! — Я потянула его назад, и на этот раз, он, к счастью, послушался.

    Потому что голоса Десмонда и Жужжена стали громче.

    — Говорите, что хотите наладить со мной отношения, — прошипела я, утаскивая алмазное величество в глубь коридора. — А ведете себя, как…

    — Как кто? — поинтересовался мужчина ну очень опасным голосом, и я решила не перегибать.

    — Как тот, кто не хочет, — вышла из положения с достоинством. — В общем, считаю наш разговор исчерпанным и прощаюсь. До завтра, мируар Демаре.

    Не успела сделать и шага, как меня снова перехватили за локоть.

    — Какие вас связывают отношения?

    — Чисто платонические.

    — И вы станете меня уверять, что между вами ничего нет?

    — Уверять не стану. Но нет, — я отцепила его пальцы от своего локтя.

    — То есть он тоже ваш друг? — язвительно поинтересовался Демаре, сверкая глазами.

    — Что значит — тоже? — возмутилась я. — Мы с вами пока еще не друзья. Испытательный срок, помните?

    Сказав это, развернулась и теперь уже точно направилась к лестнице, на которой нос к носу столкнулась с Жужженом. Он отскочил в сторону, словно я могла его запачкать, а потом сдержанно поинтересовался:

    — Где мируар Демаре?

    — Обувается, — сообщила ровным тоном.

    Обошла дворецкого, у которого отвисла челюсть, и ускорилась, потому что судя по настрою Фернана, обуется он очень быстро. И так же быстро прибежит вниз, чтобы продолжить разговор, который в прошлый раз ничем хорошим не закончился. Остается только надеяться, что я успею перекинуться с Селани парой слов. В частности, о том, зачем ее принесло сюда в такое время, и почему не ко мне.

    Деслани стояла в холле, сцепив руки за спиной. Раньше Жужжен наверняка проводил бы гостя в гостиную или куда там еще, но теперь приближенная к монарху особа впала в немилость, поэтому ей приходилось ожидать здесь. К счастью для меня. Или для нас.

    — Селани! — шикнула я, на бегу надевая туфли, но она не обернулась.

    Я бы даже сказала, не отреагировала.

    Пришлось чуть повысить голос:

    — Сел… кхм. Мируар Шерро!

    На Шерро она отозвалась, повернулась ко мне с таким видом, словно я была маленьким муравейчиком или тараканчиком. Снисходительный взгляд был настолько снисходительным (даже невзирая на один до сих пор слегка подбитый глаз), что я на миг засомневалась в решении Грегуара ее уволить. Может статься, не такая уж и плохая она актриса.

    Очень даже может быть.

    Я бы даже сказала, наверняка, потому что Селани не стремилась начинать разговор, а продолжала смотреть на меня сверху вниз, видимо, ожидая, что я заговорю первой. Ну да пожалуйста, мы не гордые.

    — Ты как? Есть новости? — спросила, шагнув чуть ближе и понижая голос до едва различимого шепота.

    В глазах Шертонэ сверкнуло изумление, мгновением позже сменившись раздражением.

    — Простите?

    Нет, я все понимаю, Фернан, конечно, ей здорово врезал, но мы теряем драгоценное время. Не дожидаясь, пока вернется Демаре или хотя бы Жужжен, я подхватила Селани за локоть и уволокла в сторону коридора. Судя по выражению ее-не ее лица, она обалдела так, что даже не подумала сопротивляться, и только на последних метрах резко затормозила. Всей силищей своего уже не новоприобретенного тела.

    — Вы что себе позволяете? — спросила резко. — Мирэль… не помню, как вас там?

    При этом сверкнув глазами так, что могла посоперничать с Демаре. В эту минуту меня повторно посетила мысль «Ой, мама», а следом за ней: «А-а-а-а-а!». В этом «А-а-а-а-а» маленькая Ира бегала по потолку, потому что…

    — Селани? — слабо пискнула я.

    — Меня совершенно не интересует, как вас зовут. Если вы собираетесь мне что-то сказать, лучше делайте это прямо сейчас, потому что из-за вас я теряю драгоценное время.

    Ик.

    Очень некстати вспомнились «Приключения Шурика», и диалог в стиле: «А Селани где?» — «Я за нее!», прозвучал в голове с теми же самыми интонациями.

    — Я… в общем, я хотела сказать, что…

    На этот раз меня спас Демаре, появившись ну очень вовремя.

    — Десмонд.

    — Фернан! — к нему повернулись, мгновенно забыв обо мне. — Нам нужно поговорить. Срочно.

    Демаре окинул меня пристальным взглядом, но я пребывала в прострации. В глубокой такой прострации, поэтому, видимо, он счел достаточным в свойственном ему стиле скомандовать:

    — Машина уже готова, мирэль Тонэ. Симран ждет вас.

    После чего резко повернулся на каблуках (то, что он в туфлях, я отметила на автопилоте) и бросил короткое:

    — Поговорим в кабинете.

    Даже не взглянув на меня, Шертонэ, а если быть точно, теперь уже, кажется, Шермонд, читай, настоящий Десмонд, направился следом за другом. Я же поплелась к двери, в машине вспомнила, что забыла застегнуть туфли, но даже не пошевелилась. Уткнувшись лбом в стекло, смотрела на огни побережья и красоту ночного Мальмара, пытаясь справиться с охватившей меня паникой и все хорошенько обдумать.

    К сожалению, в голову не приходило ничего, кроме «Ой, мама» и «А-а-а-а-а!».

    Хотя нет, вру. Там крутился еще один вопрос.

    Где, хмарь ее подери, Селани?!

    Фернан Демаре

    Испытательный срок?!

    Дружба?!

    С женщиной, рядом с которой просыпаются самые откровенные желания? Которая выводит его из себя только лишь одним своим присутствием? Нет, не присутствием — существованием. Даже знать, что Селани находится в его доме, было невыносимо, но еще более невыносимым было представить, что ее в этом доме нет.

    Тот танец все изменил. Будто сорвал предохранитель, сдерживающий его эмоции. Фернан не мог перестать о ней думать. Ни когда работал, ни в короткие минуты отдыха. Селани прочно засела у него в голове. И хмарь ее забери, если она не думала о нем и не чувствовала то же самое! Иначе бы не сбежала от него босиком и не обходила десятой дорогой. Вот как сегодня. Не пойди он на хитрость, поступила бы так вновь.

    Нет, это пламя сжигало их обоих. И она предлагает им дружить?

    Абсурд.

    Тот танец… Они словно без слов понимали друг друга.

    Но потом случился Десмонд.

    Фернан вошел в кабинет и, расположившись в своем кресле, потянулся за сигарой.

    — С чем пожаловал?

    На языке крутились совершенно другие слова, но Алмазный король сдержался. Впрочем, его тон лучше всего передал отношение Фернана к происходящему. Извинения делового партнера его не интересовали. Если бы не желание узнать, что же все-таки связывает Шерро с мирэль Тонэ, то лететь бы Десмонду с лестницы с подбитым вторым глазом. Но в отличие от Селани, ему Фернан больше не доверял.

    — Вижу, ты мне совсем не рад, — заметил бывший друг, располагаясь в кресле напротив.

    — Какая проницательность.

    Фернан закурил, но едва не поперхнулся от следующего заявления Шерро.

    — Хотелось бы узнать, почему.

    Это шутка такая? Демаре ждал чего угодно, но точно не того, что Десмонд начнет изображать идиота. Он, конечно, в последнее время ведет себя странно, но это уже перебор!

    — Издеваешься?

    — Отнюдь. Насколько я помню, у нас не было причин для ссор. Насколько помню… Видишь ли, Фернан, я совершенно не помню, что со мной происходило в последнее время.

    Повисла пауза, во время которой Демаре силился понять, разыгрывают его или нет. Если Десмонд пытался таким образом вернуть хорошие отношения, то выбрал очень странный способ. Но Шерро выглядел серьезным.

    — Совсем?

    — Совсем, — кивнул Десмонд. — Я очнулся на выходных, избитым и с огромной прорехой в памяти. После чего сразу отправился в больницу.

    По словам Десмонда, лучшие специалисты Мальмара полностью обследовали Шерро и сообщили, что удар он, конечно же, получил сильный, но черепно-мозговой травмы не было. Поэтому амнезию вызвало что-то другое, вероятнее всего, стресс и постоянное напряжение.

    — То есть мне заявили, что я попросту психанул, и, когда мне врезали, все забыл, — объяснил Десмонд с каменным лицом.

    Представить психующего Шерро было очень сложно, потому что более спокойного и хладнокровного человека Фернан не встречал. Скорее, сам Алмазный король мог «психануть», а вот бывший друг всегда отличался сдержанностью.

    Бывший… настоящий…

    Хмарь его разберет.

    — Посоветовали побольше отдыхать, а память восстанавливать с помощью знакомых, с которыми я общался. Поэтому сейчас я пытаюсь все вспомнить. И судя по твоему «теплому» приему, я сделал что-то такое, о чем мне стоит знать.

    Фернан отложил сигару и подался вперед, пытаясь рассмотреть в выражении лица Десмонда намек на ложь.

    — Как такое возможно?

    — Тоже не веришь в версию про стресс? — криво усмехнулся Шерро. — Вот и я считаю это бредом. Думаю, это магия. Наверняка использовали какой-то сильный артефакт. Оглушили, а потом направляли мою волю и делали все, что им заблагорассудится.

    — Для чего?

    — Ради кражи. С моих счетов, прямо перед тем, как я очнулся, сняли более чем приличную сумму наличными, еще и золотые слитки прихватили. — Шерро до хруста сжал кулаки, маска сдержанности тоже хрустнула, искажая черты лица и выдавая его ярость. — То есть это сделал я сам. Но естественно, я об этом ничего не помню. Как и о том, на что потратил три с половиной миллиона бронов.

    Фернан едва не присвистнул. Сумма была, мягко говоря, не маленькой. На эти деньги можно было купить особняк в центре города и яхту в придачу.

    — Полиссары в курсе?

    — Обижаешь! Они как раз прочесывают Мальмар на предмет крупных сделок. Не может же этот мерзавец бегать по городу с мешком банкнот и тележкой золота. Рано или поздно он попадется.

    — Он?

    — Думаешь, это сделала женщина? — прищурился Десмонд, а Фернана кольнуло дурное предчувствие.

    Перед мысленным взором возникла мирэль Тонэ, которую порекомендовал Шерро и за которой он ухлестывал все это время. Все время, что по его же словам был под действием чар артефакта. Когда вел себя очень странно.

    — Неважно, — вновь принимая невозмутимый вид, продолжил друг. — Кто бы это ни был, когда я их достану, им не поздоровится.

    Фернан снова потянулся к успевшей остыть сигаре и раскурил ее.

    — Что последнее ты помнишь?

    — Ужин с Софи, мы отмечали успешное заключение сделки с Куринэ. А очнулся я в прошлый четверг.

    Значит, это случилось до того, как он нанял Селани няней девочек. Совпадение, которое Фернану совершенно не нравилось. Ему совсем не хотелось верить в то, что мирэль Тонэ могла оказаться замешанной в аферу с деньгами. Если, конечно, учитывать, что Десмонд говорит правду.

    — Слышал о чем-нибудь подобном? — спросил Шерро, отрывая его от мрачных размышлений. — Не об артефактах очарования (у меня от них есть защита), а о таких, что крадут сознание?

    — Никогда. Если бы камни с подобным свойством существовали, ими бы владели спецслужбы.

    И уж точно таким камнем не могла обладать бывшая актриса и нынешняя няня. Но… Селани что-то знала!

    Фернан провалами в памяти не страдал, поэтому сознание подкинуло ему воспоминание о разговоре мирэль Тонэ и Десмонда. Точнее, о разговорах: они постоянно общались.

    — Так это тебя благодарить за фингал под глазом? — поинтересовался Шерро и ответил на взгляд Алмазного короля кривой усмешкой. — У тебя всегда был хороший удар правой.

    — Поверь, ты заслужил, — рыкнул Фернан.

    — И чем же?

    — Тем, что ухлестывал за няней близняшек.

    У Шерро сделалось такое лицо, будто его смертельно оскорбили.

    — За кем?!

    Не помнил.

    Он не помнил Селани.

    А Фернан не собирался ему напоминать. Пока не разберется во всем сам.

    Прямо сейчас.

    — Я опаздываю на встречу, поэтому предлагаю перенести наш разговор. Завтра, в моем офисе. В десять. А сейчас мне пора.

    Друга такой расклад не сильно устраивал, но выбора ему никто не предоставил. Фернан сам проводил его до дверей, а после набросил пиджак, захватил ключи от машины и поехал в район, куда Симран каждый день отвозил мирэль Тонэ.

    Loading...

      Комментарии (31)

      1. Отличная история, с удовольствием прочитала)

      2. Мило.ХЭ удался.

      3. Эх жаль что елнец;)))Очень понравилось и прям захватывающиеСпасибо большое

      4. Какой трогвткльный конец, аж слезы навернулись!!! Супер книга!!!!!

      5. Спасибо

      6. Перечитала первую часть, вспомнить о героях и их приключениях. Хорошее продолжение , да, такие матери неужели ещё бывают? Хорошо, что все хорошо закончилось! Спасибо за бесплатный подарок! Чуть отвлеклась от триллера с Торном! Какая же нервная у вас работа! Но не здесь об этом! Хорошая книга, счастливый конец,- то что надо, когда идёт дождь за окном!!!

        1. tata, Хоть и сонце за окном, но от триллера с Торном осень хорошое отвлечение.

      7. Спасибо большое. Давно хотела почитать.

      8. Спасибо

      9. Спасибо за эту книгу))))не думала ,что будет такая концовка,но все герои счастливы и это главное))))